Весенние мелодии

      Таня шла по улице, не замечая ни ласковой теплоты дня, ни яркости красок, ни весенней медлительности людей, лишь прислушиваясь к тревожному волнению, вдруг охватившему ее, казалось бы,беспричинно.
Необычность внутреннего состояния удивляла: ведь ничего не произошло, а сердце сжималось неровно и больно.

      Тучка, чуть гуще других, закрыла солнце. Таня поежилась, привычным движением головы откинула волосы со лба и посмотрела в высоту.
      Небо в облаках, облака серые, но там, где они реже, серебрятся - даже глазам больно. Ей вдруг почему-то припомнились лес, снег, блестевший, как эти волнистые края облаков, их веселая ватага в последнее зимнее воскресенье. Она улыбнулась, представив себя по пояс в снегу и Сашу на одной лыже - вторую он отдал Тане вместо сломанной.

       Им было так весело, что не захотелось догонять остальных, и они, спрямляя путь, через лес пошли к электричке. Они подоспели в самую последнюю минуту, заскочили в полупустой вагон, а потом сидели в полумраке, тесно прижавшись друг к другу, чтобы согреться, так как холод потихоньку подбирался к ним сквозь промокшую от снега одежду. Сидели, боясь пошевелиться и вспугнуть то неуловимое ощущение единства и нежности, которое грело их изнутри.
      Может, невозвратность этого удивительного дня так щемила душу? Вот и её улица. Сейчас, как всегда, откуда-то обязательно появится рыжий Генка из параллельного класса, школьная знаменитость - поэт, и с подленькой ухмылочкой затянет что-то такое:
         - Ах, ты, наша Танечка,
         Доченька ты мамочкина.
         К маме, Таня, не спеши,
         Прогуляться разреши.
      Непонятно: то ли это случайно выходит, то ли он подстерегает её? И всегда в начале улицы. А потом пойдет рядом, будет болтать всякую чепуху, предлагать зайти к нему послушать какие-то «клевые» диски, а она терпеть не может этот тяжелый рок, от которого в голове сплошные «бум-бум». Так все противно!

      Таня огляделась - Генки нет, ускорила шаг: авось пронесет! Не хотелось, чтобы кто-то вторгся в светлые воспоминания самого лучшего в ее жизни дня. И не надо будет притворяться вежливой, веселой и очень спешащей домой к маме. С каждой встречей с Генкой в её жизнь входило что-то беспокойное и липкое, после чего Тане всегда хотелось помыть руки.
      Нет, не получилось: высокая фигура Генки уже замаячила впереди.

       - Девушка! Девушка, постойте!
      Слова, прозвучавшие призывно и откуда-то сбоку, пробились к сознанию сквозь поток лихорадочных дум. Она невольно взглянула на противоположную сторону улицы - к кому адресована просьба?
      Оттуда спешным шагом к ней направлялся мужчина средних лет с дорожной сумкой в руках.
       -  Девушка, понимаю, - спешите. Все же растолкуйте мне: вот дом номер 65, вот - 69. А куда вы спрятали шестьдесят седьмой?
       - Я? - поняв шутку, но не найдя, что ответить, выпалила Таня.
       - Ну да. Вы или ваши сограждане. Мне не найти.
       - Да он во дворе, за деревьями, торцом к шестьдесят девятому. Пойдемте, - с готовностью предложила она свою помощь и быстро стала переходить улицу, тем более что Генка уже почти поравнялся с ними и теперь стоял столбом, глядя вслед. А Таня на радостях, что избавилась от преследователя, оживленно заговорила с незнакомцем. Пусть Генка слышит!
        - Первый раз у нас?
        - За двадцать лет - первый. А когда-то родился здесь, в школу бегал. Да, город не узнать.

       Они поравнялись с нужным домом.
       - Видите, дом нашелся. Я дарю вам находку, - с несвойственной ей лукавинкой сказала Таня.
       -  От такой лучезарной девушки - принимаю с радостью. Спасибо.
       -  Это вам спасибо, - как-то само собой, но искренне вырвалось у Тани, и она, вскинув в прощальном жесте руку, быстро развернулась и понеслась на улицу. Еще какое-то время она ощущала на себе взгляд незнакомца. Дурочка, спасибо сказала - что тот подумал? Разве объяснишь?

        Девушка! Лу-че-зар-ная! И не меньше. Де-ву- шка! Слово завораживало, продолжало звучать где-то внутри. Что-то на ходу в ней взрослело и наполнило Таню такой неуемной жаждой видеть это глубокое голубое небо, эти светло-зеленые листья, ждать завтрашнего дня, мимолетного взгляда Саши, той неизвестности, которая еще будет впереди.

        И от всего этого шаг ее стал упруг и пружинист, она как будто действительно не шла, а взлетала над землей. Таня так ни разу и не оглянулась - стоит ли Генка или идет следом. Она спешила в завтра, а его скользкая прилипчивость осталась в дне вчерашнем, когда она была еще девочкой Таней.