Равнодушно

Кто-то говорит «ты нарасхват», кто-то «облепили», он мне говорит «через свои руки, а не через постель, ты должна пропустить тысячи три человек, чтобы найти того самого», а я говорю себе «не надо никого». В принципе, зима. Не лето. Тебе очень даже наплевать, как жила я эти месяцы. Мне, от части, наплевать, как жил ты. Так о чем речь? О любви. Да ни черта подобного. Нет ее. Хоть убейся об стенку. На тебе поставлена последняя точка моей невменяемости. Моего баламута туда-сюда с незнанием, хочу ли я быть с кем-то. Не хочу. Очень откровенно и честно заявляю я. Надоели вы мне с этой любовью. И я надоела вам с моим неумением любить. И не важно, что через года четыре все, что я могу в себе отдать – молодость – испарится так же внезапно, как она была мне дана. Это слишком дорогая плата для людей, которые все равно не смогут этого оценить. Не сможет никто. Не потому что все мужчины такие плохие, а лишь от того, что они не для меня или я не для них. Мне по нраву тепло своей коморки и запах жженой пыли на клавиатуре от ноутбука. Мне не нужны тусовки, пьянки, кофе напротив друг друга. Дайте мне любимых под крыло и самых нужных, остальные – пошли вон. Пусть это звучит грубо. Пусть так. Пусть я буду какой угодно в глазах окружающих. Как говорила Мегги из «Поющих в терновнике: «Всё равно! Всё равно! Всё равно!» и плакала. Я не плачу. Всё равно. Я смотрю порой на них и думаю: «Господи,  что мне с вами делать». Мне не о чем с ними поговорить. Нечего рассказать или, слушая их, я понимаю, что моя жизнь – сплошной водоворот событий. Я терпеть не могу, когда меня начинают трогать. Особенно чужие люди. У меня какая-то паника от них. Особенно, когда обнимают или подкрадываются сзади. Сразу кажется, что еще чуть-чуть, и они всадят мне нож в спину, а мне захочется заорать. И даже любя сейчас человека, мне, в сущности, думается, что люблю я его как-то неправильно. Что нужно делать это совершенно по-другому. Быть податливей, ласковей, теплее. Иногда так получается, но редко. Но нет того самого внутри – ощущения, что ты принадлежишь навсегда. Наверное, потому что и не принадлежишь. Наверное, потому что больше навсегда никогда уже не будет. Потому что есть та черта, которую ты переходишь, а потом уже нет возможности шагнуть обратно. А меня все уверяют, что будет иначе, что и так хорошо. Не будет. Плохо. Плохо, вам говорят.

***
Сидела за барной стойкой, пока за стеной какие-то неадекватные люди распевали караоке, спиртные напитки, потягивала то чай, то кофе, то коктейли и просто смотрела на человека, который всегда заставляется меня задуматься о чем-то. Забавно, что череда влюбленностей началась с него и вдруг резко и бесповоротно, без отступлений закончилась тоже на нем. За короткий промежуток времени полюбилось место. Полюбилась эта относительная тишина. И в каком баре еще могут поставить на всю громкость музыку с твоей страницы в социальной сети. Только тут.
Наверное,  бесполезно меня удивлять. Говорить какие-то слова. Нужно молча выпить со мной кофе, встать и уйти, поняв, что каким бы сильным человеком ты не был – эту битву ты не выиграешь. Никто не в силах тягаться со временем, которое настолько разочаровало меня в людях, что их опостылевшие лица повергают меня в шок и не вызывают никакого желания смотреть в их глаза. Меня не волнует, как им плохо или хорошо. Единственные, о ком я беспокоюсь – это те, кто есть в моей жизни, и не важно, часто они появляются или нет. Они есть. Но те, кто вышли из нее по какой-то причине – не вернутся. Не вернутся сами. А если постучат – им не откроют. Перед дверью равнодушия равны все. Даже те, от которых когда-то воздух в легких казался раскаленным песком и невозможно было дышать. Даже те, кому позволял то, что не позволил бы никому. А жаль. Не позволил бы – не сворачивался бы комком и не рыдал от того, как пустота бывает болезненна и чертовски остра. Значит, так надо.
И ты едешь в такси по полупустым улицам Питера. И почему-то просто счастлив. Мимо проносятся огни спящего города. Но ты не уснешь.

30. 12. 2014

Редактор: Настя Шварц

Фотография: Станислав Лиепа