Мосин

                Легендарный оружейник

Сергей Иванович Мосин – русский конструктор и организатор производства стрелкового оружия, генерал-майор русской армии.
Годы жизни: 1849 – 1902. Родился в селе Рамонь Воронежской губернии, в семье отставного офицера. Окончил Михайловскую артиллерийскую академию. С 1875 по 1894 год работал на Тульском оружейном заводе. В течение девяти лет занимался конструированием различных систем магазинных винтовок. Винтовка тульского изобретателя Мосина была принята на вооружение нашей армии и безотказно служила многие десятилетия, включая Великую отечественную войну 1941-1945 г.г.
Награжден русскими орденами  св. Анны 2-й и 3-й степени, св. Владимира 3-й и 4-й степени, а также зарубежными орденами. 

   Тулу во всем мире знают, пожалуй, по двум причинам. Первая связана с мировым гением литературы Львом Толстым, написавшим многие свои бессмертные произведения в тульской Ясной Поляне. Вторая – это знаменитое тульское оружие.
    Как-то в туристической поездке по Ирландии я заблудился в её столице Дублине. Решил поинтересоваться, как проехать к моему отелю у двух ирландских школьников, которые стояли рядом со своим автомобилем. Те, поняв, что перед ними иностранец, решили меня подвезти. Поинтересовались, откуда я.
   - Из Тулы, - гордо ответил я, уверенный, что этот полумиллионный город России знают везде. И ошибся: школьники о Туле не имели ни малейшего понятия.  Тогда я принялся объяснять, где это, что, впрочем, тоже мало помогло. Исчерпав знания английского, уже, почти безнадёжно, произнёс:
   - Тульское ружьё, Левша…
   - О, - обрадовались ирландцы. – Это мы изучали в школе. Ваш Левша нашу аглицкую блоху подковал!
   Вот так, легендарная оружейная история нашего города дала мне возможность возгордиться Тулой и её знаменитыми умельцами. А история эта древняя, интересная и легендарная. Ещё в 1599 году в Туле были поселены первые тридцать профессиональных оружейников, которых называли тогда самопальными мастерами. И не потому, что они изготавливали плохую продукцию, вроде самопальной водки. Оружейники поставляли казне пищали такого высокого качества, что им были даны по обельной грамоте особые права. По этой грамоте государевы люди – оружейники – навсегда освобождались от податей и повинностей. Такой статус в чем-то поднимал их даже выше чиновников. Когда начиналась война, на службу брали дворян и боярских детей, но оружейников не трогали. Число их постепенно росло, они стали образовывать отдельные оружейные общины и цеха, выделывающие то или иное оружие.
   Русский царь Михаил Федорович для развития оружейного производства в Туле решил, говоря современным языком, привлечь иностранные инвестиции. В 1632 году голландский купец Андреас Винниус, получив от царя жалованную грамоту, основал близ Тулы железоделательный завод для изготовления ядер и пушек. Вскоре, также около Тулы, голландцами Акемой и Марселиусом был построен другой завод для изготовления оружия. Они выписали из-за границы литейщиков, молотобойцев, оружейников и других специалистов и, за право построить заводы обязались обучить заводскому делу русских мастеровых.
   Затем к делу подключились русские купцы и промышленники. В 1695 году Никита Демидов основал частный оружейный завод. А через несколько лет возник и первый «Казенный оружейный двор». В знак благодарности туляки, правда, уже в наши дни, воздвигли, рядом с памятниками императору Петру I, легендарному мастеру Левше, также памятник купцу Демидову. Недалеко от них разместился и памятник знаменитому изобретателю С.И. Мосину, о котором у нас пойдет речь в этом очерке. Если учесть, что все эти памятники находятся в шаговой доступности от Кремля, самого оружейного завода, и украсившего город нового здания-шлема музея оружия, то можно сказать, что в Туле появилось своеобразное пешеходное туристическое кольцо по историческим местам оружейной столицы России. Правда, для этого надо хотя бы обустроить улицу Металлистов, разместить в нижних этажах исторических старинных зданий кафе, сувенирные лавки и прочую туристическую инфраструктуру. Но на это у нас, как всегда, нет денег.
   Однако вернемся к истории развития оружейного производства в Туле. На государственном уровне оно началось еще в 1712 году, и не случайно, что именно в этом году мы отмечаем трехсотлетний его юбилей. Тогда именным указом Петра I была учреждена первая казенная оружейная фабрика, которая и стала основанием современного Тульского оружейного завода. В своем Указе государь отмечал: «Для лучшего в том ружейном деле способу, при той оружейной слободе, изыскав удобное место, построить заводы, на которых бы можно ружья, фузеи, пистолеты сверлить и оттирать, а палаши и ножи точить водою». Фабрика начала работать через два года и вскоре здесь трудилось уже около 1200 оружейников.
   Отмечая трехсотлетие оружейного производства в Туле, нельзя забывать и о другой юбилейной дате, связанной с отцом-основателем казенного производства.  9 июня 2012 года исполнилось 340 лет со дня рождения Петра Первого Великого - русского царя, российского императора, полководца, дипломата. Именно этот первооткрыватель многих преобразований в России держал под постоянным контролем оружейное производство в Туле. Знавший цену оружейным мастерам, Петр не только покровительствовал тулякам, но и выделял значительные средства для развития производства. В Тулу направлялись водяные машины, «вертельные» станки, точила, молоты, проверочные калибры и другое современное по тем временам оборудование. В результате впоследствии  тульское оружие было признано эталонным.
   Первоначально ТОЗ производил исключительно военное оружие для нужд Российской армии. Однако во второй половине восемнадцатого века, на которую приходится расцвет тульского оружейного мастерства, необычайно возрос спрос на художественно украшенное оружие и партикулярные изделия. И туляки вновь удивили мир: они изобрели удивительную по своему изяществу «алмазную грань» на металле и множество других секретов отделки изделий из металла и дерева.
    Тульский оружейный Императорский завод вот уже триста лет выпускает отменные изделия. И всегда у них были свои авторы, Лица, с большой буквы, завода. Таким был и знаменитый оружейник Сергей Иванович Мосин. Интересна история, которая связала его с нашим городом. История настоящей, на многие годы, любви.
  Сергей Иванович – не туляк. Он родился далеко отсюда, в селе Рамонь Воронежской губернии. А сменить местожительство и приехать в Тулу его заставили обстоятельства семейного характера: отец долгое время служил тульскому помещику Арсеньеву. Во время последней поездки к отцу он увидел, как тот постарел, как сдали силы Ивана Игнатьевича. И Сергей понял, что надо быть ближе к отцу. Но было здесь и иное обстоятельство, которое стало сильнее чувства сыновней любви.   
   Мосин слыл среди товарищей «научным сухарём» и «схимником», который увлечен только научной работой. Но во время одной из поездок в имение Арсеньевых он влюбился в проживающую у помещика Варвару Николаевну. Правда, она была замужем за Николаем Арсеньевым, сыном хозяина поместья, к тому же, воспитывала двух маленьких сыновей. Но это не остановило «научного сухаря». Сергей Иванович видел, что Варвара ведет затворнический образ жизни, её муж в основном пропадает в Москве и Петербурге, и потому предположил, что вряд ли она счастлива в таком браке.
    Ему тогда было тридцать лет, - возраст, по тем временам, немалый. Помню, как я удивился, когда в одном из рассказов Антона Чехова прочел такую фразу: «В комнату вошел старик тридцати лет». Но, видимо, гений бывает талантлив и одержим во всём. Вспомним хотя бы другого нашего именитого земляка Льва Толстого, который мог и прекрасно творить, и горячо любить.
    И вот летом 1879 года произошло объяснение в любви между молодыми людьми: оба поняли, что не могут жить друг без друга. Но сколько же препятствий нужно было преодолеть влюбленному Сергею, чтобы получить Варвару в жены! Началось с того, что объяснение Мосина с мужем Варвары миром не закончилось: он вызвал того на дуэль. Трусливый муженек тут же настрочил жалобу начальству, и Сергея Ивановича посадили на трое суток под домашний арест.
   Мосин отсидел положенный срок, но от своего не отступился. В помещении Дворянского собрания, в присутствии множества свидетелей, он повторил вызов. Муж написал новую жалобу, и Мосина посадили уже на две недели домашнего ареста. Пришлось на время смириться, тем более, что у него, к тому же, пока не было достаточно средств, чтобы устроить переезд и свадьбу с Варварой.   
   За долгих последующих четыре года Сергей Иванович накопил достаточную, на его взгляд сумму, чтобы приступить к устройству своего счастья. И он приехал к Арсеньеву с новой просьбой о расторжении брака. Но его ждало огромное разочарование: муж Варвары оказался не только трусливым, но и жадным и алчным. Он, в обмен на развод, потребовал с Мосина пятьдесят тысяч рублей  - деньги, по тем временам, огромные (корова стоила пять рублей). Таких средств у нашего героя, разумеется, не было.   
   Чтобы сделал на его месте любой другой, разумный человек, тем более, что с момента его любовного объяснения с замужней женщиной прошло восемь лет, у Варвары было уже трое детей, а муж, хоть и не любил жену, просто так отступаться от неё не хотел? Правильно, смирился и зажил бы прежней жизнью.      Но не таков был наш герой, чтобы сдаваться перед обстоятельствами. В это время он работал начальником инструментальной мастерской Тульского оружейного завода. И именно любовь к женщине, единственная и неповторимая, которую он пронес через многие годы, подвигла на подвиг, впоследствии обессмертивший имя Мосина. Чтобы заработать нужную сумму на развод и стать мужем Варвары, он решил изобрести такое оружие, которому бы не было  равных в мире. Еще долгих восемь лет потребовалось Мосину, чтобы создать свою винтовку, которая дала необходимые средства для соединения с Варварой Николаевной. В 1891 году, спустя шестнадцать лет после первой встречи, их судьбы, наконец, соединились.
   Справедливости ради, надо заметить, что подобная история, связанная с любовью к женщинам и тульским оружием, в славной истории мастеровой Тулы далеко не единична. В «Тульских губернских ведомостях» описан случай любовной истории сына слесаря оружейного завода Павла Лепехина. Он посватался к дочке мастера Дарье. Отец невесты, в качестве испытания, предложил жениху смастерить ружье, самовар, шкатулку с секретом или другой хитрый предмет. Тот делал на заводе револьверы и опыт имел. Он преподнес отцу невесты любопытную конструкцию: металлическую пудреницу на стальном диске, которая вращалась и содержала в себе восемь ячеек с пудрой. Подарок так понравился отцу невесты, что он решил его продать и заработал на этом много денег. А счастливый претендент на руку дочери сыграл богатую свадьбу.
   Так в Туле создавались оружейные династии, прославившие город на весь мир. Много славных имен вписано в историю завода. Но одно из самых значимых, конечно, имя  Сергея Ивановича Мосина, о мастерстве которого ходят легенды. Ведь его знаменитая винтовка, которая так и называется «Винтовка Мосина», прослужила царской империи и стране Советов долгих шестьдесят лет и была снята с производства совсем недавно, в 1974 году.
   Надо отметить, что история создания этой винтовки и её становления была, пожалуй, не менее драматична, чем история любви к Варваре самого Мосина. Какие только препятствия не ставились не её долгом пути! Первый образец был утвержден еще в 1891 году. И назвали её «Трёхлинейной винтовкой образца 1891 года». Это был первый случай, когда оружие было названо не именем его создателя. Хотя безотказное оружие Мосина получило на Всемирной выставке в Париже премию Гран-при, мировое признание и прослужило верой и правдой родному Отечеству целых долгих шестьдесят лет! Причем после долгих испытаний в соперничестве с оружи¬ем знаменитого бельгийца Л. Нагана предпо¬чтение было отдано именно туляку. И по праву! За долгие последующие десятилетия инженерная мысль так и не смогла изобрести оружия более совершенного. Из этой винтовки уничтожали немцев даже в грозном 1941-м, в том числе, при обороне Тулы.   
   До изобретения Мосина на вооружении стояло ударно-капсульное гладкоствольное ружье, с которым наша армия вступила в Крымскую кампанию. Именно тогда защитники Севастополя наглядно убедились, что нарезные штуцера противника стреляют быстрее и чуть ли не втрое дальше наших ружей. Винтовка, изобретенная Мосиным, была признана лучшей из 119 других си¬стем, а од¬ним из самых удачных решений стала конструкция безотказного реечно¬го магазина на восемь патронов. Восхищенные специалисты француз¬ской фирмы «Рихтер» предложили Мосину 600 тысяч франков за право использовать этот магазин для их продукции. Но он отказался, сказав, что его изобретение должно служить России. И это, напомним, в то время, когда перед ним остро стоял вопрос, где достать ту злосчастную сумму денег, за которую предложил «выкупить» свою жену муж Варвары! 
   Однако благодарное отечество не спешило признавать успех свое¬го конструктора. Были назначены сравнительные испытания винтовок Мосина и конкурирующего с ним детища бельгийского изобретателя Нагана, которую промышленная Европа активно сватала рус¬ской армии. Высокая комиссия выявила громадные преимущества мосинской винтовки перед бельгийской. Она была проста и чрезвычайно надежна, била в цель на расстоянии четырех верст, да еще стреляла бездым¬ным порохом и не демаскировала стрелявшего перед противником. Однако император Александр III вычеркнул из названия не только фамилию Мосина, но и слово «русская». Оста¬лось просто и незатейливо – «Винтовка образца 1891 года». Только после этого Мосина наградили орденом Владимира и вручили премию в тридцать тысяч рублей. Вот на эти-то деньги и создал Сергей Иванович, после шестнадцати лет мытарств, семью с Варварой, с которой счастливо прожил остаток жизни.
   Справедливости ради, надо заметить, что и в советское время Родина, вовсю эксплуатирующая детище Мосина, не очень-то трепетно относилось к его памяти. Именем изобретателя назвали в Туле Старопавшинскую улицу, на которой он никогда не жил. А вот дом на улице Пушкинской, в котором он проживал с семьей, не пожалели и снесли. Да и памятник конструктору, поставленный в скромном скверике на задворке возле завода, не раз страдал от рук вандалов. Помню, с каким изумлением я как-то взирал на этот памятник, у которого неизвестные похитили все четыре чугунных ружья!   
   Весной 1941 года газета «Коммунар» опубликовала интересные воспоминания оружей¬ника-конструктора И. А. Пастухова, которому посчастливилось рабо¬тать вместе с Мосиным. Вот отрывок из этой статьи:
    «...Тогда мне не было полных двадцати лет. После окончания реаль¬ного училища я работал у механика оружейного завода. Нас, чертеж¬ников, было всего двое: Васильев, и я, его помощник. Дело наше было простым, необременительным. Требовали с нас, надо сказать, мало. Так продолжалось недолго. Я не отслужил на заводе еще и года, как меня пригласил к себе капитан Сергей Иванович Мосин.   
   Я хорошо запомнил этот день. Пожилой, коренастый военный с полным лицом вошел в кабинет механика, поздоровался и, улыбаясь, сказал низким густым голосом:
   - Знаете что, отдайте мне этого мальчугана.
   Такая фраза, не скрою, слегка обидела меня. Я считал себя вполне взрослым человеком, звание чертежника вызывало уважение со сторо¬ны моих сверстников.
   Сергей Иванович показался суровым и замкнутым человеком толь¬ко вначале. Позднее, я обнаружил в его характере черты простоты, ду¬шевности и даже благодушия. Однако во всем, что касалось оружия, он был упорным и несговорчивым. Мне приходилось и раньше слышать, что Мосин изобретает новое ружье. В его мастерскую никого не допускали, редко, кто заглядывал и в его кабинет.       И вот в это святилище я, еще мальчуган, по словам капитана, отныне входил как свой человек. Немудрено, что обида сме¬нилась чувством признательности и теплоты.   
   В мастерской у Мосина работало трое. Это были оружейники Санаев, Земцов и Сенопалышков - потомственные рабочие-туляки, уме¬лые и опытные слесари. Но слесари порой сердились на капитана. Если дело шло о точно¬сти деталей, Мосин проявлял исключительную требовательность и даже придирчивость. В те времена часто работали «на глазок» и «на ощупь». Едва ли не единственной мерой точности была толщина ходовых монет. Старший мастер Гольтяков так и указывал: «Сними-ка тут на «гривну», «на семишник», на «трынку».
   Не таков был Мосин. Кажется, еще во время своего заграничного путешествия он вывез из «европ» штангель-циркуль. Это был единственный на заводе точный мерительный инстру¬мент, позволявший отмечать даже тысячные доли дюйма. Он приносил много беспокойства и слесарям, и чертежникам.
   Придет Сергей Иванович к нам, положит на стол рисунок, на кото¬ром уже поставлены размеры, сообразованные с сопряженными деталя¬ми, и мы вычерчиваем рисунок на ватмане. Каждая часть винтовки, каждая деталь проходила долгий путь. Помнится, много пришлось повозиться с курком. Он не походил на все курки, известные прежде, и разве что имел некоторые общие черты с курком французского конструктора Лебеля.
   - Сделайте так, - говорил Сергей Иванович, - чтобы курок повертывался налево и мог становиться на предохранитель.
   Так Мосин, будучи точным и требовательным, одновременно давал нам, скромным чертежникам-оружейникам, простор для личной иници¬ативы. Он крепко верил в силы и способности простых людей из народа. Особенно памятны дни, когда мы окончательно вычерчивали на коленкоровой кальке конструкции нового оружия. На каждом чертеже было подписано: «Винтовка капитана Мосина».
   В самый разгар этих работ мне довелось побывать на охоте. Я подстре¬лил кулика. За убитой птицей надо было идти по холодной весенней воде. Я простудился и вечером уже лежал в жестоком жару. Тревожные мысли заполняли больную голову. Подведу ведь Сергея Ивановича, подведу!
   Выздоравливая, я продолжал думать о Мосине и его оружии. И когда Сергей Иванович стал присылать мне для черчения кое-какие детали на дом, я с прежним увлечением выводил на ватмане тушью имя изобретателя.
   Вскоре я уже был на заводе. Меня, понятно, не посвящали во все дела, связанные с новой винтовкой, но о многом приходилось догады¬ваться самому. Когда в Тулу приехала комиссия полковника Сокернина, рабочие говорили в мастерских:   
   - Ехидные люди пожаловали к нам, спорят с самим Сергеем Ивановичем...
   Припоминается один характерный штрих. Сокернин, передавая нам некоторые чертежи для переработки, «забывал» указывать на них фа¬милию конструктора. А мы, чертежники, ее регулярно вписывали. Когда же приступили к окончательной копировке чертежей, Сокернин на пер¬вом же листе вычеркнул всем знакомую надпись: «Винтовка капитана Мосина» и сказал:
   - Ставьте просто: «Трехлинейная винтовка образца 1891 года».
   В недоумении мы обратились к Мосину: 
   - Сергей Иванович, как же так?
   Он безнадежно махнул рукой...
   Когда Сергей Иванович получил наградные, он обошел всех своих помощников и с каждым поделился. Подарил он и мне 25 рублей. В те времена завод на такую награду никогда не расщедривался». 
    Из Тулы Мосин уехал в 1894 году, получив назначение директором Сестрорецкого оружейного завода. Он прожил в нашем городе двадцать лет. В год празднования 300-летия тульского оружейного производства в Туле, наконец-то открыли великолепный, в виде гигантского шлема, музей оружия. В 2014 году на
Аллее славы знаменитых оружейников, открытой рядом с Музеем оружия, был установлен бюст Сергея Ивановича Мосина. Кстати, бюст был создан на средства Тульского оружейного завода. Хочется надеяться, что в новом музее найдется достойное место большой экспозиции не только о талантливом изобретателе лучшего в мире оружия. Но и о человеке, история любви которого достойна восхищения, памяти и подражания. Любви, благодаря которой мир получил шедевр военной мысли. Ради своей Вареньки он дважды шел на дуэль, сидел под домашним арестом, не испугался взять троих пасынков. Он беззаветно, самоотверженно, до конца жизни любил только одну женщину. Ведь недаром говорят, что, если не любишь слишком, значит, любишь недостаточно. И Сергей Иванович Мосин всей историей своей легендарной жизни подтвердил это золотое правило.