Тумкинский философ. Оправдание Рыжего

- Кузьмич, - раздался с улицы скрипучий голос Алтына, - выходи, покурим.
- Иду, Гриша, иду, - откликнулся Кузьмич, и я услышал, как он, кряхтя, поднялся с лавки и, прихрамывая, спустился по скрипучим ступенькам крыльца.
- Почему его кличут Алтыном? – спросил я как-то.
- Это с детства, - отвечает Кузьмич,- он ведь спорщик отменный. Чуть что: «На алтын спорим?»
Кузьмич вышел за штакетник и сел на лавочку рядом с Алтыном. Я слышу, как он закуривает, щёлкая подаренной мной зажигалкой, слышу, как прокашливается и насмешливо спрашивает:
- Что привело тебя ко мне, сынок мой?
Кузьмич лет на шесть старше Гриши и всячески подчёркивает своё главенство.
- Возмущение, батян, чисто – возмущение, - подыгрывает Гриша, но чувствуется, что душа его клокочет.
 - Включаю ящик, а там этот гад рыжий, Чубайс! Всю Россию развалил и уничтожил, а всё на плаву. Что за власть такую имеет, что за силу? Всех Путин разогнал, а этого не трогает. Почему? Ты умный, Кузьмич, разъясни.

Кузьмич долго молча смолит сигарету и, наконец, назидательно произносит:
- Ты, Алтын, сущее дитя, тебе что-то объяснить только через сказку можно. Я тебе такую скажу: «Построили в одном селе церковь с колокольней. И такой красивой колокольня получилась, что со всей округи народ съезжался полюбоваться её красотой и величием. Много лет простояла колокольня, радуя людей, прославляя своего строителя и вызывая зависть соседскую.
Долго копили соседи зависть свою, но однажды не выдержали и неожиданно напали на это село. Захватили они колокольню, поставили на ней пулемёты и никого даже близко не подпускают. Много сельчан погибло, пытаясь к колокольне пробиться, да только без толку они полегли – ни один не сумел до неё добраться. Горюют сельчане, плачут, стенают, а как врага одолеть, не знают. Добро бы враги только колокольню захватили, так нет, они и поля окрестные себе забрали, и никого из села не выпускают. Голод село за горло взял, совсем жизни не стало.
 Собрались сельчане на сход, думают-гадают, как им дальше жить. Старики что-то предлагают, да только всё пустое, всё проблему не решает. Тогда дали слово молодым. Пошушукалась молодёжь и выпустила одного, рыжего такого, слово держать. Рыжий этот вышел и говорит:
- Я, земляки, в армии артиллеристом служил, знаю, что говорю, верьте мне. Нет у нас иного пути, как разрушить колокольню, чтобы победить супостата. Я и пушку изготовлю, и снаряд снаряжу, и наведу сам, и сам выстрелю, вы только мне поручение от общества выдайте.
Зашумели старики:
- Как можно такую красоту рушить? Как вообще такая мысль в голову могла прийти?
Пошумели, пошумели, а решения-то как не было, так и нет. Стали по-другому говорить:
- Не хлебом единым жив человек. Как жить без колокольни будем? Она ведь скрепа наша, без неё развалится вся жизнь, весь уклад её.

А Рыжий им в ответ:
- Будем решать задачи по мере их поступления. Сначала голод утолить надобно, а прогоним врага, так я лично отстрою колокольню заново. Ещё выше, ещё краше будет.
Много ещё всяких красивых слов наговорил сельчанам Рыжий, но уговорил их дать ему поручение. Изготовил пушку и снаряд, навёл и выстрелил. До основания колокольню развалил, так что не восстановить её, не починить уже нельзя.
 Прогнали сельчане супостатов, порадовались, червячка слегка заморили и говорят Рыжему:
- Давай, добрый молодец, отстраивай колокольню заново, как обещал.
Стал Рыжий строить, да только ничего у него не получается. То косо, то криво, а то и вовсе рушится всё. Потому как не строитель он, не созидатель. А вот разрушитель Рыжий мастерский, гениальный разрушитель».
- Так что, Гриша, оценивай мастера по делам его: дали поручение разрушить, он и снёс до основания, а строить заново общество другим поручило. Это у них не больно получается, а не у Рыжего. Ты их разделяй, Алтын,- изрёк Кузьмич, и пошёл в избу.
- И то, правда: ломать, не делать, - пробормотал дед Григорий, поднимаясь, - Ну, Кузьмич, ну голова!
- Рыжий, рыжий, конопатый, - трескуче запел он, топая на свой край деревни.