Ночной кошмар на улице Псаки

Фабула политического фэнтези-триллера такова:

Псаки уходит в декретный отпуск. Её провожают. Она слегка набирается сил и это обстоятельство в совокупности с ещё чем-то не совсем очевидным приводит её к разрыву шаблона. Во снах её начинает преследовать какой-то голос. Она попадает в ясных сновидениях вначале в казино, затем в театр, а потом в бред, который трансформируется в реальный ужас... причем виновником оказывается некто с пренебрежительной фамилией Галушкин, который уже раньше начал мелькать в сценах её снов. На очередном саммите транСШАксуальных правительств Галушкина стараются быстро приструнить... но оказывается, что под личиной Галушкина скрывается ни кто иной, как Граф Дракула. Граф, как оказалось, много веков искал путь к трансформации себя и человеческого мира, поскольку ему надоел весь убогий захламлённый ложью, корыстью и трусостью бардак последних столетий. Теперь он пришёл за одним из существенных событий, которое скрыто в Псаки, что поможет отомкнуть врата к сотворению миров чистой мечты, а не просто разнести в пух и прах насквозь пронизанный враньём, мелочностью и подобострастием современный миропорядок.   
Оказывается, что с виду тривиальнейшая история современной политиканши уходит своими корнями в глубь веков... Её постоянный оппонент  на брифингах Мэтт Ли, оказывается гораздо более осведомлённым игроком в этой длинной истории и временами проявляет сверх естественные способности, на самом деле помогая советом и информацией Псаки в критические моменты.


Наконец-то, можно будет отойти от дел. Расслабится. Сбавить бешеный темп жизни, выровнять её ритм. Причем заслуженно. Даже Керри похвалил её. Джон сказал, что всегда был о ней высокого мнения, как о преданном и ответственном работнике.
Она чувствовала себя удовлетворённой. Ощущала, что проявила доблесть и дисциплину. И она заслужила передышку! В Госдепе ей вынесли благодарность, как незаурядной политической акселератке. Правда, один неучтивый болван, которых везде полно, даже в таком заведении, как Госдеп, изобрёл уничижительное сокращение. Мало того, что изобрёл, так ещё тут же ляпнул его вслух при всех: «Браво, Дженни, ты просто полная полисератка! Таких давно не видывали у нас».
Она посмотрела на него с лёгким пренебрежением. С какого-то момента все IT-шники напоминали ей жалкого предателя-очкарика-выскочку Сноудена. А ведь он ей когда-то казался таким романтичным… а сейчас постоянно раздражал при одном только упоминании.
Ей пришлось ответить, хоть и не хотелось ругаться напоследок: «Мак, твой юмор типичный для IT-шника: мозги-то  давно под Y-tube заточены, и постепенно превращаются в beta-версию количества просмотров и лайков».
«Хам. Это Мак от зависти к моим успехам ерепенится. Все они – эти IT-шники одинаковые,  - подумала она, - И ещё он чем-то похож на этого отвратительного параноика Мэтта Ли».
Дженни всегда обладала богатой фантазией и представила, как на её проводах появился Мэтт Ли. Что он ещё такого может ляпнуть?
Мэтт подозвал официанта. Тот метнулся и принёс ему бокал шампанского. Мэтт подошёл к стойке, выдернул из неё микрофон и призвал всех к тишине. Дальше он продолжил:
«Господа и дамы! Сегодня мы собрались здесь, чтобы отдать должное Джейн Псаки. Я хочу вам подчеркнуть, что она вне сомнений была старательной. И особенно она была бесстрашной: кто бы ещё мог столько глупости  и лжи, не моргнув и глазом, представлять на публике?! Несомненно – только такой смелый человек как она!! Итак, поднимаем бокалы за полисератку Джейн!!»
«Фу, какой же противный этот дерибас Ли!» - подумала она в ответ на свою же фантазию.

И вот уже третий день, как она не работает. Начали сниться сны.
Первый яркий запоминающийся сон начался и развивался как её обыкновеннейший рабочий день до тех пор, пока она не приложила пропуск к контрольному блоку и открыла дверь в кабинет... вместо рабочего места она почему-то оказалась в казино. Казино было совмещено с фондовой биржей. Толпы игроков и брокеров наперебой делали ставки. Кто и во что был горазд, тот на то и ставил. Кто на красное, кто на зелёное, кто на черное,  кто на желтые с голубыми фишками, а кто  и вовсе на наборы букв. Она узнала Билла Дадли сидящего у стены рядом с шикарной атласной ширмой. Он пил шампанское. Джон Керри сидел немного в стороне. Наблюдал. Она хотела к нему подойти, но тот сделал короткий останавливающий жест, указывая глазами на свободное кресло поодаль. Она так и сделала. Села и стала наблюдать. Все игроки пытались поймать что-то неуловимое. Казалось, что это нечто струится и постоянно ускользает от подавляющего большинства игроков. А те только досадуют, что в этот раз не повезло, и снова пытаются угадать, куда отправить свою ставку в следующий раз. Многих обессиленных игроков работники казино уводят для оказания помощи и… те больше никогда не возвращаются обратно. Потом она заметила, что даже те, кто выигрывают, часто лишаются сил, так же как и те, что проигрывают.
Керри сидел поодаль. Она тоже. Вдруг она заметила, что какая-то липкая прозрачная масса обволакивает ноги игроков и затекает внутрь. Они начинают посылать в неё совсем крохотные блёстки. И постепенно лишаются сил. Если не сидеть долго и неподвижно, то этого практически невозможно заметить. 
Вдруг она услышала голос как будто раздающийся из пустоты: 
- Дженни,  тебя ничего не напрягает в этом заведении?
 Всё было странным, но так чтобы совсем… И тут она присмотревшись разглядела за дальним столом парочку – другую – третью президентов стран и премьер-министров правительств.
Голос более настойчиво обратился к ней снова:
- Тебя-таки ничего не напрягает здесь?
И тут она рассмотрела, что в самом тёмном углу есть ещё один стол с игроками… Она от изумления аж всплеснула руками: А Барак-то Хусейнович что там делает?!
- Ну, как тебе это? – напомнил о себе голос.
- Что происходит? Кто со мной разговаривает? Я требую ответа!
- Детка, не будь столь категорична. Это я с тобой разговариваю – твоё дерьмо в кишках…
 Голос превратился в хохот и стал удаляться, быстро затихая.

Следующий яркий сон снова был про Госдеп. Это была вечеринка. Они всем скопом решили пойти в театр. Поход возглавила непонятно откуда взявшаяся Нуланд. Виктория раздала всем входные билеты, предупреждая: «У нас места в партере».  Дженни взяла в руки билет и начала с ним работать как фокусник: билет то появится, то пропадёт; то появится, то пропадёт. В этот момент Нуланд вмешивается в эксперимент: «А если он так пропадёт, что его потом никто не найдёт?! Дурочку ты уже натренировала, как следует, теперь надо потренироваться на курочку».
Причём здесь курица?
Они заняли свои места. Кулисы разъехались. На сцену выскочило две курицы. Одна была плотная как пампушка, очень аппетитная. Вторая так себе – весьма худосочная. Худая курица стала бегать по сцене и клевать всё, что там было. А пампушка, лениво переваливаясь с окорочка на окорочок, чего-то ждала. Потом стала проявлять беспокойство и закудахтала: К-к-ко-корм. Г-г-г-где к-к-ко-ко-корм? 
За кулисами раздался комментарий: Чего её кормить, если сегодня всё равно она на столе главным блюдом станет служить?
Дальше было хуже. На сцену выскочила сама Нуланд. Достала из кармана печенюшку и, пришлепывая губами, забормотала: Цыпа, цыпа, цыпа.
Толстая курица нехотя подошла и стала клевать с руки раскрошенное печенье. Нуланд ловко схватила её за шею и с хрустом свернула голову.
Победно подняв над головой цыплака, Нуланд громко изрекла: «Госдеп закрывается. Закончилось всё печенье. Остались одни обвинения. Но этого недостаточно для соблюдения, наблюдения и поведения. И такое есть ещё заявление: на этом спектакль не кончается, а более интересное представление начинается!»
Декорации сна быстро меняются и они всей компанией оказываются уже не зрителями на спектакле, а самими участниками представления. Декорации напоминали обстановку горы Олимп, что, кажется, рядом с Афинами в штате Огайо расположена. Вот и дым над жерлом вулкана поднимается. Кто-то оттуда с грозным рокотом появляется. Этот кто-то своей бородёнкой трясёт… и кричит, что на всех управу скоро найдёт. Дальше этот кто-то продолжает речи свои: «Я владыка всего пантеона, управитель вулкана – Козлевс, а вот мой зам по общим вопросам, зовите его просто дядюшка Зевс! Сегодня он там, где нам не нужно обнаружил дыру. Даже санкциями её теперь не заткнёшь... Ага, а ты та, что только что от Псахи, что нам об этом инциденте споёшь?» 
Пробрала её дрожь: получается Владыка её  в непрофессиональности обвиняет! 
Дядюшка Зевс ей мило в то же время одним глазом моргает: «Зайди-ка ко мне на приём. Там мы с тобою легко обтяпаем это дельце вдвоём».
Входит она к нему в кабинет и вдруг понимает, что это сам Владыка Козлевс, а она-то думала, что её на приём вызывает максимум его зам по общим вопросам – дядюшка Зевс.
Козлевс из-за стола к ней наклоняется: «Бредовость ситуации очевидна, но всё не так просто - некто мистер Галушкин сделал заявление: Козлевич объявляет войну!!! Войну объявляет всему… Кто-то, подумав, что Козлевич – это на деле Козлевс, из казино от страха сделал ноги и теперь всем об этом треплется по дороге. Надо схватить, надо нагнать, надо панику прекратить и труса того наказать, выдернуть ему потные ноги!»
Она теребит бусы, краснея, думает: «Так понятно ещё одного вносим в санкций состав, хоть и порядком от него по дороге отстав. Видимо, это на сегодня ещё не всё, но я-то хорошо знаю дело своё!»
Продолжает: «О, владыка, Твиттер надо бы подключить. Там мы его сумеем нагнать, опровергнуть и нужную муть напустить!»
Козлевс ничего не отвечает.
Вдруг она слышит голос из ниоткуда:
- А ведь так всё похоже на твой обычный рабочий день???
Она просыпается с мыслью: Вот это настоящий бред!!! При чём здесь казино тогда?! И какое казино – казино из предшествующего сна?

Постепенно Джейн уже начала подзабывать предыдущие два сна. Но почему-то вдруг вспомнила одну неброскую деталь из первого сновидения, которой тогда не уделила должного внимания: на атласной ширме, рядом с которой Дадли пил шампанское, было написано «Детям, а хоть бы и взрослым до… запрещено» и двойная, близкая по своему звучанию, но отнюдь не значению, подпись Дадли – Дэдли (Dudley - Deadly). Последнее значило «Смертоносный»…  Вспомнила она это перед самым сном.

Чтобы это всё значило, не только тебя одну озадачило. Есть и другие, кто ответ хотел бы узнать. И поэтому пора начинать.
С этих фраз начался её сон, в который она провалилась прямо из своего воспоминания о деталях предыдущего сна.
В зале заседаний собрались все именитые политики стран - партнёров и гости попроще тоже были в числе приглашенных. Обсуждали важнейшие аспекты международной политики и подвергали многие неугодные действия справедливой критике. 
- Ну что там у нас ещё осталось? Про то, что каждый ребёнок имеет право на сексуальное образование, вроде поговорили. Про тиранов тоже. Так вот ещё случай тут был. Давайте-ка в точности разберемся, на что это похоже? – Керри с трибуны вещал.
 - Вот какой случай недавно произошёл: какой-то мужик несколько малярийных комаров-таки ударом извёл.
- Ну и что из того? - кто-то из зала сказал.
- Дело в том, что это специальные комары были, как оказалось потом.
Зал замолчал.
- Каждый имеет право на право. Хоть бы даже и комары. Ведь это их природа. Жить они по-другому бы не смогли. Ведь мы даже педофилов теперь защищаем. Что же это получается, что к комарам мы уваженья не знаем?! - кто-то из зала сказал.
Возглас из зала: Тужур дакор. Се вре!!
- Вот то-то же! Эти комары на пользу делу были. Их где-то в или на ВОЗе (Всемирная Организация Здравоохранения – Боже от неё нас самих сохрани) растили, чтобы в опытах потом применить.
Кто-то из зала спросил: «А как тот мужик по фамилии изволили-с быть?»
- Так вот дело-то в том, что Галушкин вроде звали его. И с виду он из себя представляет товарища нагловатого…
Зал молчал.
- А не надо ли проучить?! А то вдруг он нам захочет помешать припеваючи жить?
Кто-то из зала: «Это потому что мы похожи на комаров малярийных что ли?»
- Кто эту глупость сказал? – Керри спросил.
Кто-то там в зале заикаясь на польском залебезил.
- Чушь. Неуместный идиотский вопрос. Кто-то более разумную мысль с собою на заседание принёс? А что Тони Блэер скажет на это?
Тони встаёт. Идёт к трибуне. Керри уступает место. Блэер берёт микрофон.
- Тони Блэер - он не блеет! Он-то скажет! Он сумеет! 
Возглас из зала: Дас ист фантастиш!
- Постойте! Не тот ли, который? Нет ли в этот раз злого умысла здесь? Это уже совсем другой подтекст. Это превращается в дело об убийстве комаров. Значит, так скажу я вам: это тирания со злобным умыслом напополам.  Это незаконно, негуманно и противоправно. Разберёмся что к чему. Комары ведь не знали, что они малярийные, когда собирались кусать. А мужик не мог, что они малярийные в тот момент точно знать. То есть очевиден умысел и злоба. Надо смотреть на это дело в оба. Мог ли мужик их не убивать, а просто руками махать? Да мог! Мог просто их куда-нибудь отогнать! Ведь, что они малярийные в тот момент он не мог доказать!! Итак, господа и дамы, история с малярийными комарами – это история жестокого тиранического убийства! И мы не позволим этому страшному происшествию просто так сойти убийце-Галушкину с рук. Поэтому прямо сейчас мы свершим праведный суд над преступником Галушкиным, - Тони с пиететом бросил призыв в зал.
Кто-то из тёмного угла зала: Постойте, но вроде бы каждый имеет право на право, даже если это из окна Овертона выплёскивающаяся отрава? Зачем же мы так строго готовим управу?
- Слушайте, а это кто собственно сказал? – обратился Барак Хусейнович в зал, - Это ли не сам мистер Галушкин, который  не прихлопнул, а по факту убил комаров? Или им подосланный комарофоб - провокатор? Если так, то будь к справедливой расправе прямо сейчас ты готов. Голосую за беспилотную зону над ареалом его обитания. Кто знает, есть ли там оппозиция к усилению беспредела мистера Галушкина, которое уже изрядно всем надоело? Оппозиции, которая может с ним иметь дело умело?!! Есть!! И у этих безоружных людей нет ещё даже ста миллионов у.е. на нами открытых счетах. Но они могут тирании Галушкина сказать «Нет». И ЭТО несмотря на то, что он старается даже среди комаров сеять ужас и страх!
В тёмном углу зала раздался грубый смех. Судя по всему, это и был сам оборзевший вконец Галушкин…  Человек в ч5ерном плаще встал и начал спускаться в зал, приближаясь к трибуне.
- Итак, господа и дамы, участники этой блевотной драмы! Если кто-то хочет осуществить своё право на право выйти из этого здания, то скажу я вам не ради утех. Слушал я всё. Слушал я всех. Всю чушь, что вы говорили. И вот какую идею вы мне подарили. Вот на что меня своей болтовнёй навели. Постойте: беспилотная зона? А под ней оппозиция и светлые спокойные дни? Ха-ха-ха! Сейчас вам открою секрет, что небо не то, что в овчинку вам встанет, а в «Точку-У» всем вам сожмётся и видным быть оно совсем перестанет. И вот вам каков мой совет. Помните старика Каддафи? Я с ним был хорошо знаком. Он меня не боялся и однажды даже пригласил меня в свой собственный дом. Много что из жизни пустыни и её тайн он мне рассказал. Потом на путеводные звёзды и благородный рассвет указал. Говорите: вы все страны – партнёры? А по мне вы все – мелкие подонки и террористические сутенёры. Я знаю, как тот самый, которой не блеет, кривлялся в усмешках потом, когда уничтожили старика и его изумительный дом. Как ваша бывшая начальница Госдепа от радости извивалась, и, получив смс про смерть старика, от смеха на стуле качалась.
Пока некто, подозреваемый в том, что он и есть мистер Галушкин, прогуливался с речью по залу, Керри подговаривал: «Дженни, встань и что-то пусть глупо, но смело скажи. Его ты на пару минут задержи. Я сейчас скоро с подмогой вернусь и уж тогда в ответ по полной программе я над ним оторвусь». 
А мистер в плаще всё также речь продолжал: «Как ваш Батрак премии мира другим «тиранам» подобной же смертью грозил. Именно этот ваш совокупный беспринципный дебош меня, наконец, действовать обратно в этой реальности принудил. Теперь знайте, я таки извиняюсь ха-ха-ха, но каждый из вас имеет право на право, чтобы его в правый бок укусила блоха!»
Вот этот момент он был уже совсем рядом с Джейн, которая собиралась отвлечь  незнакомца от манёвров Керри. Мистер незнакомец выбросил руку вбок и неожиданно мягко прикоснулся к её шее.  Она хотела вывернуться, но не тут-то было.  Пальцы сталью сомкнулись вокруг.
 Незнакомец продолжал: «И даже больше скажу: каждый из вас имеет право на кровоспускание. То есть на моих клыков к вашей шее практически безболезненное касание. Каждый из вас имеет право также на то, чтобы я на него напялил усмирительное пальто. Имеете право знать, что моя слюна не заразна,  и не стоит об обратном слухи пускать. Чик, и вам в порядке очереди пора будет спать… поскольку осуществили вы своё право. Не надо стесняться. Становимся в очередь, делом пора заниматься!» 
«Дракула. Это Дракула! Быстрее, служба безопасности, взять его. Быстро взять!»- заверещал Блэер.
«Барак Хусейнович, Керри Джон, на помощь! Ну, хоть кто-нибудь помогите!»- заорала сама Псаки.
Сновидение - бред явно закончилось, начинался безраздельный совершенно реальный ужас.
Незнакомец в черном плаще сделал изумленный вид и тоном крайне обескураженного обывателя запричитал: «Кто? Где? Какой Дракула? Кошмар! Не может такого быть… мы же все здравомыслящие люди!!». И как ни в чем не бывало, граф взглядом парализовал всех повыскакивавших невесть откуда охранников и затем перевёл взгляд на Блэера:
- А ты, пудель, умолкни или дематериализуешься отсюда первым и, причем, во веки вечные. Никто не отнимет у тебя права на кровоспускание. Как же это ваше казино утомляет меня своей убогостью. Всё здесь под заклинаниями вашей дешевой демагогии – демагогии слабоумных. Как это, по-вашему, звучит? Каждый имеет право на то, чтобы испытать слабоумие?
Дракула наблюдал, как Батрак премии мира крадётся за спинками кресел к выходу и с усмешкой громко бросил в зал:
«Не беспокойтесь. Он тоже имеет право, и никуда от него не денется, как и ты, детка! Я пришёл освободить вас от необходимости лгать, а потом трястись, что будете разоблачены, а потом снова лгать. Я доведу ваш страх до кульминации. Я доведу ваш похабный визг до отчаявшегося воя. Я приведу вас на вершину ужаса и сброшу оттуда в пучину кошмаров. Только там ваше жалкое серое я-я-я сгорит, освобождая место новой просторной картине вашей же собственной полнокровной жизни».
- Это ли ты ждала увидеть за той ширмой в казино??? - видимо, он обратился к стекавшей по креслу Псаки. Граф ухмыльнулся и слегка усилил нажим на её горло…
- Это только начало, крошка. Признаюсь, надоело ваше кривляние. Блевотная церемония, длящаяся веками, маскируемая под такие термины как либерализм, демократия и законность с правами. Надоела ваша демократическая грядка - болото. Устал от вас, пендорикосы, далеко не только я, но и весь разумный народ. Везде сквозит бездарность, банальность, потребительство, стыдливые опасения, дешёвый страх. Блеклые картины убогого бытия. Войны, распри. Эту заразу начну понемногу стирать я.
Толи от удушья, толи от чего-то ещё, вокруг Дженни всё стало исчезать. Пропали соседи по ряду, затем ряды, а потом исчез и сам зал. В конце концов, исчезли остатки сна. Она осталась с Графом один на один. Неизвестно как. И неизвестно где…
- Теперь слушай сюда: твоя дочь, когда ты ей или при ней соврешь в сотый раз, присоединится ко мне. Не старайся считать до 99-ти. Если ты досчитала, то значит она уже моя. Трудное задание?! Ты знаешь: для тебя за неделю сотню раз солгать, всё равно, что поковыряться в носу, сидя в туалете, или как два пальца об асфальт. Но вы же, ребятки – иллюминатки, голубчики – иллюминубчики, любите вызовы. Зачем же задача, если она лёгкая?! Если попытаешься увильнуть: аборт, самоубийство, то будет ещё хуже: тебе начнёт сниться один и тот же сон бесконечное число раз…  Ты бредёшь в царстве вечного страха и лжи. Вокруг тени знакомые тебе, но вы не можете ни помочь друг другу, ни поговорить, а ваши чувства и ощущения словно горят в холодном огне.  Вас как однополюсные магниты что-то расталкивает, вы даже не можете подойти друг к другу. Только начинаете сближаться, как тут же оказываетесь далеко-далеко, теряясь контурами в густом желтом тумане. В тумане вечного страха и лжи.

Жуткий смех Графа подсказал Джейн, что тот не шутит... а если и шутит, то этой страшной шутке суждено сбыться тысячекратно. Пожалуй, смех произвёл эффект ещё сильнее, чем этого добились слова предшествующие смеху. 
Граф продолжил:«И только тот, кто тебя полюбит, сможет рассеять силу этого сна. Но этот кто-то должен быть жителем Дебальцево. Неплохая казуистика, да?! Ведь вы же карасики – иллюминасики любите вывернуть всё наизнанку. И ты сейчас в отчаянии думаешь, как это, вообще, возможно, если у тебя внутри столько ненависти и хитросплетений, из которых ты сама не хочешь или не можешь выпутаться? Как только твой сын присоединиться ко мне, я обрету последний элемент, чтобы замкнуть цепь и обрести критическую массу энергии. Тогда внутри меня разгорится термоядерный реактор. И я выйду из-под влияния последних проявлений и ограничений материи этого мира. Вот тогда - тогда вы все без выбора окажетесь в моём термоядерном сне там, где ты из себя рождаешь звезду! Там, где ты осуществляешь ошеломляющую мечту. Там, где нет места голоду и пустоте… А пока эта сказка совсем не видна и её пока нет почти что нигде. И есть ещё маленькое но… надо иметь туда пригласительный билет, чтобы не застрять в желтом тумане и свести смысл вечной жизни на нет. Кстати, у тебя уже есть пригласительный билет на парад военнопленных? Может быть, ты там заранее начнёшь присматривать себе в спасители кого-нибудь? Нет билета?! Сейчас я тебе его выпишу.
В глазах Графа уже мерцали искры начинающегося термоядерного синтеза. Вспышки вырывались наружу и начинали обстрел нитей ДНК Псаки.  Это было подобно очень холодному прозрачному жару, проникающему в неё.  Она почувствовала себя мишенью. С этой бомбардировкой никакой возможности сделать что-либо не было. Не было средств остановить эти проникающие насквозь зацепы и удары. Причем она почувствовала от этого безысходность каждой клеткой. Чувствовала, как нити ДНК выгибаются под напором элементарных частиц. Какие-то из частиц выбивают блоки из структур ДНК и становятся на их место. Какие-то рвут связи, а какие-то имеют настолько высокую энергию, что просто дробят сами атомы её тела, выбивая оттуда сияние.
- Помнишь, что было написано на ракетах и бомбах вашего альянса, когда союзные ВВС бомбили Белград? Нет, детка?! На них было написано «Счастливой Пасхи». Очень подходящее пожелание, ведь бомбежки носили код операции «Милосердный ангел» семьдесят восемь дней подряд. Не так ли, крошка?! Вспомнила! Так вот теперь я – твой Милосердный Ангел. 
Расстрел элементарными частицами достиг критической точки – точки кипения молекул. Псаки начинало разрывать неизвестной силой. Она изнутри и насквозь вибрировала, как вскипающее в откупоренной бутылке шампанское.
Она взмолилась: «Здесь должно быть что-то, что мне может помочь». Она хотела позвать на помощь кого угодно: агентов спецслужб, подразделения быстрого развёртывания, наёмных киллеров, да хоть бойцов террористических групп или представителей цивилизации Зета-инопланетян. И тут её ещё сильнее затрясло от того, что она ясно осознала его план: Дракула только того и ждёт, когда она начнёт втягивать в сновидение всё больше действующих лиц… и тогда им всем конец – прямо сейчас и здесь. Нет, выбора нет. Она должна справиться с этим хрестоматийным кошмаром сама. Псаки стала вертеться из последних сил и оглядываться, полезла в сумку, которая чудом никуда не исчезла. Всё бесполезные предметы, пластиковые карты, блеск, помада… и вот, уф-ф, стодолларовая купюра. А там есть заклинание на все случаи жизни. В Бога мы верим написано на купюре. 
Она повторяла: В Бога мы верим. В Бога мы верим. В Бога мы верим.
Зажмурила глаза сильно-сильно. Куда? Куда можно сбежать? Мозг лихорадочно перебирал варианты. На необитаемый остров? Вряд ли - там-то Дракула и вовсе распояшется и точно кого-нибудь заманит в ловушку ещё. Может быть, в танк? Нет, танк отпадает. Случайно или нет, РПГ-29 носит название «Вампир». Выстрел, потом не пройдёт и шести секунд, как от меня вместе с Абрамсом останется хорошо прожаренная, обгоревшая консерва. Нужно что-то другое. Со скрипом стиснула зубы…  и оказалась в реактивном самолёте. Рейс, кажется, был в Брюссель, в штаб-квартиру партнёров. Она из благодарности поцеловала купюру. Надо кстати, предложить и на кредитных картах печатать «В Бога мы верим» (In God we trust) … и на чипах тоже, но на чипах только для «своих». 
Прошло три – четыре секунды.
Целуешь купюрку? А ты лизни ещё её! Как на вкус – солёненькая зелёненькая? - раздался голос.
- Что это?
- Думаешь отметку А – высший балл по предмету изворотливости снова получила?
- Я спрашиваю, что это всё значит?!!
- Что, что?? Это я - твоё дерьмо в кишках с тобой веду беседу,- издевательски прокомментировал тот же голос.
Самолёт быстро разгонялся по взлётной полосе. Внезапно, когда он почти оторвался от земли, та словно стала подниматься навстречу нарастающим уклоном, и двигателям постоянно не хватало совсем немного тяги, чтобы приподнять крылатую машину. Всё внутри снова похолодело. Она почувствовала его. Бросила взгляд через иллюминатор – там, как и должно было быть в кошмаре, бежал Дракула. Нет, он не совсем бежал. Скорее как бы даже летел. Полы плаща раздувались. Подкованные каблуки его сапог высекали из бетонной полосы снопы искр.
Джейн подумала: глупая мысль, но это не моё дерьмо говорило со мной. Это был этот незваный спутник за окном.
С полами плаща было что-то не то. Она не могла понять, что именно.
Самолёт всё никак не мог взлететь, словно упираясь в невидимый встречный уклон. В это же время Дракула наоборот  набирал скорость, словно разгоняясь под постоянный уклон.
- Что хотела бы забиться в свою конуру? В уютном Госдепе спасенье найти? Агенты, охрана…
Она посмотрела на купюру и прошептала «В Бога мы верим. В Бога мы верим. В Бога мы верим».
Дракула, казалось, начал раздражаться: «Ты это о чём?»
- Всё о том же. В Бога мы верим! – стойко и, стараясь быть уверенной, ответила она.
- Помни: как только дочери или при ней сто раз так же, как ты про Бога сейчас, то она присоединится ко мне. Это последний элемент в цепи. О, это будет так сладко!
Псаки почему-то очень захотелось узнать, что было предпоследним элементом, который заполучил Дракула…
Подмигнув Граф спросил: «Ты хочешь знать, что было предпоследним?»
- Да.
- Это было Дебальцево. Дебальцевский котел. Это как тот котёл, в котором много веков назад колдун варил своё снадобье, чтобы его выпить... Мне нужно было то варево, но чтобы выпить прямо сейчас. И что? Мне его проиграл ваш шоколадный пудель - штрудель, между прочим, ха-ха-ха! Теперь твоя очередь играть. На этот раз на кону ВЕСЬ ваш никчемный блевотный - болотный сон. А ведь столько усилий: бездарность так старалась, так врала и потела, когда его кроила. И вот теперь у самого края весь ваш сон оказался, а дальше – только темна и сыра глухая могила, которая короткую память вашу в себе приютила.
Тут произошло то, что и должно было случиться в кошмаре. Граф зарычал и обогнал самолёт. Уже размываясь вдали, он начал расти в размерах. Три метра. Четыре метра. Пять метров ростом. Потом развернулся и понесся самолёту навстречу. Глаза как сверкающие блюдца. Псаки не смогла сдержаться и посмотрела ему в глаза. Уж лучше бы она этого не делала. Она испытала ужас от того, что увидела, как разгорается термоядерный синтез чего-то абсолютно чуждого и непознанного прямо внутри самого что ни на есть нормального, казалось бы ещё совсем недавно объекта. Дракула начал как скачущий челнок то отдаляться, то  приближаться. Он был и здесь и там почти одновременно. Она призналась сама себе: это было пугающее, но завораживающее зрелище. Она за мгновение до того, как это случилось, поняла, что игра окончена. Дракула в этот раз не стал отпрыгивать от крыла самолёта. Он со всего разгона прыгнул на него и стал там танцевать. 
Полы его плаща кружились в дикой пляске. Они скручивались в вихри одновременно в разных направлениях и плоскостях. С полами его плаща что-то было определённо не то.
Когда самолёт, наконец-то, оторвался от земли, он пристально посмотрел через иллюминатор на Псаки: «Я - твой Милосердный Ангел». Тут же спрыгнул с полости крыла против хода и рванул его на себя. Конструкция не выдержала. Металл рвался, где придётся, совершенно не обращая внимания на согласование трещин и разрывов с законами сопротивления материалов. Турбины, запрокинув носы, натужно и горестно выли, прощаясь со своим предназначением в эти уже заканчивающиеся мгновения ускользающего существования.
Псаки поняла: это конец. Самолёт хаотично начал вращаться и падать. Раз, два, три, четыре… от удара о землю он неловко подскочил и стал перемалывать сам себя в фарш. Тут до неё, наконец, дошло, что плащ был как бы и не плащ вовсе. Это была ткань савана, в который Дракула с самого начала постепенно незаметно заворачивал самолёт. Пришла непроглядная тьма. Беспросветная мгла окутала всё. Тишина, в которой утонул вой реактивных двигателей и взрывов. Вот, значит, какая она мёртвая тишина… 
Сердце выскакивало из груди. Она уже почувствовала тело и кровать под собой, но как-то неуверенно. Её всё ещё что-то удерживало между разлетающихся искр взрыва и обломков. Ледяной жар продолжал обрабатывать каждую её клетку и голос откуда-то, словно из вневременного далека, произнёс:» Не забывай всё, что слышала и видела, детка. Теперь это с тобой навсегда…»
- О, что же всё-таки это?
- Это я - твоё дерьмо в кишках с тобой разговариваю. Про купюрку целованную не забывай, ха-ха-ха! Ин Гад ви траст, знаете ли… в Гада верим то есть! Или с ошибкой было написано: Ин ГоЛд ви траст??? (In GoLd we trust) В золотишко то есть верим?! Блевотные паразиты. Глисты.
Это всё было невероятно противно и оскорбительно. Но скачущее в грудной клетке сердце подсказывало, что это всё не так сейчас важно. 
Она машинально протянула руку и пощупала трусы между ног. Там было сухо. Хоть какая-то маленькая радость приключилась во всём этом ужасе, как раз таки заключающаяся в том, что что-то не случилось…
«А запросто могло бы случиться», - подумала она.

Джейн встала с кровати. Прошлась по комнате. Хорошо, что всё это только сон. Постояла у окна. И неожиданно ей вспомнился Мэтт Ли. Воображение сработало на раз. Он подошёл к ней, посмотрел в глаза и сказал: «Спроси себя, почему именно я? Почему он охотится именно на меня?»
- Мэтт, ты больной или не издеваешься ли ты!
- Я издеваюсь или я больной??? А кому это всё приснилось, мне что Ли?
Она упёрлась в Ли взглядом: « И???»
- Что и??? и Ли??? или Ли??? Просто пофантазирую. 14 век. Вторая пандемия чумы. В одном селении нет заражённых. Кто-то доносит, что там молятся дьяволу, и он к ним благосклонен.  Ты знаешь об этом и в составе инквизиторской карательной экспедиции отправляешься туда, чтобы расквитаться с этими преступниками-еретиками. Но… твоя-то настоящая цель забрать у женщины, которую обозначили, как главную колдунью, её дар, её силу. Ты хочешь сделать это во что бы то ни стало. Ты сама ради этого готова молиться Дьяволу. И потом перед тем, как там всё заканчивается кострами, ты хитростью остаёшься с ней один на один и… выпиваешь глоток её ещё горячей крови, чтобы получить дар. Берегись лжи. Если это так и было, ОН тебя уже никогда не отпустит, даже если ты будешь скулить целую Вечность. Ты станешь обитательницей желтого тумана. Тебе повезло, что ты не спряталась в танк. Он бы тогда сжег тебя так, как ваша экспедиция сжигала еретиков одного за другим на кострах в том селении за холмами…
- Как это может быть???
- Так. Он же тебя спрашивал о том, что ты ожидала увидеть за ширмой в казино. И, похоже, это далеко не всё. Бойся лжи больше, чем чумы или огня. Она либо отнимет у тебя ребёнка, либо утопит в жёлтом тумане. Можно сказать, что это она и растекалась между ногами у игроков в казино, а затем проникала к ним в тела…  Больше не спрашивай меня ни о чём.
Мэтт быстро вышел из комнаты, хлопнув напоследок дверью. 
Дженни снова машинально пощупала трусы между ног.
« Фух, нет. А ведь могли бы быть мокрые».