Улей

Октябрь – отзвонил вселенский колокол.    Илюшка брел среди железнодорожных путей. Он пребывал в скверном настроении и пнул со злости пустую жестяную банку, что лежала на дороге, та криво отлетела в кусты. Причиной того нервного состояния был переходный возраст и  досадная череда неудач, неприятности лезли в жизнь настырно и ото всюду, одно влекло за собой другое, а последней каплей стала его ссора с родителями. Он вспылил и хлопнул дверью с мыслью о том, что домой больше не вернется, однако идти ему было некуда и он обретался на пустынной городской окраине. – Надо.. должен.. -вслух передразнил он – с какого хрена я вечно кому то что-то должен? И родаки туда же, с этим своим «как все», сами погрязли в своей рутине..куриный двор.. будто бы я просил меня рожать для этой дерьмовой жизни! – и от избытка чувств он смачно показал пространству средний палец. – Послать бы все..     Но все знали, что его уход из дома закончится тем, что он по болтается здесь да и вернется, а на кухне его будет ждать остывший ужин густо приправленный маралью. От этой мысли Илюшка ощутил полное и безысходное одиночество.  День клонился к вечеру, было морозно и ясно, последняя листва дрожала на ветру.  «Может и нет этому всему конца, у меня у непонимания, у этого общества ущербного, может нет конца у этих рамок и идиотских законов из чьих-то все и за всех решивших голов, которые нельзя видите ли нарушать..»  - Вселенная. Ты же бесконечна, почему мы так не свободны? ПОЧЕМУ мы влипли здесь в это..во все это .. Почему… - спросил он задрав голову к небесному хрусталю.    Что-то неуловимо изменилось вокруг, Илюшка был в шаге от понимания, понимания которое изменит все, он испытывал подобное не впервой, но упирался в невидимую стену, сейчас же он перевалился через эту преграду в себе самом, это понимание опускалось на глаза, мир словно сдвинулся им и стал под углом, а мысли в голове вдруг замолкли и он поймал это молчание. «а есть ли я , или это просто сон» Он словно погружался глубже и глубже в это сейчас и словно видел со стороны свои мысли.  Мысли..его и не его..они были повсюду.  «Мир духов, вот же он! Они разлиты окрасами и настроениями, они называются по другому, но ведь это они, духи, они за картинами мира, живут в звуках и сами говорят внутри нас – вдруг словно осенило его.  « А может это и есть та самая эволюция, мысли в головах, что адаптируются, жрут друг друга, становятся чувствами и ложатся в конце концов ситуациями..»  Илюшка вдруг удивительно ясно вспомнил место, где оказался. Он уже бывал именно здесь трескучим летом, когда громады облаков стояли в небе. Но сейчас здесь все вроде и так же, да совсем не так, да и тот он, что был, и тот, что теперь словно бы разные..  Случайности начали состыковываться в пазл в его голове. Закатное солнце в ветвях случайной березы. «Что общего между тем мной и этим? Я один и тогда и сейчас и всегда я был один! Но я жив, а жизнь такая многогранная, есть ли в этом мире препятствия для моей свободы, кроме глупых предрассудков?»   Провода ЛЭПа гудели над его головой, огоньки семафоров  реяли и плескались вдали, а ветер доносил обрывки звуков города. «Кто же может знать, в чем наше великое предназначение, и что есть та жизнь, которая проходит за пустыми и никчемными условностями? – вопрошал он, теряя внимание к тому, что вокруг, он продолжал шагать на автопилоте в то время как Илюшкин разум спускался по спиральной лестнице воспамянаний туда, где он помнил что-то важное.  «Почему то все вроде и разное, да сильно похоже в основе, и у всех есть то, о чем они не могут никогда сказать, будто оно пустяк в мире пустяков.. Но что же такое – жизнь, в чем ее смысл? И когда успело стемнеть?»  Звуки, слова, мысли, они все имели форму и пространство жизни, зверинец тонкого мира..  Время  и пространство расслоилось на ширмы..  – Это улей…улей…все величайший улей.  Жизнь одного ячейка, в сотах, жизнях  многих – соты соты соты стоты, и ты часть этого улья,  все говорили всегда о том тебе, и всегда ты знал, что не надо вылезать из своей ячейки, не надо смотреть на соты, это  табу, твоя жизнь вся в них. А если смотреть то с головушкой плохо станет»  Все эти ответы носились в воздухе, они лежали стрелами путей, они были цветами и формами действительности.   «Но откуда это все, кто это решает, кто в этом главный. В любом улье главная – его королева?»   Это она говорила с ним все это время используя разного его, теперь он увидел в себе все это. Распознал мир до её голоса, всюду, и все другие голоса мира были написаны поверх этого. Он слышал в себе и во всем ее резонанс, и знал, что ею замечено его неповиновение,  она выбрала  быть рядом с ним и это знание и было ею. Она становилась совсем реальна, когда он забывал, что один, а когда вспоминал – она вновь ускользала, она была повсюду. «Шум ее роя – за шумом наших желаний и помыслов»  А страшная панорама всей бессмысленности продолжала разворачиваться пред его взором . Это  был другой взгляд, другой ум, из которого он и убежал в ячейку жизни. Страшный взгляд. Улей – это структура мира с невидимой стороны, где кубики  по котором строилось пространство в окружающих средах, были разложены о шести сторонах свободы на плоскости. Три измерения представились двумя и вскрылось новое, с которого все ясно, все, кроме одного, как с этим всем жить  дальше К чему стремиться?   - Жизнь в пустоте ценится исполнением отведенной функции, воплощением пласта дел согласно замыслу архитекторов.  Это жизнь и ты в ней человек, но люди не более чем пчелы, осознавшие себя до форм людских.. – Но зачем? – что бы работать на улей.  – Но если я не захочу?  - Ты не можешь умом своим скудным принять величие этого делания, потому прими данность, вернись в ячейку и более не покидай её, будь счастлив тем незнанием, твоя ценность равна ценности дел, желание не  при чем- мерцал ее голос.   – Что бы меня обманывали и обкрадывали бесплотные обманщики?!   Все за тем, что бы могли они жить массивами от жизней наших и питаться нашим трудом..   А вокруг пробуждение, и только явь, и спрятаться было негде и бежать не было смысло, как  и в побеге, от самого себя. Все непоправимо разложилось в голове в это понимание и был в ней мир от края до края   - Зачем вы стеснили свободу этой клетью? Зачем повесили этот замок на дверь, за которой бесконечные мы?.. – спрашивал Илюшка  - Улей – это место содействия духов и тел, в высших ролях, что населяют улей, они провоцируют инстинкты, покуда жизнь не разрешается на другую обслуживающую сторону. Ради этого вы и придуманы в формах и потребностях и во всех дозволенных мерах  вашей неопределенности, что бы лучше работать на вечный улей и надстраивать его свершениями. Это жизнь с невидимой стороны, жизнь же конкретного не важна.  – Значит другие не со зла, они исполняют закон…и счастливы веря в свою важность…  Илюшка понимал все больше. Жизнь и смерть – архитектура с разных сторон, они отражают друг друга…так вот почему одни и те же вещи могут выглядеть так по разному, они могут впадать в шесть сторон. Ограниченны шестью значениями, разными но всегда постоянными…соты.. и они заставляют нас работать, а сами среди нас , просто в других качествах, неразличимы за нашими слепыми стремлениями, они подавляют нас… но теперь я отчетливо вижу эту ткань, что и откуда.. иногда мы – это они. Незаметно, но можно отличить. Но разве для этого мы пришли в этот мир, разве не для свободы, иначе почему мне так больно осознавать? И если нет у нас свободы, разве ее желание во мне  не СВЯТО?! – срывающимся голосом спросил он.   Ее же голос, как искрящаяся лужа, сама в себе, говорил, что свобода возможна, и если здесь и сейчас все решат быть свободными и перестанут  дрожать и дергаться, держа  друг друга в плазме связей и ответственносей то она настанет, но этого не случится никогда.. Пространство и время стало стеклом и он словно видел листанье кадров в себе, как на пленке, сколько их было в нем, таких пленок.., а она шелестела одеждами совсем рядом   - но почему никогда не настанет? – спросил он, хотя и сам к этому моменту уже понял почему, потому что не захотят и потому что сейчас – заведомо упущенный момент. – Но они не видят, потому не понимают и не согласятся друг с другом..  – Не согласятся.  Мир стал холодным и плоским, как фотографией лег перед ним – Но это от незнания, но я то теперь знаю, я вижу и я смогу объяснить и я смогу ДОКАЗАТЬ, я уже знаю как  в обход надуманных тупиков привести людей к этому пониманию, это даст надежду – говорил он запинаясь, слова ломались у него во рту. –Улей был создан давно, как проект чистого разума, с заселением для забвенного счастья, раздроблением и деланием. Безупречная игрушка вечности. Все те же шесть, семь восемь. Это божественная архитектура, и все исполнители воли, на мир опускается воля, и ее надо прорабатывать, это божественная ткань. И у всех свой уровень следования и своя роль, определенная генами, потому согласие многих на одном – не всерьёз изначально.. - Это везде, это перед глазами. Но это так завуалировано,  я отвечу на все твои вопросы.  – Конечно, но ответь для начала на один. Как твое имя? Как тебя зовут?  Вопрос был неожиданный, и он отчего-то никак не мог вспомнить, КАК же его зовут. Имя сбежало от него.  – Это ведь совсем простой вопрос.  Он ощутил себя идиотом, стоящим по среди этой широкой ситуации, в которой ему были ведомы сложнейшие вещи. Предметы более не метались пред его взором.  Она была рядом и молча ожидала. Ее лицо, почти человеческое было лицом насекомого с инопланетно-черными глазами  и вся она была в ореоле сияющего запаха в одеяниях звучащего цвета. А он молчал, будто съев чего-то очень кислого, да так и застыв, мысли бежали быстро, а ошалелые звезды плясали в разорванном небе. Рядом проехал электровоз тянувший за собой с протяжным железным воем цепь вагонов и платформ.  – Да. Это ведь все так. – наконец с усилием проговорил он – я понял, что  жизнь свободная разлетелась бы по всей бесконечности, улей связывает все во едино в материю..и не мне тягаться.., но  и я уже все могу понять и принять, и что вся жизнь – гудение улья, и что нам свободным никогда не выйти из этого рабства, и что тонкий мир прячется в метаниях наших взглядов, и что это их дела а не наши, но я одного не могу принять..  Она молча смотрела на него своими пречистыми линзами глаз.   – Зачем они тут это волокут? – указал Илюшка на вереницу вагонов - Почему так громко, почему так долго?  - Он уже не мог вспомнить что это едет поезд.  – СКАЖИ им, что бы они перестали!!! Я же не могу!! Не могу..  – надрывался он силясь перекричать лязг колесных пар..