Горький вкус Победы. Часть первая

   
                Советским людям,плен пережившим,посвящается
                рассказ, основанный на реальных событиях.

      Уже более полугода по стране полыхала война. Сегодня, в очередной раз, в селе объявили мобилизацию среди взрослых, подлежащих службе, мужчин. Небольшая группа будущих воинов отправилась, как тогда говорили, своим ходом в районный центр. Там им предстояло получить винтовки, военное обмундирование и встать на защиту Отечества.

     Иван стоял, прислонившись к дереву, провожал их взглядом, а сам  думал о сыне Митьке, которому недавно исполнилось восемнадцать лет:
     - Где он сейчас? Какие испытания ему приготовила война? Последняя весточка пришла от него из Геленджика, в котором тот находился в учебном отряде Черноморского флота в качестве курсанта 214 запасного стрелкового полка. Но, по последним сводкам с фронта, именно там находились значительные силы гитлеровцев.

     Оказывается, отряд уже расформировали и отправили всех в город Туапсе. Новобранцам выдали обмундирование, оружие: миномёт и одну винтовку на двоих, а то и на троих солдат, каждому -  по горстке патронов. Приказали идти в Новороссийск. Но в  городе и в его окрестностях уже бесчинствовали фашисты. Слышно было, как грохотали там орудия: строчили автоматы, взрывались бомбы. Небо застилали столбы дыма и огня. Даже издали можно было  увидеть руины горевших домов.
     - Надо срочно уходить в горы, - предложил кто-то. - Там легче будет спрятаться за деревьями.

     Преодолев расстояние в несколько километров, решили располагаться на ночлег. Осенний ветер всё крепчал и крепчал, гнал низкие мрачные облака над лесом. Было принято решение  окопаться,  собрать листвы как можно больше, чтобы укрыться в ней от холода. Уснули быстро. Чистый горный воздух и дневная усталость сморили молодых солдат.

     Первым проснулся Митька. Он увидел рядом спящих лишь шестерых человек. В голове у него промелькнуло:
- Остальные, пожалуй,  ушли к своим. Только удалось ли им присоединиться к ним? А может, попали в плен?
Затем он обратился  к просыпающимся недоумевающим товарищам:
- Как нам быть? Куда двигаться? Надо раздобыть что-то съедобное. Так хочется есть. Видно, какое-то время придётся питаться лесными фруктами, пока не удастся соединиться с советскими частями.

     На третий день набрели на два домика под лесистой горой. Оглядевшись, подошли к одному из них. Хозяйка поставила на стол всё, что было приготовлено для семьи. Уплетали солдатики за обе щёки. Неожиданно женщина всплеснула руками, произнеся еле слышно:
     - С  горы скачут верхом на лошадях человек десять вооружённых всадников.
     Позднее выяснилось, что это были русские, которые служили в румынских войсках. Окружили. Раздались выстрелы. Двоих солдат ранили: Митьку - в руку, а Ивана - в бедро.  Приказали сдаться.
     - Безумцы. У вас одна винтовка на всех, а у нас десять, - произнёс один всадник. 
     - Снимайте военную форму и наденьте вот это гражданское одеяние, - потребовал другой, швырнув давно не стиранную одежду с чьего-то плеча. – А теперь следуйте за нами.
      Агитировали в РОА — русскую освободительную армию, известную у нас как армия генерала Власова. Но  Митька и его товарищи наотрез отказались ему присягнуть. Лишь много лет спустя им стало известно, что именно Власов сдал многотысячную Армию немцам.

     Дня через два погнали их, юных, плохо одетых, завшивленных, полуголодных, на этап. Отправили в лагерь, в котором  уже находились десятки тысяч пленных: и солдат, и офицеров. Кормили там какой-то безвкусной баландой, да и то не вдоволь. Гоняли на работу, с которой некоторым пленным удавалось убежать, другие при попытке к бегству были либо убиты, либо возвращены в лагерь.

     Опять на этап. В Краснодаре погрузили в товарные вагоны и привезли в Ростов. Через некоторое время немцы-конвоиры вновь построили пленных и повели на вокзал.  В каждый товарный вагон набили так много людей, что спать приходилось только сидя да и то с полусогнутыми ногами.  Правда, день ото дня в вагонах становилось просторнее: на каждой из станций снимали по несколько человек. Одни умирали от тифа, другие - от ран, голода, духоты… Грязные, вшивые,  голодные пленные прибыли в Западную Украину, в город Ровно.

     Рука  Митьки болела всё больше и больше. Рана, полученная во время пленения, начала гноиться. Попал в больницу. В ней работали пленные русские врачи. Относились нормально, может, потому, что свой, лечили хорошо.  Каждый день приглашали на перевязку, поэтому рана быстро затягивалась.
      Когда окреп, отправили на кухню готовить баланду для пленных.
     - Ежедневно варили её  более тридцати котлов, но этого едва хватало на всех, - вспоминал   позднее Митька. - Кормили пленных так, чтоб те разве что ноги «с голодухи не протянули».

     В Польше встретил земляка Алексея. Случайно узнал, что  до войны тот проживал в районном центре, расположенном в двадцати километрах  от родного села Митьки.  Оба обрадовались. Было такое чувство, будто  встретил близкого родственника, которого давно не видел.  Алексей попал в лагерь  несколько месяцев назад.  Служил он при кухне: выдавал баланду пленным.
     - Вот возьми  второй котелок, земляк, - сказал он. - Так ты сможешь получать две порции каши, -  добавил чуть тише. - Да подходи поближе. Я тебе гуще кашу буду класть.

      Холодными и бесконечно долгими ночами вспоминалось Митьке их с сестрой Наткой сиротское детство.
     Всплывало лицо крёстной, которая время от времени их подкармливала.
     Думал часто об отце Иване с его нелёгкой судьбой, о родном доме.
     Размышлял о Родине, которой столько горя принёс фашист и сколько ещё принесёт.
     И, наконец, что можно сделать, находясь в этих условиях, чтобы не было так горько ни ему, ни миллионам мирных людей всей Европы.

     В  январе 1943 года Митька в числе других пленных оказался в Германии, в лагере близ города Миерани. По периметру лагеря три ряда колючей проволоки да по углам вышки с часовыми. Помогали им охранять и  сторожевые псы.  К тому времени там находилось более 40 тысяч пленных: русских, итальянцев, сербов, бельгийцев, французов...  Каждый день немало из них умирало от голода, болезней, каторжных работ в каменоломнях…
     Стоял крепкий мороз, поэтому всё в округе, в том числе и фигуры пленных, было в серебристом инее. Полюбоваться бы такой красотой, да не здесь. Шутка ли? В такой мороз сутками находиться под открытым небом без тёплой одежды. У большинства попавших в плен солдат её отбирали немцы. Вот и старались узники оставшиеся  шинели разделить на несколько частей. Одному пленному доставалась правая пола, другому – левая, кому-то  – рукав, который тут же распускали по шву, чтобы кусок был больше... Каждый свою часть шинели то подстилал на ледяную, нередко заснеженную, землю, то прикрывался от холода и идущего сверху снега или дождя.