Вторая молодость

Ирина позвонила мне утром в субботу, чем немало удивила меня. Мы давно с ней знакомы, но особо близки никогда не были. Она никогда в субботу, в выходной день  не звонила мне, да ещё с самого утра. А тут на том конце провода просто мольба:
«Лена! Умоляю тебя, если только можешь, приходи ко мне, мне очень плохо, нужна помощь. Я как-нибудь двери тебе открою, звони, как мы договаривались раньше – три раза»…
И положила трубку. «Да что же там стряслось?» На всякий случай приготовила мужу завтрак, оделась и выскочила на улицу. Прохладно. Осень, туман. Автобуса, как назло, не видно, а пешком далековато. Но вот появился автобус, в салоне почти пусто. Кто в субботу так рано встаёт и едет куда-то! А мысли странные. Чтобы Ирке было так плохо, что она просит помощи?! И у кого – у меня? Невероятно.
Но вот и дом Ирины, у них домофон, гудит, она открыла задвижку, поднимаюсь лифтом на третий этаж, вхожу. Из спальни – голос Иры:
– Закрой двери, будь добра, я встать не могу.
– Иду, иду. Что с тобой? – и осеклась. В постели лежит какое-то закутанное чучело, одни глаза смотрят в прорези бинтов. – Что это такое? Ты заболела, тебя оперировали? – задаю я один за другим вопросы.
– Возьми стул, присядь. Я потом всё расскажу. У пластического хирурга я была.
– Господи! Ты что? Омолодиться решила?
– Ага, – говорит, – а глаза на мокром месте.
– Как же тебя в таком состоянии выписали?
– Я сама попросила. Дома легче, там такие ползают красавицы, не могу.
– Нет слов! Зачем тебе в 55 лет вдруг захотелось омолодиться?
– А когда? В двадцать лет, когда и морщин нет, да и денег – тоже. Понимаешь, у меня есть деньги. Тебе трудно понять моё состояние. У тебя муж, дети…
– Подожди, муж, дети – это мой выбор, а то, что есть у тебя – деньги, независимость – твой выбор.
Я почувствовала раздражение. Мне так нелегко из-за этих вечно отсутствующих денег, а ей их некуда девать. Вот к пластическому хирургу пошла. Одуреть!
– Хорошие слова, но ты не поймёшь меня. Невозможно влезть в душу к другому человеку.
– Наверное, ты права. Скажи, чем я могу тебе помочь.
– Это деловой разговор, Леночка. Милая, прошу тебя, вон мой мобильник лежит, набери номер, который рядом написан на бумажке. Это такси, вызови их и помоги мне как-то встать, чем-то накрыться, я поеду, мне нужно снять швы… Сойдут отёки, и ты меня не узнаешь… Мне оттуда позвонили, сказали, чтобы приехала.
– Ладно. Сейчас вызову такси…
Я быстро дозвонилась, помогла Ирине встать, накинула на неё большой махровый халат, осторожно свела вниз, к такси. Она попросила меня запереть двери, а ключ забрать пока к себе. Машина уехала, а я всё думала по дороге домой в автобусе. Что же это получается, у неё проблема, что деньги есть, а у меня, что вечно денег нет.
Прошла неделя, Ира опять позвонила мне, я уже была готова к этому, поехала к ней, открыла двери, она приехала на такси, бинтов уже было не так много, но лицо её было красным. Я быстро согрела ей чай, с собой принесла коврижку, спросила, сможет ли она поесть. Потом Ира заговорила:
– Я думала о твоих словах насчёт выбора, не перебивай. Ты не могла знать всех моих обстоятельств, я не в обиде на тебя. Нет, Леночка, это не было моим выбором. Я приехала в этот город, пошла в десятый класс, где и ты училась… Что вы все могли знать обо мне? Понимаешь, Леночка, со мной, грубо говоря, переспал одни подонок, я ожидала ребёнка, а мои родители высчитали его и хотели судить, мне ведь ещё не было 18 лет. Я думаю, что это он или его дружки-бандиты подстроили аварию, когда мои родители погибли в автокатастрофе…
– Ужас. Конечно, ни я, ни кто-то другой ничего об этом не знали. Десятый класс, все думали об аттестатах, экзаменах… А ребёнок как? – я просто почувствовала озноб.
– После того, что случилось с родителями, у меня естественно был страшный стресс, я жить не хотела и не могла, ребёнка сохранить не удалось… была бы девочка. Так я осталась одна. Потом были какие-то мужчины, но я обожглась на молоке, на воду дула, я никому не верила, я их всех боялась. Это не было моим выбором, Леночка, нет, нет…
– Ирочка, прости меня, ради бога, мне бы в голову не пришло, что ты столько пережила, что ты всего лишилась, будучи такой молодой. И вот нам с тобой по пятьдесят пять лет. Что теперь? Как жить? Ты столько потратила денег, скажи, что тебе сделали?
– Мне убрали всякие жировые отложения, вот тут, тут, потом подтяжку сделали, у меня веки опущены были всегда, начинал образовываться второй подбородок. Пока ничего ещё не видно. Отёки не сошли. Леночка, что мы всё обо мне? Расскажи о себе. Я же понимаю, что у каждого из нас свои скелеты в шкафу. Чем живёшь?
– Ирина, у меня просто нет слов после того, что я о тебе узнала. Хоть бы удачно тебе всё сделали! Честное слово, я буду у тебя чаще бывать, дети мои уже живут отдельно, мне сейчас легче, а денег, конечно, нет, как всегда. Меня на пенсию выгоняют, я бухгалтер. Тоскливо прожила. Пока дети маленькими были, только и было радости, хоть и нелёгкая это ноша – растить детей. Милая моя! За что жизнь так жестоко с тобой обошлась? Этих бандитов хоть наказали?
– Кто бы их наказал!  Родители ушли на тот свет. Мне хорошенько пригрозили, припугнули, что и меня убьют. Какие-то деньги дали за разбитую машину, вот я и переехала сюда, подальше от греха. Всё, что могла, продала, соседи помогли…Больше никогда о них не слышала. А детей не могла иметь. Меня не обнадёживали врачи. Живу, как бесплодная смоковница. Вот надумала стать молодой. А для чего, для кого, честно говоря, не знаю.
– Ты хорошенькая внешне, я помню, как наши парнишки из класса сразу на тебя обратили внимание. Но годы никого не красят. Скажи, больно там, где эти процедуры в клинике делают? Как ты выдержала?
– Я бы не сказала, что больно, у них хорошая анестезия, обезболивание.  Говорят, что всё прошло хорошо. Спасибо тебе, Леночка…. Тоскливо одной.
– Погоди, я сейчас что-то приготовлю тебе поесть.
– Мне не всё пока можно, диета, помягче, не острое. Короче, что хочешь, что сможешь, приготовь мне, приятно… Непередаваемое чувство, когда за тобой кто-то ухаживает, живой человек в доме.
Я вышла в ближайший магазин, купила свежего хлеба, молока, приготовила овсяную кашу, кофе с молоком. На этот раз я не торопилась домой, муж уже знал, куда я пошла, знал об Ирине.
С каждым визитом я видела, как преображала Ира, как постепенно белело её лицо, как засветились синевой её глаза-звёздочки, когда в очередной раз она приблизилась к зеркалу.
– Ир! Ты красавица, – искренне восхитилась я.
– Правда? Честно? Вообще-то мне самой стало нравиться. Никаких шрамов, отёки сошли, теперь я только самым обычным кремом немного смазываюсь перед сном. Спасибо тебе, Лена, за сочувствие. Я хочу признаться тебе… Дело в том, что уже три года ходит вокруг меня один милый человек, мне бы не хотелось отказывать ему. Он несколько раз уже делал мне предложение.
– Так почему же ты должна отказывать ему? Ты имеешь право на счастье, ты столько страдала, должен же быть и на твоей улице праздник. Ох, Ирочка, скажи, а кто он?
– Он работает со мной в одной фирме, очень внимательный человек, вдовец. Три года – немалый срок. Мне кажется, что ему можно верить. Он зарабатывает не меньше меня, обычно мужчин раздражают успешные жёны. Понимаешь, я хотела выглядеть так, чтобы ему не было неловко рядом со мной.
– Какая неловкость? Ты сейчас просто на двадцать лет помолодела. Ирка! Я так рада за тебя!
– Леночка! Если будет свадьба, ты будешь свидетельницей с моей стороны. Идёт?
– Да я с радостью, но как подумаю о своём гардеробе...
– Пусть это тебя не волнует.
Прошло ещё три месяца. Ира приодела меня, я тоже стала хорошенькой. И свадьба прошла так красиво, тепло. Мой муж был со мной, а Ирочкин Александр Васильевич, как он представился, мне очень понравился. Такой спокойный, положительный человек. Слава Богу. Как подумаю, что эта милая женщина пережила, как не радоваться за неё. На церемонии бракосочетания Иры даже чужие люди фотографировали эту пару. Её глаза, отливающие синевой или, как говорят, фиалковые глаза, просто светились. Я была в Ирочкином платье, длинном, в пол, но подарок сделала царский – у меня с давних времён хранилось семейное золотое колье, я и не носила его никогда. Куда? На кухню, где обеды готовлю? Или снести в ломбард, да растратить впустую деньги. Нет, мне приятно сделать хороший подарок этой женщине.
Потом я старалась не мешать их счастью, бывала у них не очень часто, Вскоре Ира позвонила и сказала, что едет с мужем на море, в Египет. Всё спрашивала меня, что мне привезти. А я отшучивалась, что мне ничего не нужно, может быть, парочку ракушек красивых.
Быстро промчались две недели, приехали молодые. Ира выглядела просто по-королевски, такой нежный золотистый загар, её роскошные волосы, да и Александр Васильевич постройнел, оба выглядели счастливыми.
Они прожили вместе пять лет… А потом Ирочка заболела, тяжело. Онкология. Я всё думала, что, может быть, ей нельзя было загорать или вообще менять климат. Не знаю. Так больно было, хотя Ира оставалась сама собой, такой же красивой и счастливой, как была все эти пять лет. Александр Васильевич устроил её в специальный центр, где такие больные живут отведенное им время без боли, уход замечательный, на каждого больного пять человек обслуживающих… Ира пробыла уже месяц, я заходила иногда, хотя это было тяжело, почти всегда заставала там её преданного и любящего мужа.
Потом Ирочка что-то вложила мне в руку. Я посмотрела – то самое колье, которое я ей подарила.
– Что ты? Я не могу взять обратно свой подарок. Это твоё.
– Леночка. Я ухожу… Спасибо тебе, ты отогрела меня своей дружбой. Я хочу, чтобы ты знала – эти пять лет я была счастлива. Возьми это на память обо мне… Мы не увидимся больше. Приходить не надо.
Я плакала на обратном пути…