Купина неопалимая...

Всегда восхищалась этой женщиной. Яркая внешность, с изрядной примесью восточной  крови, мягкая обволакивающая улыбка, участливый взгляд… не человек – медовый пластырь.
И профессия подходящая – психолог. В суждениях – мудрость сотен поколений азиатских предков, плюс – профессиональные знания.
Ну какие беды могут быть притянуты к такой женщине?! Кажется, не идет – плывет по жизни. И имя потрясающее – Карина.
Родилась в Таджикистане, где-то под Душанбе, в небольшом приграничном городке. Отец – русский, светлоглазый и русоволосый. Геолог, за многие годы исходил окрестные горы вдоль и поперек. Когда-то в одной из экспедиций сошелся с молоденькой поварихой, местной жительницей, да так и пустил корни в этом краю. Женился.
Карина родилась первой. То ли мать была слишком молода для материнства, то ли опасалась, что русский – не слишком надежный муж, то ли потому что внешностью дочь пошла больше в теплый Восток, чем в холодный Север, ни чем не напоминая Андрея, но Фатима к дочери относилась с прохладцей, совсем не так, как ко второй дочери Раисе, обликом удавшейся в отца. Возможно, в этом Фатима усматривала какие-то гарантии семейной стабильности.
Не слишком обласканная матерью, и отцом, который часто подолгу отсутствовал, Карина с детства предпочитала общество ровесников, все время проводила на улице. Росла атаманшей, верховодила мальчишками, девочки ее сторонились – Восток, все-таки.
Приходилось первенство часто доказывать – чтобы не усомнились: не слабо через Варзоб по трубе перебраться (река в районе трубопроводного моста довольно широкая, а уж поток внизу несется – не смотри, голова закружится враз сорвешься – ищи потом по камням в низовьях то, что горный поток от тебя оставит!). Не каждый паренек мог на такой подвиг решиться, Каринка трижды переходила с берега на берег и обратно, да еще и в босоножках на платформе!
В шестнадцать лет накатила любовь первая. Сергей постарше был, уже школу закончил, свой «бизнес» налаживал: тогда в моду входили видео-салоны, спрос на видеофильмы был высок.
Ездил в Москву, скупал на Горбушке и Кузнецком мосту, сколько карман позволял, домой привозил, копировал, продавал в салоны оптом и в розницу – словом, крутился, как тогда говорили.
Мать пыталась запретить, отец вздыхал – в дочку тыкали пальцем, качали головами, осуждали. После очередного скандала, Каринка ушла из дома. Поэтому на выпускных экзаменах под дверями экзаменационного класса ее ожидали не родители, как остальных ее одноклассников, а муж.
Впрочем, для тех краев 16 лет – нормально для замужества, правда, не «самотеком», без родительского благословения. Многие выходят с подачи старших в семье.
В институт поступала, уже будучи беременной. Но жить было негде, по углам скитались, и, как душа не противилась, пришлось идти на аборт.
Под наркозом бушевала, хватала врачей за руки, кричала: «не убивайте!». Даже через два десятка лет этот ужас ей снится…
На удивление, обошлось без последствий и ко времени защиты диплома, снова под сердцем носила дитя.
Родила мальчонку, наглядеться не могла: крошечные ручки, ножки, улыбка эта беззубая… Глазки, как у мамы – карие, хотя Сергей той же масти, что и отец Карины.
В это время и сестра Раиса замуж вышла, сына родила, Захара. Мать Карины с одним внуком пестовалась день и ночь, на другого лишь раз только и взглянула.
Обидно, конечно, ну да ладно: с Сергеем жизнь налаживается, удалось квартиру купить не дорого (из Таджикистана начался массовый отъезд русских военнослужащих, дома и квартиры резко подешевели, люди порой бросали все и уезжали на Родину). Аркашка подрос, в ясли пошел, Карина – в школу на работу, чего диплому – то пропадать?
И все кончилось в одночасье. Кто из нас знает про ту войну? Как из-за окрестных гор хлынули банды душманов, запылали кишлаки, пролилась кровь…Светлооких и светловолосых детей прятать приходилось, иначе – смерть. Карина видела однажды, как целый класс русских детей увезли в горы. Потом она узнала, что детей закопали заживо…
В это время Карина второго ребенка ожидала. Пока еще не было заметно, но пережитое обернулось жестоким токсикозом, от внешнего облика осталась тень бесплотная…Надо было что-то решать, оставаться в родных краях стало смертельно опасно: Аркашка хоть и темноглазый удался, да волосом светленький, а муж-то – и светлоглазый и блондин. Да и зарабатывать на жизнь стало нечем: границы закрыли, кончились московские вояжи за новыми кассетами.
Решено было выбираться из зачумленного войной Таджикистана в Хабаровск, где проживал отец Сергея. С его матерью они уж давно развелись и у отца новая жена нарисовалась, но – ведь не чужие? В такой беде кто еще поможет?
Карину с Аркашкой Сергей отправил первыми – договорился за немалую мзду с сопровождающим «товарняка», чтобы жену с сыном в грузовом вагоне спрятали и через границу переправили. Страху  мать с сыном натерпелись – лучше не вспоминать: ведь если бы националисткинастроенные патрули обнаружили «перебежчиков», расстреляли бы тут же у насыпи – сколько таких случаев было!
Ну, добрались, все-таки, хоть и оголодали в дороге – от Аркашки только глазищи и остались.
Свекор по-первости настроен был благосклонно, к внуку проникся симпатией, возился с ним охотно. Но чем дальше, тем прохладнее становилось отношение к свалившимся на голову «нахлебникам»- тут уж женушка свекра старалась, как могла. Все капала и капала на мозги – живот-то у невестушки растет, работать нигде устроиться не может (начало 90-х многие помнят, как самое «мутное» время), деньги дешевеют, а еще быстрее дорожает жизнь… Ну, и капля-то камень точит – добилась своего: жизнь у Карины с сыном превратилась в сущий ад. Днем «свекрове-заменитель» житья не дает, бухтит-попрекает, вечером свекор угрюмо молчит…А тут еще и от мужа вестей никаких, а в новостях – ни  оговорочки: что там, в Таджикистане, как события развиваются? Вроде уж и бомбить начали и массовые расстрелы продолжаются…Карина ощущала себя  вырванным из почвы растением. Чтобы избежать напрасных и незаслуженных оскорблений, она уходила кое-как укутав сына, на целый день и возвращалась глубокой ночью, когда родственники уже спали. С трехлетним Аркашкой на руках, с пузом, которое уже «лезло» под подбородок, скиталась она по холодному, вымороченному своими проблемами Хабаровску, жалась по чужим подъездам к еле-теплым батареям, пособия беженки хватало только на бутылку кефира да батон. К середине ноября в Хабаре морозы уже больше 15 градусов, а Аркашка – в легоньких кроссовках. Тайком утаскивала с дивана из дома свекра подушечку – сына на нее ставила, со всех сторон старалась собою прикрыть – так коротали бесконечные дни. На седьмом месяце упала на улице без чувств – добрые люди в больницу отправили, и спасибо, что  с сыном не разлучили. Пока восстанавливала силы в отделении, медсестры и нянечки Аркашку прятали-скрывали, чтоб начальство больничное не заметило «лишнего» пациента.
Выхлопотали сердобольные Карине путевку в санаторий для беременных – для поправки здоровья. И опять же Аркашку на нелегальное положение приняли – правильно говорят, чем времена труднее, тем люди у нас добрее. Так почти до родов и додержали – дальше-то уж тянуть нельзя было, рожать в другом месте положено.
Так за несколько недель до родов и оказалась Карина с сыном опять на улице. Уж кончался февраль, от Сергея ни слуху, ни духу – да и кто знает, жив ли?
Каждый день Карина ходила на вокзал, встречала товарные поезда с юга – пассажирского сообщения с Таджикистаном давно уж не было.
Как-то их с сыном заметил путевой обходчик, шуганул по-началу: чего по путям шастаешь – сама брюхатая как каракатица, да еще с дитем малым?!
Когда разрыдалась (видел бы  сейчас свою «атаманшу» мальчишеское братство из ее детства! Не поверили бы), пожалел, позвал в свою будку погреться. Сомлев от тепла и слез, рассказала, что мужа ждет с войны («кака-така война, чего плетешь-то?!»), потом все головой качал, да вздыхал. Так там и осталась – все-таки теплее, а когда поезда приходили – спешила к вагонам…Да только все меньше надежды оставалось.
В начале марта, сереньким утром пришел состав, по слухам – «оттуда». Аркашку будить не стала, пошла сама.
Издалека человека увидала – по путям тащился с «хвоста» поезда. Никакого внешнего сходства – а сердце сразу узнало: Сергей!!
Чуть живой, оголодавший, худой и грязный – все-таки сумел протащить через границу основной свой «капитал»- видеотехнику, основной инструмент для заработка.
Только добежать успела, на руки ему осела, и сознание помутилось – роды начались.
Алинка родилась с кривошеей и признаками детского церебрального паралича: знать, не вся еще чаша страданий Карины была испита. Но ей уже ничего не было страшно: пока в роддоме лежала, Сергей сумел выхлопотать комнату (12-метров счастья!) в общежитии, где тараканы были истинными хозяевами и лишь снисходительно делили метраж с другими жильцами.
За  стеной их комнаты проживал сосед, изрядно пьющий, смрадно воняющий – работал он на мясобойне, подворовывал, конечно. На продажу приносил какие-то мясные куски, но, впадая в запой, забывал их реализовать – и по нескольку дней в тепле мясо разлагалось, источая такие миазмы, что в тот период своей жизни Карина на долгие годы напрочь лешилась способности  ощущать какие-либо запахи.
Сергей работал, не покладая рук, каждая заработанная копейка откладывалась «на жилье». Семья питалась на крошечное пособие, которое выдавали детям. Сергей подрабатывал грузчиком на товарной станции и часто приносил то крупу, то муку – из того, что просыпалось из прохудившейся тары. Карина просеивала, перебирала крупу, сахар растворяла и кипятила, процеживала. 
Часто основной едой у всей семьи была молочная каша из «подворованной» крупы. А молоко Карина сцеживала из собственной груди – удивительное дело: несмотря на скудный рацион, молока у Карины хватало не только на Алинку, но и на всю семью.
Много часов неустанно разрабатывала она слабые связочки дочки, делала массаж, занималась с нею гимнастикой. И девочка крепла, осваивала недобранные в период внутриутробной жизни функции. К годику диагноз ДЦП был снят. Стопы, конечно, оставались слабыми, но на ножки ребенок встал и со временем самостоятельно пошел. За это время Сергей сумел завязать нужные знакомства, снова вернулся к своему «видео-бизнесу» и достаток в семье упрочился. Купили квартиру, а потом и машину.
Даже сумели помочь выбраться из выжженного войной Таджикистана матери Сергея, родителям Карины и ее сестре Раисе с мужем и сыном – Сергей купил квартиры в Рязани на имя Аркашки и Алинки, где временно поселили родственников.
Карина стала подумывать о работе. Захотелось поучиться, подкрепить диплом.
Поступила на высшие курсы по психологии, стала осваивать второе высшее образование. Казалось, все черные полосы позади.
Но… «все проходит». Бизнес Сергея попал в поле зрения чеченской группировки, контролирующей рынок. Вернее, одной из составляющих этого контроля. На самом деле, как и везде в стране, контроль за всем рыночным доходом был поделен в те поры между  криминалом  и «кепками носатыми». А в Хабаровске еще и еврейской диаспорой (Биробиджан-то рядом!)
Получив недвусмысленное предупреждение (в виде сломанной челюсти) Сергей бросился за поддержкой к авторитетам, но те напомнили ему, что сами предлагали поддержку, от которой он в свое время отказался. Диаспора еще прозрачнее намекнула, что портить отношения с другими «контролерами» из-за мелкого единоличника – никакой выгоды, и остался Сергей один на один с кланом воинственных «горцев», которые потребовали весь его бизнес, квартиру и прочие накопленные ценности в обмен на жизнь его самого и его семьи.
И снова бегство, спешное и засекреченное. Страх липкой каракатицей ворочался внутри Карины, когда обходными путями, без багажа, только с детьми на руках выбиралась она с Дальнего Востока.
Отдельно от семьи уходил от преследования Сергей. Снова ожидания и переживания, как когда-то. Правда, теперь Карина жила в своей квартире, рядом были родные, отец, с которым она очень сблизилась в этот период – Андрей Клавдиевич очень гордился старшей дочерью, хотя мать Фатима относилась к этому очень ревниво – она по-прежнему выделяла младшую Раису и ее сына.
Слава Богу, все обошлось, и Сергей добрался до Рязани живой и здоровый. Только вот что-то в нем как-будто сломалось после этой истории. Так и не смог он найти себя в новой жизни – может, дело, которое приносило ему доход, стало менее востребованными – появились компьютеры, первые DVD-плееры, кассетные видеомагнитофоны остались в дне вчерашнем. Перестроиться и начать что-то новое, Сергей не смог или не захотел – своей бездеятельностью он словно мстил кому-то.
Семья начала нищать – продавались вещи, техника. Карина работала уже по новому диплому, ее пригласили на кафедру – это было престижно и перспективно, она согласилась, хотя этот вариант дохода не сулил.
Начались ссоры. Сергей ревновал жену к ее восстребованности в дне нынешнем, упрекал, оскорблял, даже попытался поднять на нее руку.
Рано или поздно, отношения сошли «на нет» и когда на жизненном пути у Карины возник новый мужчина, она была готова к разрыву.
В новом браке Карина счастлива. Она сделала неплохую карьеру, как преподаватель ВУЗа, защитила диссертацию…
Яркая внешность, с изрядной примесью восточной  крови, мягкая обволакивающая улыбка, участливый взгляд… не человек – медовый пластырь.
И профессия подходящая – психолог. В суждениях – мудрость сотен поколений азиатских предков, плюс – профессиональные знания.
Ну какие беды могут быть притянуты к такой женщине?! Кажется, не идет – плывет по жизни. И имя потрясающее – Карина.