как все начиналось

Как все начиналось…
     Позади ажиотаж вступительных экзаменов – и будущие светила советской медицины начинают учиться профессии, как тогда было принято, на совхозных полях. Операция «Подневольный труд на картошке» начиналась в сентябре, сразу после получения  допуска к обще-научному «пирогу» - граниту науки. 
Вывезли, выгрузили галдящую «биомассу» посреди поля, где-то под Уссурийском  (это город такой, в Приморском крае), приставили двух «рабовладельцев» для порядку, присмотру и эксплуатации – и началась «отделка щенка
под капитана» - будущие медики, а ныне «абитура», выцарапывали, отбирали у поля его дары, складировали в кучи и мешки, грузили машины, и размышляли: интересно было бы узнать, студенты Сорбонны тоже отрабатывают трудовую повинность где-нибудь на Елисейских полях? А поступающие в какой-нибудь Мичиганский университет – на полях Аризонщины или Техассчины?
Вселяло гордость твердое убеждение, что подобное изобретение  - это, как сейчас принято говорить, ноу –хау социалистической системы, высшей системы (если не считать несбыточного коммунизма) устройства социума. Хотя изобретение изрядно отдавало плагиатом заимствования идеи и условий воплощения в рабовладельческом обществе.
    Но сарказм подобных мыслей (да и были ли они? Все-таки народ пребывал еще в недрах «застоя» и мыслил в стиле «совка») изрядно разбавлялся эйфорией сплоченности, вкусом победы – поступили!!- и свежим воздухом. Такая атмосфера в коллективе, помноженная на особенности возраста и близость к природе, моментально породила лирические настроения и вечерами, невзирая на бдящее око «преподов», парочки разбредались по полям.
Поскольку наш факультет в институте – «ярмарка невест», в педиатрию сильный пол если и шел, то либо увечный телом, либо головой – в смысле мозгами крепкий, но в виде «заднего ума». В основном, ребята после армии, когда уже изрядно подзабыта школьная база знаний, а поступить на педфак легче. Да и перевестись потом можно на более подходящие мужскому достоинству санитарно-гигиенический и лечебный.
Поэтому парочки, «уходящие в закат», формировались из «картофельных» девочек и местного сельского «элитарно- го поголовья».
Но Маринке повезло – симпатия возникла быстро, причем, в процессе сбора картошки.
Его звали Игорем. Длинный, с нескладной еще подростковой фигурой, пухлыми детскими губами и глазами карточного джокера. Тонкий юмор и «не узкая» эрудиция, начитанность и даже налет интеллигентности (оказалось – мама директор музыкальной школы в Находке) – все это делало сближение притягательным.
   Уже на третий день «колхозных работ» они трудились вместе на одном рядке, через день получили прозвище Трубадур и Принцесса (тогда у всех на слуху был мультик «Бременские музыканты»), еще через день понимали друг друга с полу-взгляда, что обнаруживало сходство образа мыслей.
    По всем законам жанра, далее должно было бы последовать описание бурного романа с последствиями – недогляд и близость  к природе подразумевают тривиальность развития сюжета. Но жизнь интереснее романов.
Сходив пару раз «в закат», платонически держась за ручки, Трубадур и Принцесса поняли, что созданы друг для друга. Но при этом «заточены» не для романтических отношений, а скорей для платонической дружбы. Основой отношений стало не чувство любви, а чувство юмора.
   Пасторально-идиллическую обстановку окрестных полей, романтических сумерек  и запахов в течение всего свидания вдребезги разбивали хохотом – какая тут любовь?
Зато дружба завязалась крепкая – хотя это большая редкость, а некоторые считают - утопия. А впереди была большая жизнь, путь в профессию, настоящая любовь и молодость, молодость…