Фарфоровый сервиз

     Это незнание врезалось в её надломленное сознание сильнее, чем падение на острейшие пики. Оно ломало изнутри, как билась бы маленькая птичка, с перебитым крылом между прутьев пленившей её клетки. Незнание будущего, невозможность его предугадать, оказались больнее всего. Она стала рабыней собственной жизни, сторонним наблюдателем, никакой возможности вкусить сласть реальность, никакой перспективы. Начало обыденной, казалось бы, истории, случающейся почти с каждым вторым. Это маленькое существо могло лишь наблюдать за лицами пешеходов. У того мужчины, идущего по узкому переулку, нос с небольшой горбинкой и цвета чистейшего, голубого неба в ясный день глаза. А у женщины, идущей навстречу этому мужчине, длинные и густые, слегка спутанные, видимо от ветра, каштановые волосы. Черты ее лица запечатлеть и отложить в собственной памяти ей не удалось.
      Это становилось для нее квиетизмом отчаянья. Отчаянье, тревога, заброшенность, они повсюду преследовали её. Оболочка, за которой ничего нет. Она есть именно то, что её определяет, но имеет ли право зваться человеком, если в список достижений нечего внести? Маленький человек, с маленьким кругозором и стремлением в жизни. Абсолютная подавленность и рефрактерность. Какое будущее может ожидать за тем поворотом?
      Это очередной мой сказ, предание о том, как один маленький человек снова не изменил мир. Как хитросплетением вьются нити и волокна его жизни, где он не волен найти свободу. Это маленький рассказ, который не отличается ничем от других, поэтому ты уже смело можешь закрывать его. Эта история одна на целый миллион, но она происходит каждый день, стоит только присмотреться. Если ты едешь в метро, внимательно осмотри пассажиров вагона, возможно, они испытывают такие же эмоции, как герои этой маленькой небылицы: так о чем это я? Ах да, маленький человечек, жаждущий вырваться из этого порочного круга и найти свое обличие. Воспроизвести саму себя. Но что может ввергнуть тебя на самое дно, заставить частицы твоей души распасться на маленькие крупицы? Возвращение. Или уход? История всегда начинается с распада. Личности, целостности жизни, событий, людей. Что-то должно было запустить механизм, заставивший ее биться, а сердце ломать ребра изнутри?

      Любая история начинается с утреннего кофе. Дальше можно повернуть повествование в новое русло и написать предложение:" в то невероятно солнечное утро, двое молодых людей подтягивали ароматный, свежего помола, кофе".
Или же поменять настроение рассказа и написать "на ту декаду месяца выдались невероятно дождливые деньки, двое молодых людей спрятались в маленьким, уютном кафе, потягивая ароматный, свежего помола, кофе". Но детали не имеют значения, ведь самым главным объектом данного повествования будет именно кофе, а все остальные, менее значимые факты можно и опустить. Эта история началась задолго до того кофе ( утреннего или вечернего, читателям, как и самому автору, будет не дано узнать), но предыстория, как известно, не будет упомянута, если только вскользь. Чашка с ароматным, свежего помола, кофе разбилась. Я ведь говорила вам, что любая, должным образом написанная история обязана начинаться с распада?

- Лиззи, мне нужно тебе кое-что сказать,- мужчина одарил девушку взглядом, наполненным тревогой и тоской.
- Что-то случилось?- это маленькое существо умудрялись постоянно изображать будто бы все в этом мире хорошо. Её взгляд был заострен на осколках разбитой чашки из-под кофе, что выходило за рамки идеальной жизни.
- Это нечто очень важное, что может полностью изменить твою жизнь и представление о ней. Я - гей.

Неловкая тишина воцарилась в той комнате, где двое молодых людей еще пять минут назад тихонько попивали кофе. Настало время второй чашки. Девушка тяжело выдохнула и произнесла:
- Что же, всё равно давно хотела купить новый сервиз.

И тут встает вопрос, а какое настроение истории придает этот диалог? Негативный или же положительный окрас, кажется ли вам она холодноватый, заставляющий кутаться в теплый свитер и уповать на дрова или же, наоборот, так и норовит раздеться из-за жары в помещении?

     Как я и обещала, любая история начинается с кофе и нечто обязано разбиться, дабы создать идеальное повествование, запустить этот процесс. Неужто вам необходимо знание как жила Лиззи и этот мужчина до этого момента? Нет. Вероятнее всего, они жили так, как и остальные люди, да, возможно их истории непохожи на истории других, но это не делает их лучше или хуже. Мы не можем подвергнуть их критическому анализу. Куда больший интерес представляет то, как по крупицам складывалась их дальнейшая жизнь.
Это незнание врезалось в её сознание сильнее, чем врезалось что- либо. Ей оставалась лишь сделать надменное лицо, олицетворяющее будто бы ей нет дела до произошедшего события. Маленький человек, стоящий против огромного мира, в котором нет никому дела до его бед. Жан долгое время пытался завязать с ней разговор.
- Лиззи, скажи, с тобой все в порядке?
Она игнорировала его выпады. Единственной целью ее существования, одержимостью, стала сила выдержки. Насколько холодно она сможет воспринять очередной пинок от жизни.
- Лиззи, ответь.
- Лиззи, что будет дальше?
Исход ей был неизвестен, неподвластен. Есть то, что можно изменить и это в силах человека, но он не готов взять на себя ответственность за эти перемены. Для неё это означало проигрыш. Она не могла смириться и позволить кому-то решать за неё. Этой мощной, обличительный силой могла обладать только она. Сжав нижнюю челюсть, девушка взглянула на того, кто испортил ей отличный сервиз.
Жан был из той категории людей, для кого общепринятые, социальные роли были несвойственны. Его сложно было назвать душой компании или приятным человеком. Чаще всего его общества старались избегать. То, что Лиззи считала его интересным и даже приятным человеком, было весьма удивительно.
Жан и Лиззи познакомились на одной светской вечеринке. А теперь, читатель, стоит запомнить, что никогда не стоит верить писателю, ведь он сам не знает, что происходит в его голове, а тем более, не ведает, что произойдет с его героями в следующем предложении. Мне захотелось изложить вам их первую встречу, дабы предать красок этой маленькой истории. На той светской вечеринки было много народу: ученые, журналисты, деятели культуры. У Лиззи было две степени в области химии, она искала оппонента для своей исследовательской работы. Это была её основополагающая цель для похода на то светское мероприятие.
Жан был первым, кого она отметила, заходя в ту огромную, богато обставленную залу. С потолка свисали огромные, сверкающие, сделанные из чистого горного хрусталя под заказ, люстры. Дамы, одетые в дорогие платья, преимущественно из бархата или шёлка либо танцевали с не менее богато одетыми господами, либо стояли возле стены, потягивая мягкий Шардане. Они все были увлечены друг другом, разговорами, вином. Все крутилось, ускорялось, как карусель. Но все эти люди были моментально отброшены маленькой, хрупкой девушкой. Единственный, на ком был заострен её зоркий взгляд, был тот, казалось бы, неприметный мужчина в самом углу залы. На него слабо падал свет, поэтому издалека разглядеть его было довольно трудно. Но когда она подошла к нему ближе, то смогла разглядеть сшитый не по размеру синий костюм, огромные очки с большими диоптриями, кудри. Уже позже она узнала, что он физик - ядерщик. И с той самой минуты они выбрали себя, подразумевая тем самым, что они выбрали всех людей. Собственное благо для них стало чем-то второстепенным, а благо всех остальных людей выходило на первое место. Они выбрали всех людей. До той разбитой чашки кофе эти двое всегда умудрялись находить самые запутанные и непонятные темы для разговоров. Но любая взрывная история всегда должна начинаться с кофе.стить этот процесс. Неужто вам необходимо знание как жила Лиззи и этот мужчина до этого момента? Нет. Вероятнее всего, они жили так, как и остальные люди, да, возможно их истории непохожи на истории других, но это не делает их лучше или хуже. Мы не можем подвергнуть их критическому анализу. Куда больший интерес представляет то, как по крупицам складывалась их дальнейшая жизнь.
Это незнание врезалось в её сознание сильнее, чем врезалось что- либо. Ей оставалась лишь сделать надменное лицо, олицетворяющее будто бы ей нет дела до произошедшего события. Маленький человек, стоящий против огромного мира, в котором нет никому дела до его бед. Жан долгое время пытался завязать с ней разговор.
- Лиззи, скажи, с тобой все в порядке?
Она игнорировала его выпады. Единственной целью ее существования, одержимостью, стала сила выдержки. Насколько холодно она сможет воспринять очередной пинок от жизни.
- Лиззи, ответь.
- Лиззи, что будет дальше?
Исход ей был неизвестен, неподвластен. Есть то, что можно изменить и это в силах человека, но он не готов взять на себя ответственность за эти перемены. Для неё это означало проигрыш. Она не могла смириться и позволить кому-то решать за неё. Этой мощной, обличительный силой могла обладать только она. Сжав нижнюю челюсть, девушка взглянула на того, кто испортил ей отличный сервиз.
Жан был из той категории людей, для кого общепринятые, социальные роли были несвойственны. Его сложно было назвать душой компании или приятным человеком. Чаще всего его общества старались избегать. То, что Лиззи считала его интересным и даже приятным человеком, было весьма удивительно.
Жан и Лиззи познакомились на одной светской вечеринке. А теперь, читатель, стоит запомнить, что никогда не стоит верить писателю, ведь он сам не знает, что происходит в его голове, а тем более, не ведает, что произойдет с его героями в следующем предложении. Мне захотелось изложить вам их первую встречу, дабы предать краски этой маленькой истории. На той светской вечеринки было много народу: ученые, журналисты, деятели культуры. У Лиззи было две степени в области химии, она искала оппонента для своей исследовательской работы. Это была её основополагающая цель для похода на то светское мероприятие.
Жан был первым, кого она отметила, заходя в ту огромную, богато обставленную залу. С потолка свисали огромные, сверкающие, сделанные из чистого горного хрусталя под заказ, люстры. Дамы, одетые в дорогие платья, преимущественно из бархата или шёлка либо танцевали с не менее богато одетыми господами, либо стояли возле стены, потягивая мягкий Шардане. Они все были увлечены друг другом, разговорами, вином. Все крутилось, ускорялось, как карусель. Но все эти люди были моментально отброшены маленькой, хрупкой девушкой. Единственный, на ком был заострен её зоркий взгляд, был тот, казалось бы, неприметный мужчина в самом углу залы. На него слабо падал свет, поэтому издалека разглядеть его было довольно трудно. Но когда она подошла к нему ближе, то смогла разглядеть сшитый не по размеру синий костюм, огромные очки с большими диоптриями, кудри. Уже позже она узнала, что он физик - ядерщик. И с той самой минуты они выбрали себя, подразумевая тем самым, что они выбрали всех людей. Собственное благо для них стало чем-то второстепенным, а благо всех остальных людей выходило на первое место. Они выбрали всех людей. До той разбитой чашки кофе эти двое всегда умудрялись находить самые запутанные и непонятные темы для разговоров. Но любая взрывная история всегда должна начинаться с кофе.
На раздумье ушло несколько недель неловкой тишины. Отчуждение, порочность, заблуждение, паника- все те эмоции, что она испытывала в течение этих недель. Она лучше других понимала, что выход из любой ситуации найти легче простого. Но найти его ей не хватало сил или отвественности, кто уж разберет все то, что происходит в голове у моих персонажей? Её реальность была подвернута удару, она разлеталась на маленькие осколки и все, что было в ее силах- сконцентрироваться и выйти из этой ситуации победителем. Чем больше она думала о Жане, тем больше понимала, что муж - гей стало олицетворением ее идеальной жизни. Он стал именно той частицей, которой ей так не хватало для пускового механизма. У загнанный птицы с перебитыми крылом наконец-то начали заживать раны. Это решение стало квинтэссенцией её жизни.
Жан определенно обладает умом, она всегда будет наслаждаться его обществом. Кольцо на пальце оградит ее от осуждающих взглядов, надоедливых фраз “тыжеженщинадолжнабытьзамужемирожатьдетей”, никаких классических, утопических представлений о браке, сексе по расписанию, клишированных поз и терминологий. Жизнь будет подобна американским горкам, а ей остается только уследить за направлением очередного вихря. Обычные невзгоды брака обойдут ее стороной: уличить мужа- гея в измене? Но самым ключевым умозаключением было её желание избежать отвественности. Она отчаянно боялась довериться кому-то, кроме себя, подсознательно приготовившись к тому, что каждый человек способен на предательство. Знаете ощущение, когда маленький человек осознает, что он не может превзойти препятствия? Эта маленькая девушка не могла стабилизировать собственное сознание, в ней не было стабильности. Она создавала вокруг себя идеальную иллюзию, то внешнее обличие, о котором мечтала столько лет. Иллюзию создать гораздо легче, чем построить достойный фундамент. Бесконечная гонка за новыми эмоциями, приключениями, впечатлениями. В этом браке никогда не будет соревнования, кто главный в доме: муж или жена, будут открытые, временные отношения со всеми, кто сводит с ума. Она абсолютно свободна. Она выбрала себя.
Думаю, стоит рассказать вам о последствиях данного выбора, ведь как известно, некоторые маленькие подробности ваш писатель считает нужным опустить, будучи уверенным в том, что они погоды не сыграют. Попробуйте, переубедите.

Обрывающее чувство свободы. Эйфория. Полет над землей. Всем знакомые слова, но доводилось ли вам когда-нибудь испытывать их на себе? Как бы вы могли охарактеризовать в двух словах брак с геем? Фарфоровый сервиз. Немного странная характеристика. Думаю, читатель уже нервно елозит в собственной кроватке, ожидая, что я ненамного приподниму завесу моих идей. Будь на то моя воля, я бы так и оставила метафизику еще в первом предложении. Что же, будь он неладен, этот сервиз, но с правдивой историей происхождения данной метафоры вам предоставиться возможность ознакомиться лишь в конце рассказа. Интересный поворот. Сама не ожидала, что создаться заплести интригу вокруг пустяковых слов. ( Самым догадливым в этом месте полагается приз).

Играть роль образцово - показательной семьи не составляло огромного труда. Шаг первый: завести знакомство с идеальной, влюбленной друг в другу парочкой. Далее, брать с них пример во всем. Если они едят ужин при свечах, шепчут нежные речи друг другу на ухо, целуются, то не бойтесь показаться на людях. Лиззи и Жан гуляли под руку, целовались в общественных местах, регулярно ходили к новым знакомым, посещали рестораны. Их жизнь казалась идеальной во всем, потому что они выбрали других людей. Их первостепенной целью было благо во благе. Но была одна маленькая, ускользающая от наших глаз деталь. Договоренность.
      Днем они - образцовые, любящие друг друга муж и жена. Ночью - они, будто оборотни, скидывают с себя противный им образ. Она никогда не хотела быть чьей-то женой, не ассоциировала свою жизнь с детьми, пеленками и головкой. Он никогда не олицетворял семейные ценности. С самого детства его влекли мальчики: их красивые волосы, аккуратные черты лица, завораживающего оттенка глаза, одежда. Жан даже вообразить не мог, что однажды у него будет женщина, дети, дом, работа. Он ученый в первую очередь, а рутина, как известно, способна выедать любой талант.

Бесконечный поток мужчин, женщин, других мужчин. Он, она, увлеченные свободой, данной им государством. Сейчас они могут быть теми, кем всегда стеснялись, без боязни быть осужденными и замеченными.

    Тот день, врезавшийся в ее память, стал знаменателен тем, что разрушил глупый стереотип о начале любой истории. Он начался с чая с молоком. Это был конец недели, Лиззи прогуливалась по городу, разглядывая витрины и вывески. Ничего нового. Она зашла в  маленькое,  но очень уютное кафе "Гоген", села за столик в дальнем углу и заказала себе чашку чая с молоком и сандвич, все почти в порядке. Впрочем, в любом кафе все всегда в порядке. И особенно в кафе "Гоген", наверное, благодаря очень кропотливому хозяину, у которого на лице с успокоительной определенностью написано прохвост. День не предвещал ничего не обычного. Ваш писатель уже сам притомился от глупых деталей, отдаляющих нас от самой кульминации истории. В кафе зашел мужчина.
     Мужчина показался женщине ничем не примечательным, ей даже не захотелось флиртовать с ним. Но, знаете, у людей есть такая мерзкая особенность: зачастую они оказываются далеко не теми, кем кажутся на первый взгляд. Вот такая закономерность у всех этих встреч и знакомств с людьми: у нас в голове складывается о них впечатление, а потом они оказываются не теми. И мир в эту секунду немножко рушится. Самую капельку. Ведь после мы обязаны продолжать жить дальше.
    В способности Лиззи выдерживать любой удар судьбы , мы можем не сомневаться. Она легко выдерживала все звонкие пощечины и из любой ситуации умудрялась выйти победительницей. Эти люди, сидящие в кафе, немного восхищают ее: они рассказывают друг другу истории, четкие и правдоподобные. Спросите их, что они делали месяц назад,- они ничуть не смутятся, в двух словах вам расскажут. Слишком солнечно. 
   Никто никогда не знает,  в какой именно момент его настигнут чувства.  Вообще, чувства странная вещь, которая едва ли поддается рассудку. Прошло несколько недель или месяцев, она уже давно сбилась со счету. Её надломленное сознание давно не оставляло её в покое. Постоянные галлюцинации, надрыв в душе, безмолвный крик о помощи. Фарфоровый сервиз. Лиззи много раз в голове прокручивала в деталях их последнюю встречу: откровения, ненужные слова, крики, безумные взгляды. До сих пор ей удавалось не терять самообладание и контролировать ситуацию. Она, подобно статуе или фарфоровой куклею Никаких лишних эмоций. Её лицо никогда не должно было отражать истинных эмоций, временами казалось, что она вообще их никогда не испытывает. Её брак, жизнь, мысли, - все они были подобны невозмутимой пустоте.

- Сегодня на небе звёзды
- Звёзды есть всегда, просто мы не всегда их видим, милочка.
 
   У него густые, длинные, черные ресницы – это первое, что попалось ей на глаза. Их  первая встреча, как и все последующие, врезались в её сердце больнее, чем скальпель разрезал бы ее кожу. Она была головкружительна. Она сводила её с ума  и заставляла сжимать скулы, иначе женщина выдала бы свои истинные чувства. Это был их танец. Они оба знали конец, но не могли остановиться, бесконечно крутясь в этом потоке музыки.
    - Даг, я приняла решение, - они сидели в их излюбленном Гогене, пропускали по бокалу вина.
- Подожди, я должен тебе кое-что сказать…
- Хорошо, говори.
- Лиззи, я женат. Её зовут Эддисон. Она лесбиянка, конечно, наш брак скорее фикция, но меня все устраивает: я могу спать с кем хочу и не быть никому обязан. Стоило мне тебе сразу сказать, но ты сказала, что ты замужем, поэтому я решил, что для тебя это не особо важно.
- Да, ты прав, - снова каменное, бледное лицо.
- В общем, я уезжаю обратно. Не знаю, когда вернусь обратно, но я тебе обязательно позвоню, ладно?

 Это ведь еще одна история о том, как один человек не может порвать цепь и выйти из этих оков. Это история о сервизе и почему-то обязательно фарфоровом, потому что люди должны понимать, насколько иллюзорной бывает жизнь. Женщина вернулась домой после полуночи, когда уже не горел свет почти во всем доме. Ей хотелось уединения, а она не могла его получить, если бы мешали посторонние люди. Жан оставил обед на столе, но её воротило от еды. Она знала, что произошло с ней, но боялась в этом признаться, зная, что её жизнь и без этого разлеталась на маленькие щепотки. Она не знала, что ждет ее завтра или послезавтра. Как сложится эта дурная, гуманистическая жизнь. Странная дорожка выдалась , неправда ли?  Какова ирония.
   Она ложится в теплую, нет, обжигающую ванную, зная, что эта вода причиняет ей боль. И не только ей. С этого момента она знает, что ждет ребенка. Женщина закрывает глаза и видит все те годы жизни, что ушли у неё впустую. На отсутствие любви, на глупые попытки доказать кому-то, что она лучше, что ей все невзгоды по плечу.  Она превратилась в жалкое подобие человека, куклу. Её израненное сознание... глупая девочка, сколько ошибок она совершила? И кому нужен этот послужной список мужчин и женщин, прошедших через ее постель? Весь ее брак был направлен на то, чтобы она могла вести вольную жизнь, но в итоге, она оказалась взаперти у собственных чувства. Они ломали её изнутри.
    Лиззи задерживает дыхание. И ныряет.