Эллада в эпоху верховенства Кимона

                1. Изгнание Фемистокла из Афин

Когда афиняне восстановили свои городские стены (http://www.proza.ru/2015/02/17/2261), они сразу  приступили к укреплению их портового поселения Пирей. По мнению Фемистокла, именно это место, с тремя его великолепными природными гаванями, могло дать афинянам огромные преимущества для дальнейшего роста их мощи. Ведь Фемистокл был первый, кто высказал великую мысль о том, что будущее афинян на море. В 477 г. до Р.Х., по его предложению, народное собрание постановило каждый год строить 20 новых трехпалубных кораблей. Благодаря этому, спустя несколько лет, боевой флот афинян увеличился до 400 судов. Подобной морской мощью не обладало в то время никакое другое греческое государство!  Точно также Фемистокл взял в свои руки работы по укреплению Пирея. По его совету возводимые стены были такой толщины, что на них могли разъехаться две встречные повозки с камнями. Благодаря проведенным работам Афины оказались надежно защищены от нападения сухопутной пелопоннесской армии, в то время как берега самого Пелопоннеса оставались открытыми для атак афинского флота.

Однако великие заслуги Фемистокла перед Афинами не уберегли его от зависти и происков врагов. Сограждане охотно верили разным наветам на него, и Фемистоклу приходилось поневоле докучать им в народном собрании частыми напоминаниями о своих благодеяниях. «Почему вы устаете по несколько раз получать добро от одних и тех же людей?» - воскликнул он однажды в раздражении. Увы, все его старания удержаться у власти оказались тщетны. С каждым годом его влияние и авторитет внушали народу все более серьезные опасения. Наконец, в 473 г. до Р.Х. врагам удалось подвергнуть Фемистокла остракизму. Они поступили с ним точно также, как сам он за десять лет до этого поступил с Аристидом (http://www.proza.ru/2015/02/09/2216). Но тот оказался не в пример благороднее своего врага: когда шел суд над Фемистоклом, Аристид хранил молчание и ничего не сказал ему во вред.

Изгнанный из отечества, Фемистокл поселился в Аргосе. Он не терял надежды когда-нибудь вернуться на родину, но его чаяньям не суждено было исполниться. После смерти Павсания лакедемонянам стало известно о тайных сношениях между Фемистоклом и Ксерксом. Спартанцы тотчас отправили посольство в Афины и потребовали его казни. Афиняне согласились. Вместе с лакедемонянами они послали людей в Аргос и приказали им схватить Фемистокла в любом месте, где бы тот не попался им на глаза.

Фемистокл загодя проведал о грозившей ему опасности и успел бежать на Керкиру. В свое время он оказал керкирянам большие услуги, а теперь надеялся на их защиту.  Но керкиряне объявили, что не могут оставить его на острове. Они совсем не желали ради него ссориться лакедемонянами и афинянами. Фемистокл переправился на близлежащий материк. Обстоятельства сложились таким образом, что ему пришлось искать убежища у своего недруга Адмета, царя молоссов. Когда-то Адмет обращался к афинянам за помощью. Горожане готовы были ее предоставить, но Фемистокл выступил против, и Адмет остался ни с чем. И вот теперь судьба беглеца всецело зависела  от благорасположения царя!  К счастью, сам Адмет в это время отсутствовал. Фемистокл обратился с просьбой о защите к его жене. Царица  научила его сесть у очага и взять на руки их маленького сына. Когда Адмет вскоре возвратился домой, Фемиотокл открыл свое имя и попросил не мстить изгнаннику. Ведь он, Фемистокл, находится теперь в такой крайности, что может пострадать от гораздо более слабого противника, а благородно мстить лишь равному себе и в равном положении. Кроме того, продолжал Фемистокл, он выступил против просьбы Адмета, когда дело шло о пустяке, но не о жизни и смерти. Если же его выдадут теперь врагам, дело неминуемо закончится казнью. Затем Фемистокл рассказал царю, кто и за что его преследует.

Адмет был тронут его несчастьем. Когда немного спустя прибыли лакедемоняне и афиняне, настоятельно требуя выдать беглеца, царь отказал им в содействии, а Фемистокла велел проводить через свою землю к другому берегу в Македонию, к царю Александру. Здесь Фемистоклу удалось сесть на грузовой корабль, плывший в Ионию.
Казалось, все складывается благополучно! Но неожиданно началась сильная буря. Ветер отнес корабль к стоянке афинской эскадры, которая как раз осаждала Наксос. Что тут было делать? До сих пор никто на корабле не знал имени Фемистокла. Теперь же, тревожась за свою жизнь, он открылся капитану. «Ты должен спасти меня! - сказал Фемистокл. - А если откажешься, я всем объявлю, что ты принял меня на борт, будучи подкупленным». Этой угрозой, а также обещанием большой награды Фемистокл добился его содействия. Пробыв сутки в открытом море, вне пределов досягаемости афинской эскадры, корабль прибыл Эфес. В благодарность за спасение Фемистокл одарил капитана крупной денежной суммой.

Вместе с одним из персов, жителем приморской области, он отправился в путешествие вглубь Азии   и по   пути отправил послание недавно вступившему на престол царю Артаксерксу. Послание гласило: «Я, Фемистокл, прихожу ныне к тебе. Я причинил вашему дому больше всего вреда из всех эллинов, пока мне приходилось обороняться от нападения твоего отца, но я сделал ему еще гораздо   больше добра, когда мне уже нечего было бояться, а он попал в опасное положение   на обратном пути (http://www.proza.ru/2015/02/09/2282). И этим я приобрел право на благодарность». Царь, как передают, очень обрадовался и предоставил Фемистоклу право явиться к нему немедленно или же тогда, когда он сочтет для себя удобным. Фемистокл воспользовался временем, чтобы как можно лучше   изучить персидский язык и познакомиться с местными обычаями. Через год он прибыл к царю   и занял   у него такое высокое положение, какого    еще никогда   не    занимал в Персии ни один эллин. Отчасти он добился этого из-за своей прежней славы, отчасти благодаря тому, что подал царю надежду на покорение Эллады, но прежде всего потому, что выказал себя необыкновенно умным человеком. По свидетельству большинства писателей, Фемистоклу были даны три города: Магнесия, Лампсак и Миунт. С одного из них он получал деньги на хлеб, с другого - на вино, а с третьего - на рыбу. Прожив в роскоши и богатстве несколько лет, Фемистокл умер от какого-то недуга. Вот так, благодаря редкой изворотливости, он даже врагов сумел превратить в своих благодетелей!

                2. Приход к власти Кимона

Вскоре после изгнания Фемистокла умер Аристид, и в Афинах выдвинулись новые политические лидеры. Одним из виднейших был Кимон, сын Мильтиада, самый знаменитый полководец своего времени (http://www.proza.ru/2010/06/13/258).

Как уже говорилось прежде (http://www.proza.ru/2015/02/09/2216), Мильтиад, присужденный к штрафу в пятьдесят талантов и посаженный впредь до выплаты этой суммы в тюрьму, умер в заключении. В первые годы после его смерти Кимон пользовался в городе дурной славой, прослыв беспутным кутилой, похожим по нраву на своего деда. Но вскоре он стал пользоваться среди горожан известностью и приобрел их благоволение. Когда сын Мильтиада стал домогаться участия в государственных делах, народ с радостью его принял и, пресытившись Фемистоклом, быстро вознес Кимона до высших государственных должностей. Особенно превозносил его Аристид, который видел прекрасные душевные качества Кимона и создавал в его лице будущего соперника Фемистоклу. Правда, в отличие от последнего, Кимон совсем не обладал даром изощренного аттического красноречия, но в характере его было много благородного   и искреннего. Не уступая отвагою Мильтиаду, а разумом Фемистоклу, он, по общему признанию, был справедливее их обоих. Ничуть не менее талантливый, чем они, в военном деле, Кимон еще в молодости выказал блестящую храбрость в Саламинском сражении.

В последующие годы, беспрерывно участвуя в военных походах, Кимон сумел составить себе из военной добычи огромное состояние. Но, добыв с честью богатство, он с еще большей честью тратил его на сограждан. Так, например, Кимон велел снять ограды, окружавшие его владения, разрешив неимущим согражданам спокойно пользоваться плодами его сада. У себя дома он приказал ежедневно готовить обед, хотя  и скромный, но достаточный для пропитания многих. Каждый бедняк, если хотел, приходил на обед и получал пищу. Во время прогулок Кимона постоянно сопровождали двое или трое юношей в богатой одежде, и если им случалось встретить какого-нибудь убого одетого старика из горожан, один из них менялся с ним платьем. Те же юноши, замечая на площади людей бедных, но порядочных, останавливались  и молча вкладывали им в руку несколько монет.

Вместе с тем, Кимон продолжил на свои средства  грандиозное строительство, начатое Фемистоклом. При нем был заложен фундамент длинных стен, соединивших в последующем Пирей с Афинами. Работы пришлось вести в местах топких и болотистых, но трясины были завалены огромным количеством щебня и тяжелыми камнями. Все затраты были оплачены Кимоном. Он же первый отвел и благоустроил в городе места, где можно было проводить время в утонченных и достойных свободных граждан занятиях и беседах. Городскую площадь он обсадил платанами, а район Академии, до того совершенно лишенный воды и запущенный, превратил в обильно орошаемую рощу с искусно проведенными дорожками для бега и тенистыми аллеями. Эти места составили украшение города и в скором времени чрезвычайно полюбились афинянам. Однако, не смотря на все это, не смотря также на его громкие победы над персами, политическая карьера Кимона не была легкой, поскольку афиняне весьма строго взыскивали со своих вождей и не прощали им неудач. Так, после своих замечательных успехов на Херсонесе, Кимон был привлечен к суду за то, что не развил успехов и не напал на Македонию, хотя удача была ему обеспечена. Дело едва не закончилось изгнанием, но на этот раз Кимону удалось оправдаться.

Были и другие причины, из-за которых Кимон приобрел значительное число противников. Во все годы своей государственной деятельности он старался обуздывать народ, выступавший против знати и стремившийся вернуть политическую власть, полученную после реформ Клисфена (http://www.proza.ru/2010/03/07/302). Дело в том, что в год нашествия Ксеркса в Афинах вновь, как в старину, усилился совет Ареопага. Причем последний взял на себя руководство делами не в силу какого-нибудь постановления, но вследствие того, что ему были обязаны успехом морской битвы при Саламине. Пишут, что в критическую минуту, когда в город вот-вот должны были войти персы, стратеги совершенно растерялись. Не зная, что делать, они объявили через глашатаев, чтобы каждый спасался, как может. Между тем Ареопаг, достав денег, разделил их между согражданами и посадил всех на корабли. По этой причине афиняне опять подчинились его авторитету, но с годами власть Ареопага делалась для них все более обременительной.

                3. Тройная победа Кимона при Эвримедонте

 Кимон не оставил персов в покое даже после того, как те удалились из Греции, но преследовал их чуть ли не по пятам, не давая ни передохнуть, ни расположиться лагерем. Одни  области он опустошил и покорил, другие склонил к отпадению и привлек на сторону греков, так что вся Азия от Ионии до Памфилии была совершенно очищена от персидских войск.

Получив в 469 г. до Р.Х. известие, что царские военачальники расположились с большим войском и флотом близ пределов Памфилии, Кимон решил дать им урок и показать, что эта часть моря закрыта для них наглухо. Под его началом в это время находилось две сотни превосходных триер, отличавшихся быстротой хода и подвижностью (чтобы усилить их боевую мощь Кимон несколько увеличил ширину кораблей и соединил палубы мостками; вследствие этого триера могла брать на борт значительное число гоплитов). Кимон вывел их из Книда и двинулся навстречу врагу.
Высшее начальствование над военными силами персов принадлежало Ариоманду. Он имел под своей командой значительные силы, но не спешил вступить в бой и стоял на якоре в устье реки Эвримедонт. Персы поджидали прибытия восьмидесяти финикийских кораблей, плывших к ним от Кипра. Когда Кимон узнал об этом, он решил  покончить с Ариомандом до их прибытия и смело атаковал неприятеля. Едва персы поняли, что уклониться от боя нельзя, они выплыли на трехстах пятидесяти судах навстречу грекам. Но ничего достойного таких огромных сил ими совершено не было.

Устрашенные воинственным видом афинян, они тотчас повернули к берегу. Экипажи передних кораблей спрыгнули на землю и успели убежать под прикрытие выстроившейся поблизости пехоты. Но те, кто плыл на задних судах, были настигнуты греками и погибли вместе с кораблями. Какое множество вооруженных судов было у варваров, видно из того, что, хотя многие из них ускользнули, а многие были совершенно разбиты, афиняне все же захватили двести кораблей.

Увидев избиение своих, пехота персов спустилась к морю. Бросить утомленных боем греков против свежих и во много раз превосходящих их сил неприятеля казалось Кимону делом сложным. Но, чувствуя, что люди бодры духом, преисполнены мужества и горят желанием схватиться с варварами, он велел гоплитам высаживаться на берег. Еще не остывши после жаркой морской битвы, они с громкими криками беглым шагом устремились на врага. Персы выдержали удар и встретили их храбро. Началась жестокая битва; в ней пало немало славных, доблестных и пользовавшихся высочайшим уважением афинян. Наконец, после продолжительного сражения, греки обратили врагов в бегство, захватили огромное количество пленных и богатую добычу.

Однако и этим дело не кончилось! Кимон, по словам древнегреческого историка Плутарха, уже одержавший, подобно искусному борцу на играх, в один день две победы, присоединил к ним еще и третью. До исхода дня пришло известие, что те восемьдесят финикийских триер, которые не поспели к сражению, пристали к Гидру. Кимон немедленно вышел в море  и стремительно напал на их. В результате финикийцы были наголову разбиты - они потеряли все свои корабли и большую часть людей.

(Плутарх повествует об еще одном подвиге Кимона, совершенном три лета спустя, в 466 г. до Р.Х.  Кимон тогда выплыл из Афин с ничтожно малым числом триер. Персы относились с пренебрежением к его эскадре и не хотели покидать захваченный ими Херсонес. Однако им пришлось пожалеть о своей дерзости! Напав на врага с четырьмя кораблями, Кимон захватил у них тринадцать. Персы и фракийцы были изгнаны с Херсонеса, который вновь подчинился власти афинского государства).

                4. Покорение афинянами Фасоса

В  464 г. до Р.Х. против афинян восстали их союзники фасосцы. Виновниками конфликта были сами афиняне. Они основали во Фракии несколько своих торгово-перевалочных пунктов и стремились завладеть золотыми копями, которые исстари принадлежали Фасосу. Когда фасосцы восстали, афиняне выслали против них эскадру и, одержав победу в морской битве, высадились на острове. В течение трех лет они осаждали город и наконец  вынудили фасосцев капитулировать. Побежденные должны были срыть стены своего города, выдать корабли, немедленно уплатить денежную контрибуцию, согласиться на уплату дани, а также отказаться от рудников и всех своих владений на материке. Фасос стал первым государством, утратившим свою самостоятельность и превратившимся из союзника Афин в ее вассала.

             5. Великое землетрясение в Лаконике и третья Мессенская война

Левтихид, победивший персов в сражении при Микале (http://www.proza.ru/2015/02/17/2261),  не дожил в Спарте до старости. Ему пришлось искупить свою вину перед Демаратом (http://www.proza.ru/2012/11/12/302) и вот каким образом. Однажды во время похода в Фессалию он предводительствовал лакедемонянами и мог легко покорить всю страну, но позволил подкупить себя большими деньгами. Левтихида застали на месте преступления: он сидел в своем собственном стане на мешке, полном золота. Привлеченный к суду, царь бежал из Спарты в Тегею и там в 469 г. до Р.Х. скончался. Дом его был разрушен. Сын Левтихида Зевксидам умер от болезни еще при жизни отца. Власть перешла к сыну Зевксидама Архидаму II (он правил в 469-427 гг. до Р.Х.)
В четвертый год царствования Архидама,  в Спарте разразилось сильнейшее из всех сохранившихся в народной памяти землетрясений – такой силы, что земля лакедемонян во многих местах обрушилась в разверзшиеся пропасти, а некоторые из вершин Тайгета откололись. Весь город был обращен в руины, развалились все дома за исключением пяти. Рассказывают, что юноши и мальчики занимались гимнастикой внутри портика, и за несколько мгновений до землетрясения около них показался заяц. Мальчики, как были натерты маслом, бросились, резвясь, ему вдогонку, а на оставшихся юношей обрушилось здание, и они все до единого погибли.

В городе воцарилась ужасная суматоха. Большинство спартанцев было озабоченно тем, чтобы спасти из-под руин своих близких и имущество. Один только Архидам понял, какая грозная опасность нависла над государством. Он велел протрубить сигнал, как будто бы наступал неприятель, после чего все сограждане собрались вокруг него с оружием в руках. Только это одно и спасло Спарту при тогдашних обстоятельствах! Ведь едва весть о постигшем спартанцев несчастье распространилась по стране, отовсюду  с полей в город бросились илоты (http://www.proza.ru/2014/04/12/2142). Они надеялись захватить врасплох и перебить тех спартанцев, которым удалось спастись. Но застав их, против ожидания, вооруженными и построенными в боевой порядок, илоты разбежались по городам и начали против спартанцев открытую войну. Большинство периэков приняло сторону мятежников. В тоже время восстали покоренные мессеняне, которые вновь захватили Ифому. Таким образом вспыхнула третья Мессенская война.

Она оказалась ничуть не менее упорной, чем две предыдущие (http://www.proza.ru/2012/07/19/305). Спартанцы довольно быстро усмирили возмущение в Лаконике. Потом они восстановили свой контроль над большей частью Мессении, но осада Ифомы затянулась на годы. Тогда лакедемоняне призвали на помощь союзников, в том числе афинян. Те прибыли  в 462 г. до Р.Х. со значительным отрядом под предводительством Кимона. Спартанцы обратились к ним за помощью  главным образом потому,  что афиняне считались особенно искусными в осадном деле. Однако их расчет не оправдался – афиняне  не смогли овладеть неприступной крепостью. Взять гору силой оказалось невозможно. Между тем лакедемоняне стали опасаться, что афиняне при их своевольной и неустойчивой политике могут вступить в сношение с мятежниками и перейти на их сторону.  Чтобы не допустить этого они отослали афинян обратно (причем только их одних из всех союзников!). Правда лакедемоняне не высказали открыто своих подозрений. Они просто заявили, что помощь афинян им больше не нужна. Афиняне, однако, поняли, что их официально отсылают под столь благовидным предлогом, а в действительности им просто не доверяют. Они были возмущены и решили не терпеть более  подобного обращения со стороны лакедемонян. По возвращении афиняне тотчас разорвали союз, заключенный ими для борьбы против персов, и вступили в союз с врагами лакедемонян – аргосцами.

Между тем мессеняне на Ифоме не могли уже больше держаться и на десятый год осады заключили с лакедемонянами мирное соглашение. Осажденные получили право свободно уехать из Пелопоннеса, с условием никогда туда больше не возвращаться. Каждого, нарушившего договор, вновь ожидало рабство. К подобному шагу склонил лакедемонян дельфийский оракул, который повелел им отпустить всякого молящего о защите у алтаря  Ифомского Зевса. Множество мессенян с женами и детьми покинули свою родину. Афиняне из ненависти к лакедемонянам оказали изгнанникам всяческую поддержку и поселили их  в Навпакте, недавно отобранном у озольских локров (http://www.proza.ru/2014/04/24/1859).

                6. Аргосцы разрушают древние Микены

 Микены уже давно не обладали тем могуществом, какое имели в героическую эпоху (http://www.proza.ru/2013/04/01/446). Но они ни за что не хотели подчиняться Аргосу.  Аргосцы горячо ненавидели микенцев, однако должны были считаться с их независимостью, так как тем всегда покровительствовали лакедемоняне (недаром микенцы – одни из всей Арголиды! – послали свой отряд к Фермопилам навстречу персам). Так продолжалось до 464 г. до Р.Х., когда в покоренной спартанцами Мессении вспыхнуло мощное восстание илотов.  Занятые внутренней борьбой, лакедемоняне ничем не могли помочь своим союзникам. Аргосцы поспешили воспользоваться благоприятной возможностью. Они разгромили микенцев в сражении, а затем после осады захватили их город. Жителей они взяли в плен, а Микены сравняли с землей. Таков был печальный конец этого некогда великого города!

                7. Противники Кимона - Эфиальт и Перикл

Афины оставались под главенством Ареопага в течении 17 лет после изгнания Ксеркса. Когда же сила народа стала возрастать, его вождем сделался Эфиальт, сын Софониса, пользовавшийся репутацией человека неподкупного и справедливого. Он первый стал нападать на этот совет. Прежде всего Эфиальт добился устранения многих из ареопагитов, привлекая их к ответственности за действия при отправлении ими обязанностей. Затем, воспользовавшись отсутствием Кимона, который был в походе, Эфиальт в 462 г. до Р.Х. отнял у этого совета все дополнительно приобретенные им права. Последние перешли частью Совету Пятисот, частью народному собранию и судам. Большего  Эфиальт достичь не успел, поскольку в том же году был коварно убит своими политическими врагами.

 Как раз в это время вошел в силу примкнувший к народной партии Перикл. Его отцом был Ксантипп, возглавлявший отряд афинян в битве при Микале, а мать Агариста принадлежала к знаменитому в Афинах роду Алкмеонидов (http://www.proza.ru/2010/03/07/302). В юности Перикл учился у философа Зенона. Однако несравнимо большее влияние имел на него другой знаменитый философ - Анаксагор из Клазомен  (http://www.proza.ru/2010/04/25/299). Питая необыкновенное уважение к этому человеку, Перикл не только усвоил себе высокий образ мыслей и возвышенность речи, свободную от плоского, скверного фиглярства, но и серьезное выражение лица, недоступное смеху, спокойную походку, скромность в манере носить одежду, ровный голос и тому подобные свойства, производившие на всех удивительно сильное впечатление.

В молодости Перикл боялся народа. Причина этого крылась в том, что внешне он очень походил на тирана Писистрата и этим сходством наводил страх на старых людей. А так как Перикл владел богатством, происходил из знатного рода, был окружен влиятельными друзьями, он имел все основания опасаться остракизма и потому долго не занимался общественными делами. Но когда Фемистокл отправился  в изгнание, Аристид умер, а Кимона походы удерживали по   большей части вне Эллады, тогда Перикл с жаром принялся за политическую деятельность. Вопреки своим природным наклонностям он стал на сторону демократии и бедных, а не на сторону богатых и аристократов, хотя по характеру был человеком совершенно не демократическим. По-видимому, он боялся, как бы его не заподозрили в стремлении   к тирании, а кроме того видел, что аристократия уже имеет своим вождем  Кимона.

Сделавшись вожаком народа, Перикл совершенно переменил весь образ своей жизни. Плутарх пишет, что в городе его видели идущим лишь по одной дороге - на площадь и в Совет. Он отказался от приглашений на обеды и от всех такого рода дружеских, коротких отношений, так что во время своей долгой политической деятельности он не ходил ни к кому из друзей на обед; только, когда женился его родственник Эвриптолем, он пробыл на пире до возлияния и тотчас потом встал из-за стола. И действительно, панибратство обладает такой силой, что перед ним не может устоять никакая напускная величавость, и при коротких отношениях трудно было сохранить важность, которая рассчитана на приобретение славы. Так же вел себя Перикл и по отношению к народу: чтобы не пресытить его своим постоянным присутствием, он появлялся среди народа лишь по временам, говорил не по всякому делу и не всегда выступал в народном собрании, но приберегал себя для важных дел, а все остальное делал через своих друзей и подосланных им других ораторов.

Впервые получив известность, как обвинитель Кимона, Перикл и в дальнейшем старался приобрести расположение народа. С этой целью он решительно настаивал на развитии у государства морской силы. Ведь именно благодаря этому простой народ почувствовал свою мощь и старался сосредоточить в своих руках все политические права (если конница  формировалась из зажиточных слоев, а тяжелая пехота из граждан среднего достатка, то во флоте служила в основном беднота). Но одних этих мер было недостаточно. Поскольку Перикл значительно уступал Кимону в богатстве и не мог подобно ему расходовать  огромные суммы на бедных, он решил использовать в своих целях общественный деньги.  Прежде всего Перикл ввел жалование для судей (до этого афинские граждане заседали в судах бесплатно). Потом он провел постановление, согласно которому бедняки стали получать средства из казны на посещение театра. Подобными мерами, а также  разными другими вспомоществованиями Перикл подкупил народную массу и стал пользоваться ею для борьбы с Кимоном.

                8. Изгнание Кимона

Вслед за Ареопагом Периклу удалось свалить и Кимона. Этой победе в немалой степени способствовала искренняя приверженность последнего к Спарте и всему лаконскому. (Он даже назвал одного из своих сыновей Лакедемонянином!) Поначалу афиняне благосклонно смотрели на лаконские привязанности Кимона, так как  извлекали из расположения к нему спартанцев немалые выгоды. В первые годы роста их могущества, когда им так много приходилось заниматься делами военного союза, почет и уважение, оказываемые Кимону, их не раздражали, ибо почти все общегреческие дела они доводили до благополучного конца благодаря посредничеству того же Кимона, умевшего мягко обходиться с союзниками и угодного лакедемонянам. Но сделавшись сильнее, они стали выражать недовольство его горячей приверженностью к Спарте. К тому же сам Кимон по всякому поводу восхвалял Лаконику перед афинянами, в особенности когда ему приходилось упрекать или побуждать их к чему-нибудь. В этих случаях он имел привычку говорить: «А вот спартанцы не таковы!» Так он навлекал на себя нерасположение и, пожалуй, даже вражду своих сограждан.

Когда в Лаконике после сильнейшего землетрясения, началось мощное, восстание илотов, поставившее спартанское государство на край гибели, лакедемоняне, как уже говорилось выше, обратились за помощью к афинянам. Эфиальт старался   этому воспрепятствовать и заклинал народ не помогать спартанцам, чтобы не дать подняться городу, во всем противодействующему Афинам, а оставить его поверженным, с растоптанной в прах гордыней. Кимон, напротив, ради лакедемонян поступился возможностью возвеличить собственное отечество. Он склонил народ на свою сторону и выступил на помощь Спарте во главе большого отряда гоплитов. (Пишут, что сильнее всего Кимон подействовал на сограждан следующим пассажем;  он воскликнул: «Смотрите, как бы Эллада не стала хромой и афинское государство не осталось в упряжке одно, без своего напарника!») Но после того как спартанцы с позором выслали их из своей страны, афиняне стали открыто выражать свое негодование против сторонников лакедемонян и, ухватившись за ничтожные поводы, изгнали в 461 г. до Р.Х. Кимона посредством остракизма на десять лет.

Эпоха греко-персидских войн http://www.proza.ru/2014/02/19/380