Сочинение ко Дню Победы Числится погибшим

Александр Сергеевич Чебурашкин до сих пор считается погибшим. Его имя вписано в Книгу памяти Саратовской области рядом с именем его старшего брата Дмитрия, который пропал без вести за несколько дней до окончания Великой Отечественной. Александр был вычеркнут из списков истребительно-артиллерийского полка в январе 44-го. Тогда под Киевом недалеко от города Умань вся дивизия попала в окружение:
- Надо было до станции Аратов не доезжать, а мы переехали ж/д полотно. И когда мы только переехали, справа увидели немецкие эшелоны с танками разгружаются, и они начали по нам стрелять. Мы – в лес. А там – наши.
Вырваться из вражеского кольца не было возможности в течение нескольких суток. Попытка просочиться через передовую группами не удалась. Пришлось просто отбиваться от наседавших фрицев:
- Нас немцы стали выбивать из леса. Они наступают в лес, а мы выходим им навстречу и отгоняем их в окопы.. а мы опять назад. и так 4 раза за день.
Во время последней контратаки Александра достала пуля:
- Мне в плечевой сустав разрывная пуля. Я руку поднимаю, а она падает вниз. Опять поднимаю - снова падает. Ну, думаю, оторвало. Дёрнул, и тут только почувствовал большую боль.
Чебурашкина - на сани и повезли. Сколько возили, он не помнит. Обещали, что не бросят, а на деле оказалось по-другому. Все ходячие ушли, а беспомощных оставили. В какой-то миг Александр потерял сознание, и очнулся только от чужого голоса:
- Один из украинцев подъехал на лошади и кричит другому: «Тут один живой» (палкой ткнул). Положили меня в сани и повезли.
Через некоторое время небольшой санный обоз наткнулся на немцев:
- Двое раненых, а двое сопровождали. Тут «Век!», - немцы кричат, значит, «сюда». Подъехали, меня из кошёлки согнали. Я сел на снег, а раненых немцев положили в сани. А украинец про меня говорит: «Он не может идти». Тогда немец разрешил мне сесть. Я лег и носом своим уперся в середину немцев. Вот уж тут я их насмотрелся.
Александра вместе с другими пленными разместили в каком-то доме в городе Умань. Их особо не охраняли, и немцев, вспоминает Александр Сергеевич, он там практически и не видел. Но что такое голод, ощутил сполна. Пленным давали один раз в день какую-то баланду, а последние дни совсем не кормили:
- Я каждый день брал себя за пипку носа и щупал. Есть шкурка, значит, ещё дня два-три протяну.
В эти несколько голодных дней Александр наверняка вспоминал о том, как в августе 42-го уходил на фронт. Из родной Малой Таволожки Пугачёвского района Саратовской области он сначала попал в Привольское военное училище, потом в знаменитые Татищевские лагеря, а оттуда в Могилёвское пулемётно-миномётное училище, которое располагалось в Моршанске Тамбовской области. Александр решил стать миномётчиком:
- Руководитель спрашивает: «Есть ли вопросы?» Я говорю: «Есть. Можно я буду минометчиком». – «Почему?» – «Потому что у нас в армии 6 братьев. Есть медики, политработники, пулемётчики, а миномётчиков нет». Мою просьбу удовлетворили.
Из училища их выпустили досрочно. В марте 43-го. Приближалась Курская битва, и бойцы были нужны там. Однако в бой миномётчиков бросили не сразу. Почти полтора месяца их перебрасывали с одного места на другое и вдоль линии фронта они отмерили ногами около полутора тысяч километров:
- Самое тяжелое что? Когда идёшь – засыпаешь. Я помню, шёл левофланговым. Иду-иду и – в кювет. Вскакиваю и своих догоняю.
Во время переходов полк не раз бомбили фашистские самолёты, но первая смерть, которую увидел на войне молодой миномётчик, была не от бомбы:
- Южане пошли глушить рыбу на пруд. Они немножко не понимали. Бросили противотанковую гранату. Думали, рыбу придётся собирать, а осколком - прямо в сердце тому, кто бросал.
А потом начались бои на Курско-Белгородском направлении. Фронтовая жизнь миномётчиков Александру не понравилась:
- Нам приходилось ночью передвигаться. Сначала окоп копаем, а потом, если движения нет, сидим и ведём обстрел. А кто куда попадает, знают только командиры. Спустя месяц мне всё это нравиться перестало. Думаю, приеду домой, спросят меня, видел ли я немцев, и что я отвечу.
А дальше получилось по поговорке: не было бы счастья, да несчастье помогло. У переправы через Днепр Александра ранило в ногу, и он, вместо того, чтобы переправиться на другой берег, попал в госпиталь. Лежал всего чуть больше недели, но зато после этого его взяли уже в артиллеристы. Он стал наводчиком орудия и отличился едва ли не в первом бою:
- Из лесополосы вышло 4 «тигра». Они прошли свою пехоту и двинулись дальше. Деваться было некуда. Я решил стрелять. Зарядил, сказал своим: «Не вылазьте ни один». Зарядил и выстрелил. С первого раза не попал. Со второго – у «тигра» появился клубок дыма, и он встал. У меня немножко храбрости появилось: «Теперь я тебя добью, раз стоишь». Взял бронебойный снаряд, поднял его над щитом, и как – ничего не помню – сразу всё огнём кругом обдало. Я прыгнул в окоп. А сзади раздался мощный взрыв.
Если бы не заранее подготовленные возле пушки окопы, расчёт наверняка бы погиб. Каково же было удивление однополчан, когда они узнали, что артиллеристы живы. А командир полка удивился ещё и тому, что немецкий танк подбил невзрачный, невысокого роста паренёк. Удивился и решил проверить:
- Ну, пошли к орудию. И он говорит: видишь км за полтора омёт. Там немцы. Надо их выбить. Вот тебе 3 снаряда. Я выстрелил, и омет сразу загорелся. Он: «Молодец, представлю к награде».
Вместо награды Александр получил полторы тысячи рублей и отправил их домой. Не бог весть какие, по тем временам, деньги – 15 буханок хлеба по рыночной цене, но всё равно подспорье домашним.
После этого успешных сражений было немало. И вот – окружение. Ранение. Плен. Лежал Александр в каком-то доме среди раненых, вспоминал о том, как воевал, и не расставался с надеждой на освобождение. Всё закончилось, как это часто бывает, неожиданно. Однажды утром немцы увели куда-то всех, кто умел ходить, а остальных оставили:
- Утром 9-го нас осталось 5 человек. Кто еще кое-как передвигался (в том числе, и я), отправился навстречу фронту. Прошли км 15, а там – медсанбат.
Плечо заживало долго. Поскитался Александр по госпиталям немало. Его даже в Грузию на лечение отправляли. И почти всё это время родные думали, что он погиб: на адрес отца пришла похоронка:
- «Мы уж и в церковь ходили, чтобы тебе хорошо было на том свете», - рассказывал он потом.
Но обманул Александр смерть. Вернулся домой. Женился на любимой девушке Полине, с которой попрощался в августе 42-го. И завертела, закружила мирная жизнь. Работа в школе, дети, внуки, правнуки. Только спустя боле полувека со дня окончания войны решился-таки Александр Сергеевич узнать, представляли ли его к награде за подбитый «тигр». Из архива ответили – да, к медали «За отвагу». Она где-то так и затерялась. Ведь официально Александр Чебурашкин погиб смертью храбрых.

2005 г.

P.S.
Выписка из наградного листа.
Медаль «За отвагу»:
«…за то, что он проявил себя смелым и отважным воином в борьбе с немецкими оккупантами. Во время артиллерийской подготовки в районе Ястребиньки он уничтожил огневую точку противника, мешвашую продвижению нашей пехоты. За время наступления он смело выдвигался вперёд и огнём своего орудия расстреливал противника, уничтожал его огневые точки и живую силу, тем самым обеспечивал продвижение нашей пехоте. Он уничтожил до двух отделений немецкой пехоты. 24.12.1943 года в районе Краковщина отбил атаку танков противника.
28.12.1943 г.»