Я отвезу тебя домой. Глава 65. В знак братства

Едва они вышли за город, прошли около полулье вдоль реки, Мориньер остановился, обернулся к шедшему позади него юноше. Тот брел за ним с видом побитой собаки. Шел на расстоянии – не приближался и не отставал.
Заметив, что командир дожидается его, Реми прибавил шагу. Но по-прежнему не смотрел на Мориньера – только под ноги.

Когда юноша поравнялся с ним, Мориньер удержал его за руку. Остановил.

– Ты твердо решил идти со мной? – спросил.
Тот кивнул – да, твердо.
- Тогда расправь плечи, - улыбнулся Мориньер. – Нет ничего глупее, чем печалиться о том, чего еще не произошло.

*   

Они долго двигались не останавливаясь. Прошли бодрым шагом вдоль Святого Лаврентия, пересекли бурную реку, углубились в лес. До форта оставалось меньше часа ходу, когда Мориньер объявил привал.
Реми опустился на землю, тяжело дыша.
Последний отрезок пути был непростым. Мориньер, решив как будто сократить расстояние, повел своего спутника напрямик. Они преодолели несколько глубоких оврагов, пересекли пару ручьев.
Реми шел за своим командиром и удивлялся его выносливости. Сам же был недалек от того, чтобы просить пощады. Удерживало его только одно – он боялся снова увидеть в глазах Мориньера презрение.
Лучше умереть! – думал Реми.

*

От усталости он не разбирал дороги. Не замечал взглядов, которые бросал на него время от времени Мориньер. Не видел легкой одобрительной улыбки, не сходившей с его губ.
Я дойду, - думал Реми. – Должен дойти!
Он ни за что не попросил бы об отдыхе. Но когда Мориньер указал ему на небольшой пригорок, Реми без слов повалился наземь.

*

Мориньер присел рядом.
- Чем ты занимался раньше - до той злополучной ночи в Шербуре? – спросил он юношу, когда тот отдышался.
Реми уставился на Мориньера в изумлении.
- Разве я рассказывал вам об этом?
Мориньер улыбнулся:
- Мне – нет. Но ты слишком громко разговариваешь, а у меня хороший слух. Так что ты делал?
- Учился портновскому делу.

Реми отвернулся. Взялся смотреть в сторону, уткнул взгляд в подножие высоченной ели. Ему вспомнилась мастерская, в которой работал. Друзья. Отец. Жизнь казалась ему такой тяжкой! Что он знал тогда о сложностях?
 
- Если ты решишь вернуться во Францию, я помогу тебе, - сказал вдруг Мориньер.
Реми подскочил, выпрямился. Смотрел ошарашенно.
- Но как?
- Это не твоя забота.
Мориньер откинулся назад, оперся на локти.
- Твое дело определиться: хочешь ты остаться или вернуться домой.

Сделав несколько нервных шагов от Мориньера и обратно, Реми снова опустился на прежнее свое место. 
Мориньер понимал, слышал в этот момент каждую из мыслей юноши. Да и нужно ли ему  было прислушиваться, когда сам он не раз и не два оказывался в том же положении - когда под ноги твои вдруг выплескивается несколько дорог, и тебе надо только шагнуть. И ты не можешь больше сетовать на судьбу, потому что судьба с этих пор – ты сам.

Он смотрел на Реми. Ждал ответа.
Думал слегка отстраненно: «Как часто мы проклинаем судьбу, заставлявшую нас, закусив удила, идти вперед. Но именно тогда, когда она, смилостивившись, дает нам возможность уклониться от прежде казавшегося предопределенным пути, мы вдруг из гордыни или страха отказываемся сделать это!»
С некоторых пор это осталось для него только теоретическим, никак к нему самому не относящимся, знанием. С некоторых пор он, Мориньер, не проклинал и не уклонялся. Но он помнил еще эти метания разума. И мог оценить их тяжесть.
Именно поэтому он не торопил Реми с ответом. Поднимаясь, похлопал юношу по колену.
- Ладно. У тебя есть время подумать.
Отряхнул налипшие на штаны сухие сосновые иглы.
- Идем. До форта осталось немного.
- Наверное, вам следует взять с меня слово, чтобы я никому не говорил о нашем разговоре, - сказал вдруг Реми.
Мориньер посмотрел на него удивленно.
- Зачем это?
- А вдруг еще кто-нибудь захочет оставить службу и вернуться во Францию?
Реми смотрел на Мориньера даже как будто вызывающе.
- И много среди вас таких смельчаков поневоле? – усмехнулся Мориньер.
- Из тех, кого собрал в наш отряд комендант Труа-Ривьер, трое - точно.

- В таком случае, - ответил Мориньер, - я, напротив, прошу тебя передать мое предложение всем. Мне не нужны воины, мечтающие при первой же возможности сбежать. Я никого не держу.


*

Они двигались в сторону форта по тропе.
Когда Реми осмелился поинтересоваться, не лучше ли было бы направиться другим путем, чтобы захватить индейцев врасплох, - Мориньер взглянул на него с улыбкой:
- О нашем приближении могавки уже давно знают, - ответил.
- Почему вы так думаете? – спросил Реми удивленно.
И Мориньер не решился вдруг огорчить наивного. Не сказал – лось, продирающийся сквозь кусты, создает меньше шума, чем ты.
Ответил неопределенно:
- Звуки по лесу разносятся далеко.

Они сделали еще несколько десятков шагов, обогнули изгородь. Остановились неподалеку от большой ели.
- Ты позвал меня – я пришел, - сказал вдруг Мориньер, как показалось Реми, в пустоту.

И юноша попятился в изумлении, когда из темноты чащи шагнула навстречу им фигура вождя могавков.
Тот подошел. Остановился напротив. Некоторое время стоял, смотрел на них пристально. Потом приложил кулак к груди, правую руку поднял, развернул открытой ладонью к Мориньеру - я твой друг.

Мориньер достал из-за пояса нож. Подал его Таньян-Яхи.
- Здравствуй! Я был счастлив получить от тебя знак.
Могавк кивнул. Забрал нож. Махнул рукой – и из-за деревьев на поляну выступили индейцы. Встали полукругом.

Мориньер заглянул через распахнутые ворота форта во двор. Отметив несколько вонзившихся в землю и стены дома стрел, - одна из них торчала всего в паре дюймов от дверного проема, - он обернулся к могавку.
- Какой отрадный покой царит кругом, - сказал. - Я беспокоился, что договориться с моими парнями будет не так просто.
Таньян-Яхи перенял у французов больше, чем можно было ожидать.
Он прекрасно понял иронию. Усмехнулся. Ответил:
- Твои солдаты не так сговорчивы, как хотелось бы. Они собирались выбраться по тайному ходу в скале, но мои воины убедили их не делать этого.
Он помолчал.
- Мне пришлось долго говорить. И, в конце концов, они обещали ждать твоего прихода до ночи. Думаю, белые в доме не сидят теперь без дела. Хорошо, что ты успел до темноты.
- Хорошо, - кивнул Мориньер.
- Мы пришли, как друзья, - торжественно сообщил Таньян-Яхи. - И только необходимость заставила нас поступить так, как мы поступили.
Он посмотрел на стоявшего позади Мориньера Реми.
- Надеюсь, посланник не посчитал себя оскорбленным тем, как с ним обошлись?
Мориньер оглянулся. Усмехнулся.
- Не посчитал. 


*


Великий сахем Дайо-Хого чувствовал, что силы его иссякают. Именно поэтому он, не дожидаясь возвращения своего племянника Таньян-Яхи, собрал Совет Племени, на котором было решено отправить к сенекам посла с вампумом, объявить племенам ходеносауни о скором смещении старого Дайо-Хого и поднятии нового сахема могавков.
Ко времени, когда Таньян-Яхи вернулся в деревню, все уже было сделано. Сенека получили вампум – об этом сообщил жителям деревни вернувшийся из похода посол. И дальше все происходило в обычном порядке: сенека отправили сообщение о созыве Лиги кайюгам, кайюга должны были известить онондага, онондага - онейда.
Скоро, очень скоро, - говорили в племени, - соберется Совет Лиги. И будет утвержден новый сахем. Имя его не вызывало сомнений. Не было в селении ни одного могавка, который не согласился бы с тем, что Таньян-Яхи – больше других достоин стать им.
   
- Нет воина доблестнее, нет могавка – хитрее тебя. Я хочу, - сказал Дайо-Хого племяннику, когда тот появился перед ним, - при жизни увидеть, как ты встанешь во главе племени. Когда это случится, я спокойно отправлюсь в обитель Великого Духа.

*


В просторном доме Дайо-Хого было два очага. Высокая перегородка разделяла пространство на две части. В одном помещении жили великий сахем и его жена Са Ина. В другом – время от времени собиралось племя. Здесь они совместно трудились, праздновали, обсуждали насущные вопросы. Здесь же в этот раз решено было собрать Совет Племени.

И Мориньер, дружески принятый Дайо-Хого, в первый же вечер оказался именно тут – в самом центре большой комнаты, по правую руку от великого сахема.

Они провели вместе уже несколько часов. Выкурили не по одной трубке и обсудили массу важных вопросов. А потом Дайо-Хого сказал:
- Надо, чтобы все это слышали.
И он отправил по деревне мальчишку-глашатая. Тот шел от дома к дому, сзывал мужчин и женщин – «слушать слова  белого вождя».
Мориньер представлял себе, как мальчишка, гордый тем, что ему дали возможность проявить себя, заходя в длинные дома могавков, изо всех сил старался сдержать возбуждение, как подсаживался к огню. Долго, подражая взрослым, говорил о погоде, о здоровье живущих в доме, о планах на ближайшее время. О приближающемся празднике благодарения клену. И наконец произносил тихо, ненароком будто – «в деревню пришел Черное Платье». И опять поднимался. Шел в соседний дом. И снова говорил – о празднике, здоровье и погоде. И только потом позволял себе обнаружить то, ради чего пришел.

Мориньер представлял себе это и едва заметно улыбался.
Неприятное ощущение опасности покинуло его в тот момент, когда, стоя у ограды форта «Под скалой», Таньян-Яхи поднял руку в знак дружбы. С тех пор Мориньер был настороже ровно настолько, насколько он был настороже в любое другое время. Беседа со старым сахемом только добавила ему уверенности. И теперь он сидел расслабленно, курил предложенную ему трубку. Обменивался с Таньян-Яхи и Дайо-Хого короткими репликами. Следил за тем, как постепенно помещение Собрания Совета, - так называли эту часть дома сами могавки, - наполнялось людьми.

Они стекались к хижине по одному-двое, входили, располагались вокруг очага. Смотрели на Дайо-Хого и сидевшего рядом с ним гостя. Ни словом, ни жестом не обнаруживали возмущения – только молчаливый, сдержанный интерес.

Они узнали его - Мориньер видел это по огонькам, вспыхивающим в глазах могавков. И теперь гадали: что могло снова привести его в их деревню?