Черновик моей жизни - глава 1, часть 7

Мне снились жуткие сны. Мари обвиняла меня в своей гибели, а Питер не хотел меня видеть, приговаривая, что это именно я свела его сестру в могилу. Я плакала и умоляла их простить меня, но всё было тщетно, пока я не проснулась в холодном поту.

Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Странные тёмные стены, плотно зашторенные окна, огромная гардеробная и письменный стол. Всё это напоминало обстановку средневековых кабинетов для важных особ. Спустя несколько секунд, я, открыла двери и узнала коридоры дома Мюллеров, только вот для меня до сих пор не ясно, чья это всё-таки комната. Я знаю этот дом лучше, чем свой, но вот такого интерьера в комнатах никогда не замечала.
- Ты уже проснулась? - внезапно донёсся до меня голос Питера из другого конца коридора.
- Ага, - тихо произнесла я, - Не знаешь, который час?
- Сейчас 14:40, а что?
- Чёрт, мне давно нужно быть дома. Наверное, тебя уже достали звонки на мой телефон, да? Моя мать меня убьёт...
- Никто не звонил, Рэйна.
- Правда?
- Да.
- Ну, что ж, не знаю, радоваться или горевать. Думаю, стоит этим воспользоваться.
- Мне тоже так кажется. Кстати, ты не голодна? Я приготовил обед.
- Это было бы... Стой, что? Ты приготовил обед?
- Конечно, не твои фирменные кексы и не пицца с сыром и кальмарами, но тоже сгодится. Пойдём.
Всё это время он держался как-то слишком спокойно. Это вовсе не похоже на Питера, обычно он никогда не сдерживался. Но в отличие от него, у меня вовсе не выходило контролировать себя. Пока я весело поддерживала беседу, все мои мысли были заняты сегодняшними кошмарами и сожалениями.
Войдя на кухню, я была поражена. На столе красовалась огромная тарелка картофельной запеканки и овощной салат.
- Кто ты и что ты сделал с Питером?
- Я просто хотел накормить тебя чем-нибудь годным к употреблению, Рэйна. Заставлять тебя вновь готовить было бы неприлично, особенно после пережитого. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя, как дома.
- Прости, но я скажу это. Хельга бы тобой гордилась.
- Спасибо, - тоскливо сказал он, - А теперь, приятного аппетита.
Мы принялись за еду. Ну, как "мы"... Я пробовала запеканку и уплетала салат, а он сидел напротив и разглядывал меня со всех сторон и даже не притрагивался к еде.
- Это всё очень вкусно, но могу я спросить? Почему ты не хочешь?
- Я не голоден. Поел, пока готовил, - сухо ответил он.
- Так не пойдёт, Питер. Тебе нужно поесть.
- Нет, я же сказал, что не буду.
- Упрямый маленький ребёнок, - произнесла я и засунула ему в рот кусочек запеканки, - Вкусно же!
- Прошу, перестань, - грубым тоном сказал он.
- Зачем ты делаешь это?
- Делаю что?
- Сопротивляешься, сдерживаешься, пытаешься выглядеть как обычно. У тебя плохо получается, но ты стараешься. Почему? Если ты поступаешь так только потому, что я здесь, то я могу уйти прямо сейчас. Я понимаю, что чужие люди в доме, особенно когда такое случилось - это неприятно. Я, наверное, пойду.
- Рэйна, - улыбнувшись, произнёс Питер, - какая же ты чужая? Это более чем смешно. Ты никуда не пойдёшь, потому что ты вовсе мне не мешаешь. Ты меня успокаиваешь.
- Тогда почему же ты не ешь?
- Мне кусок в горло не лезет. Я не могу так быстро отделаться от шока и придти в себя. Мне трудно сразу же войти в обычный рабочий ритм.
- Значит, мне точно нужно уйти. Ты должен побыть один...
- Нет! - крикнул он и схватил меня за плечо, - Прости, не хотел. Просто, ты всегда считаешь, что всем только доставляешь неприятности. Это не так. Я хочу, чтобы ты осталась.
- Хорошо, я останусь, но пообещай, что до вечера ты поешь.
- Обещаю.
- Если ты не возражаешь, я приберусь и пойду в гостиную, - сказала я и принялась убирать посуду со стола.
Всё оставшееся время я хозяйничала и пыталась хоть чем-нибудь себя занять. Я должна была избавиться от навязчивых мыслей, старалась сделать что-то полезное, но я не смогла. Всё валилось из рук, заставляя меня думать о собственной бесполезности.
Я перестала видеть смысл своих действий, смысл своего пребывания здесь. Мне просто хотелось, чтобы всё закончилось. В душе я верила, что Мари ещё вернётся, и мы снова будем одной маленькой семьёй, но факт оставался фактом, пусть я и не хотела его принимать. Иногда мне кажется, что я просто истеричная маленькая девчонка, которой никто не объяснил, что в этой жизни никогда не будет так, как ей захочется.
"Какая же бездна лежит между тем, чего желают, и тем, что случается!". Да, господин Гофман был прав. Не зря Мари всегда любила его сказки.
Глянув на часы, мне внезапно стало страшно. 18:07. Меня нет дома уже больше суток, но мой телефон не разрывается от звонков, а в дом Питера ещё не нагрянули мои родители. Меня беспокоило такое странное спокойствие.
- Рэйна, подойди сюда, пожалуйста!
- Сейчас-сейчас.
Я вошла в гостиную, где сидел Питер, рассматривая какую-то странную вещь. Подойдя чуть ближе, я разглядела в этом очертания кулона с цепочкой, отливающего прекрасным алым огоньком.
- Какой красивый! А чья это прелесть?
- Твоя. Этот кулон передавался в нашей семье по женской линии уже много лет. Я на женщину не похож, а Мари отказалась от него, когда её исполнилось 10. Моя мама давным-давно просила отдать его тебе.
- Я не могу его принять.
- Она считала тебя своей дочерью, Рэйна.
- Питер, я не уверена, что могу принять такую значимую вещь.
- Подними волосы и закрой глаза, - попросил он, и я покорно выполнила его просьбу.
Позже, я лишь услышала, как щелкнула застёжка на моей шее, и спорить было поздно.
- Спасибо.
- Мари бы это понравилось, так что не смей чувствовать себя так, будто ты что-то должна.
- Хорошо.
Затем раздался громкий, настойчивый стук в дверь.
- Я открою, - тихо произнесла я.
Зайдя в прихожею, я открыла дверь и пожалела о том, что вообще родилась на свет. На пороге стояли те, кого я вообще не желала увидеть - мои родители. Только не сейчас, прошу только не сейчас!
- Рэйна! - взревел мой отец, - Какого чёрта мы должны за тобой бегать?! Ты знаешь вообще, что ты должна была быть дома ещё вчера днём? Мы тебя вторые сутки разыскиваем, а ты здесь! Что ты вообще тут делаешь?
- Я не...
- Альберт, что ты с ней разговариваешь? Поздно уже что-либо этой потаскухе объяснять! Разве не ясно, что она с нашим соседом кувыркается? - орала мать.
- Не смейте такого о ней говорить, - произнёс Питер.
- О, а вот и виновник торжества. Не тебе решать, что нам делать с нашей дочерью, - крикнул отец и схватил меня за волосы, - Ты идёшь домой!
- А ты и рта открыть права не имеешь, - сказала мать, пока папа тащил меня в наш дом, - Скажи "спасибо", что мы не подаём на тебя заявление в полицию, за то, что ты совратил нашу дочь. Доброй ночи, Питер.
Тем временем, за мной уже захлопнулась дверь, и отец укоризненно смотрел мне в глаза. В этот момент мне захотелось лишь испариться и не существовать. Папа был последним, кто любил меня, а теперь, сбежав, я заставила его сомневаться в себе. Хотя нет, кажется, сейчас он больше ненавидит меня, чем сомневается.
- Потрудись объяснить, что ты делала в доме Мюллеров.
- Я просто помогала Питеру.
- Расскажи всё от начала до конца: как ты пришла, когда и зачем?!
- Вчера днём он позвонил мне и попросил зайти после школы. Вначале, я не знала причины, но потом, он сказал, что позвал меня, чтобы сообщить о...
- О чём?
- О смерти Мари.
- Боже мой, бедная девочка.
- Зачем ты позволяешь ей вешать эту лапшу тебе на уши, Альберт? - войдя в дом, произнесла моя мать, - За километр несёт её враньём! Мари Мюллер в данный момент находится в изоляторе и ожидает суда и об этом знает весь город!
- Постой, ну, может быть, она говорит правду. Рэйна, когда она умерла?
- Вчера днём.
- Ты серьёзно собираешься поверить ей? - иронично спросила мать.
- Всё может быть, Джоан.
- Ну, уж нет, ты слишком предвзято к ней относишься. Я сама разберусь, иди спать.
- Джоан, не надо...
- Альберт! Она наша дочь, а это значит, что мы несём ответственность за её поступки. Рэйна ответит за свой побег. Уходи.
Когда отец покинул комнату, я побоялась даже смотреть ей в глаза. Моя мама всегда вселяла в меня страх, но сейчас он приобрёл слишком большое значение. Теперь этот страх заставлял меня лгать и забиваться в угол.
- Значит так, милая моя. Ты меня не уважала, не слушала, не делала того, о чём я просила тебя, но я терпела. Но всему приходит конец, - сказала она и показательно зажгла сигарету прямо в гостиной, - Сейчас ты говоришь мне правду, иначе терпишь самое жестокое наказание, на которое я только буду способна. Я не собираюсь терпеть дочь-потаскуху в своём доме.
- Прошу, прости меня, я не хотела. Я просто пыталась помочь Питеру, ничего подобного не было.
- Последний шанс, дрянь! Я уже слышала этот бред о смерти Мари и вашей "скорби" под одной крышей. Не пройдёт.
- Я говорю правду, мам.
- Значит, ты не собираешься делать выводы, да? Тогда я научу тебя искренности с родными людьми, - произнесла она и затушила сигарету мне об плечо, - Закрой свой рот и не смей орать. Если сюда прибежит твой папочка, то станет только хуже.
Мне оставалось только повиноваться, пока слёзы тихо стекали по щекам. Она прижигала мои руки снова и снова, причиняя мне всё больше боли, и я не могла больше сдерживать себя. Тихий, но звонкий визг всё же вырвался из моих уст, и мать зверским взглядом приказала мне заткнуться.
- Если ещё один звук вылетит из твоего поганого рта, то ты пожалеешь о своём существовании. Поверь, есть вещи больнее обычных ожогов.
Она продолжала, пока из моих глаз не перестали течь слёзы. Я уже потеряла уверенность в том, что я в сознании и моё состояние граничило с кошмарным сном. Страх больше не сковывал меня, я лишь пыталась отстраниться от происходящего.
Пока мать отошла от моего обездвиженного шоком тела, на секунду я даже задумалась о побеге, но конечности меня не слушались. Всё, что я могла - это немного удобнее устроится на холодном полу нашей гостиной.
- Видишь это? - спросила она, показав мне лезвие, - Я могу избавиться от тебя прямо сейчас и выдать это за самоубийство. Но знаешь что? Я не стану этого делать. Это сделаешь ты.
- Почему ты так со мной поступаешь?
- Потому что не намерена больше портить свою репутацию, воспитывая из дочери проститутку.
- Мамочка, не надо, пожалуйста.
- Надо! - крикнула она, полоснув меня лезвием.
- Какого чёрта ты вытворяешь, Джоан?! - спустившись из спальни, произнёс отец.
- Она хотела покончить с собой и отобрать у меня его, я лишь защищалась.
- О, так это у нас так теперь называется. Рэйна, поднимись к себе и запри двери, нам с мамой нужно поговорить.
Я молча последовала его совету и убралась из гостиной. Руки, ноги и шея горели от свежих ожогов, а царапина от лезвия сильно кровоточила, не думая останавливаться. Был бы у меня с собой телефон, я бы смогла... Нет. Я всё равно ничего бы не смогла. Мари - единственная, кто мог бы мне помочь, сейчас находится в местном морге. Питер не сможет ничего сделать, а больше у меня никого нет. Я в тупике и мне никто не поможет.
Разыскав что-то похожее на бинт, я обработала порез и перевязала руку. Мать не жалея меня, глубоко полоснула лезвием не думая о последствиях.
Желая избавиться от всех своих мыслей, я заперла дверь и легла в кровать. Уснуть мне не удастся ещё около 5 часов, поэтому я отыскала плеер и включила музыку. За мою любовь к зарубежным исполнителям Мари не редко называла меня "отступницей родины", а потом мы всегда смеялись и устраивали шутливые драки у неё в комнате.

Услышав эту песню, я тот час же ощутила присутствие Мари и её шелковый голосок прозвучал в моей голове. "Рэйна, когда у тебя появится нормальный музыкальный вкус?!", - именно эти слова произнесла она, впервые услышав голос солиста моей любимой группы.
Целую ночь, я слушала музыку, пока с рассветом, глаза сами по себе не сомкнулись. Несколько часов беспамятства были для меня подарком, о котором я даже просить была не в праве.