Там живёт её Люба

Родное фото в раме –
Ушедшей жизни след...
Я обращаюсь к маме,
Но мамы рядом нет.

           Это стихотворение Нина Ивановна прочитала сегодня в статусе своей бывшей ученицы на её странице в одной из социальных сетей. Света, сама ставшая не только матерью четверых славных детей, но  даже уже и бабушкой, никак не может смириться со смертью матери.  Да и как смиришься, если мама ушла из жизни такой молодой, такой красивой!

А боль в душе, как пламя-
Не гаснет много лет,
Сходить бы в гости к маме,
Да мамы больше нет.

       Вот и Нина Ивановна  тоже никак не может поверить в то, что нет  Любы, подруги её задушевной.
         
И я уже не в силах
Хоть что-то изменить,
Осталась лишь могила – связующая нить,
Да память в сердце самом...


          Да, память осталась. И благодарность к этой женщине за то, что она была.

                *****

   Они жили по соседству и дружили семьями.  Со стороны это выглядело, наверное, странно, потому что  людей, более разных по складу характера,  сыскать совершенно невозможно. Амбициозная, вспыльчивая Нина Ивановна, бой-баба с распахнутой настежь душой, и полная противоположность ей - Люба, мягкая, уступчивая, спокойная, рассудительная, а интеллигентности в ней было многим более, чем у её высокообразованной подруги.  Да и мужья их были такими же разными: у Нины Ивановны  Ильич - под стать Любе, Виктор же - точь-в-точь она, Нина Ивановна. Но вот, поди ж ты, дружили, и именно семьями!
 
  Нине Ивановне вдруг припомнилась совместная встреча Нового года.

  Виктор, простой водитель лесовоза, очень хорошо знал историю и при каждом удобном случае не упускал возможности напомнить об этом окружающим, устраивая им что-то вроде тестирования.
   Не обошлось без этого и в ту Новогоднюю ночь.

  Как водится, сначала проводили год уходящий и готовились встретить наступающий.  С открытой бутылкой шампанского в руке Виктор приступил к своему коронному номеру, без которого не обходилось ни одно застолье.

 -Когда умер Павел Первый?
 "Экзаменатор" обвёл взглядом притихшую "аудиторию" и остановил его на жене.
 
 Люба тут же вскочила со стула, встала по стойке "смирно!" и бойко отчеканила:
- Павел Первый умер в тысяча восемьсот первом году.

- Правильно, садись. Подставляй тару, свою порцию шампанского ты заработала, - гордый эрудицией своей жены, Виктор налил ей вина и переместил горлышко бутылки к фужеру Нины Ивановны.

 - Назовите-ка, уважаемая, годы правления Николая Второго.
 
  Нина Ивановна не историк, да и по части императоров была не так подкована, как её подруга, потому и растерялась. Попытку Ильича прийти жене на помощь пресёк грозный окрик:

- Не подсказывать! Удалю!
 
 Поднапрягши память, "тестируемая" радостно выпалила почти правильный ответ.

   Теперь бутылка дамокловым мечом нависла над интеллектом Ильича.
- Ну-с, батенька, а с вами мы поговорил о революции.
- Надеюсь, не о Французской? - улыбнулся Ильич и показал на часы. - Давай, наливай авансом, моя Ивановна вон уже тост репетирует.

          Да, хорошее было время. Мирное и спокойное. В будни работали, в праздники отдыхали. Растили детей.
   У Любы и Виктора их было трое. Две дочки и сын Серёжа.

  Девочки мало схожи между собой и внешне, и по характеру. Одна - боевая, другая - тихоня. Кто из них старше, Нина Ивановна до сих пор не знает, хотя это и не столь важно - ведь Ира и Света были сестрами-близняшками.

  Время щадило Любу. Вот уже и дочки заневестились, а она оставалась всё такой же красивой женщиной с девичьей фигурой и лучистыми голубыми глазами.
 Володю Лысухина, избранника Светы, Нина Ивановна знала. Этот симпатичный кареглазый паренёк, спокойный, под стать тёще, был местным. А вот потенциальный муж Иры -  приезжий, и о нём никто ничего толком не знал. Помнится, Люба, очень сдержанная в оценке людей, всё сокрушалась:
- Бесшабашный он какой-то, несерьёзный.
- Ничего, семейным станет, остепенится, - успокаивала её Нина Ивановна.- Они же любят друг друга, а это главное.
  Но в глазах подруги сполохами металась тревога, и никакие аргументы не могли её унять.

   Вскоре девочки вышли замуж и покинули отчий дом. Уехали.
 А потом ...

 А потом уехала и Нина Ивановна, чтобы навсегда вычеркнуть из памяти этот таёжный посёлок и сжечь за собой все мосты. Слишком велика была обида, полученная от тех, от кого и не ожидала. Нет, не от Любы. Люба, вообще, никого не могла обидеть.

         В память о подлости людской Нина Ивановна оставила лишь эти строчки, которые  твердила, как мантру:

              Не узнать вам меня. Я не та.
              Та во дне во вчерашнем осталась.
              А в душе лишь одна пустота
              Да осеннего дня усталость.
            

   Не стало той весёлой и жизнерадостной женщины. Вместо неё в мире появилась другая - волевая, жёсткая, с наглухо заколоченной душой.  С этим ничего не мог поделать даже Ильич. Если бы тогда кто случайно и заглянул в эту душу, то увидел бы выжженную степь да горсть покрытой инеем золы.

   Но время неумолимо отсчитывало годы, упаковывало  их в десятилетия, и иней начал  таять.
Появился интернет, а вместе с ним - и бывшие ученики и ученицы. Первой из них нашла свою учительницу дочь Любы.  Так Нина Ивановна  узнала, что Света с Володей живут в Кемеровской области, их семейная жизнь сложилась на пять с плюсом и всё у них хорошо. А вот Ирина трагически погибла от рук своего мужа.
  Ох, это материнское сердце-вещун! Ох, не зря тогда оно у Любы болело!
    И ещё одну горькую весть сообщила ей Света:
   - Мамы больше нет... Уже давно.

 Любы больше нет... Уже давно. А она, Нина Ивановна, узнала об этом совсем недавно. 

  Вот тогда она и поняла, что не стоит из-за нескольких подлых и мерзких людишек сжигать мосты в прошлое. Не стоит и на самом  прошлом ставить крест и вычеркивать его из своей памяти. Ведь там не только одноклеточные  ничтожества прозябают, но и настоящие друзья живут.
 Там в её прошлом, в памяти её живёт  Люба.