Серебряночки, забытые поэтессы

ПОСМОТРИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ЭТОТ ЧУДЕСНЫЙ ВИДЕОРОЛИК Ларисы Кузьминской. http://www.stihi.ru/avtor/11101957  Москва. на стихи Николая Гумилева в исполнении Нины Тарасовой. http://www.stihi.ru/avtor/vitalija1 Петербург.



http://video.mail.ru/mail/astrolar/244/254.html

Перейти по ссылке video.mail.ru/mail/astrolar/244/254.html

Романсы по Серебряному веку.

***




Нет, я не буду знаменита,
Меня не увенчает слава.
Я,- как на сан архимандрита,
На это не имею права.

Ни Гумилев, ни злая пресса,
Не назовут меня талантом.
Я- маленькая поэтесса.
С огромным бантом.

1918 год Ирина Одоевцева

Не знала ты, что жизнь богами
Тебе подарена большая.
Что обожаема, красива,
Желанная и дорогая.

А Гумилев через три года,
Расстрелян будет без причины.
Ты- маленькая поэтесса,
А он- Мужчина!

И вот  прошло сто лет, как в сказке,
Тебя читают, знаменита.
Ирина, кто не загадает...
Все  будут биты!

Ири;на Влади;мировна Одо;евцева (псевдоним, настоящее имя Ираида Густавовна Гейнике; латыш. Ira;da Heinike; 15 [27] июля 1895[2], Рига — 14 октября 1990, Ленинград) — русская поэтесса и прозаик.

 

***



 На рисунке- Раиса Блох.

Принесла случайная молва.
Милые, ненужные слова.
Летний сад, Фонтанка и Нева.
ВЫ,слова залетные, куда?

Раиса Блох 1899г.Петербург - 1943г. концлагерь


Музыка звучала, пел Вертинский.
Сан-Франциско и Шанхай рыдали.
Летний сад, Фонтанку вспоминали,
Ведь недавно было все так близко.

Девушка писала эти строки,
Вспоминая пензенский платок.
Как хотелось по снежку, да в просинь.
Маму ухватить за локоток.

Приспосабливаться жутко на чужбине.
В доме милом, как все хорошо.
Летний сад - скульптуры все в холстинах,
И солдаты пьют на посошок.

***

И умерло все, что могло бы возникнуть.
Так с мели порой все смывает волна.
И в сердце, омытом тоской, - тишина.
И сердце не может ни вспыхнуть, ни крикнуть.

Надежда Львова 1891-1913 год Наде;жда Григо;рьевна Льво;ва (8 (20 августа) августа 1891, Подольск — 24 ноября (7 декабря) 1913, Москва) — русская поэтесса, покончившая жизнь самоубийством из-за своего трагического романа с поэтом-символистом Валерием Брюсовым

 
Ей было всего двадцать два- молода…
На небосводе всходила звезда!
Любила поэта, стенала, алкала,
Стихами своими сердца надрывала.

А он пошутил с грустной девочкой нежной.
И выстрел в ночи прозвучал неизбежный.
Ахматова новая с сердцем пробитым,
Забыта поэтами, снегом покрыта…

«Белый, белый , белый, белый,
Беспредельно белый снег…
Словно саван помертвелый –
Белый , белый, белый, белый-
Над могилой прежних нег…»*

Он напечатал все ее стихи.
Мечтал, чтоб Бог простил ему грехи.
Но десять лет и он на небесах….
Нельзя шутить об алых парусах.

* Надежда Львова, застрелилась молодой, возлюбленная Валерия Брюсова

***


Я не знала, зачем упрекают меня...

***

Что блещу я царицей в нарядных стихах,
С диадемой на пышных моих волосах,
Что из рифм я себе ожерелье плету,
Что пою я любовь, что пою красоту.

Мирра Лохвицкая Мари;я Алекса;ндровна Ло;хвицкая[1] (по мужу Жибе;р — фр. Gibert; 19 ноября [1 декабря] 1869, Санкт-Петербург, Российская империя — 27 августа [9 сентября] 1905, там же) — русская поэтесса, подписывавшаяся псевдонимом Ми;рра Ло;хвицкая; сестра Тэффи и Н. А. Лохвицкого. К концу 1890-х годов достигшая творческого пика и массового признания, вскоре после смерти Лохвицкая была практически забыта. В 1980—1990-е годы интерес к творчеству поэтессы возродился; некоторые исследователи считают её основоположницей русской «женской поэзии» XX века, открывшей путь А. А. Ахматовой и М. И. Цветаевой.


Никогда не любили мою красоту.
Зависть била хлыстом и мою наготу.
Только редкие женщины, меньше пяти,
Обещали мне дело и счастье найти.

Это добрые феи, и я им нужна.
Хоть не Золушка, слишком хрупка и нежна.
Опекают меня пять прекрасных фиалок.

А Ксантипп и Мегер стон пронзителен,жалок.
И я тоже  бывает вздыхаю о них.
Вот дарю им и этот посредственный стих....



***
Надежде Львовой, поэту

Все ранит сердце, слишком больно,
И кажется мне жизнь такой напрасной,
Что в этот вечер, радостный и ясный,
Мне хочется ей закричать: "Довольно!"

Надежда Львова 1891-1913 г.г

Две даты- Рубикон уж позади.
И позади и счастье и падение;
Мольбы, рождение , смерть и отречение.
А у живущих- это впереди!

Кому ж завидовать, читая эти строки?
Они проплыли...Мысленно уроки
Мы получили. Только вечный сон
Поделит на поэтов и персон...


***

Мне заранее весело, что я тебе солгу,
Сама расскажу о небывшей измене.
Рассмеюсь в лицо, как врагу,-
С брезгливым презрением.

А, когда ты съежишься, как побитая собака,
Гладя твои седеющие виски,
Я не признаюсь, как ночью я плакала,
Обдумывая месть под шприцем тоски.

Надежда Львова  1891-1913г.г.

Девочка, ты не идешь к священнику?
Он поможет тебе!
Свечку поставишь, ты- юная женщина!
ОН поможет тебе!
Девочка, подойди же к матери!
Она обнимет, поймет!
Останови же свой взгляд внимательный
У монастырских ворот!

Есть еще выход , юная девочка!
Остановись!
И не стреляй себе в сердце, женщина!
Взор обрати ввысь!


***

Сияли облака оттенка роз и чая,
Спустилась мягко шаль с усталого плеча.
На влажный шелк травы, склонившись у ключа,
Всю нить моей мечты до боли истончая.

Черубина де Габриак Елизавета Ивановна Дмитриева (в замужестве Васильева; 31 марта (12 апреля) 1887, Петербург — 5 декабря 1928, Ташкент) — русская поэтесса, более известная под литературным псевдонимом-мистификацией Черубина де Габриак.


Сиреной трепетной, ракушками играя,
Ты веером решала, кто с тобой
Разделит ложе… Ночь или покой
Им и не снились, лишь ворота рая…
В мечтах соперники сходились за столом,
Прелестница же, чуть изнемогая,
Служанку посылала за орлом…


Коварный план созрел у Черубины:
Орлицей стать и мирно улететь.
И с неба на дуэль двоих глядеть,
Бросая в ночь кораллы и рубины…

***


Сады моей души всегда узорны,
В них ветры так свежи и тиховейны,
В них золотой песок и мрамор чёрный,
Глубокие, прозрачные бассейны.

Я не смотрю на мир бегущих линий,
Мои мечты лишь вечному покорны,
Пускай сирокко бесится в пустыне,
Сады моей души всегда узорны.


Николай Гумилев


О ней, о Лизе мы так мало знаем...
И двух поэтах - тайна необычна.
"Пускай сирокко"* тот незабываем...
История любви всегда трагична.

Но Гумилев владел настолько словом,
Что чрез столетье мы вдруг замираем.
Внимательно пантерами взираем,
На то, что нет его с немым укором...

Не можем мы простить столь ранней смерти,
Случайной и немного иллюзорной.
В его стихах и ветры "тиховейны"*,
И строчки так изысканно "узорны"*...

* Слова из стихотворения Николая Гумилева " Сады моей мечты"



http://www.stihi.ru/2009/07/15/1526

http://www.stihi.ru/2009/11/03/2884


Валерий Грин  http://stihi.ru/2008/09/26/2795