Созерцание

               

                Ты хочешь знать, скоро ли буду я у твоих ног?
                Изволь, моя красавица. Я закладываю имение
                отца, это конечно будет через неделю.
               
                Я печатаю Пугачёва, это займёт целый месяц.
                Жёнка, жёнка, потерпи до половины августа…
                Дай сделаю деньги, не для себя, для тебя.
                Я деньги мало люблю – но уважаю в них един-
                ственный способ благопристойной независимости.
               
               
                Письмо А.С.Пушкина
                к Н.Н. Пушкиной
                14 июля 1834г.

   
     - Перестань, твои обвинения не имеют смысла.
     - Я не ищу смысла, мне нужны деньги, - ответила Алина.
     - Всё что зарабатываю, я отдаю тебе.
     - Не мне, а нам, - уточнила она.
     - Купи себе то, что тебе нравится.
     - Твои деньги этого не выдержат.
     - Ты же знаешь, я не могу насиловать свою  волю  и  заниматься тем, что мне не по душе.
     - Ты совершенно прав, насилие - это очень неудобно. Я ухожу, сегодняшний день проведу без тебя. Пообщаюсь с Катей, приду  поздно - меня не жди.
     Алина понимала что поступает жестоко,  но  желание  перемен требовало определённых средств и определённых действий. Она хотела встряхнуть Владимира, изменить его отношение к своим собственным возможностям. Она знала: компромиссы с совестью  для  него  неприемлемы, но его способности, опыт и знания могли быть использованы с большей пользой.
      Суббота. Они просыпались с радостным предчувствием  огромного дня, принадлежащего только им. Отключённый  телефон,  утренний кофе и бесконечное общение.  День  тратился  спонтанно,  согласно обоюдным желаниям, капризам и  фантазиям.  Познавая  мир,  делясь впечатлениями,  они постигали себя. И, в  финале  дня  - праздничный ужин: зажжённые свечи, янтарная роза в высокой тонкой вазе, и состояние блаженного счастья.
       Всё началось с той первой субботы, когда влюблённый и  сияющий, с удивительной солнечной розой в руке, похожий на  посланника счастья, он впервые появился на пороге её дома и  торжественно произнёс:

        Когда слагается нежнейший стих,
        И двое страстно жаждут встречи,
        Закройте занавес, зажгите свечи, -
        Любовь не терпит глаз чужих.

     Прервав цепочку воспоминаний, она  сказала  себе. Не  буду расслабляться, пусть будет так, как я решила.
Пройдя в ванную, Алина приняла холодный душ. Обсохнув, внимательно осмотрела лицо. Не стала накладывать крем,  кожа блестела здоровым свежим  блеском, не стала подводить глаза - будут  слишком  привлекать  внимание, выбрала самую яркую алую помаду и густым слоем обвела губы.  Привычным движением подняла   длинные  каштановые волосы и сколола их на затылке. Как всегда, несколько блестящих прядей успели вырваться из плена заколки. Она любила эти непокорные упрямые прядки, не неволила  их,  оставляя свободными, и они, благодарные за  свободу,  всегда  романтически настроенные, не подводили её,  придавая  ей  шарм  чувственной, весёлой женщины. Хороша, - подумала Алина. Любовь  к  себе  всегда вызывала в ней приподнятое настроение, чувство уверенности и  силы. Открыв гардероб, она сбросила  с  вешалки  свой  любимый  тёмно-синий костюм: короткая юбка, приталенный пиджак. Привыкшая  к высокому каблуку, продела ноги в жемчужно-синие босоножки, не задумываясь о трудностях передвижения, ожидавших её за порогом. Ничего лишнего, никаких блузок, топиков - Алина не любила  многослойности - или, как говорила её соседка Марина, капустного стиля.
     Владимир сидел в кресле с книгой в руках и молчал.  Алина  открыла двери, вышла. Замок защёлкнулся жёстко и строго.
     Преодолев расстояние, она подошла к знакомой улице и, обойдя угол желтоватого особняка, вступила на дорожку любимого парка. День, набирая силу, приближался к полуденному апогею, обещая быть щедрым и ласковым. Тёплый, мягкий ветерок шаловливо заигрывал с чуть  подрагивающими листьями, нежной низкой травой и разноцветьем  мелких  цветов.  В парке не было клумб и крупных цветов - всё было приближено к естественному ландшафту. Алина обошла  все  дорожки  парка  и,  выбрав скамью под развесистой липой, присела на один из её концов.
     Её охватила приятная истома,  здоровое  равнодушие  ко всему, что мешало этому состоянию. Посижу, потом  позвоню Кате: погуляем, куда-нибудь зайдём, посидим,  пообщаемся.  Она вспомнила одну из бесконечных философских выкладок  неугомонной соседки Марины, с которой всегда было легко и весело. Знаешь, Алина, - говорила она, - когда  мне  бывает  особенно  невмоготу,  я прекращаю жить своей обычной жизнью и ухожу созерцать  жизнь  вне себя. Особенно успокаивает созерцание людей. Я наблюдаю за  ними, рассматриваю их, прислушиваюсь к их разговорам.  Это  выравнивает состояние души, начинаешь чувствовать себя почти  счастливой  и быстренько приходишь в норму! Мне это  особенно  помогает,  когда мой Николай заигрывается. Как так? -  удивлялась Алина. А так! Мы ведь играем с ним в одни ворота: мои ворота  для него всегда настежь, а его - или закрыты, или кто-то уже  припарковался.
     В это время  две  молодые  женщины  остановились  у  скамьи. Одна - с гладко подобранными светлыми волосами, с открытым  ясным лицом, изящная, утончённая, в чёрном маленьком платье с  короткой кружевной накидкой, в туфлях-лодочках. Другая     - в  шикарном  фисташковом брючном костюме, (золотистые босоножки и такая же  сумочка дополняли туалет). Её классический профиль был обрамлён коротко стриженными тёмными волосами. Богатая и красивая, -  отметила Алина.
     - Извините, мы вам не помешаем? - обратилась к ней  светловолосая, мило улыбаясь.
     - Нет, нет, что вы, пожалуйста, - поспешила ответить Алина.
Поблагодарив Алину, она осмотрела  поверхность скамьи и, опускаясь на неё, обратилась к своей спутнице:
     - Ну, что  с тобой, рассказывай. Ты без машины?
     - Да, вырвалась. Пришлось уговаривать водителя  отъехать  на пару часов домой отдохнуть.
     - Почему уговаривать?
     - Боится потерять работу. Ему платят деньги за  то,  что  он весь световой день рядом со мной.
     - Приехала бы с ним.
     - Во-первых: захотелось прокатиться  в  метро,  пройтись  по улицам, вспомнить студенческие годы. Надоело наблюдать  жизнь  из окна затемнённого и  зашторенного  автомобиля.  Во-вторых:  он тут же доложит хозяину где и с кем встречалась, сколько  просидела. Начнутся расспросы ; почему не предупредила? Я не хочу чтобы  о нашей встрече знал Виктор.
     - Ты не вольна распоряжаться собой?
     - Мне запрещено одной ходить по городу, посещать  любые  общественные места, встречаться с кем бы то ни было, ходить в  гости, принимать у себя тех, о ком заранее неизвестно  Виктору.  Все телефонные разговоры прослушиваются. Я звонила тебе от соседей.
     - Бог мой, что за чушь? Даже не верится!
     - Недавно приставил ко мне пожилую  женщину  для  уборки  и других домашних дел. Исполнительная, вежливая, но очень  молчаливая. Готовлю я сама, в основном для себя.
     - Что же, ты целыми днями одна и никуда не выходишь?
     - Только с водителем,  он  по совместительству  и  охранник. Ездим с Виктором в гости к таким же, как мы, принимаем у себя одних и тех же - список неизменен. Посещаем рестораны, - обедаем или ужинаем в отдельных кабинетах - иногда казино,  где  тоже  определённый круг людей. Два раза в год проводим отпуск на  островах, стараясь не встречаться с теми кого знаем. Летом - кирпичная  за семью заборами дача где есть всё: собаки, сторожа, водители,  кухарка, уборщица. Виктор постоянно в разъездах, то в одну страну, то – в другую.
     - Ты его не сопровождаешь?
     - Нет, он ездит без меня. Просилась,  но он отказал.  Для тебя поездка - праздник, для меня - работа,  а  это  несовместимо.
Недавно купил мне дорогостоящего котёнка, пожалуй, это единственное существо, которое скрашивает моё одиночество, очень  милый  и забавный.
     - Как же так? Мы все тебе завидовали. Каждая из наших девчонок мечтала о такой партии. Что происходит с людьми?
     - Мечта о прекрасном короле, оказалась  страшной  сказкой  с неизвестным концом. Знаешь, Оля, я боюсь что  не  выдержу,  боюсь что-то случится. Приходит  мысль - сбежать.  Но  куда?  Ты  же знаешь моих родителей, их удар хватит.
     - Ты его любишь?
     - У меня внутри такая пропасть, в которой не  сможет  выжить такое хрупкое существо, как любовь.
     - Мне всегда казалось, что именно любовь всесильна и  только она способна всё вынести, всё побороть, всё понять  и  даже  принять неприемлемое. Может любви не было?
     - Может быть и не было. Мне часто снится старшекурсник - Лёня, Лёнечка, помнишь, кроткий мальчик в очках?
     - Помню. Он защитился, уехал в Англию на стажировку, уже работает. Однажды прислал открытку, спрашивал о тебе.
     - Господи, как бы я хотела увидеть его глаза и ощутить  свои руки в его ладонях!
     - А как же Виктор? Что он значит в твоей жизни?
     - Звонит часто, до позднего вечера, убеждаясь в моем присутствии. Потом может заявиться утром на часок,  или  даже вечером следующего дня. Но что странно, никогда не  предупреждает о том, что задержится. Просила его: позвони, я же волнуюсь. Ответ один. В моей жизни каждую минуту может что-то измениться, и предупреждения не имеют смысла. Своё отсутствие объясняет тем,  что накатились срочные серьёзные дела и проблемы.
     - Ты пробовала поговорить открыто?
Да, сказала, что так жить больше не могу. И знаешь, что он ответил? Будем жить только так, или вообще никак.
     - Что за этим никак?
     - Нетрудно догадаться. В каждом его слове – жёсткая категоричность и скрытая угроза. Я пробовала, я хотела понять его и даже смириться, но, после недавнего разговора, я отбросила эту затею. Когда я спросила его: ты мне угрожаешь? Он объяснился мне в любви. Я очень тебя люблю и без тебя мне не жить. Значит, ты мне не доверяешь? Доверять я не умею. Все доверчивые упустили своих жён и теперь живут подкошенными. Я прошу тебя, не заводи подобных разговоров. У тебя есть всё, у  тебя  есть я! Не давай мне усомниться в твоей любви ко мне. Территория нашего проживания и наших отношений должна быть надёжной и спокойной. В этом моя сила, моя защита от внешнего мира. Охотниц занять твоё место найдётся немало, но мне нужна ты. Женщин много, но жена одна. Помни это, и не задавай подобных вопросов.
     - Доводы впечатляющие, но очень мрачноватые. Тяжкая  любовь. Но хоть в чём-то есть согласие, что-то вас объединяет?
     - Постель. А затем, пустота. Наши души не соприкасаются.  Но тем не менее, я беременна.
     - Он знает?
     - Нет. Помоги мне, пока не поздно. Сама не могу – вычислят. Найди место, договорись. Я хочу избавиться от этого. Малейшее изменение в моём состоянии – будет замечено. У него – звериное чутьё. Поэтому всё должно произойти срочно и анонимно. Сумма – любая.
     - Ты с ума сошла! С рождением ребёнка  всё  изменится,  начнётся новая жизнь, ты станешь другой, и Виктор смягчится.
     - Изменится? Да он, ещё не имея ребёнка, всё  уже  распланировал, вплоть до совершеннолетия! Когда я слушала его,  меня  охватил ужас, я даже подумала, что он не совсем нормален. В том,  что он наметил, моя роль ничтожна. К тому же, как я смогу выносить  и тем более родить нормального человека, имея в душе такую  бездну, готовая каждую минуту сорваться? Мне страшно, Оля, я боюсь.
     - Ну почему, почему люди так живут? Ведь всегда есть выбор.
     - Почти все его ровесники лежат на местном кладбище. Двое из строптивых жён уже исчезли. Об одной  вообще  ничего  неизвестно. Другую убил собственный муж. И все об этом  знают. У него связи в судебных органах. Осталась  дочь.  Родственники  и родители убитой молчат во имя будущего девочки и дружат семья-ми.
     - Да, очень страшно и серьёзно.
Алина содрогнулась, услышав эту историю. После нескольких минут молчания женщины  закурили.
     - Извини, Оля, что я тебя загрузила. Расскажи  о себе. Ты как живёшь?
     - У меня друг. До безумия мы не влюблены, но взаимопонимание есть. Главное – работа. Я ею увлечена. Фармакология  - интересная наука. Сейчас наша группа, все ребята ; что надо,  занимается разработкой одной  очень  интересной  идеи.  Французская фирма предложила сотрудничество. А ты ведь подавала  большие  надежды!
     - Меня ничто не интересует, никаких особых порывов и желаний. Хотела посещать курсы французского, но Виктор  тут  же  при-гласил приходящую преподавательницу, кстати тоже пожилую,  боится  влияния молодых женщин. Вот, Оленька, такие дела. Мне пора. Я прошу и жду твоей помощи. Буду звонить.
     - Хорошо, я постараюсь всё  устроить.  Но  ты, всё-таки, обду-май этот шаг. И потом – вдруг он догадается?
     - Я всё обдумала. Что будет, то и будет.
     Они встали.
     - Всего доброго, - обратилась к Алине светловолосая.
От охватившего её волнения Алина замешкалась и уже вдогонку пожелала:
     - Счастья вам.
     - Спасибо, - обернувшись, ответили они. 
Это  были  её  повзрослевшие сверстницы. Алине  было  нестерпимо  жаль  эту красивую женщину. Как же можно так жить? И я ешё жалуюсь на своё положение? И вдруг мысль, которую она всегда изгоняла, не подпуская к себе, настигла её с такой силой, что  она  почувствовала боль в сердце. Как я могла, как? Ведь ему уже было бы два  годика. Он так просил оставить, так хотел малыша. Где же был мой  разум? Ей стало не по себе. Радостное беззаботное настроение  улетучивалось. Всё, всё, не буду больше  думать  о  дурном.  Посижу просто так, - решила Алина.
      Через несколько минут противоположный конец скамьи, резко  и ощутимо опять ожил. Новые соседи - два мальчика лет  тринадцати, с рюкзаками за спиной, смеясь и дурачась, сталкивали друг друга со скамьи. Когда один упал, другой -  высокий,  вихрастый,  с красивыми серыми глазами  под  тёмными  густыми  ресницами,  явно осознающий свою значимость и привлекательность, веселясь, воскликнул:
     - Говорил тебе, Пашка, займись спортом, и не будешь таким слабаком!
     - Да ладно тебе, Сань, давай  лучше  поговорим, - ответил, поднимаясь и отряхиваясь, коротко стриженный, с  чёлкой  на  лбу, худощавый, голубоглазый мальчуган. - Мне эта толкотня  на  переменах надоела. Спокойно пообщаться не дают. Особенно эта Лилька  из шестого "Б", так и вяжется как смола.
     - Вяжется Анжелка, а Лилька липнет, - поправил его  вихрастый и добавил, - ну их всех! Ты мне лучше скажи, ты на той  неделе  не смотрел по телеку Плейбой?
     - Да ты что, Саня! Меня родители укладывают спать,  как  младенца, даже читать не разрешают. Главное - здоровье и режим.
     - А мы с бабулей ловим кайф, смотрим всё, что душе угодно.
     - А как же родители?
     - Родители-мучители приходят поздно, ужинают,  тяпнут ; каждый день стресс снимают, потом заваливаются и  храпят на всю квартиру. А мы с бабулей гуляем по телеку. Бабуля говорит, что им нужно купить намордники от храпа, чтоб  не  мешали  нашему развитию.
     - Тебе, Сань, повезло с бабулей! Можно позавидовать.
     - Да, бабка у меня класс! А "Про это" ты смотрел хоть раз?
     - Да, несколько  раз  смотрел,  хотя  там  смотреть  нечего, только можно послушать. Мои, иногда, в предвыходные  вечера,  отправляются в гости, отключая всё, но я раскусил их хитрости.  Вот только Ирка, змея подлая, продаёт меня! Сама шатается допоздна, а на меня наезжает. Моли Бога, Саня, что у тебя нет старшей сестры, это ещё покруче, чем родители!
     - Моли не моли, а у моей маман животик растёт.
     - Да ты что?
     - Да, мой друг Паша, такие вот повороты судьбы. Появится какой-то послестрессовый сопляк, тогда уж они точно запрягут и  меня и бабку. Ну ты не ответил, как тебе "Про это"?
     - Да никак! Помнишь, там одна такая толстая тётя-мадам  рас-сказывала как обучает молодых ребят сексу? Вот ты, Саня, хотел бы попасть к ней на учёбу?
     - Да ты что? Она похожа на нашу Оксанку. Ты знаешь  чем  она занимается, особенно  на  уроках  истории  у  Валерия  Павловича? Умрёшь со смеху!
     - Чем?
     - Онанизмом. Тут, на той неделе,  ей  сделалось,  видите ли, ой, ах, дурно! Побледнела вся, почти  в  обморок  упала.  Валерий Павлович отпаивал её спрайтом, прыгал вокруг неё, даже про домашнее задание забыл. А на перемене я слышал, как  она  рассказывала девчонкам. Такой кайф, такой кайф, самый настоящий оргазм,  девчонки! Не верите? Попробуйте! А Палыч так меня обхаживал! Я рассказал об этом бабуле, и она объяснила. Онанизм в раннем возрасте нарушает психику и тормозит развитие интеллекта. Ха, какой  к чёрту интеллект? Тупая, как пробка, уже от  рождения,  учится  на два с половиной, историю зубрит до посинения, чтоб  только  получить у Палыча хотя бы четвёрку. А насчёт Плейбоя я не в восторге. Бабуля говорит, что все эти красотки резанные, перерезанные, надувные куклы, ткни ; и останутся одни рожки да  ножки.  Всё вставлено, урезано, или выкачано шприцами.
     - Ну, насчёт грудного фасада мне известно, а что выкачивают?
     - Ты, Паша, отстал от жизни! Худеют, думаешь как? Выкачивают со всех мест жир, целыми ведрами. А потом лапшу на уши вешают: диета, спорт, питание одним кефиром! Бабуля от этого вранья просто звереет. Задний  антураж  тоже  подтягивают и вставляют. Бабуля меня научила, как определять  естественность груди. Вот здесь сверху, смотри, от начала подмышки, если просматривается такой выступающий круг, значит  вставлен  силикон,  а должно быть гладко, без выступов. Понял? Особенно это заметно у лежащих, ты присмотрись!
     - Что ж теперь, всех укладывать? У нашей классной не  выступы, а целые колёса! Попробуй, уложи такую массу! А жиру в ней сколько.
И они громко рассмеялись. Алина понимала: они разговаривают нарочито громко для того, чтобы привлечь её внимание. Им явно хотелось, чтобы окружающие воспринимали их взрослыми и бывалыми.
     - И вообще, Паша, давай почаще общаться. Приходи к нам, бабуля будет рада. Покурить охота. У тебя есть сигареты?
     - Были, да Ирка уничтожила мою заначку. Сам сижу терплю.
Вихрастый наклонился к нему и что-то прошептал на ухо. Голубоглазый, понизив голос, сказал:
     - Саня, это для тебя, попробуй, попроси, она  вроде  ничего себе.
Вихрастый встал, выпрямился, покачиваясь подошёл к Алине  и, состроив очаровательную улыбку, произнёс:
     - Здравствуйте. У вас не найдётся пары сигарет  для  меня  и моего лучшего друга?
Хорош, хорош, - отметила про себя Алина и, улыбаясь,  ответила:
     - С удовольствием угостила бы сигаретами вас и вашего друга, но я не курю.
     - Очень жаль,- произнёс мальчишка  и,  круто  развернувшись, слегка виляя бёдрами, вернулся на своё место. Потом наклонился  к своему другу и Алина услышала. - Это класс, что надо!
Голубоглазый, поглядывая из-за его  спины,  стал  рассматри-ать Алину. Вздохнув, произнёс:
     - Похожа на одну из журнала. Эх, Саня, нам бы такую  училку, а то все такие некрасивые, как будто их специально подбирают  для нас!
Сероглазый с видом знатока изрёк:
     - Это для того, Паша, чтобы мы не влюблялись раньше  полового созревания. Ранний интерес к женщинам истощает  мужской  организм.
Они поднялись и, проходя мимо Алины, в один голос пропе-ли:
     - До свидания!
     - До свидания, - улыбнулась Алина. - Желаю вам  успехов в учёбе.
     - И в любви, - добавил вихрастый.
И они кинулись наперегонки, смеясь и толкая друг друга.
Какая прелесть эти мальчишки! Какое счастье общаться с  ними. Почему я не педагог? И другая мысль, уже радостная, захватила её. Всё, всё, больше не буду откладывать! Непременно,  непременно, никаких отсрочек! Обрадовавшись  принятому  решению,  Алина улыбнулась проходящей мимо пожилой женщине,  аккуратно  причёсанной, в светлом льняном костюме. Её сопровождал пудель такого же цвета как костюм, стриженный, ухоженный, с умными блестящими бусинками глаз. Он подбежал к Алине, положил мордочку ей  на колени и уставился, не мигая, прямо в глаза.
- Вы можете его погладить. Он большей ценитель женской  красоты и не пропустит ни одну красивую женщину.  Но  учтите,  помимо красоты, он ещё ценит и доброту.
     - Он смотрит мне прямо в глаза, а мне  нечем  его  угостить. Спасибо тебе, дружок, за внимание.
     - Не беспокойтесь, - отозвалась его  хозяйка, -  нас  с  Тимом ждёт обед. Мы соблюдаем режим. Он ест мало, любит овощи.  Пойдём, Тимочка, попрощайся, помаши хвостиком.
     Пуделю явно не хотелось расставаться с Алиной. Он отбежал от неё, затем вернулся, уткнулся в колени, лизнул руку и,  помахивая коротким хвостиком, чинно зашагал рядом со  своей  хозяйкой. 
     Алина заскучала. Увлёкшись созерцанием, она  стала  поглядывать на прохожих, ожидая их визита на скамью. Мимо, твёрдым  широким шагом прошёл мужчина в ладно сидящем костюме.  Замедлив шаг,  с интересом, не скрывая восхищения, он посмотрел на Алину.
     Она хотела улыбнуться ему, в знак  благодарности,  но  воздержалась и не стала рисковать.
Алина не была равнодушна к вниманию настоящих мужчин, оно ей льстило. Она любила комплименты, но  никогда  не  позволяла  себе снизойти до близкого знакомства. У неё был Владимир, и  это  была та высота, с которой ей никогда не хотелось спускаться. Но,  мужские восторженные взгляды заставляли её  подтянуться,  появлялось ощущение радости, бодрости, жизнь  казалась  прекрасной  и  почти бесконечной.
     Она смотрела вслед уходящему мужчине, но когда он  неожиданно обернулся и, их взгляды встретились, она  резко  отвернулась  и наткнулась взглядом на крупную, припухлую,  не  тронутую  загаром оголённую руку, выдвинутую прямо из пиджачного рукава, лишённого признаков рубашки. Какая длинная рука, - удивилась Алина. Она принадлежала человеку, неподвижно сидящему на скамье, с раскинутыми по обе стороны руками и широко раздвинутыми ногами. На нём были усы, тёмные очки, красно-коричневый галстук, голубая рубашка и тёмный пиджак; серые брюки, обтягивая торчащие в разные стороны колени, завершались неопределённого цвета носками и кофейными сандалиями. Не поворачивая головы, он посмотрел на Алину в про-резь между виском и очками. Алина отвела взгляд. Ну и типаж, - от-метила она, сдерживая улыбку. Этот нелепый мужчина вызвал в ней чувство неприязни и жалости. Только б не заговорил, - лениво подумала она. Лучи солнца, проскальзывая между скоплениями листьев, устремлялись вниз и, превращаясь в блики, игриво касались её лица. Ощущая их нежное мимолётное прикосновение, Алина опустила веки. И вдруг она  почувствовала,  что чья-то рука, перебирает пальцами в области её подмышки.           Вспыхнув от возмущения, Алина повернулась и  увидела: глаза мужчины были прикрыты, губы сжаты, лоб и крупный нос  были покрыты испариной. Не  оглядываясь, в считанные секунды, он поднялся и, не сгибая колени, с безвольно свисающими вдоль туловища руками, стал удаляться, переставляя прямые, как палки,  ноги.  Это  было так комично, что Алина рассмеялась, не обращая внимания на  прохожих.
Неожиданно на её глаза легли горячие, пахнущие коньяком, табаком и ещё бог знает чем, чьи-то ладони, и она услышала  радостный мужской голос:
     - Я знал, знал, я чувствовал, что отыщу тебя!
И, не отрывая рук от её лица, мужчина обошёл край скамьи, заваливаясь, уселся рядом, схватил ее руку  и заговорил громко, не останавливаясь, распространяя запах загулявшего мужчины.
     - Ну, как ты могла, как? Почему убежала? Весь этот паршивый сарай, со всеми потрохами, был  твой! Не понравилось, скажи,  будет другой. Всё, едем, едем,  скажи куда? Хочешь, бросим этот город и поедем ко мне? Ну, как ты  могла? Я весь день тебя ищу, понимаешь? Я не спал, не ел! Ты думаешь, я пьяный? Хочешь, понесу тебя?
Прохожие, замедляя шаги, с любопытством поглядывали на них.
     - Кто вы такой? Что вы несёте? Я вижу вас  впервые! - воскликнула Алина, пытаясь прорваться сквозь поток его слов.
     - Что, уже на вы? Отлично, будем джентльменами.
Он ещё крепче прижал её руку к своей груди.
     - Вы слышите моё сердце? Оно нашло тебя! Ну ты что,  забыла, забыла всё? - перешёл он опять на ты. - Посмотри на меня!  Какая же ты красивая!
     - Отпустите мою руку, я  хочу  уйти, -  умоляюще  проговорила Алина. Ей было неловко, но, не желая привлекать внимание прохожих, она не хотела быть резкой.
     - Ты опять за своё, да? Эх, вся Россия была у твоих  ног,  а  ты убежала, - произнес он, и вдруг, приятным баритоном пропел припев из новомодного шлягера.        Затем, свободной рукой он полез в карман, и Алина увидела, как оттуда выпала денежная купюра.
     - Вы уронили деньги! – обрадовалась Алина, получив возможность его отвлечь.
Его реакция была мгновенной.
     - Ясно, тебе нужны деньги? Так и  сказала  бы,  подруга!  Тебе всегда нужны были деньги. Да я завалю тебя этими погаными  бумажками, уловила? Всё, вопрос решён. А я то, дурак,  клянусь  мамой, думал что ты... Я же хотел по-другому.
Откинув полу пиджака, он достал пачку денег, перетянутую  бумажной ленточкой, сорвал её и, придерживая пальцами конец пачки,  стал  трясти  ею перед носом Алины.
     - Вот бери, бери, сколько тебе? У меня таких много! Деньги есть, счастья нет, понимаешь? Забыла, всё забыла! Я так ждал тебя, так ждал!
Перехватывая руку Алины повыше локтя, он привалился к её плечу и, чуть не плача, стал замедленно приговаривать:
     - Что деньги?… бери всё, на кой они мне, если ты убежала от меня … Я искал тебя… понимаешь…искал…
     Его слова, проникая в сознание, вернули её к утреннему разговору с Владимиром, и сердце её сжалось. Она представила Владимира на месте этого человека, и её охватило смятение. Пьяный чужой мужчина взволновал её и каким-то образом стал ей близок. Она поняла, что не сможет оставить его одного и уйти, зная, что с ним может произойти всё что угодно. Ограбят, изобьют, упрячут в вытрезвитель, но это ещё не самое худшее. Перед её мысленным взором возникли страшные, вызывающие чувство обречённости, сообщения об исчезновении людей, появляющиеся на телеэкранах, или пропечатанные в газетах.
     Чувствуя, как он тяжелеет на её предплечье, Алина поняла что он уснул. Осторожно освобождаясь, отодвигаясь, она протянула руку, чтобы перехватить пачку и вернуть её, но не успела, деньги выскользнули из его пальцев и рассыпались. Она прислонила спящего к спинке скамьи и, присев на корточки, стала их подбирать. Да, финальная сцена спектакля Созерцание оказалась особенно непредсказуемой и знаменательной. Будет что рассказать Марине и Кате.
     - Ну, Михаил, ты даёшь, чёрт тебя задери! Совсем ошалел, дурень кудлатый! - услышала она мужской голос.
     Затем последовал женский возглас:
     - Слава богу, нашли!
     Поднявшись,  Алина  увидела  коренастого мужчину, очень похожего на спящего, и женщину.
     - Буди его, шального, опоздаем ведь на  самолет! - сказала женщина и, наклоняясь, подбирая деньги, спросила, - бумажки его?
Алина кивнула головой.
     - Вот негодник, всё расшвырял! Хорошо, что ветра нет, а то разлетелись бы как бабочки! Вот ведь как, работает не жалея себя, но уж если загулял, то всё! Пока не промотается до нитки, не успокоится! По правде сказать загуливает он редко, но, как говорится, метко! С вечера был, утром проснулись – нет его. Всю ночь где-то шлындал.
     Любопытствующие постепенно рассеялись. Алина присела на скамью, женщина - со вздохом, плюхнулась рядом.
     - Ой, спасибо вам, девушка! Вот ведь другая уже обчистила бы его, паршивца, и бросила одного! Дай вам бог здоровья! Ладно уж с деньгами, главное – сам живой и невредимый!
Пока коренастый пытался растормошить спящего,  женщина  рассказывала:
     - Я тёща его, а это - Сергей, брат его. Как мы его,  шального, упустили? Вообще, он хороший мужик, но заносы у  него  бывают такие, что упаси, Господи! Ой, - всполошилась она, - вы  небось  думаете, что мы вас обманываем?
И она вытащила из сумки паспорта и билеты.
     - Вот смотрите: Аксёнов Михаил, Аксёнов  Сергей,  а  это - я. Не волнуйтесь, мы его доставим домой целым  и  невредимым! Надо ж так наклюкаться! И вам вот досталось, - обращаясь к Алине, виновато вздохнула она, и вдруг приглядевшись, обрадованно всплеснула руками. - Сергей, а Сергей, ты посмотри, как эта  девушка  похожа  на мою Лидию! Ну надо же, просто копия Лидка,  только  она  постарше вас будет. А вас как зовут?
В это время Михаил, отвлекая её внимание – что-то бормоча, зашевелился.
      - Слава тебе, Господи, оклемался, чёрт шустроногий. Мы его мигом домчим с ветерком! - обрадовано воскликнула тёща.
Алина поднялась.
     - Счастливого вам пути. Я рада нашему  знакомству.  Берегите Михаила, он хороший мужчина,  и заметив её удивлённый взгляд, смутившись, добавила:
     - Нет, не думайте. Я с ним не знакома. Он свалился мне  прямо на голову.
Тёща рассмеялась.
     - Да нет, милая, я же вижу, какая вы есть!  А  что  на  счёт мужчины, так это точно: мужик он что надо,  уже  троих  мальчишек моей Лидухе настругал, к четвёртому заходу подбирается,  доченьку хочет! До свиданья, милая, счастья тебе и детишек!
     Они уходили, поддерживая с двух сторон сонного Михаила.
Алина шла по улицам, наполненная мыслями и чувствами. Время, одарившее её столькими впечатлениями, изменило её внутреннее состояние. На душе, несмотря на расслабленность и некоторую усталость, было ясно и легко. Но день, обещая быть до конца спокойным и безмятежным, внезапно изменил свои намерения и, переливаясь в вечер - взбунтовался. В считанные секунды всё вокруг потемнело, небо тёмной взлохмаченной массой нависло над городом. Поднялся ветер, выгребая из закоулков пыль и мусор. Стало так неуютно, одиноко и холодно, что недавно покинутая скамья, в солнечном цветущем парке, настолько отдалилась во времени и пространстве, что показалась Алине нереальной. Будто всё пригрезилось, произошло давно и даже не со мной, - подумала она.
     Алина успела войти в подъезд прежде, чем первые, редкие, холодные капли дождя коснулись земли. Она открыла дверь. В квартире было сумеречно, лишь из кухонного проёма пробивался слабый, бледный свет, и тянуло смешанным сладковатым запахом табака и воска. Она остановилась на пороге кухни. Владимир сидел за столом, на столе горела свеча и стоял графин, наполовину заполненный золотистой жидкостью. Встречая её взгляд, он сказал:
     - Я звонил Ефиму, сказали будет позже. Он недавно  предлагал мне одно авантюрное дело, я решил войти в него. Ты  права,  я  не имею права лишать тебя того, чего ты хочешь. Что воля?! Без тебя я просто перестану дышать, жить. Самое дорогое у меня, это ты. Я прекрасно помню, как ты смотрела на ту красивую вещицу, и меня уже тогда резануло по сердцу. Дорогая, у тебя будет всё!
Алина включила свет, присела на табурет рядом с  Владимиром, и потянулась губами к его, упругим,  чётко очерчен-ным, губам.
     - Милая моя, голубушка,- растроганно прошептал он, - ты плакала! Как  я  мог  быть  таким жестоким!
Она хотела  сказать  ему  что…  но не успела, потому что действительно заплакала, взволнованно повторяя:
     - Не звони Ефиму…  Не звони...
     Он целовал её  мокрое,  усталое, прекрасное лицо.

Июль 1998 года.