Как отбирают кадры на развитом Западе

Чтобы разработать эффективную систему быстрого и, по возможности, точного подбора антикризисных менеджеров мы не имеем права не обратить свой взор и на опыт «особо развитой» части человечества.

Проблемы в экономической сфере Запада, что уже мало для кого является секретом, усугубляются еще и проблемами в кадровой области. И наоборот. С одной стороны, несомненное преимущество Запада, связанное с наличием развитой, хорошо отлаженной за столетия инфраструктурой и механизмами принятия решений, системами образования, здравоохранения, экономикой и финансами, с другой стороны создает определенные трудности. И связаны они с тем, что из-за высокой сложности и громоздкости вышеописанных систем, крайне сложно быстро реагировать на все ускоряющиеся изменения как внутренних, так и внешних условий, что со своей стороны требует высококвалифицированных кадров на всех уровнях общественного разделения труда. Свойство это, правда, имманентно не только Западу, но и всем сложным общественным системам – чем они больше, тем большую дистанцию и ступеней проходят управленческие решения с момента их принятия и до реализации. Но из-за длительного спокойного периода в отсутствии цивилизационного конкурента, многолетней целенаправленной на всех уровнях работы по превращению людей в безопасные безынициативные винтики системы, неадекватности обучения современному состоянию дел, смерти протестантской этики, заставлявшей всех много трудиться, накапливать и мало тратить, проблемы в кадровой области не купируются, а постоянно нарастают. Принцип  «после нас хоть потоп» наблюдается повсеместно.
Хотя, вероятно, не все так просто. Возможно современное состояние дел, в том числе, и с правящими кругами Запада, которые на виду, создано целенаправленно надгосударственной, мировой тайной элитой, для которой население земного шара слишком велико, а элит слишком много. Много, в том числе, и представителей «золотого миллиарда».

Кто они такие? Кратко. По некоторым сведениям наивысший уровень правящей мировой элиты берет свое начало еще с древнеегипетского жречества. И прошла она очень длинный путь от Египта через Венецию, Испанию до Великобритании и США. Соответственно имеет многовековые преемственность и опыт управления государствами и влияния на мировые процессы. Если рассматривать гипотетическую вероятность победы над ними, то никакие относительно недавно появившиеся элиты имеют крайне мало шансов в противоборстве с тысячелетними знанием и опытом. С другой стороны, существует мнение, что нет на самом деле никаких убедительных доказательств существования этой сверхскрытой от посторонних глаз верхушки пирамиды, отделенной от ее остальной части непроходимым барьером, наглядно представленным на небезызвестном изображении однодолларовой купюры. Причем, эта версия довольно убедительно подтверждается отсутствием убедительных свидетельств о наличии «научной школы» подготовки этих сверхмегаэлитариев, катастрофическим падением масштаба личности современных президентов и глав правительств подавляющего числа стран, да и тем, куда безостановочно катится наш мир. Но в этом всем диссонансом лично для меня служат Протоколы сионских мудрецов, написанные еще в конце позапрошлого века. Говорят, правда, что приложила к написанию их будто бы царская охранка. Хотелось бы, конечно, верить, что «загнивающая Российская империя» смогла создать такой высокопрофессиональный полицейский клуб фантастов. Тем не менее, текст Протоколов описывал то, как будут рушиться империи и ко власти над человечеством в конце концов эти мудрецы-писатели и придут. Удивительно, но многое о чем там было написано, пошагово воплощалось в жизнь в течение всего ХХ века, да и продолжает воплощаться в начале ХХI века тоже. Так вот, весь этот текст пронизан безусловной мудростью, причем, мудростью многовековой, почти нечеловеческой, личностей, привыкших оперировать масштабами далеко не только одной человеческой жизни. И уж очень он не похож на текст, произведенный в недрах российского полицейского ведомства.
По этому поводу можно спорить долго, но остается несомненным то, что истинная политика делается не на открытых заседаниях правительства или государственной думы, а в тиши кабинетов и на закрытых от посторонних глаз мероприятиях. И, зачастую, не теми, кого мы привыкли видеть на экранах телевизоров. Именно скрытая часть элиты и обеспечивает преемственность власти.
Вот и на развитом Западе решением вопросов подбора кадров для высших эшелонов власти занимается сложная система различных общественных организаций, клубов и лож. Например, широко известный в последнее время «тайный» «Бильденбергский клуб» находится у самой вершины этой пирамидальной системы, обеспечивающей преемственность и устойчивость всех властных отношений наиболее политически и экономически развитой части человечества. Рекрутируют элиту из числа выпускников элитных вузов, представителей знатных фамилий и если не посчастливилось войти в их число - путь на самый верх тебе закрыт. Кстати, в древнем  и средневековом Китае, несмотря на декларируемую возможность даже для простолюдинов путем сдачи экзаменов стать чиновником, все было далеко не так просто – соискателю на высокую чиновничью должность необходимо был знать порядка 20 тысяч иероглифов, в то время как в обычных образовательных учреждениях редко изучали больше 5000. Кадровый отбор осуществляется крайне жестко и последовательно с целью сохранения базовых проектных принципов. Выход за рамки этих принципов карается быстрым исключением нарушителей из круга избранных с отсутствием возможности исправления ошибки. Несмотря на большую вероятность превращения всей властной вертикали в чрезвычайно жесткую, негибкую структуру, тем не менее, риск проникновения в нее внесистемных элементов (показателен пример распада СССР) считается намного более опасным. И это уже привело к тому, что подавляющее большинство политической элиты западных стран не может адекватно оценить причины и возможные последствия глобального кризиса.
Показательный пример подбора кадров в эту группу приводится в книге Н.С.Паркинсона «Законы Паркинсона».
«Британский метод (старого типа) основан на личной беседе, в которой соискатель должен объяснить, кто он такой. Немолодые джентльмены, сидящие вокруг краснодеревого стола, спрашивают его имя и фамилию. Предположим, он отвечает: «Джон Сеймур». Один из членов комиссии интересуется: «А вы не родственник ли герцогу Сомерсетскому?» На это соискатель, скорее всего, ответит: «Нет». Другой джентльмен скажет: «Тогда, быть может, епископу Вестминстерскому?» Если и здесь ответом будет «нет», третий джентльмен возопит: «Так чей же вы родственник?» В том случае, когда соискатель отвечает: «Ну, отец мой торгует рыбой в Чипсайде...» – беседу можно считать исчерпанной. Комиссия переглядывается, один из членов звонит, а другой говорит лакею: «Вывести». Одно имя вычеркивается без обсуждений. Если следующим предстанет Генри Молине, племянник графа Сефтонского, шансы его будут велики вплоть до появления Джорджа Говарда, который сумеет доказать, что он – внук герцога Норфолкского. Комиссия не встретит трудностей, пока ей не придется выбирать между третьим сыном баронета и вторым, хотя и побочным, сыном виконта. Но и тут можно справиться в специальной книге, так что выбор прост, а нередко и удачен. Адмиралтейская разновидность метода (напомним: старого типа) отличается лишь тем, что выбор ограниченней. На адмиралов не действуют титулы как таковые. Им важно, связан ли соискатель с моряками. Идеальный ответ на второй вопрос: «Да, адмирал Паркер – мой дядя, капитан Фоли – отец, коммодор Фоли – дед. Мать моя – дочь адмирала Харди. Капитан Харди приходится мне дядей. Мой старший брат – лейтенант королевского флота, другой мой брат учится в морском училище, а третий ходит в матроске». – «Так, так, – говорит главный адмирал. – А почему вам вздумалось идти во флот?» Ответ на этот вопрос практически безразличен, поскольку секретарь уже отметил имя в списке. Если приходится выбирать из двух таких соискателей, какой-нибудь адмирал попросит назвать номера такси, на которых они приехали. Тот, кто честно ответит: «Не знаю», будет отвергнут, а тот, кто быстро соврет «23...51», будет принят, как юноша с хваткой. Метод нередко давал блестящие результаты» .
Кстати, помимо деятельности лож и клубов распространённой формой подбора редких кадров на Западе, да и с недавних пор в России, правда, больше в негосударственной сфере, является хедхантинг (от английского «head hunting» - охота за головами). Он применяется в том случае, когда необходимо найти сотрудника, способного определять стратегию развития и оказывающего критическое воздействие на жизнедеятельность компании. Хотя в классическом понимании это поиск происходит среди той категории топ-менеджеров, кто высокооплачиваемую работу уже имеет, другую не ищет и, соответственно, резюме никуда не отправляет. Это «высший пилотаж» рекрутинга, предполагающий долгую и кропотливую работу по выяснению потребностей клиента, определению круга возможных кандидатов, налаживанию контактов с ними и мотивацию их на переход в другую компанию. А значит, и выполнение подобных задач под силу только настоящим профессионалам своего дела хорошо известным на рынке труда и дорожащим своей репутацией.

Тем не менее, если быть абсолютно честным, социальный лифт для неэлитной части населения до конца не закрыт. Талантливые школьники при удачном стечении обстоятельств все же имеют возможность попасть в политическую элиту. Даже высшую. Хотя правильнее было бы сказать в видимую политику. Даже высшую. Но приобщиться к закрытой, наиболее привилегированной касте шансов крайне мало. А привлечением наиболее одаренных и пассионарных простолюдинов к управлению государством, помимо притока «свежей крови» и PR – эффекта, решается еще одна немаловажная задача – уменьшение угрозы социальных потрясений за счет сужения социальной базы контр-элиты. Уменьшению этой угрозы, несмотря на видимые в последнее время кризисные явления и перевод значительной части производственных мощностей в страны с меньшими издержками, в наиболее развитом ядре стран Запада способствует довольно развитая экономика с некоторым профицитом высокотехнологичных рабочих мест, которые с нетерпением ждут своего замещения талантливыми, образованными и энергичными. Наличие этого профицита связано с ухудшением качества образования, снижением рождаемости бледнолицего населения и отсутствием моды среди местной молодежи на замещение вакантных мест в реальной экономике. Пока же эти места в технологичных секторах часто занимаются образованными выходцами из развивающихся стран, разуверившихся в том, что их страны когда-либо перейдут в разряд развитых. Хотя далеко не факт, что это положение дел с разрастанием кризиса будет иметь место всегда.