Сочинение ко Дню Победы Как американцам бока намял

Артиллерия. Бог войны. Как много значила артподготовка перед наступлением, как важно было правильно расставить артиллерийские расчёты во время обороны. Огневая мощь вызывала панику среди захватчиков. Бог, Бог войны.
Но управляли этим богом самые обыкновенные люди. Тяжела была доля артиллериста: попробуй совладай с этакой махиной в боевых условиях. Даже в часы затишья нельзя было расслабляться: готовились к бою. Вот как об этом вспоминает Геннадий Шилин:
- Когда стояли, готовились, чтобы круговорот был. Там станины-то большие, забивали кувалдами. Потом запасные ровики копали. Мы для себя не старались, первым делом - пушка. Лопата из рук никогда не выходила. Земли перекопали – во! Ночью придёшь на позицию – к утру чтобы всё было закопано. И долбишь кирками и ломами. Колесо-то с мой рост. Ствол и дульные тормоза. Закопана пушка – это спасение. При мне только раз пушку прямой наводкой разбило, а то так редко.
Геннадий Шилин был огневым в расчёте 152-мм пушки, подавал заряжающему пороховые заряды. На фронт попал в 43-м – после короткой подготовки в военном лагере под городом Пугачёв, что в Саратовской области. В народе это место называли копай-городом. Будущие бойцы жили здесь в землянках, которые освещались обыкновенными коптилками. Кормили плохо, настолько плохо, что курсантов из жалости прикармливали местные жители. В Пугачёве Геннадий заболел желтухой. Но отлеживаться было некогда. Как только зараза отступила, Шилина отправили на фронт - в аккурат накануне битвы за Днепр. Геннадий был ещё настолько слаб, что, когда ему попытались вручить пулемёт, даже не мог удержать его в руках. Однако на передовую пошёл - с винтовкой.
Через Днепр Геннадий так и не переправился. На самом берегу, когда садились в лодки, его достали осколки вражеской мины.
- Лечили в конюшне или в коровнике. Холодно было невозможно. Только шинель спасала, хоть вся и в дырах была.
После выздоровления Геннадия определили в один из артиллерийских полков резерва главнокомандования связистом. Но какой уж там резерв. Наши пошли вперед – гнали фашиста с родной земли, и в тылу отсиживаться не приходилось. И побегать от артиллерийских позиций на наблюдательный пункт пришлось немало. Там на НП – офицер. «Это глаза, - говорит Геннадий Александрович. - Связь – это великое дело».
Но, выполняя это великое дело, можно было и пулю поймать, и под миномётный огонь угодить, и даже в плен к немцам попасть.
- Они ночью и по окопам, и по оврагам связистов наших караулили. Прыг сразу, и тебя нету. И мы придумали, как защититься от этого. Впереди я бегу (или другой связист), а несколько человек сзади наготове. Как только увидят немца, огонь открывали. Вот этим немчуру и отвадили. Они потом говорили: русские контрмеры придумали.
За одну из своих вылазок на передовую Геннадий получил медаль «За отвагу». Это случилось у города Бендера в Молдавии.
- Очень уж сильный укреплённый пункт там был. Мне дали задание связь протянуть к корректировщику. Через речушку перебрался, и, когда уже соединил с пунктом, меня на обратном пути миномётом накрыло. Ранило в поясницу. Хорошо ребята недалеко были, подхватили, переправили.
Снова - полевой госпиталь и снова то ли в конюшне, то ли в коровнике. И - опять на передовую.
Если он не нужен был как связист, Геннадий вставал к пушке. Особенно ему запомнился бой у озера Балатон в Венгрии, Дивизию прижали к воде.
- Лед слабый был. Много очень потонуло. Но нам бросать пушку нельзя, и мы до конца били – прямой наводкой: что будет, то будет. Крутили станины. Она же очень крупная. Отбились. Не отступили. Командир полка был Карс, смелый еврей. Около пушки стоял, убеждал: не трогайтесь, держитесь. А наводчиком был Мишка Сус. Как в бок только врежет танку, так и до свидания.
Откуда сил на всё на это хватало, Геннадий Шилин не понимает до сих пор. Ведь иногда приходилось жить чуть ли не на подножном корму: полевые кухни за наступающими войсками порой просто не успевали.
- Питались как попало. Вот все показывают: повар приехал. Мне смешно. Артиллеристы ещё кое-как питались, а связисты как волки. Вот ушли все – мы по сумкам шуруем: у немцев, у своих. Кукуруза с прошлого года валяется, подберёшь, оботрёшь и съел, и силы появляются. И не болел. Но чаще убитые лошади выручали. У нас два казака было, нарубят мясо, наварят и всем раздают.
Приходилось обращаться за помощью и к местному населению. Правда, не во всех странах освободителей встречали одинаково.
- Болгары в ноги кидались. Румыны часть рады, часть нет. Австрийцы повредней. Венгры получше. Захочешь девку какую-нибудь, так мать сама постель стелет: у них так принято было. А австрийцы пришибут.
Воевать сложнее всего в городах было. В Вене, в Будапеште. Там в домах подвалы глубокие, между собой сообщаются – просто так вражину не достанешь. Но наши бойцы придумали. Вставят дуло пушки в подвальное окно и – огонь! Немцы и их союзники, как ошпаренные, выскакивали – с поднятыми руками. Сложно было и со связью. Её тянуть приходилось буквально по открытой местности.
- Вот ползли по асфальту, по связи – искры только от пуль летели. Из автоматов по нам стреляли, из пулемётов. Командира отделения связи около меня убило. Но мы продолжали, не напугались, и этим взяли. Хотя и много погибло нашего брата.
Война заканчивалась. За Веной у городка Линц наши войска соединились с войсками союзников. Но мы их вначале пощипали, вспоминает Геннадий Шилин.
- Американцы валом на нас шли. Самолётами без опознавательных знаков кичились, стреляли брезантными (осветительными) снарядами. Ну, мы и сделали вид, что думаем, будто это немцы, и – по ним, из пушек и «Катюш». У нас же резерв главнокомандования – всё было. Как щекотнули их, они сразу самолет с флагом американским запустили, свои ракеты. Ну, тут что же, надо было прекращать «учёбу».
Самоуверенность союзников советским солдатам не нравилась. И помимо всеобщего братания, о чём рассказывают учебники истории, возникали и конфликты, о чём в учебниках предпочитают не упоминать.
- Это было в одном ресторане в Вене. Там и наши были, и американцы. Сначала офицеры поспорили. Американцы кичатся: мы всё сделали. А наши не поддались. И пошла драка. Солдаты видят: офицеры дерутся, ну, и поддержали. Наши в основном бутылками. Как трахнет по кумполу, и – всё. Там дали много им.
С американцами Геннадию пришлось столкнуться ещё раз, уже после войны, когда служил в Кронштадте. Там союзнички дразнили детей шоколадками.
- Кидают шоколадку ребятишкам, а они в драку. Ну, мы смотрели, смотрели, и – рывок на них. Намяли им бока.
После войны Геннадий Шилин отслужил ещё пять лет, рулевым на катере. А потом вернулся на родину в Саратовскую область. Закончил школу бурения в Пугачёве, и – на всю жизнь в нефтедобычу и нефтепереработку. И трудился так же самоотверженно, как на фронте.

2005 г.

P.S.
Выписки из наградных листов.
Первая медаль "За отвагу":
"...за то, что при прорыве линии обороны противника и в последующих наступательных операциях по расширению плацдарма на западном берегу Дуная, работая связистом между штабом полка и штабом дивизиона, несмотря на обстрелы и бомбёжку с воздуха, в любое время дня и ночи доставлял боевые приказы и распоряжения командования, способствуя успешному выполнению поставленных боевых задач.
27 декабря 1944 г."
Вторая медаль "За отвагу":
"...за то, что в боях за город Вена, находясь в боевых порядках пехоты, 8 апреля 1945 года под артиллерийским огнём противника обнаружил одну миномётную батарею и зенитную установку, мешающие продвижению нашей пехоты. Совевременным открытием огня батареи были подавлены и пехота имела успех.
13 мая 1945 г."