Крепостной

Профессор психологии Пахолков Юрий Леонидович немного нервничал и потому часто поглядывал на циферблат наручных часов. Обычно он более тщательно планировал свой день со всеми его мероприятиями, но вот сегодня, как назло, одно с другим либо не состыковывалось вовсе, либо оборачивалось пародией на заранее задуманное.
Бывают такие дни, когда всё не так и всё не этак. Одно время даже специально высчитывали дни наивысшего напряжения, когда в одной роковой точке сходились разные факторы, что грозило носителю это сопряжения всяческими невзгодами. К примеру, водителям в такой день полагался отгул. А профессорам психологии – ничего, потому как последствия их действий если и носили характер фатальный, но в такой дальней временной перспективе, что не стоило и огорчаться.
Бог дал, бог и взял, говорили в таком случае крестьяне, которые отличались поддерживанием к фатализму и умением не роптать в самой безнадёжной ситуации. Они умели стойко переживать самые безнадёжные моменты жизни.
Когда несчастья сыплются на тебя щедрой порцией, отмеренной Судьбой, лучше всего в этот день отказаться от всех действий, какие возможны и просто предаться неге безделья. Если вас конечно не ждут на передачу Проекта: моя Россия, где задействована целая команда специалистов, которые не желают слушать лепет о дне, когда не везёт. Назвался груздем, полезай в кузов.
Пахолков проводил глазами автобус, водитель которого вот только что объявил по динамику, что машина сломалась, и он едет на свою базу, ремонтно- восстановительную. А пассажиры должны дальше двигаться самостоятельно, вопрошая судьбу, доколе всё это будет продолжаться, кляня городские власти и транспортные компании. Себя клянут гораздо реже, ибо неблагодарное это дело, искать корни преткновения в своей собственной персоне. 
Впрочем, сетуй не сетуй, а время неумолимо делает своё дело, неумолимо отщёлкивая секунду за секундой. Надо было спешить. Пахолков достал из кармана мобильный телефон и вызвал такси, разглядев номер дома, возле которого их высадили из сломавшегося автобуса.
Раньше надо было призывно махать рукой, чтобы такси остановилось, а сейчас их развелось столько, что они приезжают туда, где тебя застигла необходимость. Пахолков был человеком непритязательным и этот вид городского транспорта не жаловал, не потому, что ему было жалко платить из своего кармана сумму, кратно большую, чем за проезд в общественном транспорте, а потому, что негативно относился к обилию автомобильного транспорта в городе, справедливо считая, что многие неприятности, связанные с пребыванием в городских условиях, так или иначе завязаны на чрезмерном количестве автомобилей, что давно уже превысило всякий здравый смысл.
Об этом он честно сказал, когда выступал, в качестве Эксперта, в Проекте: моя Россия. Можете это сами посмотреть. Именно для участия в очередном выпуске он и спешил. До такой степени, что скрепя себя, вызвал то самое такси, которое ранее игнорировал.
На этот раз ему повезло и тут же пришло СМС-сообщение с номером машины, а через минуты подкатило и само авто. Как человек вежливый, Пахолков суховато поздоровался с таксистом и устроился на заднем сидении, назвав нужный адрес и добавил, что очень спешит.
-- Я тоже спешу, -- сообщил таксист и лихо сорвался с места. Впрочем, скорость пришлось тут же и сбросить, ибо на ближайшем же перекрёстке начиналась пробка, которая тянулась, насколько можно было разглядеть.
-- Если невезение начинается с самого утра, -- громогласно заявил профессор, чтобы хоть как-то выразить своё недовольство, -- то оно продолжается и дальше.
-- Да уж, -- согласился с пассажиром таксист, хотя своё недовольство профессор высказывал именно ему, как представителю семейства автомобилистов, которых он, как мы уже отмечали, недолюбливал. И это было несправедливо, ибо чем таксист-то был виноват. Но больно уж Пахолкову хотелось высказаться, и теперь он об этом жалел. В других обстоятельствах профессор тут же бы и извинился, по дурацкой интеллигентской привычке, но водитель такси этой бестактности даже и не заметил. Выглянув наружу, он достал из кармана маленький калькулятор и начал нажимать на его кнопки, поглядывая на появляющиеся цифры, и вздыхал при этом. Делал он это настолько выразительно, что Юрий Леонидович решился спросить у него:
-- Проблемы?
-- Что?
Должно быть, водитель настолько погрузился в свои вычисления и связанные с ними переживания, что позабыл о том, что позади его находится ещё и пассажир. Обычно ведь те усаживаются рядом и про них сложно забыть.
-- Да… уж, -- таксист ещё раз вздохнул и спрятал калькулятор в карман.
При других обстоятельствах Пахолков бы двинулся дальше своей дорогой и скоро позабыл бы о встречном человеке «с проблемами». Но сейчас они находились «в одной лодке» и надо помнить, что он всё же был психологом, а это как быть доктором и вдруг встретить человека «с симптомами».
-- И всё-таки… Вы так считали…
-- Меня Славой зовут, -- ответил таксист. – И можно на «ты». Привычней как-то.
-- А я – Юрий Леонидович, преподаватель. Так в чём дело. Что ты высчитывал, Вячеслав?
-- Таксистом я работаю, -- начал свою исповедь Слава, -- потому, что мечтал всю жизнь водить машину.
-- Велики ваши годы, -- скептически заметил профессор, разглядывая молодое лицо водителя. Тому было лет двадцать от силы, хотя он уже начал полнеть.
-- Какой есть, -- хмыкнул Слава. – Закончил автошколу, а тут мне подсказали, как можно на машине гонять, да ещё и на этом зарабатывать.
-- Ага, -- догадался профессор. – Так ты сделался таксистом. В моё время туда брали самых опытных шоферов, с большим стажем, которые прекрасно знали город.
-- Я тоже город знаю, -- чуть нахмурился Слава, -- ну… уже знаю, да и время сейчас другое. Теперь такси слишком много и туда берут даже начинающих. Только в этом деле своя особенность оказалась. 
-- Какая же?
Пахолкову стало интересно, да и «пробка» двигалась очень медленно. Хорошо, что вообще двигалась.
-- Аренда машины. Чёрт бы её побрал!
Далее Слава рассказал интереснейшую схему. Предприимчивые люди брали в кредит автомобили. И не один, а сразу несколько. Затем они находили пацанов, которые хотели бы поработать извозом и предоставляли свою технику, из расчёта тысячу рублей в день, то есть за день работы. Это владельцу автомобиля. Что выходит сверх этого, то остаётся себе.
-- Просто другого способа получить в своё распоряжение автомобиля у меня не было, -- признался Слава, молодой таксист. – Первое время было ещё ничего, я даже спал в машине. Работал по пятнадцать часов в день, а как-то колесил все восемнадцать. Весь город искатал, а потом меня начали брать и подальше. Отвозить вахтовиков, которые приехали в наш город с севера. Отвозил их и в Казань, и в Уфу, и в Челябинск, в Пермь ездил, в Коми, да много уже куда. Необходимый стаж накатал.   
-- Так что ты уже человек бывалый, -- Пахолков попытался замаскировать нотки сарказма поглубже. Кажется, лёгкой иронии таксист не заметил.
-- Если вы думаете, что я жалуюсь, -- добавил таксист, -- то совсем даже и нет. Я привык как-то. Да и машина у меня в руках. Вот только в последнее время тяжелее стало. Женился, ребёнок появился, ну, жена с ребёнком дома сидит. Точнее, снимаем мы квартирку, и на всё про всё один доход от меня. Вообще-то, честно признаться, напрягать начинает…
-- Что именно? Семья?
-- Да почему семья? – отмахнулся таксист Слава. – Я понимаю, что у каждого свой характер, особо я на это не напрягаюсь. Тут другое. Аренда эта. Конечно, хозяин у меня ещё не из самых худших, то есть закрывает глаза, когда с выплатой аренды затягиваю. За неделю сразу ему отдаю, от пяти до шести тысяч. Плюс бензин, а они постоянно дорожает. Плюс сюда сто рублей в день за программу.
-- За какую программу. По защите свидетелей?
Это профессор решил пошутить, чтобы собеседника немного позабавить, расслабить, а то он в расстроенных чувствах пребывал.
-- Каких свидетелей? – Растерялся Слава. – Ах, это вы шутите. Нет, мне заказы подкидывают, вот за это и плачу. Вас вот подкинули. А ещё ввели моду – с утра фотографию присылать чисто вымытой машины, а это ещё двести- триста рублей. Ночью дешевле, со скидкой получается, так я ночью на мойку езжу.
-- А самому?
-- Пробовал, по часу с тряпкой машину тёр, у колонки водозаборной, так раз чуть не оштрафовали, нельзя этого делать. Да, ещё штрафы эти одолели. Каждый месяц, то за одно, то за другое. Теперь они через камеры фиксируют нарушения.
-- А если не нарушать?
-- А это как со счётчиками домашними. Будешь по ним аккуратно платить, или норму оплаты повысят, либо общедомовые нужды подымут. Так и здесь. Знаки развешивают таким образом, что невозможно чего-нибудь не нарушить. Понимать надо, что для городских властей это дополнительный доход. А с меня получается, что даже не три шкуры дерут, а с полдюжины. Аренда, бензин, программа, мойка, штрафы, а машина поломается?
-- Тоже за свой счёт? –Посочувствовал Пахолков, уже искренне.
-- Нет. Но если я оплачу, то машину отремонтируют быстрее, а мне компенсируется из аренды. Ту сумму, что я внёс, её не плачу. Вроде как на себя работаю. А сколько работать можно? Это ведь внимательность нужна, концентрация. Устаю сильно, потом часов десять- двенадцать отсыпаюсь. Первое время, когда по пятнадцать- шестнадцать часов подряд работал, прямо за рулём засыпал, пока пассажира дожидался. Несколько раз обворовывали, настолько крепко засыпал. Всю выручку забирали, телефон, навигатор. Всё приходилось потом самому покупать.
-- Сложно?
-- Считайте сами. В месяц за аренду, от двадцати до двадцати пяти тысяч рублей. Бензин, по километражу, несколько тысяч накатывает. За программу, за мойку. Плюс обеды, не всегда ведь получается домой заехать, а всухомятку я уже накушался. Желудок болит, геморрой, простите уж за подробность, но у большинства таксистов и дальнобойщиков имеется, профессиональная болезнь. Домой остаётся – слёзы. Супруги слёзы.
-- А отпускные? Или больничные?
Таксист сначала посмотрел на профессора, чтобы убедиться, что тот над ним не насмехается, а потом насупился и отвернулся. Похоже, что обиделся. Да и какие у арендатора права, кроме взятых на себя обязательств. Добровольно взятых, заметьте…
-- Да ещё заснул тут за рулём, -- глухо сообщил Слава, глядя перед собой, -- на ходу, когда в Челябинск гонял. Хотел пораньше вернуться. Сутки ехал. Сил уж не было. Бок у машины помял. Ремонт – за мой счёт. Шестьдесят тысяч насчитали. А я с этого и живу.
-- Что ж родственники? – вырвалось у профессора.
-- Да сколько можно их напрягать… Жену вот временно с ребёнком домой отправил, у себя поживёт, пока я с хозяином за ремонт рассчитаюсь, моя всё же вина, признаю. С квартиры съёмной пришлось съехать. Там за два месяца задолжал. У тётки полсотни тысяч в долг выпросил, под честное благородное слово. Пока что на пять тысяч сил хватило выплатить. Всё – хозяину и – сопутствующим силам.
Пахолков вновь с интересом посмотрел на водителя. Уже другими глазами. Прицеливающимися.
Дело в том, зачем и куда ехал профессор психологии Пахолков. А ехал он на очередное заседание Проекта: моя Россия, где была заявлена тема нового крепостного строя в России, где новые крепостные вкалывали на своих новых хозяев без каких-либо обязательств этих самых хозяев перед своими «батраками». То есть от своих работников новые хозяева российских реалий принимали вполне конкретную мзду, но абсолютно никак не влияли на их существование. Это было уникальное социальное образование, сравнимое с медицинским синонимом «метастаза». То есть довольно большая часть россиян, чуть ли не четверть всего населения, вкалывала на новых хозяев, которые всё забирали себе, то есть не платили ни только своим работникам, но и государству, которое существует на налоги, в том числе и с доходов населения.
А вы говорите, откуда такие суммы, что вывозятся каждый год с территории России за рубеж. Именно оттуда, милостивые господа!
-- Послушайте, Вячеслав, -- начал профессор, ещё раз глянув на часы, -- с вами было интересно пообщаться. Нет, в самом деле интересно. И ваша история, она как бы укладывается трафаретно на судьбы нынешней России, как типичный случай.
-- Знаете, мне сразу сделалось легче, гораздо легче…
И он ещё иронизирует, этот несчастный таксист, который содержит своего хозяина, которого, наверное, даже считает «добрым», потому что он разрешает его содержать и даже готов одарить парой неоплачиваемых, то есть за свой счёт, выходных в течении месяца. А ведь при главном «хозяине» сосуществует целая компания «подкулачников», которые тоже имеют свои трошки с бедняги крепостного, с тысяч и сотен тысяч «крепостных», абсолютно бесправных, на которых государству плевать, раз оно до сих пор этой проблемой не озаботилось, а если и озаботилось, то лишь тем, что каждый год снижается поступление налогов с предпринимательской деятельности населения.
-- Я еду… и уже опаздываю… на одно заседание… одного проекта… где мы будем обсуждать тему, которую как раз иллюстрирует ваш случай…
-- Скоро доберёмся. Вон уже и «пробку» прорвало. Сей минут доставим.
-- Это хорошо… это даже замечательно… И, тем не менее, у меня есть предложение, к вам предложение, Вячеслав.
-- Это какое же?
-- Пойти со мной. Может даже, рассказать про себя…
-- Ну, уж нет. Скромный я, мне лишняя известность ни к чему. Да и Неудобняк как-то жаловаться на жизнь.
-- А вы как бы и не про себя. Вас-то ведь никто не увидит. Только ваш голос, и комментарии. Вы будете как бы представлять наш многострадальный народ.
-- Вроде как депутат?
-- Скорее как ходок. Помните, картина такая есть. К Ленину крестьяне пришли…
-- Да какой из меня крестьянин… К тому же про себя я рассказывать не стану. Жаловаться не в моих привычках.
-- Жаль. К тому же это не жаловаться, а отстаивать свои права, которые, кстати, предусмотрены и Конституцией. Я, как психолог, настоятельно рекомендую вам, Слава, со мной всё же пойти, и на передаче поприсутствовать. А рассказывать про себя не обязательно. Говорите, как бы про своего сына. Вас-то ведь не видно. Скажете своё мнение, а я вам… оплачу это как ещё одну ездку. Лады?
-- Оплатите? Тогда вперёд, на зелёный свет светофора…
Сам выпуск передачи вы можете прочитать в тексте книги «Проект: моя Россия», в теме о новом крепостном строе, как он может у нас быть.