Глава 13. Иаков

Глава 13. Иаков.

Наконец, почти через двадцать лет супружеской жизни, Ревекка обнаружила, как бьются в ней между собой ее сыновья, да так, что ей стало невмочь.
- За что мне такое наказанье! Если и дальше такое будет, то для чего мне это?
Роды были отмечены тем, что первенец, которого назвали Исав, был красен и имел признаки атавизма: был весь покрыт шерстью.
Как Адам до бритья!
Поневоле вспомнишь про его обезьяньи гены!

Второй появился, держась рукой за пятку первого.
Видимо, еще в утробе между ними шло сражение за первородство: второй никак не хотел пропускать вперед первого!
Какие, однако, юридически продвинутые младенцы рождались уже в то время!
Второго назвали Иаковом.

Дети выросли, Исав стал удачливым охотником, а Иаков – домоседом.
Исаак любил Исава, ему нравился этот непоседа, каждый день приносивший вкусную дичь.
Иаков больше терся около маменьки, и Ревекка не чаяла в нем души.
Исав, широкая натура, любитель просторов, вольного воздуха и свободы передвижения, не очень задумывался о своем первородстве, о правах и привилегиях, с ним связанных.
А Иакова, жившего среди имущества, движимого и недвижимого, напротив, постоянно терзала мысль, что все это достанется не ему.
И вот, как-то раз, только Иаков приготовил ужин, вернулся с охоты Исав, усталый и голодный, как собака.
- О, Яшка! Какой же ты молодчик, пожрать приготовил! Как знал, что я сейчас приду голодный, как черт.
У-у-х, есть хочу, как из пушки! Слона бы съел! Полцарства за тарелку супа!
Ну, что ты, давай, накладывай быстрее, чего стоишь?
- Чего это ты разошелся? – осадил его Иаков. - Есть ему накладывай! Щас, бегу и падаю, как же!
Тебя никто не ждал, и не тебе приготовлено.
- Да, ты, что, Яшка, смеешься, что ли! Я правда жрать хочу, умираю!
Знаешь, сколько километров сегодня отмотал!
- Километры твои мне не нужны, оставь их себе. А если действительно жрать хочешь, то полцарства - не полцарства, а вот, за первородство твое, тарелку тебе налью!
- Эй, первородство, не первородство, тоже мне, дурью маешься! Давай, наливай быстрее.
На кой мне первородство, если я сейчас с голоду помру!
- Нет, ты поклянись мне прямо теперь, что продаю, мол, свое первородство за тарелку чечевичной похлебки!
Еще и хлеба отрежу! – гнул свое Иаков.
- Да - продаю, продаю! Клянусь! – подыграл Исав, считая, что брат шутит. - Наливай быстрее!
Но Иаков не шутил. (Быт.25)

Время шло.
Исав, будучи в возрасте 40 лет, уже породнился с местным народом, взяв в жены двух местных красавиц.
И таким образом стал первым в истории этого народа многоженцем.
По упомянутым выше причинам, это было очень не по нутру ни Исааку, ни Ревекке, но Исав настоял на своем, и они отстали.

Время неумолимо.
Исаак состарился, стал немощен, стал плохо видеть и стал все чаще подумывать о переходе в вечность.
Исав, как старший сын, должен был наследовать его, и по обычаю пришло время его благословить.
- Исав, сынок мой! – позвал как-то Исаак.
- Вот он я, отец! Ты звал меня?
- Да, сынок, я звал. Видишь, как я состарился, и уже дни мои сочтены, только не знаю, когда помру. Хочу благословить тебя на наследство…
А помнишь, как ты все ублажал меня жарким из своих охотничьих трофеев? Я, как вспомню, так до сих пор слюнки текут!
Уважь старика, возьми свой лук и стрелы, пойди, настреляй что-нибудь, побалуй меня перед смертью. Поем я твоего жаркого, вспомню молодость, свою и твою, и благословлю тебя с просветленной душою!

Исав упал на колени перед ложем отца, и слезы навернулись ему на глаза.
- Все сделаю, как ты просишь, отец! – воскликнул он и убежал. (Быт 27)

Все это слышала Ревекка и поняла, что действовать надо немедленно. Она тут же разыскала своего любимчика и рассказала ему о разговоре Исаака с Исавом.
- Ну, что поделаешь, - сказал Иаков, - таков наш обычай, и слово отца – закон.
- Дурачок ты! Ты же купил первородство у Саввы!
- Купить-то купил, но ты же знаешь, мама, что без отцовского благословения это ничего не значит.
- Ладно, тогда слушай, что я тебе скажу. Пойди в стадо, выбери парочку ягнят, понежнее, освежуй и принеси мне.
Я приготовлю их, как любит Исаак, уж я-то знаю, как он любит. Ты принесешь их ему, будто ты – Савва, и он благословит тебя.
Он же слепой, сослепу не разглядит, а голоса у вас похожие!
- Да, а вдруг он ощупает меня? Ведь Савка-то лохматый, а я гладкий! Он сразу поймет, что это я, и что тогда будет?
Я стану обманщиком в глазах его, и какое там, тогда, благословление? Он же проклянет меня! И из дому выгонит.
Нет, нет, нет! Я на это не подписываюсь!
- Ничего, ничего, сынок! Успокойся!
Сделай, как я сказала, а если что – пусть его проклятье будет на мне, все вали на меня.
А там - видно будет.

Так и сделали.
Ревекка приготовила жаркое, достала праздничный смокинг Исава и нарядила в него Иакова. А руки, шею и другие голые части тела Иакова обложила лоскутами козлиной шкуры.
Закончив камуфляж, дала ему в руки блюдо с едой и втолкнула в спальню отца.

- Отец! – позвал Иаков севшим от страха голосом.
- Тут я! - отозвался старик. – А кто это?
- Так, ведь, я это, сын твой, первенец твой, Исав! – зачастил Иаков. – Я все сделал, как ты просил.
Вставай, садись, поешь дичи моей! Пусть душа твоя возрадуется и благословит меня.

Но старый Исаак что-то заподозрил.
- Что-то ты быстро обернулся, сынок, я тебя раньше вечера не ждал?
- Так, господь помог мне, в этом богоугодном деле, чуть не под ноги бросил мне эту превосходную дичину! Еще и велел кланяться, когда тебя увижу.
- А ну, поворотись-ка, сынку! – все так же недоверчиво сказал старик. – Дай-ка я тебя ощупаю, сынок, ты ли это Исав, мальчик мой?

У Иакова отнялся затылок, а из-под смокинга потекла предательская струйка.
Исаак ощупал руки, шею Иакова.
- Да, руки-то Исава, а голос, голос-то - Иакова!? – раздирали старика сомнения. – Да ты ли это, сын мой, Исав?
- Да - я, я, отец, сын твой, Исав! Давай, ешь скорей, пока не остыло! – едва промямлил резиновыми губами Иаков.
- Ну, давай поедим, что ты тут мне принес.

Пока старик ел, Иаков, под предлогом принести вина, выскочил за дверь перевести дух, утереть холодный пот и переменить штаны.
И чуть не сшиб мать, подсматривающую в замочную скважину.
- Чертов старик, мне - конец, мама!
- Ладно, ладно, успокойся, сынок, все под контролем! Еще немного и мы – в дамках!

Старик выпил вина, отер усы и опять подозвал Иакова.
- Подойди, поцелуй меня, сын мой!
 Иаков подошел и поцеловал отца. А хитрый старик обнюхивал одежду.
- Да-а, - сказал он, наконец, - действительно, запах одежды Исавовой, пахнет полем и козлятиной! От Иакова больше домом и ватрушками пахнет…
Благословляю тебя, сын мой, и дай бог тебе от росы небесной и тука земли, и много хлеба и много вина.
И да послужат тебе народы, и да поклонятся тебе племена. Будь господином над братьями твоими, и да поклонятся тебе сыны матери твоей.
А проклинающие тебя - да будут прокляты, благословляющие тебя – благословенны будут!

Иаков, получив благословение, едва сдержался, чтобы не вылететь пулей из спальни старика…
Вскоре вернулся с добычей Исав.
Приготовил дичь, как бывало, и пришел порадовать отца любимой вкуснятинкой.
- Отец, вставай, проснись, поешь дичи моей, я приготовил ее так, как ты любишь. И пусть возрадуется душа твоя и благословит меня!
- А ты кто? – насторожился Исаак.
- Так, ведь, я это, сын твой, первенец твой, Исав!
Несчастный старик забился в истерике и возопил:
- А кто же это тот, кто до тебя принес дичь и накормил меня!? И я благословил его!
И теперь только он будет благословен!

Исав, поняв, как его круто обошли и кинули, как последнего лоха, взвыл диким воплем.
- Отец, так благослови и меня!
- Нет, сынок, - убитым голосом простонал старик, - брат твой пришел с хитростью и взял благословение твое…
- О, черт! Не зря дали имя ему такое: Иаков!
Уже дважды кинул он меня, по-черному! Сначала первородство мое выманил, а теперь, вот, и отцовское благословение мое украл!
Отец, ну, неужели у тебя не осталось слов благословить меня?
- Нет, сынок, - плача, отвечал старик, - я поставил его господином над тобой и всех братьев его отдал ему в рабы… 
Одарил его и хлебом и вином, что я могу поделать?
- Отец, неужели у тебя только одно благословение? Ну, благослови меня хоть как-нибудь, ведь я - сын твой!
Исаак молчал, не зная, что ответить.
Исав заплакал.
- От щедрот земли будет обитание твое и от влаги небесной. – собравшись с силами, сказал старик. - И будешь жить мечом твоим, и будешь служить брату твоему.
Но придет время - и воспротивишься ему, и свергнешь его с шеи твоей!

Исав молча скрежетал зубами, и злость и ненависть к Иакову закипали в нем за украденное им благословение!
И за благословение, даденное ему сейчас отцом…
- Приближаются дни скорби по отце моем! Но убью я Иакова, брата моего! – в-сердцах простонал он. (Быт 27)

Как известно, у стен часто бывают уши.
Уши донесли сказанное Ревекке, и та немедленно разыскала Иакова. Тот забился от страха в самый дальний угол сарая, под сено, но мать знала, где его искать.
- Якушка, сыночек мой, дело пахнет керосином: Савва грозится тебя убить! Прости меня, дуру старую, что втравила тебя в такую беду!
Но послушай меня еще раз. Беги в Месопотамию, к Лавану, брату моему, и поживи там, пока скандал не уляжется.
Может, отойдет Савва, и тогда я пошлю за тобой, а то как бы мне не потерять вас обоих сразу!
- Так, как же я теперь без разрешения отца уйду? Проклянет, ведь!
- Ничего, Якушка, я все устрою!
 
Хитрее бабы - зверя нет!
Ревекка подкатилась к Исааку и запела:
- Уж, как надоели мне эти хеттиянки: жизни никакой от них нет! Одни наши невестки, жены Исавовы, чего стоят!
Не дай бог, еще Иаков из них жену себе возьмет! А мальчику уже пятый десяток, давно жених на выданье!
Если еще хоть одна в доме появится, я лучше повешусь! (Быт.27)

Исаак велел позвать Иакова.
Тот тут же явился: Ревекка заранее привела его и велела ожидать за дверью.
- Вот, что, Иаков: скотина ты порядочная и мошенник, каких мало. Вижу я, далеко пойдешь ты в своем мошенстве, и не остановишься.
Но - слово сказано, и дело сделано, теперь ты – наследник.
И посему должен блюсти наши обычаи. В частности – не брать в жены местных девок.
Поэтому, собирайся и иди в Месопотамию, в дом отца матери твоей, и возьми себе жену там, из дочерей Лавана, брата матери твоей.
И благослови тебя бог, ступай немедленно, видеть тебя не хочу!

Исав, узнав, что Иакова отправили за женой в Месопотамию, в пику отцу с матерью пошел к Измаилу, сыну-первенцу Авраама, и взял в жены его дочь, Махалафу.

Где-то, по дороге к своей суженой, Иакова застала ночь. Приткнуться было негде, кругом степь и горы.
Иаков нашел подходящий камень, положил его под голову и забылся усталым сном.
И приснилась ему лестница, стоящая на земле, а верхним концом прислоненная к обрезу неба.
И по лестнице зачем-то лазят, вверх и вниз, мордовороты Горы.
А сам Гора стоит на самом верху и, балансируя на верхней ступеньке, вещает ему, что-де он, Гора - бог Авраама и бог Исаака.
И что землю, на которой он, Иаков, спит сейчас, он отдаст Иакову и потомству его, которое размножится, как песок, и как песок разнесено будет ветром на все четыре стороны света.
И т.д. и т.п.
Короче, все, от слова до слова, что он слыхал про заезженную пластинку Горы по рассказам отца и деда.
Иаков проснулся, дрожа от холода и приснившегося кошмара.

А попробуйте-ка вы, сами, поспать в прохладную ночь под открытым небом, с головой на камне, вместо подушки!
Вам, теперешним неженкам, еще не такое приснится, если вы вообще сможете уснуть!
Иаков, все-таки, будучи сыном своего народа, сказал: «Свят, свят».
Потом накапал на свой камень немного масла и, на всякий случай, пообещал приснившемуся Горе откат за все им обещанное, в размере 10 процентов от объема исполненного.
А сверх того, дал обещание, что, если вернется живым и невредимым, поселит Гору в этом камне.
И отправился дальше. (Быт.28)


Продолжение следует…
Следующая, 14 глава называется "Приключения Иакова в Харране" - http://www.proza.ru/2015/02/26/1115

Начало - Гл. 1 и 2, Первые дни творения - http://www.proza.ru/2015/02/02/1772