Я отвезу тебя домой. Глава 69. Неожиданный поворот

Следующие несколько дней оказались необычайно мирными. Когда Филипп отправлялся по делам, она играла с дочерью, болтала с Клодин. Взяла за привычку заходить на кухню. Ничего не требовала и ни о чем не просила. Здоровалась, усаживалась послушать болтовню девочек - помощниц Пиррет. Пару раз даже предложила свою помощь. Те рассмеялись – этого еще не хватало! Не дело госпожи - руки марать!

Она не настаивала – просто наслаждалась покоем. Вспоминала, разумеется, о несчастном Матье, беспокоилась о Севераке и отце д’Эмервиле. Но печали эти не были всепоглощающими. Наконец, она чувствовала рядом людей, на которых могла положиться. И даже преходящесть этого в последние дни не так уж пугала Клементину. Она и сама не могла объяснить себе эту неожиданно откуда-то взявшуюся легкость.

Вообще все в доме были довольны и легкомысленно радостны. Кажется, если бы сам дом не был встроен своими подвалами в землю, если бы не был притиснут каменной кладкой к той самой скале, на которой громоздился весь Квебек, дом взмыл бы в небо от беспричинного, необъяснимого счастья.


*

С самого утра Клементину веселила Клодин, затеявшая с Вик игру в прятки. Потом одна из «кухонных» девчушек притащила в дом щенка – пронесла его незаметно от Антуана.
- Пусть ребенок повеселится, - сказала.

Суматоха, которая образовалась в тот момент, когда, услышав тявканье, в комнату госпожи де Лоранс поднялся Антуан, могла сравниться с сумятицей, рождающейся в момент нападения ирокезов на французские поселения. Девушки бросились врассыпную. Щенок со страху наделал лужу.
Антуан смотрел на Клементину с укоризной.
- Что это, госпожа? – спросил, кривя губы. – Что это существо делает в доме?

Клементина засмеялась.
- Ну, не будьте злым! Позвольте ему побыть немного здесь.
Антуан поднял щенка за шкирку.
- Как минимум, его следует вымыть.

Щенок вернулся к ним через полчаса – пушистый и сытый.
И они снова играли – пока несчастный собачий детеныш не сбежал от них под кровать.

Потом Вик бегала за Клементиной и болтала что-то, болтала... И Клементина снова смеялась, просила не мучить ее, оставить в покое.
В процессе игры они перевернули на постель кружку с молоком, уронили на пол кусок принесенного Пиррет пирога. Чтобы не расстраивать кухарку, обломки пирога скормили уже и без того сытому щенку. От такого свалившегося на него с неба удовольствия он отказаться не смог - выполз-таки из-под кровати. Дооблизывав последние крошки, растянулся тут же, на полу, развалив по сторонам короткие толстые лапы.
 
Клементина гладила его по макушке, по спинке, трогала пальчиками розовые подушечки лап и  улыбалась, улыбалась, улыбалась.

Все в том же восторженно-бестолковом состоянии Клементина, услышав, что отворились входные двери, бросилась встречать Филиппа де Грасьен.
Пробежала по коридору, выскочила на лестницу, скользнула вниз. Споткнулась и едва не полетела кувырком, когда обнаружила, что ошиблась.
У двери стоял Клод де Жерве.

Он смотрел на нее снизу. И как-то нехорошо ей улыбался.
Клементина бы развернулась тут же и вернулась к себе. Но Антуан, принявший у гостя плащ, вскинул голову и произнес, глядя на нее:
- Господин де Жерве, мадам. Господин военный губернатор желает видеть господина де Грасьен.

- Господина де Грасьен дома нет, - ответила Клементина сухо.
- Но вы позволите мне его подождать?
- Да, конечно.
Ей пришлось сойти вниз.
- Добрый день, господин де Жерве, - произнесла она вежливо. – Прошу в гостиную.

Несколько шагов до гостиной дались ей непросто. Антуан, проследовав с ними до порога, затворил за их спинами двери.
И к ней опять, моментально, как и не уходили, вернулись страх и неуверенность. Клементина понимала, что он ничего не может сделать ей, но что-то глубинное, не подчиняющееся ей теперь, заставляло все внутри нее дрожать.

Когда Клод де Жерве направился к ней, она не позволила себе отступить. Остановилась у высокого стула. Взялась рукой за спинку.
- Мне кажется, дорогая графиня, в последний раз вы позабыли попрощаться, - сказал военный губернатор, положив ладонь ей на руку.
- Каюсь, господин де Жерве, - усмехнулась через силу Клементина. – Я очень виновата перед вами. И, признавая эту свою ошибку, с большой радостью сделаю это теперь же.

Он разозлился. Схватил ее за руку, потянул на себя.
- Все это было бы смешно, если бы вы не пообещали мне кое-что. Так что за вами числится должок посерьезнее. Или вы считаете, что устроились так удобно, что вам теперь ничто не угрожает?  Напрасно же вы так думаете!
Он продолжал держать ее – не приближался сам и не позволял отдалиться ей. И она сочла за благо не нарушать этого неустойчивого равновесия. Стояла. Глядела в глаза военному губернатору. Улыбалась иронично.

Эта улыбка выводила Клода де Жерве из себя. Он понимал, что времени у него не так много. Разговор Филиппа де Грасьен с бароном д’Авогуром не мог продлиться долго. Но и он не рассчитывал вести длительных переговоров с этой дрянью.

*

О том, что Клементина де Лоранс находится в доме королевского посланника, Клод де Жерве выяснил уже давно. Но до сегодняшнего дня он остерегался действовать. Ждал, когда сможет поговорить с ней наедине - когда она появится на улице. Выйдет прогуляться, на рынок, в храм. Но со времени их последней встречи Клементина де Лоранс практически не появлялась на люди. Она покидала дом всего дважды – когда шла к причастию. И оба раза ее сопровождали слуги – эта губернаторская служанка Клодин и здешний дворецкий.

А он с каждым днем все больше впадал в ярость. Именно поэтому сегодня Клод де Жерве все-таки рискнул.
Увидев, что граф де Грасьен остановился поговорить с господином губернатором, и, понадеявшись на привычную говорливость последнего, решил явиться к королевскому посланнику домой. Что он терял, в конце концов? Визит военного губернатора ни у кого не мог вызвать недоумения. Клоду де Жерве было, что обсудить с человеком, в руках которого сегодня находилась немалая власть – в том числе и власть решать многие вопросы, касающиеся войны и мира.
Он даже знал, что предложит обсудить тому, если возникнет необходимость. Но надеялся Клод де Жерве только на то, что ему улыбнется удача, и он сможет, наконец, увидеться с Клементиной. Тогда уж, - думал Клод, - он выскажет этой девке все, что уже несколько дней носил в себе!

Он думал: он пригрозит ей, напугает.
Ее будет нетрудно устрашить – был уверен Клод де Жерве. Будь она смела, она не пряталась бы от него теперь в глубинах этого дома.
И он был убежден, что ничем не рисковал. Эта мерзавка и словом не обмолвится о его угрозах – потому что тогда ей придется признаться, что она была у него, Клода де Жерве, в доме. А оттуда и до уверенности в ее безнравственности – недалеко. Нет, она ничего не скажет своему нынешнему любовнику! Зато, заполучив ее хотя бы и на раз-другой, он отомстит и ей, - ославит ее на весь город, - и ему, - надменному, самоуверенному королевскому посланнику.
Как счастлив он будет, если ему удастся то, что он задумал!

*

Клод де Жерве смотрел на нее – на ее брезгливо изогнутые губы, на жаркий румянец на скулах. Смотрел ей в глаза, полыхавшие презрением. И понимал, что больше всего теперь ему хочется швырнуть ее наземь. И бить. Чем придется. По чему придется. Разбить это лицо, эти губы, этот нос. 

- Подумайте, - зашипел, - что случится с вами, если я скажу вашему нынешнему любовнику о том, что вы были моей. Захочет ли он вас после этого? Да он побрезгует находиться с вами в одной комнате. Он вышвырнет вас на улицу. И вы, Клементина, придете ко мне. Снова. И я еще подумаю, нужны ли вы мне. Я, собственно, уже сомневаюсь… Или еще лучше – я скажу, что вы воровка! И вас арестуют, может быть, повесят. Ни один мужчина не станет из-за неверной любовницы вступать в конфликт с правосудием.
- В самом деле? В самом деле – не станет? – она вспыхнула. – Именно поэтому вы приказали…

Тихое покашливание в дверях прервало ее неосторожную речь.
- Я ничего не буду утверждать насчет любовниц, дорогой господин де Жерве, - сказал холодно Филипп де Грасьен, когда они, Клод де Жерве и Клементина, оба развернулись в его сторону. - Они бывают всякие, вы правы. И не каждая стоит того, чтобы за нее биться. Но я не знаю мужчины, который упустит возможность требовать удовлетворения от любого, оскорбившего его будущую жену. 

Он не дал им возможности заговорить. Протянул руку.
- Подойдите ко мне, дорогая.
Клементина бросилась к нему. Он обнял ее, успокоительно коснулся губами ее виска.
- Идите к себе и приготовьтесь к выходу. Нас ждет господин д’Антревиль.

Она продолжала стоять, смотрела на него в растерянности.
Филипп улыбнулся с едва заметным раздражением.
- Идите. Мне надо сказать несколько слов нашему гостю. Это не займет много времени. Как только мы тут закончим, я поднимусь к вам.

*

Когда Филипп вошел к ней в комнату, она стояла у окна. Все пыталась понять, что это было? не послышалось ли ей? не почудилось ли?
Он не мог этого сказать, – думала. – Не мог. Ни в шутку, ни всерьез.

Услышав недоуменное:
- Вы не собрались? Почему? - она обернулась.
- Я понимаю, - сказала тихо, - что там, внизу, вы произнесли то, что подсказало вам ваше благородство. Но я не могу и не хочу этим пользоваться.

Он подошел к ней, обхватил ладонями ее лицо, приподнял его. Коснулся губ поцелуем.
- Вы в последнее время говорите много глупостей. С этим надо что-то делать.
Она не улыбнулась. Смотрела на него испуганно. Тогда улыбнулся он.
- Я вам совсем не нравлюсь? – спросил.

- Господин де Грасьен, - Клементина вывернулась из его объятий. – Теперь глупости говорите вы.
Филипп ухватил ее за руку - ему вдруг показалось необычайно… жизненно важным, чтобы она ответила «да».
- В чем дело? Назовите мне причину, по которой вы не можете выйти за меня замуж.
Он снова притянул ее к себе. Провел пальцем по ее виску, щеке, подбородку. Скользнул по шее, достиг края декольте. Нырнул вглубь – коснулся напрягшегося соска.
Она сглотнула, произнесла хрипло.
- Пожалуйста… Вы мешаете мне сосредоточиться.
Филипп засмеялся.
- Прекрасно. Первая и главная причина, которую я готов был бы признать значимой, отпадает. А вторая… Вы ведь не успели выйти замуж за то время, пока я был на Совете?
Клементина понимала, что он шутит, но ответила зачем-то – нет, не успела. 
- И я не женат. Так что не вижу ни единой преграды.

Клементина молчала, закусив губу.
Он же продолжал искушать – говорил тихо, касаясь губами ее уха.
- Представьте себе, дорогая моя, каким чудесным выглядит наше будущее. Несколько последующих месяцев мы превратим в лучшие месяцы нашей жизни тут. А потом отправимся домой, во Францию. Я так устал от этой страны!
Он отстранился, но продолжал держать ее на расстоянии вытянутых рук.
-  И только посмейте сказать, что вы мечтали остаться тут навсегда. 
Клементина помотала головой.
- Я тоже хочу домой.
Он обрадовался.
- Вот и замечательно! Значит, все решено! Подождем, когда в Квебек вернется наш достопочтенный епископ. И шокируем здешнее общество размахом нашей свадьбы.
- Нет…
- Что – нет?
- Не надо никакого размаха.
Она решилась вдруг. Взглянула на него несмело.
– Нам ведь необязательно ждать возвращения монсеньора де Лаваль?
Филипп засмеялся. Поцеловал ее снова.
- Вам тоже не терпится?
Клементина удержала его руку, снова скользнувшую было в вырез платья. Прикрыла глаза. Подумала: вот он – ее покой! Ее свобода! Ее уверенность!

- Я просто не хочу никаких торжеств, - ответила, наконец. - Ничего. Пусть все будет тихо.
Филипп пожал плечами:
- Как скажете, дорогая. Если вы не настаиваете на том, чтобы нас венчал глава здешней Церкви, - а вы могли бы на это рассчитывать! - нет никаких причин тянуть. Я завтра же займусь организацией этого неожиданно тайного мероприятия.
 
Он засмеялся.
– Поистине, вы первая женщина, которая не мечтает о свадебном торжестве, которое затмило бы все предыдущие торжества в городе вместе взятые. Если бы я не знал вас так давно, я испугался бы – не таится ли за этой вашей странностью каких-нибудь страшных секретов.
Она не ответила. Отвела взгляд.
- Мне все время кажется, что вы насмехаетесь надо мной.

Филипп покачал головой – какое там! я едва удерживаюсь от того, чтобы не реализовать свои будущие права прямо сейчас.
- И если я теперь же не делаю этого, - шептал он ей на ухо, - то только потому, что хочу, чтобы наша первая ночь запомнилась вам навсегда.