Чужое поле...

               
               
           Подходя к подъезду,  Иван Иванович, перекинул пакет в руках, поздоровался с Егором:
         - Никак подышать вышел?
Вместо ответа, Егор, в шутку, задышал часто, хукая как кузнечный мех, прищепил к лицу, широкую, белозубую улыбку. Вытащил изо рта синими пальцами  вставную челюсть: - Надышаться, так-то не могу. Клацнул её на место.
Глядя на его тело; щупленькое, в майке без рукавов, всё до кончиков пальцев в наколках, спортивные шаровары с белыми полосами по бокам, обтянутые жёлтой кожей щёки, спросил бестактно:
          - Сто лет не виделись! .. Сколько ходок ? Тебе же не больше полтинника?
          - Три срока, если сложить растяжку!
          - А, чего … помню,  был аккуратным? … Отец-то у тебя «ментом» был?
          - Первый срок - по «ложному!» Второй - по «тревожному!» Третий - по «неотложному!»
           - Как это?
           - Длинная история … Куплю чаёк - подходи - на обрате и поговорим.
В доме,  где в родительской квартире с матерью проживал Егор, всегда глухая тишина и порядок. Старики знали его с детства, как «чудика», со стопкой книг и в окружении девчат. Позже - переростков. А, потом потеряли его из виду. Молва по дому, новостью:
«Егорка, Сынок Мироныча, человека «того»,  порешил!.. Забрали вот?».
     Никитишна, у молочницы покупая молоко:
           - Мироныч - то, в Афгане, а что мать, если не дом, а школа «Шкид? Раньше хоть он их гонял?»
            - И у нас в деревне тоже, одна пьянь, поля позарастали выше головы!
В  короткие  приходы Егора, любили старики посетовать ему на жизнь, послушать его байки.
Молодежь, наоборот, помнила его отца, майора милиции, что не давал им прохода, Собирал их за столиком напротив подъезда, где старики играли в домино…Наставлял…
Уже на пенсии, по выходным,  бывало, подсаживался к доминошникам.
            «Как на отдыхе?...
 Сетовал им, утираясь платком; на висках в такт слов бугрились синие вены: - «Промокашка» мой, шлёт записочки;  мол,  чаю, сигарет, сала пришлите? Вот мать и помчалась.
           - Так он же у тебя не курит?
           - Там сигареты, навроде денег, как разменная монета. И стукнул костяшкой домино о стол,  - Рыба!»
            Вспомнив это, Иван Иванович понёс покупки в квартиру. Не разбирая пакет,  вернулся, стал ждать на скамейке «промокашку». Никитишна, бросив стирку, занялась им сама. У соседей за стенкой заливался пылесос.
Егор  появился слегка навеселе. Поставил пакет с покупками под стол. Поводил взором, почти бирюзовых глаз в  окна многоэтажки. Положил картины узловатых рук перед собой.
          - Скучаешь?
          - Бог с тобой? Мечтаю. ..  «Прям» - на зону!
Иваныч,  знал - недолгие отлучки из зоны, посвящал Егор чтению книг, что он давал ему из своей библиотеки.  За этим столиком и читал.  Не любил квартиру. Здесь же, охотно слушал сетования соседей. Делал он это, как никто, проникая полным доверием говорящему, ну прям,  промокал их слёзы. Кто бы не проходил, прямо тянуло к нему. Беседы шли часами, пока после обеденного сна, не подходили старики - доминошники, просили освободить «доминошное» поле.
           - Молчание затянулось: - Что ты там сказал… по «ложному?».
           - Глянув в межглазье,  Ивановичу, Егор поиграл желваками скул, будто силясь, проглотил спазм в горле, почухал лоб, скребя костяшками синих пальцев:
           - Маленький Пешков, обучившийся письменности, имел лексикон из 650 слов, столько слов тогда было у любого извозчика. Отец устроил его писарем. Через год, лексикон вырос до 20 тысяч слов. Увлёкся чтением. Стал сам писать. Обозвался Горьким. Лексикон его, признали  - составил 65 тысяч слов…
Для чего тебе я это говорю, ты - та,  грамотный? Пример показывает, как растёт сознание. И, наоборот. Не читаешь, с годами - те же 650 слов?... И поступки и мышление этому уровню соответствуют, погляди на детей и на некоторых стариков?... Помолчав, потрепал себя за кончик носа:
         -В своё время, связался я со шпаной. Отец с утра до ночи на службе. Мать - паспортистка - там же. Я, сам по себе. Сделала шпана скелет с одного «кента». Его на меня и повесили.
   Отец был,  в Афганистане,  уже? Отписал матери, как отрезал: «Пусть сидит, может,  поумнеет!» Не поверил мне… Так и пошло. С детства нам навязывают какие-то обязанности, а о наших правах, не вспоминают. Будто так надо?...
    Бестелесная суть сознания творца не знает обязанностей. - Поднял глаза к небу - Зато живёт там, в ожидании нашего самопожертвования, ради нашего самосовершенствования здесь, в сущем. Взял бы и составил новый графический кодекс «зеленым воротничкам» - «крахмальным» тоже б не помешало? … Я давно понял, дар учиться развивают родители, и это пробуждает дар трудиться. Труд рождает волю. Значит сознание, это формируемая микросхема, «сертификат» в жизнь, дорожки которой ведут сигнал на экран души. От того все мы разные. Да, вот в те годы, потрудиться то и не успел?...
   А, там, встревожился, стал защитником «слабых», пророком… Из синяков не вылазил.  А, тут,  Минюст с проверочкой. Отец подсуетился.  Администрация, тут же под амнистию. Но, по каналам своей связи - сигнал пошёл тревожный. «Умеет объединить взгляды, призывал к мятежу, сговору  «зеков».
   На свободе побыл пол года. За это время произошло пару мятежей в колонии. Судили мятежников, пересматривая дела -  подняли прошлое. Усмотрели во мне организатора, выпущенного по ошибке. Новый срок получил уже по «тревожному делу». 
         - А, неотложное, что?
         - Хы… - Обернулся на подъехавшую машину. Задержал взгляд на пробегавших детей. -  Я,  конечно же,  не успокоился? Во все инстанции!  Продолжил работать над собой. Возникли, толи от стресса, толи от транса, способности слышать сквозь стены, видеть насквозь, телепортировать мыслью.
   А, где там,  в колонии поддержку взять, понимание? Только сам! … Там,  только мера ответственности. Поэтому меня  в «неотложку»,  карцер такой. Морили голодом, холодом. . Администрация пыталась меня спровоцировать на новый мятеж. Назвав это «неотложным делом».  Мол,  потворствуй улучшению условий содержания всех, иначе это дело с места не сдвинуть. Предложили «рыбное место».
   А, я уже понял, - и он неожиданно чхнул в ладонь, - что мой язык стал космическим, легко строит образы материи и частот. И применил слепой метод телепортаций слова. Ни «зэки», ни «адмики» понять не могут, кто им там нашептывает алгоритмы добра и интеллекта? Не могут понять,  отчего порочность теряет благопристойность?
        - Слушай, Мироныч, так ты человек со «сверх» нормальными способностями? -     Иванович тоже чхнул в ладонь, вытер о брюки.  Был он краснолиц, но не от любви к вину, сроду не пил, а от здорового образа жизнь. Волосы в пегой седине. Взгляд цепкий, но искренний, добрый.
        - Хы! … - Чухая,  рукой под майкой наколки. - Однажды в колонии у нескольких «урок» пропала речь. Колония была построена по незнанию,  на известном месте силы, но кто в Украине тогда придавал этому значение?  Хозяин,  решил: «Притворяются!» … Подходит к ним в «неотложке» и слова сказать не может. .. Испуг на лице. Сам три недели в «кювете», тьфу, в лазарете «отходника» играл. Потом поверил. Прилетели голуби, стали клевать песок,  у забора дет сада.
        - Ну, и впрямь театр? Не сводя с них взгляда:
        - Это, что? -  Оживился, Егор. -  Как человек влияет на человека, как природа влияет на землю, так планеты и солнце друг на друга. Что в свою очередь, приводит к увеличению или уменьшению гравитации, а значит и других сил. Особо это заметно,  здесь в Крыму в местах силы. Изменение гравитации даже  чуть-чуть, вызывает у некоторых пропадание речи или интеллекта, у некоторых,  наоборот, срыв с орбиты,  телепортацию в другие миры. Так исчезают люди, да что люди, целые народы. И никто этому не хочет поверить.
      - Слушай, а ведь в этом, что-то есть? Семь миллиардов людей за тысячи лет? Ерунда же? Должно быть,  не смотря на войны, раза в три больше?
      - Хы! Просто перед страхом тонкого мира, его ужасами; а там, еще хуже, чем здесь, часть тонких оболочек  умерших людей, увидев эту картину, - и он показал на свои руки, - вселяется назад в тела других людей. Увеличивая этот кошмар. В теле некоторых,  живут две,  три и больше оболочек. И Егор заговорил, как Галкин, голосом Ельцина, Горбачева, и даже Клары Новиковой…
Стали подтягиваться старики, сбились в кружок у стола, губы улыбались, ямы их глаз светились любопытством. За спинами, на бельевой площадке, Никитишна,  развешивала бельё. Солнце прогрело  асфальт под козырьком тени от деревьев, двинулось  сидящим в ноги.
Гирей, один из подошедших, надвинул феску на самые глаза. Высыпал домино из коробки: - Или турки по боку - или играем?
Разобрали костяшки. Застучали о полек стола. Ивановичу пришлось сдвинуться. Разговор сменил русло.
Разобрали по семь костяшек. Егор, сбросил на стол: - Пять дублей?  Перемешали. Гирей, о стол костяшкой. - Вот он младшенький. Игра понеслась.
           - Егор! Что тут ты за антипомыслы  выдавал? - Скосил Гирей раскосый, карий взгляд,  - Скоро опять будешь проситься в «умный дом?»
            - Я пропускаю! - 
            - А, я цепляю пазлы, шестёркой!
            - Что-то ты тяжело дышишь? - взглянул,  на Гирея,  сосед, в мешковатой футболке, приподымая очки.            
            - Вот катала! … Рыба!
             - Ну, Гирей! Ты вирусный гнус!
             - Сколько очков. Сейчас применю антиинжинеринг, сделаю тебе «козла?»
             - Слезь скорей с этой ветки рельс, у меня,  как у Сноудена, такие «девайсы», что тебе и не снились. Когда я был проводником…
             - Покорнейше прошу? - с азартом встрепенулся Егор, глядя, как Иваныч расставляют шахматы себе, улыбаясь подростку, занятому тем же.               
               -  Я и тут могу, на чужом поле, мат поставить?
               - Ха! … Ха! Гонять лодыря, не праздник, а одичание.
               - Украинцы,  какой месяц гоняют? … Присоединяешься? Или боишься, что и у тебя олигархи в карманах поплавают?
Выступающий нос Гирея, задумчиво подёргался, удлинённый череп, ещё ниже опустил феску, над костяшками. - Что за фамильные клики?
                -  Ну,  как,  у этих: - Что зовутся, Русы, Боспры, Греки, Мосхи, Синдхи, Скифы, Амазы, Меоты, Зихи, - заученно протрещал Егор, перебирая глазами костяшки, - небось,  не слышал таких кликов? … Ну, вот и сто одно? .. Козёл! - грохнул он костяшкой.
     Ху!... Неинтересно с вами.  Он встал со скамьи.  Потоптался,  разминая плечи.   Беря   кулёк:
           - Чужое поле всегда неволя… похилял-ка я домой, на волю. А, то и сюда долетит затхлый Украинский душок..
   Вслед ему, услышав от подростка - «Мат!» - развёл руками Иванович: - Так кто там козёл?
   Обернувшийся Егор, съехидничал: - У Гирея, спроси?
               -А, чего спрашивать? Суть времени, всё игра. Всё захват чужого поля. Забыл? …Узбекистан, хлопок, поля? И только сейчас Россия опомнилась… Поле - то, общее. И должно быть таким от океана и до океана. Поймут ли другие страны?
   Бетонный перстень подъездного навеса, принял лёгкое тело Егора на ступеньки, задребезжал сыпя зуд, задетый, прогнивший уголок окантовки ступеньки под его ногой. В дверях, набирая код дверного замка, он с усмешкой,  оборотил лицо играющим:
        - Если б всё решалось на доминошном поле? Всё в этой жизни -  взрослые игры. А, приватизации, демонстрации, тюрьмы, майданы,  войны - всёго-то,  захват чужого поля. Всё  из  нашей, генетической программы. Код то сдвинули когда-то жрицы? Переписывать надо … «Не тем путём идем товарищи?», по Ленински,  прокартавил он.
Вытянул вставную челюсть, показал всем, клацнул на место. - Так-то?
Поднимаясь по ступенькам лестничного марша, сквозь кислый запах подъезда, навстречу сбежала молодая девушка. Обернулся. Проводил взором тугие бёдра. Поймал себя на мысли: «Мой оборот, это же тот же захват чужого поля… Если творец сознание, то движение сознания могло начинаться только с захвата чужого поля? Иначе бы не было  самого движения. Вот он, тупик? Загнали себя и топчемся в нём миллионы лет. Болты, шестерёнки предков в каменном угле находим, а им четыреста миллионов лет?..
За стеной, взбрыкивала, бумкала музыка. Пал свежий воздух из разбитой фрамуги, разросшаяся ветка софоры, просунула в подъезд зелёные сардельки стручков. Покачивалась на сквознячке
«Где же выход?» … Протертое бледностью лицо уставилось в собственную дверь тусуя мысли: «Смена программы человечества? ..Вот! На общее поле!»  И он вставил ключ в замок двери. - «Иначе снова каменный уголь для предков?»