ЧУС

Это было много лет назад. У меня был чёрный, добродушный дог. Одним словом его можно было назвать так: лопух. Звали его Чус. По документам: Ачус-Дари-Фред. Он был очень ласковый и любопытный. Он был огромный и в силу своего размера и неповоротливости всегда сшибал и задевал что-нибудь.  И выражение его морды было всегда виноватое, как будто он хотел сказать: извините, я не нарочно.  Чус очень сильно любил меня и моего сына, он позволял ему делать с собой всё, что угодно. Сын даже залезал на него как на лошадь. Они тогда были одного роста. Когда я приходил домой, сын и Чус встречали меня, сын держал Чуса за хвост. Я не понял, зачем сын это делает, сын ответил, что, если не держать, он его сбивает хвостом, когда виляет от радости.

      Когда сын был маленький, жена выставляла коляску на балкон. И вот как-то она похвалилась, что научила Чуса следить, спит ли ребёнок. Тогда "радионяню" ещё не изобрели. Когда ребёнок начинал плакать, Чус прибегал на кухню, и требовал печеньку, это значило что ребёнок проснулся. Но не долго мы радовались. Чус был умный, даже слишком умный, и он быстро сообразали - зачем ждать, когда ребёнок проснётся. И жена увидила такую картину. Как только ребёнка выставляли на балкон, чус, подождав немного, начинал носом ворочать ребёнка, ребёнок просыпался начинвл кричать, и Чус радостный бежал за печенькой.
 
       Моя супруга очень невзлюбила дога. Даже не знаю почему. Она ругала его, била даже. Но дог благородно всё терпел. Из-за Чуса в семье разгорались скандалы. В глубине души я понимал, что для скандалов собака является лишь предлогом. Но убедить в этом жену, а тем более тёщу, я не мог.
      
      И вот однажды к нам в гости приехала тёща. Я приготовил для Чуса как всегда стандартную порцию еды. Это 6-литровая кастрюля геркулесовой каши на бульоне из костей. Он запускал в кастрюлю всю морду по глаза, доставал оттуда огромные кости, клал рядом, лакал содержимое, вылизывал кастрюлю, а потом ложился и самозабвенно грыз кость. Но в этот день случилось непонятное. Мы все были на кухне: я, жена, тёща, сын. Не вылакав и половины пойла, Чус вдруг отпрянул от кастрюли, стал облизываться, очищая морду. Потом вдруг стал делать движения шеей и мордой вперёд, так он делал, когда его начинало тошнить, если он съел что-нибудь не то, или застрял в горле кусок кости, и он пытался его срыгнуть.  Я стал ждать, что же пошло не так, и что же он отрыгнёт, но тут жена, завидев это, стала кричать на собаку, чтобы он не загадил кухню, и стала выталкивать его в коридор. Чус замешкался, в коридор, конечно, вышел, но срыгивать не стал. Через четыре дня он умер.
       Я до сих пор проклинаю себя за то, что я промолчал, не остановил жену и не дал ему срыгнуть.  Не буду наматывать сопли и расписывать, как он умирал. Поверьте, это видеть было мучительно больно. За все годы не было случая, чтобы он прервал трапезу и хоть что-то оставил в кастрюле. Он не останавливался, пока хорошенько не вылижет дно. Что произошло в тот день, так и осталось для меня загадкой, и это мучает меня по сей день. Кастрюля с недоеденной кашей стояла ещё пару недель. В голове моей были планы как-нибудь отдать эту кашу на экспертизу. Я хотел понять, что же такое было в каше, что заставило Чуса так внезапно отпрянуть и перестать есть. Но как?! Денег не было тогда совсем, а без денег, кто бы стал со мной разговаривать. Могу лишь добавить, что из–за Чуса в семье было много скандалов. Как будто он был причиной всех бед и разногласий. Когда он умер, мы в скором времени разошлись с женой. Это ещё раз доказывает, что собака была вовсе не при чём. Боль от потери почти прошла, а вот боль от того, что он тайну своей смерти унёс собой до сих пор мне не даёт покоя.