ОБОЛ - Глава 16

                16.
  После завтрака решаюсь принять участие в поездке - по программе "Десант
на остров Блаженства". На всякий случай сменил шорты на брюки. В один карман положил плавки, в другой Евангелие. Спускаюсь на нижнюю палубу.
  Всеми увеселительными мероприятиями обычно руководил Джонсон. Кого теперь
назначили боцманом?
  Спуск на воду уже идёт. Человек тридцать толпится у сходней. Моторка на воде, и матрос помогает пассажирам спускаться, а другой уже за рулём. Кандидаты в
"блаженные" сдают матросу "карты гостя", и я встал в очередь. И тут матрос
повернулся в мою сторону, и вижу - это Джонсон .В тельняшке и бескозырке,
на животе кожаная сумка - в неё складывает "карты гостя".
  -  Продукты, спальные мешки, спиннинги, дайвингкостюмы - всё уже на острове,-
говорит он, глядя на меня.
  Лучше делать вид, что ничего не знаю. Киваю "Привет", протягиваю ему карту.
Он почему-то медлит бросить её в сумку, рассматривает.
  - Вы на погружение записались? - Поднимает на меня голубые глаза, но в них бегает фиолетовый огонёк - явно, я ему приметен.
  - На этот раз нет. - Отвечаю бесцветным тоном и в глаза не смотрю.
  - Спиннинги новенькие, советую опробовать. Окей?- напутствует меня скороговоркой.
  Я попал уже в третью моторку.
  Вчера море слегка штормило, а сейчас оно как стекло,наполнено теплом и светом, вода ударяется в борт и в ней вспыхивают озорные искры.
  Остров огибаем, и с южной стороны оказывается есть причал. Высаживаемся на
берег, прямо в сосновое редколесье. А может быть, парк. Дорога выложена плитняком. Группой движемся вверх по склону в глубь острова.
  Минут десять ходьбы, и вот среди сосен бетонированная площадка и лёгкая постройка - половина под тентом. Штабель спальных мешков,ящики с продуктами.
Наш матрос-негр выдаёт по пакету с сухим пайком и упаковку со спальником.
  - Рыба нада?- спрашивает мня, держа наготове спиннинг.
  - Давай. И куда? - У меня в руках снасти и пакет.
  - Обед здесь...три часа...- Весело шевелится его птичий рот.- Назад завтра...
двенадцать часов. Окей?
  Мои спутники группой двинулись по тропе вправо. Я беру влево. Думаю, остров невелик - куда ни пойдёшь, выйдешь к морю.
  Приятно после привычной зыби под ногами, опять почувствовать твердь. И вдыхать запах хвои.
  Я вышел к морю в стороне от мола: мне видны моторки на причале.
  Большой камень загораживает меня от них, и я опустился в его тень, бросил на гальку пакет со спальником и снедью. Продуктов только на ужин -никаких консервных банок,чтобы не мусорили, а бумажную упаковку велено унести с собой или сжечь.
  Чтобы видно было - место занято, ставлю у самой воды спиннинг, уду зашвырнул на
середину моря.
  Расстелил спальник на солнце, разделся догола и залёг в нирвану.
  Загадочное появление Джонсона не выходит из головы.
  Достаю из кармана брюк Евангелие. Открылся Марк:"По прошествии субботы Мария
Магдалина ...чтобы помазать Его...приходит ко гробу."
  Любила Иисуса, но не нарушила субботы. Боготворила, но осталась глуха к Его проповеди, не поняла Его подвига - Его бунта против бессмысленного обычая иудеев.
Против всякого обычая и обряда.
  Приятно поразмышлять над историей Иисуса Христа...
  Я отложил Евангелие, перевернулся на спину и закрыл глаза.
  Не просто приятно, это - глубины нашего существования.
  Вся мощь Церкви стоит на обрядах. Потому что обряд - заря нашей коммуникации:
язык начинался с жестов и поз.Церковь ревниво хранит обряды, она очистила их от жестокости первобытных жертвоприношений, сделала чисто духовными символами, ставит их на сцене, как режиссёр,вовлекает верующих смотреть,слушать, участвовать. И тем, кто отдался её очарованию, научился слышать её, она говорит:"Не греши!"
  Но дальше что? Она не может дать совета как поступить в конкретных обстоятельствах.
  Евгений пошёл по тропе войны - мстит за сына. У Христа не было детей. Он был назареем - монахом в миру. Дал обет не пить вино и не стричь волосы, но, кажется,
обет безбрачия не давал. Или давал? Поэтому ли не оформлял своих отношений с Марией Магдалиной? Или потому, что Он в принципе был против авторитета храма  и
утверждаемых им обычаев?  Или потому и обличал субботу как ветхий и несостоятельный обычай, что Его союз с Марией  никогда не смог бы получить благословения духовенства?
  Да и назарейские запреты не соблюдал. Сам подтвердил свидетельство о Нём фарисеев:" Вот человек, который любит есть и пить вино, друг ...грешникам."
  "Он был человек, но плотью безгрешен". Это о Нём, тоже в Евангелии. Но ни намёка, что Он скопец. Думаю, если пил вино, то и женщину любил.Человек на 100%.
  Но всё же Бог. Уже потому, что отменял бессмысленные запреты. А безгрешен, потому что никого не убил, не обманул,и презирал деньги и власть. Как далёк Он
от храмовой суеты! Существо из другого мира. За то и распят! 
  Я люблю раскладывать такой мысленный пасьянс,разматывать логический клубок Его
тайны, пытаться понять, что Он нам сказал Своей жизнью и смертью.
  И что в итоге остаётся мне, грешному?
 
  Я позагорал на берегу, сходил на базу пообедал, побродил среди сосен, к вечеру
вернулся к морю. Сижу на камне, смотрю на закат.
  Солнце коснулось горизонта - море стало жёлтым.Светило раздулось, собралось выпить море, и вот само ушло в него с головой.И там море сделалось красным, словно от крови. А небо, выше закатного пожара, стало бесцветным, почти белым, прозрачным.
  Линия горизонта сгорела - в пепел и его полоса быстро темнеет.
  Сосны за моей спиной придвинулись ко мне. Вскрикнула птица. Делая петли над водой,как мотыльки, затрепетали летучие мыши.
  Высоко в сером небе чистым хрустальным телом выступила Венера.
  Среди тёплых камней я разложил спальный мешок, забрался в его уютное нутро и уснул.
  Мне приснилось, что кит выбросился на берег и придавил меня хвостом.
  Я проснулся - что-то давило мне грудь. Очнулся и вижу: на груди у меня нога -
надо мной человек - в темноте не могу рассмотреть его- наступил на меня и давит.
Рядом с ним ещё один силуэт. Головы у них огромные - оба в балаклавах.
  - Ну что, сволочь?!- Чуть ослабил ногу.Голос незнакомый. - Куда дел монету?
  Монету? А! Вот в чём дело! Значит это люди Джонсона. Только он может догадываться...Или монета - пустяк? Едва ли из-за неё...
  - Какая монета? - Не могу дышать. Хриплю.
  - Не знаешь какая? Придавим гада...-Он нажал ногой. - Никто не найдёт...Чайки
склюют...
  Я вывернулся из-под его ботинка, выпростал руки, но ноги в мешке.
  Пытаюсь встать. Мужики меня подхватывают под руки. Вместе с мешком тащут вверх
от моря. Здоровые парни, Явно, наши матросы.
  Подтащили к сосне, толстому стволу, натянули мешок на плечи и затянули на горле. Один разматывает верёвку. Привязали меня к дереву.
  - Где прячешь монету, падла?
  Два чучела, два куколя перед моим лицом - из разрезов мерцают глазами.
  - Никакой монеты у меня нет.
  Один давит мне кулаком в печень, другой затягивает верёвку резко и больно.
  - Говори, старый гад!
  Я молчу. Они набрасывают верёвку мне на горло.
  - Золотой луидор в сто франков...- Говорю ещё свободно.- Я отправил его хозяину...
  - Кому? - Оба насторожились, слушают.
  - Отправил вчера в Париж через Юникредитбанк самому Луи Филиппу.
  Мелькнула надежда : эти балбесы не поймут моих слов и это собьёт их с толку...
  - Куда-куда?- Один говорит со мной, другой давит за горло.
  - Луи Филиппу, как мы с боцманом договорились.- Давит. Хриплю.
  Другой завязывает узел сзади,за деревом. Я прикручен к стволу. В мешке. Ни рукой, ни ногой...
  - Проверим.
  Они исчезают за моей спиной.
  Люди Джонсона. Нет сомнения...Отдать ему обол - пусть отвяжется от меня?
  А если не отвяжется? Может быть, дело не в монете? А в чём? Если всё произошло
так, как мне представляется - если у них с Евгением счёты, и он думает,что я заодно с Евгением - если он видел нас вместе, то монета - только предлог, чтобы меня преследовать...
  Бегемот с носорогом будут сражаться, а меня затопчут случайно. Не стой возле титанов, не крутись под ногами.
  Крикнуть "На помощь"? Но скорей кроме этих амбалов в балаклавах меня никто не
услышит. А они вернутся и забьют мне в рот кляп.
  Небо надо мной обозначено звёздами. Море в темноте дышит ровно и глубоко.Высоко
и непричастно сияет стальная Венера.
  Пространство...Вот самое средоточие непостижимости. Никогда нам не понять, что это такое - вместилище Вселенной. Если мысленно убрать всё вещество, останется
пустота. Чистое Ничто. Одна только идея пространства. Чистая идея.
  Есть только две неявленные идеи - Пространство и Бог.
  Чистая идея Творца и места для творчества. Он наполняет пространство материалом, послушным Его воли. А Он волит, чтобы простое вещество
превращалось в существо, в сложные существа. И вот из горячего газа, из плазмы
возникли планеты, Земля, море, корабли, эти сосны и я, привязанный к дереву.
Зачем?
  Руки и ноги затекли. Голова тяжелеет, в глазах - белые молнии...
  Не знаю, потерял ли я сознание или заснул.
  Очнулся - утро, лежу в спальном мешке под сосной на хвойном склоне. Верёвки нет. Значит, это они отвязали меня.
  Выбрался из спальника, поднялся - боль в спине и пояснице...
  Небо над морем плотно выбелено туманом.Море под ним такое же молочное - блестящий альмогель.
  Вправо виден мол и возле него одна моторка с матросом на корме.