Место 1 Клетка для малышки

Если время моей жизни представить полосками событий, то умело вырезав, можно сконструировать судьбу,  например,  принцессы, волшебницы или инопланетянки.

Начало моей жизни стандартно-отвратительное: мама, папа и я счастливая семья в СССРе. Не считая моего имени - Фолмакт.  Это отметина  отца - переводчика (volmaakt – идеальная, в переводе с нидерландского). Скажу не тая, кроме имени ничего близко к идеалу во мне нет и не было. Вот далёко, но Ферфолмакт перебор. (ver – далеко от идеала).

До развала СССРа я жила неплохо и была предоставлена сама себе. Папа часто пребывал в командировках в странах, где радуются или нет жизни арабы. Мы с мамой оставались в разных комнатах нашей трёхкомнатной квартиры. Мама пыталась приучить меня к забавам девочек: журналам, моде, вкусной косметике. я желала оставаться в чистой комнате отца с лёгким запахом типографской краски. Мы занимались каждая своими делами, думаю, были довольны. Пока кто-то не надоумил мою самозанятую маму передать меня в детский сад.

Что такое режим и подчинение я не знала и в первый же день подговорила красавчика Олега, из детсадовской группы, сбежать. За нами увязалась доча заведующей Ия. Мы обошли магазинчики, я переводила все иностранные слова, врала без зазрения совести, чем вызвала волну недоумения в глазах бурёнок-продавцов. Потом, втроём, не спеша, (Ия не спешила как дочь начальства, я не спешила как дура, а Олег торопливо не спешил) добрались до детского сада в сончас.

Ию увели столоваться, а с нас с Олегом сняли всё вплоть до трусов и поставили на широкие подоконники старинного дома детсада. Олег прикрывал что-то междуноговое. я раздумывала голыми мыслями. Так бы закончилось наше наказание. Если бы. Не привели румяную Ию баиньки. Та захлёбываясь смехом, кипела слюнями тыча в меня. я избила ее и стянула трусы. Ийкину дырку рассмотрели все. 
Довольная, спокойная, я добралась до дома. Добрые соседи и милые бабули умно промолчали. Потому, что иначе их ждало наказание в виде дырявых ковриков, грязного белья и спавших не вовремя юбок и штанов.

Больше никто, никогда не посмел отдать меня в детскую тюрьму, впрочем, и места там для меня не было.