Вестница. Лабиринты снов

 Из этого путешествия я помню совсем немного – мне было тогда не больше пяти лет.
Помню электричку. Людей. Они, уставшие, суетливы и  грустны. В зимних тяжёлых шубах, шапках, они были похожи на диковинных зверей и дышали как паровозы. За окном среди чёрного неба и заснеженных полей мелькали масляные жёлтые пятна  придорожных огней,  семафоров. Ехали  долго. От частого мелькания  световых мягких вспышек  закрывались глаза,  тело будто проваливалось  в белые снеговые сугробы.
 
  Мы шли по синим  кристаллам  вечернего снега. Они  приятно хрустели под моими  сапожками.
Изумрудный город …  он остался в сказках. Я же была в самом настоящем  Сапфировом.
Искрящийся лазурит снега,  насыщенный кобальт  стволов деревьев,  масляный ультрамарин  засыпающих хат. Многочисленные оттенки  чего-то сказочного: синего, морозного, звёздного.  Кокон тихой радости и приятной усталости нежил душу.

  - Ну, здравствуйте, гости дорогие, -  произнесла  высокая сухопарая востроносая старуха в зелёном тёплом платке и тёмно-свекольной цветастой кофте, расправленной поверх сине-бардовой юбки.
- Здравствуйте, Елизавета Ивановна, - с поклоном  улыбнулась Багира.
Женщины обнялись.
-  Девочка-то совсем устала. Раздевайтесь, лезьте на печку – хорошо там, -  засуетилась старуха. – Поди, такого в вашем городе нету.

  Елизавета Ивановна предложила чай с мёдом, баранками и конфетами, но есть не хотелось. Смуглые сильные тонкие руки Багиры  помогли  подняться на устланную лоскутными одеялами  печную лежанку. От лежанки до потолка совсем немного места, можно тронуть его рукой. Он шершавый,  желтоватый, кое-где в бурых мелких пятнах. Его касаются  расположившиеся на  гвоздиках, вбитых в стену,  косы коричнево-бардовых луковиц.

 Тут же, на гвоздиках и верёвочках, находились многочисленные небольшие  венички  каких-то таинственных  ароматных  трав.
На лежанке много  одеял, но  нет  утопающей  удручающей перинной мягкости.  Почему так?  Я немного отогнула несколько одеял и сунула под них руку. Кирпич…  Горячо…
 
   Новые  впечатления, запах чужого дома, чужого быта,  усыплял. На стене  мирно тикали, похожие на чёрную кошку,  ходики. Старуха и Багира  сидели за большим деревянным столом, у самовара, пили  чай, о чём-то негромко разговаривали…
.