ВОВ - Ташкент - город хлебный - 4

 Фото  Шурочки




ТАШКЕНТ - ГОРОД ХЛЕБНЫЙ,


  После отъезда отца на фронт мама решила вернуться с детьми из Киргизии в город Кемерово, где проживали её родители.
 

  В Ташкенте была пересадка. Мы вышли заспанные, протирая кулачками глаза и широко зевая. Ноги не слушались. Мама, обмотанная болтающимися узлами и сумкой, умудрялась ещё держать меня за руку. Алик волок по земле небольшой мешок, с завязанными по углам верёвками, напоминающий рюкзак.


  Привокзальная площадь стонала. Кругом на земле лежали, сидели, ходили солдаты в грязных кровавых одеждах. Один за другим приходили поезда с ранеными. Их выносили или помогали выйти. Размещались тут же, уплотняясь. Подъезжали машины, загружали их тяжелобольными и увозили в госпитали.

    
  Пустые вагоны шумно заполнялись молодыми, здоровыми солдатами в чистых шинелях. И мчались поезда обратно, в места боевых действий.


  Мама подошла к офицеру, представилась как медсестра, попросила горячей воды, бинтов, марганца.    
Принесли воду, чистые простыни, марлю. Мама, я - пяти лет и ходячие солдаты смачивали грязные кровавые бинты водой с марганцем. Братишка ходил рядом с офицером, о чём-то настойчиво спрашивал.


  Женские руки осторожно разматывали отмокшие тряпки. Раны выглядели ужасающе страшно, в некоторых ползали черви. Бережно промывая тёплым раствором, Шурочка журчала слова успокоения. Перебинтованные фронтовики вздыхали, благодарили спасительницу, целовали наши ручки.

 
  Много часов мама делала перевязки. Нас и солдат накормили кашей с хлебом и компотом. Хлеба было много. Не зря называли: "Ташкент - город хлебный!"
Мама работала день и ночь. Спали на вокзале в какой-то маленькой комнате на шинелях, поверх которых мама постелила свои простыни. Только на третьи сутки мы уехали.


  Ночью офицер нас разбудил, помог собраться и посадил в поезд, набитый солдатами. Парни ласково уступили уголок лавки у окна. Нам до Новосибирска, где снова будет пересадка.


  В середине дороги, между Ташкентом и Новосибирском мне в ухо кто-то залез. Возился, барабанную перепонку рвал. От боли кричала, не было покоя ни минуты. На большой остановке в медицинском пункте вокзала промывали ухо струёй воды, от чего боль усилилась, но закончилась эта процедура удачей - вымыли таракана. Наступил покой.


  В вагоне солдаты радостно меня приветствовали, и по поводу таракана было отпущено много шуток. В обстановке глубокого погружения в неизвестность, таракан внёс оживление.


  Ещё до таракана, у меня поднималась температура. Теперь она ровно держалась на 38 градусах, а мы всё ехали и ехали. На теле появилась сыпь. «Корь», - сказала мама.