Встреча у кассы...

  Женщина,— обращается к кассирше дама бальзаковского возраста ,с копной рыжих волос, поднятых кверху, в стиле Бабетты, идущей на войну. Полные губы выкрашены яркой, дешёвой помадой вишнёвого цвета, лежащей комками. Красная кожаная куртка, быстрее всего, с турецкого рынка, обтягивала талию 120 на 120, высокие сапоги, стягивали толстые ноги, наполовину застёгнутые до середины голени.
  Кассирша — яркая мороканская девушка, для которой сидеть за кассой  — великая удача в жизни, не требующая багрута — свидетельства о среднем образовании.

 —  Ты можешь мне объяснить ,что ей нужно, — обратилась  она ко мне.
  —   Конечно...отвечаю и спрашиваю  Бабетту, что собственно её волнует?

  И тут, блин, полился словесный понос обиженной на весь мир и, в частности, на Израиль, мадам, вытащившуюся из Совка, но он, сука, не просто в ней  живёт, а процветает и воняет запахами деревяного клозета.
   —  Почему она делает вид, что не говорит по-русски? За кого она меня принимает? Я была бухгалтером, обслуживала 1000 человек и все ходили по стойке смирно, а здесь...какая-то засранка будет надо мной издеваться,— орала красная куртка.
   — Извините,—  говорю, но эта девушка не может знать русский. Она родилась в Израиле ,в семье мороканских евреев.
  —  А мне плевать,— парировала разъярённая мадам. Все они обязаны знать русский. Нас тут больше, чем их.
  Я спешила, но стала настойчиво объяснять, что никто никому ничего не должен и надо учить государственный язык.
Получив от дамы несколько матов в свой уже адрес, которые "мороканская" девушка, к моему удивлению, поняла...я решила ретироваться...и перейти к другой кассирше...от беда подальше.