Предел совершенства. Глава первая

    Однажды в августе, в час, когда палящие лучи солнца уже растаяли  в сахарной вате облаков, а тысячи звезд еще не высыпались на небосвод, по стеклу окна, по которому медленно стекали капли дождя, тихонько скользнул взгляд только что рожденного ребенка. Мать, с трудом улыбаясь, прижала к себе малютку. Девочка не плакала, не жмурилась, а сосредоточенно и серьезно смотрела на нее такими же огромными глазами цвета морской волны. Молодая мать - женщина лет двадцати пяти - взглянула на мужа, сидевшего на полу возле её кровати. Мужчина встал и взял ребенка из рук матери. Девочка оставалась серьезной, но не смогла долго смотреть в глаза отцу, отвела взгляд и потянулась ручкой к его пепельно-серой челке. Он улыбнулся. 
- Мы назовем её Данте. Она достойна носить мое имя. 
- Конечно - кивнула мать, - она будет похожа на тебя. Вот только, стоит подобрать ей и человеческое имя. Мало ли, как сложится её жизнь. 
- Я помню, ты говорила. Знаешь, я слышал одно. На западе, в народе живущим у океана есть красивое имя - Нами. На их языке так называют волны. Такие же, как твои глаза. 

***

    Рита стояла у окна с малышкой на руках. Данте смотрел на нее, не решаясь заговорить, и думал, как изменили ее эти полгода. Природная мягкость этой молодой женщины, её негасимая вера, когда-то сумевшая спасти его самого, постоянно удивляла ее супруга, давала ему силы. Но сейчас, несмотря на долгие годы, ковавшие его демоническую натуру, Данте не хотел говорить с ней, зная, что беседа закончится одним и тем же вопросом, на который он не мог дать ответа. Такого ответа, которого ждала Маргарита. Очнувшись наконец от своих раздумий, он подошел к супруге, она подняла на него свои очаровательные глаза цвета морского бриза, и Данте сдался. 
- Асдис больше не появлялась? - спросила она. 
- Нет. И я, должен признаться, этому рад. 
- Ещё бы. Я не хочу думать, что будет, если она узнает о рождении Нами. 
- Она не узнает, - Данте приобнял жену за плечи, - Она сейчас, видимо, где-то на севере. Там ей самое место. 
- Хоть бы она примерзла там и обратилась в ледяной столп на веки вечные. - вздохнула Рита, - я боюсь за тебя. 
Беседа, как обычно, принимала неприятный оборот. 
- Я не могу ничего сделать, Рита. Я хочу, чтобы вы были счастливы, но не могу достать денег никак иначе. Ты знаешь, как я хотел построить этот дом своими руками, как я хочу, чтобы ты больше не боялась. Но я могу только сражаться, Марго. Будь я наемником, ты бы страдала еще больше. Я бы хотел...
- Не надо, Данте, я все понимаю. Но может ты все-таки попробуешь?
Укор ее печальных глаз был невыносим. Данте отвел взгляд. Тут его ладони коснулось что-то теплое. 
- Подержи её - Рита передала ему дочурку, - я не сержусь. 
    Мужчина еще долго стоял у окна. Малютка дремала у него на руках, но на душе его было неспокойно. Он знал, что в одной из комнат их большого дома тихонько плачет Марго. 

***

- Па-па! Па-па! Па-па! Ты куда? - звонко лопотала девочка, подпрыгивая на стуле.
- Тише, Нами, тише, - пыталась успокоить её Рита, странно бледная и взволнованная с самого утра. Данте опустил сумку на скамью у двери и подошел к столу, где заканчивала завтрак его семья.
- Я уезжаю в город на день-два, милая. Будешь себя хорошо вести - обязательно привезу тебе что-нибудь, - улыбнулся он, заговорщически подмигивая жене. Она знала, как Данте любил побаловать дочку, и старалась не сильно жаловаться на нее, хотя малышка Нами росла сущим сорванцом. Рита поднялась со стула и подала мужу сумку. Он попытался улыбнуться, но под прицелом пары бирюзовых, усталых глаз, получилось совсем плохо.
- Я скоро вернусь, Рита, - еле слышно произнес Данте. Тонкий каштановый локон над ухом обнимающей его женщины дрогнул и застыл. Маргарита закусила губу и отстранилась. 
- Счастливого пути, - чуть слышно проронила она, - береги себя, у меня дурное предчувствие. 
- Я буду предельно осторожен, - Данте без энтузиазма толкнул входную дверь, - присматривай за малышкой. Все будет хорошо.

***

    Нами не спалось. Девочка ворочалась в своей кровати, но сон не шел к ней. Наконец, она решила сходить к матери: в отсутствие мужа Рита с боялась спать одна в большом пустом доме и с удовольствием позволяла дочери ночевать в ее комнате. 
- Мама... Мамочка... - тихонько позвала девочка, ступая босыми ногами по дощатому полу. Коридор был знакомым и родным, Нами знала в нем все уголки, но в темноте он казался пустым и бесконечным. Наконец, она увидела тонкую полоску света под щелью приоткрытой двери комнаты матери. Девчушка с трудом приоткрыла ее и застыла на пороге. Марго сидела на кровати, спрятав лицо в ладонях, каштановые кудри растрепанно рассыпались по плечам. В один момент она показалась хрупкой и сломленной. 
- Мама, мама, почему ты плачешь? - девочка бросилась к матери и опустилась на пол у её ног, - это потому что папа долго не едет? Он приедет, он обещал. Наш папа не врет, с ним ничего не случится, мамуля!
Маргарита вдруг отняла руки от раскрасневшегося, заплаканного лица и посадила Нами к себе на колени:
- Конечно, малышка, конечно, - прошептала она, прижав дочурку к груди, - ты права, он скоро вернется. 
    Убедившись, что девочка заснула, Рита вдруг почувствовала, что тоже ужасно устала: неделя неизвестности и постоянных волнений измотала её. Она погасила свет и опустилась на подушку рядом с дочерью. В этот момент ей показалось, что все и впрямь не так плохо. Может быть, и не стоило так убиваться, Данте вернется. Он же всегда возвращается.
    Прошло несколько тревожных дней. Некоторые из них Марго провела в размышлениях. Странная встреча в городе встревожила её: девушка, очень похожая на Асдис, как её описывал Данте, показалась рядом с зеленной лавкой и тут же растворилась в толпе. Что-то влекло женщину в город, словно бы кто-то назначил ей там встречу. Наконец, она решилась. Препоручив дочурку соседям, она зачем-то попросила кого-то из знакомых, собравшихся в соседний город, привезти в гости её сестру Лидию - она почему-то сомневалась, что вернется к вечеру. 
    Ночь опустилась на город, Нами без устали смотрела в окно, надеясь разглядеть в сумерках силуэт матери, но она все не появлялась. Соседи с трудом уговорили девочку лечь спать, а она все плакала и плакала. Слезы катились по ее лицу, словно она знала, что этим утром рассталась с матерью навсегда.