Новое лекарство по старой цене
Я же хотел рассказать вам крохотный эпизод из жизни Фимы Крицмана и его отношениях с покупателями, а были и такие – постоянные клиенты Фиминой аптеки и особенно Фиминых лекарств. Луткин Павел Филимонович был из таких постоянных клиентов Фимы.
Дело это было вот только что, когда цены на всё взлетели выше московских небоскребов, да там и зависли несмотря на.… Ну у нас понятное дело, всё идет "несмотря" в том числе и цены потому как по мнению Павла Филимоновича, человека дожившего до 70 лет и кое что повидавшего на своем веку, правительство наше безглазое. Так что и смотреть то ему нечем!
Я не знаю, разделял ли Крицман взгляды Луткина на правительство, но точно известно, когда Фиму доставали вопросами о политике, то он отвечал в обычной своей манере:
- А мне это надо? – Выждав приличествующую моменту паузу, говорил, - Фиме это точно не надо!
На том разговор и оканчивался.
Так вот, Павел Филимонович пришел к Фиме за своим обычным лекарством. Какое это было лекарство и отчего оно умолчим, сохраняя пуще живота своего врачебную тайну. В переводе на писательское ремесло – нравственное правило.
Было это утром. Фима только что поднял жалюзи и взгромоздился на высокий аптекарский стул перед своими колбами, пробирками, штативами, спиртовками, микроскопом и увеличительными лупами, как в аптеку вошел Павел Филимонович.
- Привет Фима! – Чуть ли не от порога поздоровался Луткин.
- Привет, привет, - ответил Фима и слез со своего стула, просунув в окошко для выдачи лекарств свою тощую, но крепкую руку.
- Как жизнь, - спросил Крицман, доставая с полки лекарство для Луткина.
- Как, как? Мережами, - ответил Павел Филимонович, - на рубль пенсии прибавят, на полтину отнимут, а квокчат, что курица яйцо снесшая!
- Ну-ну …
- Вот все и понукают, - согласился Луткин доставая из кошелька деньги, - президент под зад пнет ну чуток сдвинутся с места. Должность такая у президента нашего пинками экономику продвигать.
Крицман пересчитал деньги Луткина и выразительно потер пальцами о пальцы, мол, еще надо.
- И сколько теперя, - переспросил Павел Филимонович, раздосадованный не только тем, что и у Крицмана цены выросли, сколько тем, что денег взял в обрез. Не было денег у Луткина чтобы адекватно ответить на приманивающий деньги жест Фимы.
Видя растерянность своего постоянного клиента Крицман чтобы его не огорчать сказал:
- Приходи завтра и я тебе сделаю лекарство по прежней цене.
Луткин повеселел, просветлел весь и чуть ли не заикаясь от благодарности сказал:
- Вот и говори после этого, что евреи плохой, жадный до денег народ!
В ответ Фима улыбался ему своей обескураживающей, чуть-чуть виноватой улыбкой к которой добавил едва уловимый оттенок благодарности за столь лестное отношение к его народу.
На следующий день Луткин был в аптеке, как штык примкнутый к винтовки, готовый получить своё лекарство по прежней цене.
И как сказал бы Крицман: «И он таки своё получил!»
Разглядывая синеватые таблетки Луткин заметил что они явно меньше прежних.
- Фима, - с легкой хрипцой от волнения, сказал Луткин, - Фима, а таблетки явно меньше прежних.
- Конечно, - согласился Фима, словно дело и выеденного яйца не стоит, - я тебе не обещал что нынче по вчерашней цене твои таблетки будут, как и прежде по 6 грамм веса. Нет, я тебе сказал, что они будут по прежней цене.
Выждав, когда Луткин всё это переварит в своей плешивой голове, Крицман продолжил:
- Павел Филимонович, голубчик ты мой, где же это видано, чтобы и хорошо было, и дешево? Вон партия вьетнамской звездочки пришла. Раньше в баночке мазь с горкой была, а сейчас под обрез. Не удивлюсь, что для красоты в средине какую-нибудь выемку в виде розочки сделают. У меня все по честному я в таблетки ни мел, ни тальк не ложу.
Вскинув свои черные как омут глаза на Луткина, Фима понял, что зря все это говорил Павлу Филимоновичу, но ведь и Крицману нужно было хоть кому-то излить накипевшее?
- Ну, хотите, я Вам отпущу, это же лекарство, но по сегодняшним ценам? – Предложил Фима.
- Не надо,- прохрипел Луткин и схватив сегодняшнее лекарство, но по старой цене выскочил как ошпаренный из аптеки.
Крицман только головой покачал и расправил помятые Луткиным купюры.
P.S. Закончив этот рассказ и даже опубликовав его на своей страничке «проза.ру» я вдруг явственно услышал голос матери Фимы, Розалии Соломоновны, дающей сыну напутственный муссар.
Так вот Розалия Соломоновна, говорила своёму единственному сыну:
- Фимочка я же тебе завсегда говорила за деда твоего Соломона, что нет лучше, а главное надежнее работы, чем фармацевт. Ну что такое врач без лекарств? Так что езжай в Москву и учись на фармацевта как твой дед и будет тебе все в меду и шоколаде потому, как любой человек отдаст за здоровье последнюю рубашку.
И еще Фима не живи завтрашним днем, а живи днем сегодняшним. Не уподобляйся гоим, которые в ожидании наступления дней тяжелых, начинают дрожать, как лист на ветру. И тогда, прежняя сладкая пища для них, становится горькой. Прежние радости становятся тусклыми - не возбуждающими чувств. Страх подкрадывается к ним по ночам и лишает сна.
Не уподобляйся и тем, кто еще не выиграл в лотерею, а уже весь в мечтаниях о том, как роскошно он потратит этот выигрыш. Помни – нет горя хуже, чем разочарование и особенно оно горько, когда разочаруешься в людях. Так что не обольщайся на их счет! И особенно, - тут Розалия Соломоновна погрозила ему пальцем, - насчет девушек.
Придет радость – радуйся потому, что это не на долго. Помни, Яхве создал этот мир не для радости, а для печали. Придет горе – горюй, день сегодняшний перейдет и наступит день следующий, со своими заботами. Не думай о том, что будет – думай о том, что есть, здесь и сейчас.
Долго еще слышался в моей голове голос Розалии Соломоновны, но все тише, все глуше словно она удалялась в миры, о которых мы знаем только понаслышке, но куда непременно все перейдем.
2015. февраль. Прокопьевск.
Свидетельство о публикации №215022500381