счастливая Юрэ

Она выбежала из автобуса, окунаясь в утренний февральский мороз. Небо только начинало светлеть над головой, робкие лучи солнца еще скользили над серыми облаками, ища лазейку, дабы немного согреть остывшую землю.

Девушка оглянулась по сторонам и заспешила на автобус, отправляющийся в Сеул ранним рейсом. В наушниках играла знакомая, затертая музыка Zitten. Она улыбалась чему-то своему, не обращая внимания на хмурых, заспанных прохожих. Когда в кого-то влюбляешься, мир почему-то становится ярче, словно резкость поменяли. Детали окружающего мира кажутся более отчетливыми, более прекрасными, и сердце стучит в такт трекам с плеера. Куртка нараспашку, фиолетовый шарф, болтающийся чуть ли не до колен, спутанные проводки наушников зажаты в пальцах, а в мыслях он. Она его увидит сегодня. Осталось лишь доехать до станции, спрыгнуть с подножки автобуса и броситься в родные объятия.

Юрэ заплатила за проезд и пробралась к самому дальнему креслу, накинув на голову капюшон и прибавляя громкость на проигрывателе. Улыбка снова заиграла на губах. Хотелось засмеяться от тех воспоминаний, что вновь ожили в памяти.

Как она познакомилась с ним? На практике, когда она стажировалась в одном торговом центре. Он к ней сначала не подходил, смотрел издалека, внимательно изучая, а потом сразу же отворачивался, когда замечал, что Юрэ удивленно глядит в его сторону.

У него красивые глаза. Банальное словосочетание, но иного не придумать. Большие, с пушистыми ресницами, с мягким карим оттенком. В них намешано столько эмоций, мыслей, что не прочтешь с первого раза. Да он и не позволял заглянуть в них глубже. Он просто стоял за ресепшном и перебирал товар, общался с клиентами, очаровывая представительниц женского пола милыми эльфийскими ушками и низким голосом с хрипотцой.

Благодаря этому человеку Юрэ начала смеяться, мечтать под музыку и наслаждаться каждым днем. Она с нетерпением ожидала очередного утра, чтобы увидеться с ушастым чудом, который вытаскивал с витрины хомяков-дразнилок и разговаривал с ними. Однажды он додумался спрятать хомяка за прилавком и, когда подходили покупатели, задавая вопросы, тот начинал пискляво трещать. Юрэ еле сдерживалась от хохота, а Чанёль кусал губы и краснел.

Он заступался за нее, помогал. Что-то большее зародилось между ними мгновенно, как будто кто-то зажег бенгальские огни. Чанёль сам был похож на эти искрящиеся фейерверки. Казалось, что он не умеет грустить…Чанёль был балбесом. Таким жизнерадостным балбесом, которого хотелось постоянно обнимать, тыкать пальцами в ребра, хихикая над его недовольным шипением.

- Боишься щекотки?

- Нет!

- А так?

- Ой! Юрэ, перестань! – уворачивается Чанёль, хватая девушку за запястья.

Она думала, что между ними всегда будет дружба. Юрэ казалось, что у него есть девушка, потому что порой замечала на его ключицах или шее красные отметины от засосов, бесконечные сообщения с сердечками в конце предложения…

- Мы не сможем быть вместе. Я для него всего лишь коллега, неуклюжая Юрэ, - говорила она подругам. – Он никогда не обратит на меня внимания по-настоящему.

За короткий период тот магазинчик с цветами и сувенирами стал для нее особым местом. За его порогом оставались тревоги и страхи. Чанёль развеял прошлое своим солнечным присутствием.

Сейчас Юрэ проезжала мимо мест из прошлого, где она тоже была счастлива. Вон знакомая речушка с часовней на берегу, маленькие домики, похожие на грибы, дорожные кафешки и поля, покрытые снегом.

Тучи рассеялись, и выглянуло солнце. Юрэ подняла руку и расправила пальцы, пропуская через них тонкие золотистые лучики. Zitten пел о подсолнухах, и в душе девушки тоже распускались цветы. Скоро она встретится с Пак Чанёлем. Они пойдут смотреть квартиру, а потом гулять до самого вечера. И впереди их ждет множество подобных вечеров.