КВ. 7. Диктатура науки и конец демократии

Предыдущая глава оказалась несколько сумбурной  из-за обилия длинных цитат. Но очень хотелось предоставить слово самому Полю Фейерабенду. Основная мысль: человек может строить свою жизнь в мире на различных основаниях. Опираться на мифологическое или религиозное сознание ничем не хуже, чем руководствоваться «научными» представлениями о мире. Так считал Фейерабенд.

Что касается меня, то я сторонник религиозного основания в споре с мифологическим и научным. Это отдельный и долгий разговор. Но я готов принять равенство любых позиций, если наука перестанет претендовать на исключительную роль и на владение истиной.
      
Какое мировоззрение человеку выбирать, какими идеями и идеалами руководствоваться в жизни и какие отстаивать, на первый взгляд, он волен решать сам. Так, по крайней мере, записано в конституциях большинства демократических стран, к каким с некоторых пор мы стали причислять Россию. Кроме того, человек может распространять свои убеждения. И никто не может препятствовать ему в этом. Это частное дело человека или сообществ людей через созданные ими с этой целью организации, партии, союзы и т.п. Финансировать свою деятельность они должны сами, договариваясь о членских взносах, на частные пожертвования других лиц или организаций. Государство никак не должно вмешиваться в этот процесс, никого не выделяя и не умаляя, не занимая ничью сторону. Но смотрите, что на самом деле происходит.
      
Граждане многих стран приложили и потратили немало усилий, чтобы освободить свои государства от какого бы то ни было влияния церкви.  Процесс, как правило, оказывался весьма длительным и болезненным: не обходилось без крови, страданий, жертв. Хорошо это или плохо – тема отдельного обсуждения, но не более того. Потому что случилось так, а не иначе. Возможно, я не прав, но думаю, выиграли все стороны, но точно больше всех выиграл каждый отдельный человек, каждый отдельный верующий. Вероисповедование стало и должно быть глубоко интимным делом каждого. Больше не нужно опасаться, что штамп в паспорте или ином удостоверяющем личность документе, сообщающий о принадлежности этой личности к той или иной религиозной конфессии, может ограничить свободу передвижения, выбора места жительства, повлиять на образование и род занятий. Но отделение церкви от государства не должно означать, что с этих самых пор государство занимает антицерковную позицию, занимается антицерковной деятельностью и преследует кого-либо по какому-либо религиозному признаку.
      
Государство объявляется светским, но не атеистическим. Идеальное государство, или хотя бы демократическое, должно быть свободно от любой идеологии, какой бы правильной она не казалась. И даже если через демократическую процедуру голосования большинство населения некоего государства выскажется за принятие какой-либо идеологии, задача государства, защищая конституцию до последней возможности и используя всю мощь и возможность аппарата пропаганды, разъяснять и убеждать своих граждан к каким последствиям может привести такое коллективное безумие. Это так сказать в идеале. Но смотрите, что мы имеем в реальности.
      
Есть такая идеология, которая незаметно, как тать в ночи, как змий от древа познания добра и зла, вползла потихоньку от пребывающих в простодушии и потерявших бдительность граждан, и, как пиявка, присосалась на шее государства, и, как тысячепалая гидра, протянула свои щупальца и опутала ими все стороны человеческой жизни, опутала его самого. И провернула всю эту уникальную операцию с таким блеском, что никто ничего не понял. Мало того, все просто убеждены, что все так и должно быть и готовы с пеной у рта и в приступах пароксизма отстаивать эту убежденность. Имя этой идеологии – наука.
      
Наука давно и прочно срослась с государством и, используя весь пропагандистский аппарат государства и за государственные же деньги (т.е. на наши с вами деньги, как добросовестных и законопослушных налогоплательщиков), нас же с вами и убеждает, что так и должно быть. За что же ей такие привилегии?
      
Во всем виноват технический и технологический прогресс, который якобы не мог состояться без успехов науки. Отчасти это соответствует действительности. Настоящие успехи НТР порождают иллюзию, что за технический прогресс человек полностью обязан науке, поэтому он должен боготворить науку, во всем ей потакать и не сметь ей ни в чем отказать. Современный человек, живущий в странах, которые в наибольшей степени коснулась эта НТР, привык и ему кажется, что он не может больше жить без благ, которые ему в обмен на рабство у нее самой предлагает цивилизация. Человек хочет в современной квартире, наполненной различными благами, спать в мягкой постели со своей подружкой, не обремененной самой и не обременяющей его никакими обязательствами, мыться холодной и горячей водой, подаваемой ему чуть ли не на подушку, в мгновение ока связываться с такими же как он в любой части земли, комфортно перемещаться по вертикали и горизонтали и т.д. и т.п.
      
Но все эти «суперблага» не всегда есть следствие развития, успехов или открытий науки или научного взгляда на мир. И в древних городах-полисах были водопровод и канализация и многое что еще другое, о чем мы, возможно, никогда не узнаем. Но так и быть – пусть все эти блага – следствие науки, которые мы уложим на чашу мысленных весов. А что окажется на другой чаше? – Безумное расходование наукой средств.  Как Молох, пожиравший детей, требовал все новых и новых жертв, угрожая разгневаться и покарать несчастных, ведущих борьбу за выживание человеческих страдальцев, так и наука требует все больше и больше средств, оболванивая и прельщая замордованных глупцов миражами еще больших невиданных и неслыханных благ, сказками о своих не сегодня – завтрашних достижениях и победах: над раком, над смертью, и прочими рассказками о разной чепухе. Но вы никогда не услышите от  науки признания, что завтра она откроет нечто такое, что все будут счастливы, жизни всех наполнятся смыслом, все возлюбят друг друга, волк возляжет рядом с ягненком, все мечи перекуют на орала, другими словами наступит рай на земле.
      
Финансовая прожорливость современной науки – еще полбеды. Но любой, кто что-либо и много жрет, непременно, прошу меня простить за грубость, из себя испражняет. Все как-то уже подзабыли о поездах, куда-то следующих с радиоактивными отходами, о «чернобылях» существующих и потенциальных. О загрязненных водах рек, озер, морей и океанов. О китах, в отчаянии выбрасывающихся на сушу, протестуя против научных успехов человечества. Об исчезающих и уже исчезнувших в ходе хищнической вырубки реликтовых лесах. О жалких отдельных особях изумительной красоты и совершенства живых существ, попрятавшихся в щелях и закоулках, оказавшейся невозможно маленькой планеты, по которой чеканит шаг «царь природы» с гордо поднятой головой, набитой куриными мозгами. О все возможных излучениях любой длинны волны, размножающихся в геометрической прогрессии, плотность которых в кубическом сантиметре окружающего вещества скоро станет такова, что человек не сможет продраться сквозь них с голыми руками, как сквозь заросли джунглей без мачете. О дырах «озоновых», через которые дополнительно облучаются люди и скоро у них не то повырастают хвосты, не то полностью разжижатся мозги, и «черных», которые в нетерпении клацают зубами, готовясь сожрать всех этих умников с Большого коллайдера, но, к сожалению, и нас с вами и всю нашу Землю.
      
Эта чаша весов безгранично большая и мой читатель может сам попрактиковаться наполнять её тем продуктом деятельности науки, какой ему больше нравится.
      
Но наука, не дожидаясь милостей природных, изуродовала не только саму природу, но и искалечила до неузнаваемости человека, оторвав его от природы, в совокупности с которой и дополняя которую он ещё оставался человеком. А впереди нас ждут уже «робокопы» и «терминаторы», киборги и клоны, всякие недо- и парачеловеки и прочие страшилки из футуристических блокбастеров Голливуда.
      
Племена и целые народы, которые все мы безоговорочно считали мало-развитыми или недоразвитыми, а иногда, из вежливости, просто дикими, Южной и Северной Америки, Африки и Азии, просуществовавшие тысячелетия, вдруг исчезли и продолжают стремительно вымирать от соприкосновения с человеком современной «цивилизации», построенной на основе «научной» картины мира. Никто не виноват – объясняют нам ученые этнологи и антропологи. Все дело в конфликте цивилизаций. Вымирающие племена сотни лет строили и продолжают строить свою жизнь на основе мифологического восприятия мира, потому столкнувшись с современной «цивилизацией» начинают деградировать, распадаться и исчезать. Причина якобы в том, что их способ жизни негоден и проигрывает по всем статьям «цивилизованному» способу жизни, основанному на правильном научном мировоззрении. Диктат науки «цивилизованного» мира разрушает миф, объявляя его ложью, вымыслом, сказкой. Мало того наука заявляет, что у нее имеются достоверные, полученные где-то, когда-то и кем-то научным путем по специальным научным методикам факты, свидетельствующие против мифа. Оставшись без основы своей жизни, племенам и народам остается только интегрироваться в и ассимилироваться с «цивилизованным» миром. Но такой шаг доступен далеко не всем и не каждому.
      
Исследователи мифов, вооруженные несуществующим научным методом, устраняют из религии и мифов все идеи и намеки, которые могут противоречить науке. Этот фокус называется демифологизация. «То, что остается после такой обработки, с помощью экзистенциалистских словечек или психологического жаргона вновь возвращается к мнимому существованию, не представляя, однако, никакой опасности для науки, поскольку широкая общественность полагает, что имеет дело с верным представлением, а не с жалкой подделкой(33)».
      
Таким образом, из-за диктата науки в развитии человека и человечества произошел перекос. Пол Фейерабенд считает, «что необходимо политическое вмешательство для того, чтобы восстановить гармоничное развитие(34)». Возможен только один и единственный путь исправления существующей дисгармонии: разделение государства и науки.
      
«Наука представляет собой лишь один из главных инструментов, которые человек изобрел для того, чтобы овладеть своим окружением. Это не единственный и не непогрешимый инструмент, однако наука стала слишком влиятельной, напористой, и опасно оставлять ее в таком состоянии(35)».
      
«Это отделение науки от государства может оказаться нашим единственным шансом преодолеть чахоточное варварство нашей научно-технической эпохи и достигнуть той человечности, на которую мы способны, но которой никогда вполне не достигали(36)».
      
Следствием того, что наука и государство тесно связаны, а наука твердо внушила и государству и обществу мысль, что только она есть единственный путь спасения и к спасению, на её «развитие» отпускаются огромные, чудовищные суммы (а на меньшие наука не согласна), которые необходимо обязательно «освоить». Так возникают «незаконнорожденные дисциплины, подобные философии науки, которые никогда не сделали ни одного открытия,(но) извлекают пользу из научного бума(37)».
      
Здесь Фейерабенд явно поскромничал: из научного бума извлекают пользу не только придуманные «научные» дисциплины типа космической биологии или внеземной археологии, но целая кодла престидижитаторов и прожектеров, о которых я уже достаточно рассказал.
      
Ученые «имеют больше денег, больше авторитета и внешней привлекательности, чем заслуживают, и самые глупые действия и самые смехотворные результаты в их области окружены атмосферой превосходства. Настало время поставить их на место и отвести им более скромное положение в обществе(38)».


Продолжение http://proza.ru/2015/02/26/1224