Я отвезу тебя домой. Глава 75. Тревоги де Жерве

В доме Клода де Жерве царила неприятная, гнетущая тишина.
Слуги таились по своим каморкам. Старались не попадаться лишний раз господину на глаза. Тем не менее, когда он принимался звонить, возникали на пороге в мгновение ока. Ни один не рисковал испытывать терпение военного губернатора.
 
Он, впрочем, весь этот вечер безвылазно просидел в кабинете. И ни в ком, кажется, не нуждался.

*

Клод де Жерве сидел за заваленным бумагами столом. Думал раздраженно – давно пора разгрести весь этот беспорядок. Но никого чужого к документам он не подпускал. А сам - все никак не находил в себе сил разобраться в собственноручно созданном хаосе.

Он не верил никому. В последнее время - даже своим слугам. Все они, - думал Клод де Жерве, - если не предатели, то идиоты.
 Взять хотя бы этих двух, последних, которые столько лет делали за него самую грязную работу. И он полагал, что знает их и может им доверять. И что они натворили? Не смогли простейшего – спрятать тело этого парня так, чтобы того не нашли. Он, Клод де Жерве, и предположить не мог, что они посчитают достаточным забросать труп камнями – вместо того, чтобы зарыть где-нибудь, бросить в лесу… Утопить в реке, в конце концов. Мало того. Ублюдки ухитрились ослушаться его, Клода, приказаний. Срезали, содрали у мальчишки с пояса мешочек с деньгами. Хорошо, что он, Клод, успел исправить эту их оплошность. Забрал у них кошелек.
Они убеждали его, что никому кошель не показывали и денег оттуда не брали. Но в этом, последнем, он не уверен вовсе – слишком уж нервно они себя вели, отвечая на его вопросы. Суетились, прятали глаза. Наверняка где-нибудь да похвастались удачей. Дураки.

Вспомнив, как и сам он недоглядел, не успел вовремя убрать эту такую приметную улику со стола, Клод де Жерве нахмурился. Знал ведь, что эта девка вот-вот придет к нему, да расслабился, не рассчитал времени. Но все обошлось, слава Господу! Во всяком случае, он все убеждал себя, что Клементина де Лоранс не заметила этого его промаха. Пока она возилась со своим ребенком, он смахнул кошель в ящик стола – до времени. А потом – сжег его в огне камина.

*

В этот момент настроение Клода де Жерве испортилось окончательно. Он вспомнил тот проклятый вечер, когда Клементина де Лоранс сбежала из его дома.
Он ждал ее долго. Перекладывал с места на место бумаги, передвигал по столу чернильницу, крутил в пальцах перо. И пил – бокал за бокалом.
Потом, окончательно потеряв терпение, послал за Мартеном.
- Почему женщина так задерживается? Выясни! – приказал.
Тот и с места не двинулся. Ответил:
- Она ушла.

Даже сейчас, вспоминая это спокойное «она ушла», Клод чувствовал, как у него начинало ломить виски. А тогда он впал в такую ярость, что схватился за трость. Отлупил старого камердинера, посмевшего выпустить его женщину из дома.

Страдания от постигшей его тогда любовной неудачи, а еще вернее – от подлого предательства слуги, которому Клод  привык доверять, дополнялись и другими тревогами.

Так Клода де Жерве беспокоило, в частности, откуда у мальчишки-Матье могло взяться столько денег. Вопрос этот заинтересовал его тогда еще, когда он впервые взял кошель в руки. И потом, освобождая вышитый замшевый мешочек от тяжести, ссыпая золотые и серебряные экю в ящик стола, он по-прежнему искал ответ на этот вопрос. И не находил.
Мысль эта мучила его так сильно, что он не почувствовал ни радости, ни смущения, присваивая отобранные у мертвеца деньги. Одно беспокойство.

*

Беспокойство усилилось в последние дни – когда куда-то подевались два, замешанных в этом грязном деле, слуги. Как сквозь землю провалились! Почуяли, видно, что судьба их вот-вот решится - и не лучшим образом.
До времени он все колебался. Взвешивал за и против. Думал, что хуже: лишиться помощников, готовых на любую работу, или держать их, запятнанных той их роковой ошибкой, рядом с собой? В конце концов, решил, что беспринципных и бесстрашных он найдет.
А жадные и недисциплинированные должны исчезнуть.

Они и исчезли. Без его, правда, участия. Сбежали. Не такие видно остолопы, как он полагал.
Ну и ладно, думал. Ну и хорошо. Главное, что рядом с ним – их больше нет.

*

Клод де Жерве задумчиво водил пером по плохо отбеленному листу.
Пачку такой дешевой бумаги он специально держал для записей не важных. Для черновых расчетов, памятных записок, промежуточных выкладок. Размышляя, он любил записывать обрывки своих мыслей, чертить, даже рисовать. Так ему легче думалось.

Вот и теперь, сведя брови к переносице, он чертил на клочке бумаги какие-то знаки: кружочки, линии, буквы.
Ниже под всем этим в два столбца было написано несколько имен.

Клод де Жерве разбирался со своими друзьями и врагами. Со своими единомышленниками и противниками. Сторонников у него было достаточно. Не так много, как хотелось, но все же достаточно.
Враг же, как обнаружилось в результате раздумий, оказался один-единственный. Главный. С большой буквы. Он, враг этот, отодвинул в сторону не только ненавистного Клоду де Жерве Антуана Вассера – прежнего военного губернатора Квебека, но и Северака, которого Клод терпеть не мог – за его добродушную открытость и веселый нрав.   
Все остальные, прежние его антипатии, и вовсе отступили далеко. Почти исчезли. Забылись. О них ни говорить, ни думать не стоило.


Клод де Жерве смотрел на одинокое имя, расположенное в левом столбце. И улыбался.
С некоторых пор он рассчитывал на большую, громкую и очевидную победу.
Не сразу, не теперь. Но вскорости.

*

Филипп де Грасьен и прежде ему не нравился. Но теперь та интуитивная неприязнь, которую он, Клод де Жерве, испытал, впервые увидев Филиппа де Грасьен, обрела, наконец, основание. Да не одно. Кажется, не осталось жизненной сферы, в которой этот королевский посланник не перешел бы ему дорогу.

Именно Филипп де Грасьен являлся теперь основным его, военного губернатора, оппонентом в делах военно-дипломатических. Он настаивал на заключении мира, тогда как Клод де Жерве изо всех сил стремился к установлению военного господства французов над всей этой землей.
Филипп де Грасьен уже был любимцем и доверенным лицом короля. А Клоду де Жерве еще надо было доказать  свою состоятельность, добиться признания. Поэтому ему, Клоду, нужны были победы, а не трусливый, постыдный мир с индейцами. Противоречия по этому, основному, вопросу однозначно и безоговорочно делали их врагами.
 
Но этим все не ограничивалось. Именно Филипп де Грасьен украл, отнял у него, Клода де Жерве, женщину.
И именно к нему, к этому высокомерному, самоуверенному королевскому посланнику, тянулись теперь все нити, от недавней его, Клода де Жерве, головной боли - Матье.

Клод долго рассуждал, рисовал графики и схемы. И пришел к выводу, что единственным человеком, который мог быть связан с Матье, был именно Филипп де Грасьен.

*

Когда он, Клод, встретил Клементину де Лоранс в Квебеке под ручку с этим мальчишкой, он решил, что между ними что-то есть – серьезная любовная связь или так… незначительная интрижка. В этой мысли его укрепила поначалу хозяйка таверны. Поглядела на него многозначительно, ухмылялась. Сказала:
- Он утверждает, что эта девчонка – его сестра. Но я-то знаю, каким «сестрам» обычно снимают в тавернах комнаты.

Он поверил сначала трактирщице. Потом, поговорив с Клементиной, понял, что ошибался. Еще позже ему стало ясно, что Матье, сопровождая повсюду молодую женщину, – только выполнял чью-то волю. Да, он был защитником. Но защитником на службе. И в этом случае можно было не сомневаться в том, что кошель, плотно набитый монетами, передал Матье этот самый неизвестный господин. Высокородный, богатый господин.
 Клод де Жерве не сразу остановил свой выбор на Филиппе де Грасьен. Для того, чтобы понять, кто является его истинным соперником, ему, глупцу, понадобилось слишком много времени.

Когда Клод строил свои планы относительно Клементины де Лоранс, он исходил из того, что у той, как она и говорила сама, в Квебеке не было никого, кроме Северака. И он не знал еще тогда ничего о роли Матье.
И надо же было дождаться, чтобы Клементина де Лоранс сбежала от него, выскользнула из его рук и оказалась в доме и постели королевского посланника - чтобы понять, кто именно является для него не только соперником, но и личным врагом!

Он вспоминал эту женщину каждый день. Мучился при мысли, как нелепо он выглядел, когда говорил ей о своих чувствах. А она – зачем она пришла к нему? Выслушивала его признания. Обещала остаться.
Он вспоминал, как горда она была! Как сильна! Растеряна! Слаба! Она просила его помощи! Она смеялась над ним! Он обещал ей все, а она – отказалась. Сбежала. Как хитро это! Как неразумно! Как бесхитростно!
 
Клод де Жерве не замечал, что бесконечно противоречит сам себе. Он вообще мало что вокруг замечал. Лелеял одну только мысль - мечту о своей победе над Главным Врагом и Вероломной Женщиной.

*

Клод отмахнулся от появившегося в комнате Мартена. Тот пришел сообщить, что спальня протоплена, а постель - согрета.

С тех пор, как Клод наказал, - да что там «наказал»? попросту нещадно избил тростью, - Мартена за то, что тот позволил Клементине де Лоранс уйти, старик сделался тих и незаметен. И Клод думал, что это, похоже, пошло его камердинеру на пользу. Во всяком случае, Мартен теперь гораздо меньше его раздражал, чем прежде.
 Он ни в чем не противоречил своему господину. Получив распоряжения, молча склонял голову. Кажется, и исполнять их он стал быстрее.
Да и все остальные его, Клода де Жерве, слуги как-то притихли и поубавили спеси. Прониклись уважением, думал он. И сожаление о том чрезмерном, как Клод считал поначалу, поступке постепенно прошло. Оно даже в какой-то степени заменилось удовлетворением – как лихо он навел порядок в своем доме!

Клоду, однако, нужны были исполнители и другого рода.
Домашние слуги, - думал он, - должны быть послушны и тихи. Но на таких нельзя положиться в делах рискованных. Ему нужна была замена тем двум, покинувшим его головорезам.
Те не гнушались никаких приказов. Они притаскивали в его дом шлюх и отправляли их обратно, когда в последних иссякала нужда. Они делали это так, что никто в Квебеке не догадывался, как именно любил развлекаться военный губернатор. Клод де Жерве никогда не интересовался, что происходило с теми женщинами, которые покидали в ночи его дом. Для него важно было только одно – ни один скандал никогда не коснулся его имени.

Сейчас Клоду де Жерве было не до женщин. Сейчас его занимало совсем другое – его собственная судьба в самом значительном смысле этого слова. Он рассчитывал, наконец, проявить себя на военном поприще. И уже видел, как его величество король Людовик Богоданный осыпает его милостями. Ему только надо было переиграть своего Главного Врага – Филиппа де Грасьен. И на это он готов был бросить все свои силы.
А еще лучше – чужие.

*
   
Иными словами, Клоду де Жерве был нужен слуга, на которого можно было возложить то, чем он по ряду причин не мог или не хотел заниматься сам.

Такой человек обнаружился на его, Клода де Жерве, собственной кухне. Точнее сказать, он увидел его через окно в тот момент, когда тот покидал дом – вышел через черный ход и ступил на мостовую. Клод успел заметить белозубую улыбку и гибкую грацию хищника.

Он спустился в кухню и нашел там Мартена.
- Что это за человек вышел сейчас отсюда? – спросил он слугу строго.
- Одна ловкая и беспринципная сволочь, - ответил Мартен.
- И что эта сволочь делала на моей кухне?

Мартен отвечал негромко и на удивление спокойно. Рассказал, что некто дурно обошелся с дочерью его приятеля. Приятель его стар и физически защитить девушку уже не в состоянии. Вот он и попросил Мартена посодействовать – найти и заплатить Морису за то, чтобы тот преподал соответствующий урок обидчику его дочери.
- Откуда ты его знаешь? – спросил Клод
- Морис в тавернах – личность известная. Ничто ему не страшно, ничем не гнушается.
- Что? У него нет никаких слабостей?
- Есть. Деньги.

Ответы Мартена понравились Клоду как нельзя более. И он потребовал прислать к нему Мориса как можно скорее. Сам, пока было время, навел о том справки.

Отзывы о Морисе повеселили Клода.
Пройдоха, бабник, игрок. Занимается всем и ничем. Траппер. Солдат. Хитрец.
Когда Клод де Жерве попросил лейтенанта полиции господина д’Антревиля охарактеризовать молодца, тот скривил губы:
- Стреляный воробей.

Клод де Жерве кивнул довольно – то, что надо.


*

Морис не заставил себя долго ждать. Явился. Встал в дверях. Когда Клод де Жерве спросил его, правда ли это, что тело несчастного, убитого какими-то подонками, нашел именно он, Морис ответил сквозь зубы:
- Ну, правда.
Клоду показалось, что тот едва удержался от того, чтобы смачно сплюнуть.
- Как это вышло? – спросил осторожно.

Он знал, - лейтенант д’Антревиль обмолвился при их последнем разговоре, - что свидетелями опознания проходили Филипп де Грасьен и этот самый Морис. И теперь Клод с нетерпением ждал ответа метиса. Тот смотрел на него как будто без интереса. Потом изогнул презрительно губы:
- Случайно. Топтался на холмах, да и разглядел.
- Как же получилось, что ты пошел с этим к королевскому посланнику, а не к лейтенанту полиции, например?
- Лейтенант полиции не обещал за него вознаграждения, - пожал плечами Морис.
- А господин де Грасьен – обещал?
- Да.
- Как ты об этом узнал? Господин де Грасьен сказал тебе сам?
- С какой стати? – удивился Морис. – Слухи такие ходили. А я подобным слухам верю. Не бывает дыма без огня.
- И что? Господин де Грасьен заплатил тебе?
Морис ответил не сразу. Клоду показалось, что вопрос оказался ему неприятен. И какое-то время тот раздумывал, отвечать на него или не стоит. Наконец, решил ответить:
- Заплатил. Меньше, чем обещал. Но…
Клод даже вперед подался, увидев, как в глазах метиса мелькнуло что-то очень похожее на ненависть – такую же, что пожирала и его, Клода, сердце.
- Но – что?
Морис дернул плечом.
- Ничего. Это вас не касается. Это моя забота. Я и разберусь.

Клод де Жерве подошел к Морису ближе. Предложил ему стул. Сам сел напротив.
- Ты можешь быть со мной откровенен.
- Откровенность – дорого стоит, - заметил метис.
- Ты ничего не делаешь даром?
- Почему? Делаю, – усмехнулся молодой мужчина. – Девок порчу, например, совершенно бесплатно.

С каждым очередным ответом сидевшего перед ним Клод все больше оживлялся.
– Бери его! Бери! – кричал ему внутренний голос. – Этот человек – тот, кто тебе нужен.   
Клод сопротивлялся самому себе из осторожности.
Спрашивал еще и еще. Пока не сдался.
Сказал:
- Я хочу, чтобы ты послужил мне.
Морис взглянул на него удивленно.
- Я в домах не служу. Характер не тот.
- Мне нужен помощник вне дома, - быстро ответил Клод де Жерве. – Мне нужен человек, на которого я могу положиться в любом вопросе.
Последние слова он выделил особенно. Смотрел пристально, наблюдал за сидевшим перед ним метисом. Тот и бровью не повел. Сказал ровно:
- Большие дела дорого стоят.
- На этот счет ты можешь не беспокоиться, - кивнул Клод де Жерве.

Ему казалось, он начинал понимать этого человека. Мартен был прав. Беспринципная сволочь. 
Тут Морис поднял на Клода де Жерве взгляд.
- Вам что – надо кого-нибудь убить?
Клод вздрогнул. Ему вдруг послышалось «еще кого-нибудь…» И он замолчал. Вытянул шею, заглянул в глаза Морису. Тот сидел, не шелохнувшись. Выдержал взгляд, повторил:
- Ну, так что? Да или нет?
 - Нет, - ответил Клод. – Но мне надо быть уверенным, что в случае необходимости ты выполнишь все, что я прикажу.
- Если мы сговоримся о цене, в прочем можете не сомневаться, - ответил, пожав плечами, Морис.