Теория невероятности

    В жарком июле 1972 года, когда Москва разделась догола и вместо работы по утрам отправлялась на пляжи, я получил командировку на Дальний Восток, где подрядился читать лекции о международном положении морякам Амурского баскомфлота. Моряк бывает морской, а есть речной. К тому же, как я позднее увидел, Амуру впору называться тысячекилометровым текущим морем, а не рекой.
    Билет я купил на Ту-114 – четырёхмоторный гигант, который через 8 ночных часов приземлил меня ясным солнечным утром в Хабаровске, в том месте, где река резко поворачивает на север вдоль преградившего ей путь к океану Сихотэ-алинского хребта. Вспомнилось Суховское: «и бросало меня от Амура до Туркестана».
    Бассейновый комитет профсоюза Амурского речного пароходства – баскомфлот – я нашел аккурат в центре Хабаровска в здании, своей солидностью отвечающим значению реки в жизни города и всего огромного края. Получив инструкции, отправился на маршрут. А маршрут был таков: я должен был разыскать на реке теплоход «Пропагандист» и поселиться на нём на две недели, совершая путешествие до Тихого океана, а именно до порта Николаевск-на-Амуре, и обратно до Хабаровска – две тысячи вёрст.
    Там я и должен был читать лекции морякам, беря их на абордаж. Мы швартовались бортами, не прерывая движения. Команда, свободная от вахты, перебиралась к нам в кают-компанию, я читал лекцию, а потом смотрели кинофильм. Затем мы отчаливали и продолжали свой путь. 
    Особенность была в том, что мой теплоход вчера ушёл в Комсомольск-на-Амуре за топливом и водой, а я должен был его догонять.
    Ладно. Купив билет на пароход до Комсомольска, я провел вечер на набережной Хабаровска прогуливаясь и созерцая амурские волны, физически ощущая амурное настроение, поднимавшееся в вольной душе командировочного москвича.
     Путь до Комсомольска был неблизкий – 400 верст вниз по течению или ночь пути под мерный плеск вёсельного колеса паровой машины, - пароходик, наверное, помнил ещё времена Цусимы.    
     Перекусив в ресторане на верхней палубе, я выбрался на воздух к планширу на юте. Палуба  была пуста. Самолётная бессонница накануне отозвалась вязкой сонливостью. Но когда поднял взор, то вдруг перехватило дух, - сквозь полог белёсого дыма пароходной трубы сияло огромное небо.  Оно  казалось  густым,  матерьяльным, словно покрывало чёрного бархата, разрисованное набухшими от речной влажности созвездиями.
     Над  самой  головой  стояла  Кассиопея. Вспомнилось у Цвейга: «алмазными  гвоздями  прибитая к небу». Наш пароход раскачивал вселенную на волнах Амура, и вздохи машины представлялись храпом задремавшего на плаву Левиафана, механически хлопающего по воде своими лапами. Сам Амур мерцал и переливался отражениями звёзд, оформляя пространство в единую композицию космоса и пылинки-человека во всей его мизерабельности.
     Вдруг какое-то шевеление в темноте. Незамеченный мною стоял человек.  Огонёк затяжки осветил лицо. Чертовщина? Галлюцинация? – Это невероятно! Рядом стоял мой бывший одноклассник Сашка Барабанов из 711-й московской школы. Нет, так не бывает… Помнится он уехал с Можайки ещё в классе восьмом, перейдя в вечернюю. Я тоже переехал на Ленинский проспект на втором курсе института. Это сколько случайностей должно было совпасть, чтобы два знакомца сошлись на краю света в кромешной тьме? 
      Повторный заход в ресторан оживил наши ностальгические чувства. Остаток второй бессонной ночи пролетел незаметно.
    В Комсомольске мы расстались, обменявшись координатами. Он ехал строить мост через Амур, а я отправился вдоль пристани разыскивать свою яхту.
    Вот как раз в Комсомольске белым днём ощущаешь магнетическую мощь этой реки. Город стоит на плоской равнине западного берега, изрядно заболоченной от частых наводнений. Наоборот, противоположный берег возвышается огромными лохматыми сопками, наползающими друг на друга, как медведи измученные жаждой. Из-за огромности этих массивов кажется, что до них рукой подать. Но вот моторка с людьми отчалила от причала и взяла курс на восход, к тому берегу. Вы слышите стук мотора, видите удаляющуюся лодку, слышите женский смех – люди едут гулять на природу в субботу – лодка становится всё меньше и меньше, превращается в точку и вовсе исчезает в голубом просторе. Но вы видите, что лодка, превратившаяся в туманное облачко, всё ещё плывёт, и мотор стучит все так же громко. Проходит около получаса, когда лодка причалит к восточному берегу. Мотор уже не слышен, но женский смех стал ещё звонче – это крутые берега Амура поднимают амурное эхо небывалой виагрической силы.
    Не всякая птица долетит…
    Нашёл и я свою лодку. Оказалась симпатичная посудина цвета чайки. Меня ждали. Накормили, познакомили с экипажем из пяти человек, поселили в каюту. Молодой организм отозвался на заботу богатырским сном. Когда я очнулся, яхта уже рассекала волны Амура, взяв курс на Николаевск, к устью в Татарском проливе.
     А с Барабановым мы больше никогда не встретились. Но после этого случая я поверил на всю жизнь, что любое событие возможно.

Февраль 2015


Рецензии
Вот я и побывала в неизведанных местах, благодаря мастерски описанной картине. Спасибо за заочное путешествие. С уважением

Ольга Бахмутченко   20.04.2021 07:41     Заявить о нарушении
Добро пожаловать!🤗

Андрусенко Валерий   22.04.2021 16:04   Заявить о нарушении
На это произведение написано 9 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.