Дом для тех, кто

Смех.
Гомон.
Разговоры.
Дверь в гостиную распахивается, Борисов перестает играть.
Девушка, облокотившаяся на рояль, поворачивает голову к двери.
На окне вздымается тюль от порывов ветра.
Их гостья выпаливает:
- Новенькую привезли, представляете! Миленькая такая, представляете! Она только села там, внизу, сразу плакать начала. Жалко, конечно, но что поделаешь, жизнь такая. Ладно, пойду другим расскажу.
Борисов и девушка у рояля переглядываются. Мужчина пожимает плечами и продолжает играть.
Вздымается тюль от порывов ветра.
***
- Да не плач ты, с кем не бывает!  Вот, лучше скушай.
- Я не хочу, - она уже не плакала, но лицо всё так же было влажное и красное.
- Да ладно тебе! Меня кстати, Дуня зовут, Евдокия, знаю, сейчас это  странное имя, но что поделать, мать так назвала, она была странная женщина, а сейчас я уже привыкла, знаешь, привыкаешь ко всему через месяц. И ты привыкнешь, девчонки у нас хорошие, не обижают никого, времени же нет, всё мелким постирать нужно,  покормить их, успокоить, они же не меньше нашего переживают, знаешь.
- Кто-нибудь возвращается обратно?  - девушка не смотрела на Дуню.  Смотрела прямо перед собой.
- Куда?
- Домой.
- Это теперь наш дом. Они  обратно нас не возьмут.
Девушка  всё оставшееся время так и просидела здесь, за столом. Будто думая о том, как жить дальше.
Её сына положили в детскую, к другим детям. Покормили смесью. Не стали её тревожить. Казалось, она слишком переживает.
Про ребёнка она так и не спросила.
***
- Я родила, потому что любила.
- Я родила, потому что меня изнасиловали.
- Я родила, потому что не хватило денег на аборт.
- Я родила, потому что вовремя не поняла, что беременная.
- Я родила, потому что доверяла ему.
- А ты? – все повернулись к новенькой, - А ты почему оказалась здесь?
Девушка молча подняла глаза, потом сказала:
- Я не хочу говорить об этом.
- Хорошо, не говори. Ты сейчас общаешься с ним?
- Я не хочу говорить об этом.
В комнате царил домашний уют и покой, в тёмных окнах мерцали огни фонарей.
- Хорошо. Как ты узнала, что есть этот дом?
- Я не хочу говорить об этом.
- Ладно.
Все замолчали. Жена Борисова уехала, поэтому никого из взрослых не было в комнате, а старик  снова играл на старом рояле далеко в гостиной.
На улице ветрено. Дом поскрипывает.
- Отсюда возвращаются домой? – все вздрогнули. Головы девушек синхронно повернулись к новенькой.
- А у тебя есть куда?
- Здесь наша семья.
- Здесь наши дети.
- Здесь наш дом.
- Здесь мы уже взрослые. А там – нет.
- А мы ведь уже взрослые. Мы старше, чем они все.
- Я старше своей матери.
- Я старше своего отца.
- Я старше своего психолога.
Ветер бился в окна. Казалось, дом состоит из песка.
В гостиной играл рояль. Дебюсси. Эстампы.
- Я ещё ребёнок, - сказала девушка, - Я не могу рассказать своему сыну о космосе, о море, о лесной чаще. Я не могу быть матерью.
- Всё, что нужно, это обеспечить его.
- Всё что нужно, он узнает сам.
- Всё что нужно, это любовь.
За окном забился птицей дождь. Борисов кончил играть.
***
Ребёнок громко плакал.
На столе лежала записка: «Я не вернусь. Позаботьтесь о нём.»
Борисов качал головой.
- Я позвоню в приют.
- Нет, не нужно. Пусть останется здесь, - Дуня взяла ребенка на руки, - Пусть его зовут Тема. Пусть когда-нибудь он снова встретит её. Да, да. Они обязательно встретятся. Поверь мне.  Но сейчас он останется здесь. Потому что так надо. Потому что она не смогла нести этот крест, поднимаясь на свою Голгофу.  Мы все – мы не всегда можем сделать это. Эх, тебе нас не понять, Иван Петрович.
- Ты думаешь, встретятся? Ему не будет нужна она так же, как он ей сейчас. Они уже разделились, пошли каждый своей дорогой.
- Пусть так. Но родила она его. Оставила здесь, нерадивая матерь-кукушка. Но в приют звонить не нужно. Он как мы, покинутый теперь. Он как мы, уже взрослый. Он как мы, никому не нужен.
Борисов вздохнул. Махнул рукой и вышел из комнаты.
Дуня осталась стоять одна. Две покинутые души в одной комнате. Две обретенные вновь.
В окно глухо стучала ветка березы.