Шуркины неприятности. продолжение

Собрались все-таки. Дед Никандр во главе. Посовещались, подумали и прямым ходом к дому направились, а там Шурка уже на полатях похрапывает и не подозревает, что вокруг ее бритой головы назревают крупные события. Дед Никандр с топором впереди марширует, а бабы за ним двигаются, чтобы страхилата, стало быть, на месте преступления застать, а после наказать по законам военного времени.
Двери отворили – никого не видать! Стали по всем углам шарить да под кровати заглядывать. Даже в печь посмотрели, чугунок с картошкой обнаружили, а больше ничего не нашли. Но дедко-то хитрый оказался, он на печь по лесенке вскарабкался, да сверху разглядывать начал, потому как оттуда вся обстановка будто на ладони. Никаких посторонних не в доме, вроде, не видно. После на полати взглянул, а там  фигура подозрительная с бритой башкой спит да еще и похрапывает.
Вот-те на! Что делать? Потом уж как-то углядел, личность-то вроде бы знакомая! Да как заорёт: «Шурка, вставай, ядрёна-матрена, не пужай народ!»
Та, понятно, проснулась. Глядит, рядом дед, топором вооруженный и людей полная изба. Со страху завопила как оглашенная: попробуй уразуметь спросонья, отчего в доме такой переполох и почему над ней с топором стоят..
Похохотали потом конечно да и по домам разошлись. Только начала забываться эта история, а тут другая произошла , и все по той же самой причине: из-за бритой Шуркиной головы.

История вторая

Ну, пошел человек в баню. Что тут криминального? Так нет же. Из этого такая оказия вышла, что Шурка потом всю жизнь ее вспоминала.
Надо сказать, что в военные годы на весь город одна только баня была. И ходили в эту баню не только желающие помыться граждане, а водили туда под охраной в особые часы заключенных. Ну, так вот: пришла Шурка в баню, а оттуда только что заключенных вывели. Ну, банщицы-то и решили, что Шурка из их числа и задумали против нее стратегическую операцию. Пока Шурка мылась, они организовались, чтобы привести в действие план захвата: кто с левого фланга, кто с правого, а кто с тыла. Подготовились и ждут, когда она к ним свеженькая выйдет. Ну, известное дело, не век же ей в парилке сидеть. Выкатила, оделась и домой накопытилась, а тут ее под белы рученьки и подхватили - да в темную кладовку. А на дверь амбарный замок повесили.
Ну, тут Шурка совсем духом упала. Сидит, слезы глотает. Почему, думает, к ней такое отношение особое? Ни в чем вроде не виноватая и промашки за собой никакой не чувствует, а поди ж ты… как есть – арестованная!..
Бдительные банщицы между тем в соответствующие органы сообщили и ждут, какой приказ сверху придет. В тюрьме, ясное дело, катавасия поднялась: всех женщин пересчитали да перепроверили – все, вроде, на местах. Много шуму да беспокойства было, пока все не утряслось. Только после того как в баню было сообщено, что из тюрьмы никто не пропал, Шурка была выпущена на белый свет. Дома уж ее «с семи собаками искали»: неизвестно ведь было, куда подевалась…
В общем, все хорошо закончилось. После бритья волосы у Шурки отросли. Правда, то чтобы они гуще стали - никто не углядел!