он стрелял в молоко...

он стрелял в молоко...  делал вид, что вояка со стажем
даже тьмою кромешной мог попасть на любом  расстояньи
но стрелял в молоко – становясь на мгновение каждым,
кто смотрел прямо в душу - вереницей расстрельных шел к яме.
до нее шаг и -  вечность ...  – безоружные, в форме армейской
в одинаковых судьбах -  где-то  Родина травы косила
сила власти народной поднимала от Оршы до Ейска
и уже попрошайкой  для себя ничего не просила.
брать – брала...отнимала ей ни много ни мало – все ало...
революция, други! время числится всем средним родом!
нынче власть не корона:  та, что вместе с орлами упала,
а печать совнаркома в геральдической связи с  народом.
фронт оправдывал голод: за империю дали пуд хлеба
есть не хочет лишь мертвый – кто создал эту армию нищих?
все на чаше весов – позолота не радует небо
слуги божии сыты... и не только духовною пищей.
хаос неуправляем! тема равенства – в каждом призыве!
на мундирах погоны? «Господа офицеры, вам - амба!»
морфинисты – матросы  колоннады империи зыблят...
прорываются с ревом , как весной полноводною – дамба.
есть не хочет лишь мертвый – с голодухи  под ложечкой ссохлось
дайте власть, мы накормим! – заверяли до них ... этим верить?
агитаторы рыщут ... машет хвост не собакою дохлой-
машет птицею странной, потерявшей орлиные перья.
а потом  продразверстка  - голод – хуже чумы и пожаров.
у идеи есть имя: тот же рай, но без жизни загробной:
коммунизм будут строить, руша старое киркой  поджаро...
 и срывая кресты ... но окажется все это пробно...

он стрелял в молоко...  делал вид, что вояка со стажем
даже тьмою кромешной мог попасть на любом  расстояньи
но стрелял в молоко – становясь на мгновение каждым,
кто смотрел прямо в душу - вереницей расстрельных шел к яме.
не товарищи вроде, только совесть твердит: Брат на брата...
и не братья по крови, но тогда чьею кровью роднились?
в сыновьях у России было время ходили когда-то
«Перед кайзером , тюрком и когда с Бонапартиком бились...»