Маски

                1

     Виктор решил, что поедет. Москва имеет обыкновение высасывать все жизненные и материальные соки так, что наступает момент, когда понимаешь – надо свалить: на две недельки, одну или хотя бы пару дней. Об этом он задумывался давно, но совершенно четко ощутил во время своего посещения базы отдыха в прошлом году – на свежем воздухе впервые за долгие годы у него был безмятежный сон, не прерываемый судорожными пробуждениями среди ночи.
     С Петей они служили в одной части. Вряд ли это можно было назвать дружбой и даже казённым словом «товарищество». Петя, возможно, считал Виктора другом – для кого-то это слово обозначает всех, просто находящихся в круге общения. К тому же, Витя был командиром взвода и каждый чувствовал определенную гордость, находясь в непосредственной близости к нему – пусть даже подсаживаясь между делом в курилке. Петя тоже радовался такому товарищу, но было в нём нечто если не приятное, то, во всяком случае, не отталкивающее. Наверное, открытость и простота натуры. Такой тип людей будет с неподдельным восторгом выслушивать истории о том, что в мире строят здания километром в высоту, а потом, при своём тщедушном телосложении, подтянется раз тридцать и будет искренне недоумевать, почему на него так странно смотрят.
     Пётр жил в городке, находящемся где-то справа по карте России и впервые предложил Виктору навестить его ещё во время службы. Витя думал, что это сделано так, для приличия и больше приглашений не будет. Однако он ошибался. Два года подряд Петя бомбил сообщениями с предложением приехать, погостить. Доводы были самые элементарные: речка, спокойная атмосфера, чистый воздух и, в конце концов, общение со «старым добрым другом». Виктору подумалось, что для этого совершенно необязательно ехать за тридевять земель, но что он терял? Отпуск светит длинный – начальство решило, что парню действительно надо отдохнуть, ударный труд вряд ли будет дальше содействовать его производительности. Уехать надо, уехать подальше, отсутствовать подольше, да так, чтобы забыть, как выглядит родная столица. К тому же, будет, чем козырнуть: «А я вот в таком-то городе был. Не знаете, где это? Ну, ребят, вы что! Это же там-то!»  В конце концов, Петя – не самый худший вариант для общения. Виктору было стыдно признаться себе, но главный плюс, который на тот момент он видел в Пете – покорность желаниям Вити. Он был уверен, что скромный сослуживец будет делать то, что ему скажет Виктор – молчать, говорить или идти туда, куда его направят.
     Воспользовавшись щедрыми отпускными, Витя решил туда лететь на самолёте, а обратно воспользоваться поездом, на котором ему почему-то давно хотелось проехаться. Петя обещал встретить в аэропорту, так что единственной сложностью было взять паспорт, деньги, мобильный телефон, купить гостинцев и минимум вещей – остальное можно будет приобрести после приземления. Во всяком случае, он на это надеялся. Хотя, как и большинство москвичей, он как-то автоматически считал, что в других городах России нет ни макдональдсов, ни компьютерных клубов, ни кинотеатров – в общем, всё – деревня, кроме Москвы.
                2

     Погодка оставляла желать лучшего. Хорошо, что было начало июля – Виктор поёжился, глядя в иллюминатор садившегося самолёта. Он представил, что теперь на улице поздняя осень и, выйдя на улицу, он ощутит не лёгкий ветерок, с трудом прорывающийся сквозь тёплый воздух, а неприятную изморось.
     Аэропорт был до неприличия маленький. Виктор даже чертыхнулся (точнее, другое-слово-нулся), поняв, что там нет Duty-free. Он, конечно, купил кое-что  на память Петру – всякие брелочки, магнитики, футболки с белокаменной и так далее, но жалел о спиртном. Витя относился к этому вопросу серьёзно, в этой сфере не жалел никаких денег, пил не часто, но от души. И покупал только в проверенных местах. Иллюзий насчёт местной продукции он не испытывал, купил две бутылки коньяка в Москве, а остальное собирался докупить в принимающем аэропорту. Стрясся же инфернальный облом. Придётся пить бодягу.
     Когда Витя выходил с паспортного контроля, на выходе стояло всего человек десять – двое держали таблички с названиями не то отелей, не то фирм, один сияющий парень с букетом цветов, остальные лениво позёвывали, выглядывая тех, кого встречали. Среди них Виктор разглядел долговязое создание в очках, в серой поношенной курточке и синих джинсах. Витя не узнал бы своего боевого товарища, если бы не метод исключения из находящихся в зоне ожидания людей. Пётр купил очки куда более цивилизованные, чем те, что он носил в роте – его прежние армейские окуляры передавались будто бы по наследству – такие древние и толстые они были. На подбородке красовалась жиденькая бородка – типичная для людей, которые при слабой растительности хотят выглядеть взрослее. Да и с волосами его было что-то не то. Понадобилось несколько секунд, чтобы Витя понял, что они просто отросли.
     - Витёк! – заорал тот, как оголтелый, разбудив скучавших вокруг. – Дружище!
     Он ринулся к Вите, широко и даже как-то неестественно растопырив руки. Виктора это даже несколько тронуло – редко встретишь такой неподдельный восторг у человека, который тебя, по сути, не знает. Петя обнял его и сжал так, что Виктор чуть не выронил спортивную сумку из рук. «Сколько же всё-таки дури в этом, казалось бы, дохлом молодце?» - вновь подумалось Вите.
     - Как ты долетел? – спросил Петя, пытаясь вырвать сумку из рук Виктора; тот как бы невзначай отвёл её в сторону.
     - Да ничего. Правда, не припомню, чтобы когда-нибудь летал так далеко. Курить хочу, как собака.
     - Ничего, сейчас выйдем на улицу и покурим.
     - Ты куришь? – удивился Виктор.
     - Да нет, - как-то смутился Петя. – Я имел в виду, что постою за компанию.
     Они вышли на улицу, где Виктор тут же достал пачку сигарет и с удовольствием закурил.
     - Будто лет десять не травился. Ты на такси или на своей?
     - Да на своей старушке. Вернее, как своей… от отца перешла.
     - Девятка какая-нибудь?
     Петя рассмеялся.
     - Восьмёрка.
     Из аэропорта вышел сияющий парень, букет которого перекочевал к девушке, которую он встречал. К ним подлетел какой-то южанин, бесцеремонно беря девушку под руку, и принялся уговаривать на ломаном русском выбрать именно его услуги. Всего за триста рублей.
     «Господи, - подумал Витя. Тут-то они откуда?! Хотя, - следом пришло в голову, - триста рублей от аэропорта звучит, конечно, смешно. Петя мог бы не напрягаться, заплатили бы за такси без проблем».
     - С погодкой что-то не повезло, - задумчиво произнёс Петя. – Буквально вчера солнце светило. Впрочем, завтра обещают прояснения.
     - Они наобещают, - сказал Витя и с удовольствием затянулся. – Как в анекдоте, метеорологов вешать надо, будет хоть одна польза от них – покажут направление ветра.
     Петя расхохотался от души и очень громко. Виктор даже посмотрел на него, чтобы убедиться – смеётся ли тот над его шуткой или чем-то другим.
     - Ты рассказывай, - сказал Пётр, успокоившись. – Как там в Москве? Мне кажется, рассказывать придётся преимущественно тебе, у нас тут скучно.
     - Давай сядем для начала в машину, - сказал Виктор, туша окурок об урну. - Не люблю начинать что-то рассказывать, зная, что история прервётся через несколько минут.
     - Да, да, конечно, пошли.
     - Сколько до тебя ехать?
     - Минут сорок.
     - Без пробок? – как-то на автомате спросил Витя.
     Пётр, засунувший было ключ в замок передней двери, замер и с удивлённым лицом уставился на приятеля.
     - Забей, - улыбнулся Виктор. – Я ещё не отошёл от московской реальности.
     Витя дозировал информацию о своей жизни после армии. Опыт подсказывал, что во время вот таких нетипичных встреч – с людьми, которых плохо знаешь, но часто видел, обычно выкладываешь всю свою жизнь в первые полчаса общения, а потом говорить не о чем. А ему тут ещё практически месяц торчать. Спустя минут двадцать пути Виктор спросил неумолкающего Петю:
     - Можно  немного вокруг посмотрю? Изучу, так сказать, зону бедствия?
     - Конечно, - ответил Пётр не без оттенка гордости – значит, и у них тут есть, чем полюбоваться.
     Смотреть, впрочем, было нечего. Всё выглядело вполне типично – луга, смешанные с лесными чащами, редкие деревенские домики с косыми крышами, прорезающими серое небо. По приближению двух высоток, Виктор понял, что скоро будет город. И мгновение спустя его взгляд упал на одно из деревьев, стоявших в ряду подобных ему у дороги. Это дерево обнимал человек, стоявший на одном колене и будто что-то вынюхивающий в земле. Вроде бы ничего странного – деревенский алкаш напился и еле удерживает вертикальное положение, выблёвывая свой обед в высокую траву. Виктор уже собирался отвести от него взгляд, как человек у дерева поднял голову, посмотрев на проезжавшую мимо машину. Над воротником байковой рубашки торчала рыбья голова.
     Сердце ёкнуло. Витя прижался к стеклу носом и ладонями, провожая взглядом дикое зрелище. Но оно практически сразу растворилось в моросящем дожде.
     - Что случилось? – озабоченно спросил Петя, сбавляя скорость.
     - Да так, - неуверенно произнёс Виктор, удобнее располагаясь в кресле. – Глюки.
     Пётр немного подумал, а потом сказал:
     - Может, и не глюки.
     Виктор вопросительно посмотрел на него.
     - Ты тоже видел?
     - Нет, я на дорогу смотрю. Тебе какое-то животное показалось?
     - Ну… рыба. Точнее, человек с головой рыбы.
     - Понимаешь, - начал Пётр, - у нас тут объявился какой-то больной, который в масках разных животных разгуливает по улицам. В основном, в тёмное время суток, но, видимо, тебе повезло.
     - И чего, он просто так ходит?
     - Да вроде бы.
     - Мда… - Виктор вновь уставился в окно и начал барабанить по стеклу. – А говоришь, у вас тут скучно.

                3

     Виктору нравились вот такие города. Было в них что-то непосредственное и старое, будто бы ничего тут не менялось веками: вот сейчас завернёшь за угол мрачной хрущёвки, а там, на углу, магазинчик, с пожухлой надписью: «Гастроном», возле которого толпятся люди в кепках и с авоськами в руках. А ведь он живой! Вот какой-то мужчина бежит, прикрывая пакетом голову. Тут на лавке сидит парочка, воркуя, не обращая внимания на дождь. А там бабулька в розовой куртке шарит палочкой по асфальту, медленно продвигаясь вперёд. И куда они только ходят? В шесть утра, в забитых поездах, в дождь, торнадо, засуху? Что действительно не меняется со временем – так это они – мастодонты вечности, одинаковые везде и всегда – сто лет назад, сейчас, в центре или на окраине державы.
     Два самых высоких здания города занимали отель и, как ни парадоксально, офисы – одно этажей десять, другое и того ниже. Остальные – хрущёвки, блочные двухэтажки и деревянные особнячки, в которых, по догадкам Виктора, жили не местные нувориши, а несколько семей с общей чугунной ванной и потрескавшимися стенами на кухне. Дома были расположены таким образом, будто их кто-то большой и не лишённый чувства неряшливости, разбросал сверху прямо на землю. Расстояние между строениями было большим – метров по пятьдесят или около того. Виктору сразу вспомнилась Москва со своими десятью людьми на квадратный метр. Вот бы переселить сюда хотя бы тридцать процентов из них!
     Они ехали по улицам совершенно свободным от машин, будто во всём городе только у Петра и был автомобиль. Проехали парк, ограждённый колючим забором, съеденным во многих местах ржавчиной. А может, кладбище – бог его знает: за деревьями и кустами ничего не было видно. С другой стороны проглядывались вывески магазинчиков и кафешек, потом вдавленные, словно глазницы, закупоренные двери жилых домов, покосившиеся лавочки, невзрачный фонтан, тусклые окна, тщедушный скверик, бело-зелёная церковь…
     Виктор зевнул и откинулся на серое кресло «восьмёрки».
     - Добро пожаловать! – сказал Петя и остановился у кирпичной пятиэтажки. – Только у меня к тебе вопрос – как ты хочешь, чтобы сегодня вечер прошёл? Если устал – посидим вдвоём, бухнём. Если силы есть – я могу друзей позвать. И…
     - Девочек? – усмехнулся Виктор, пошутив.
     - В принципе, да…
     - Нифига себе, - воскликнул Виктор, - у вас тут на поток поставлено?
     - Да нет, - Пётр смутился, - на самом деле, «девочки» будут среди друзей. Просто менталитет такой: узнают, что ты москвич, и дело само пойдёт.
     Витя рассмеялся.
     - Ну, зови своих друзей. Посмотрим, как «пойдёт».

                4

     Квартира у Пети была трёхкомнатная. Мать уехала на дачу. Удивительны стремления этих женщин провести весь отдых, стоя в не совсем стандартном положении и пропалывая бесполезные грядки за грядками.
     Прямо напротив входа располагалась кухня, чуть правее одна комната, а дальше по коридору зал, к которому пристроилась ещё маленькая комната. Петя  предложил приятелю тапки и провёл в самую дальнюю комнатку.
     - В принципе, можешь располагаться, где хочешь, я тебе скромную экскурсию проведу. Но это моя комната и, мне кажется, она тебе всё-таки по духу больше подойдёт.
     Виктор огляделся. Кровать-диван, стоявший у правой стены, пара шкафов, книжная полка, неуверенно висящая над кроватью, компьютерный стол, на котором величаво стоял здоровенный монитор, начала так 80-х. В дальнем же углу комнаты висела икона, под которой находилась полочка с красненьким огарком.
     - Ты серьёзно верующий?
     - Да нет…
     - В церковь не ходишь?
     - Почти нет. Пару раз в месяц.
     - Ну да, а говоришь, неверующий.
     - Разве это много? – спросил Пётр.
     - Для нас, простых смертных, да.
     Воцарилась небольшая пауза.
     - Ладно, - Петя зачем-то щёлкнул пальцами, - ты располагайся, а я пойду, позвоню ребятам и стол приготовлю. На кухне будем пить или в комнате? Они присоединятся всё равно не раньше, чем через час.
     - На кухне телевизор есть?
     - Нет.
     - Тогда в комнате. Предпочитаю есть под новости. Да и когда братва придёт, всё равно придётся переезжать.
     - Как скажешь.
     Петя скрылся.
     Виктор положил сумку на стул возле кровати и подошёл к шкафу, в одном из них лежали книги, ровно как и на полке, что расположились над кроватью. Странная подборка – традиционная серия «Классиков и современников» с отечественными писателями, религиозная литература, антиутопии в лице Голдинга и Оруэлла, Стивен Кинг, всякие «Вселенные» уже созданных вселенных. Среди них была пара книг сомнительной направленности – типа познай себя и как оградиться от потусторонних сил.
     Витя расстегнул сумку, достал оттуда два пакета и пошёл в комнату, где Петя уже перенёс на средину стол и накрывал его скатертью. Виктор достал бутылку «Мартеля», выставил её на стол и расположился на диване.
     - Ого, - сказал Пётр, подняв брови, - тысяч двадцать, наверное, стоит.
     - Да ты что, - рассмеялся Виктор. – Москва, конечно, дорогой город, но хороший коньяк там можно купить и за пять. Впрочем, - Виктор немного задумался, - наверное, дешевле тоже есть. Курить на балконе можно?
     - Да, конечно. Только я не подумал – пепельницы нет.
     - Ничего. Из какой-нибудь банки организуем, а завтра купим.
     - Точно, горошек сейчас в тарелку кинем и сделаем. Тебе какой канал включить? – спросил Петя, берясь за пульт.
     - Давай местный, если есть. Всегда забавно смотреть, что у людей происходит.
     - Картофель сеем и новые комбайны запускаем, - улыбнулся Петя. – Что тут ещё может происходить?
     Пётр поставил на стол две рюмки и ушёл на кухню, готовить нехитрую закуску, а Витя разлил коньяк и сел обратно на диван, уставившись в телевизор. Эпизод, на который он попал, начался не только что, но его суть можно было понять и без вступления. На жёлтой листве лежало тело женщины в короткой юбке, которое, надо понимать, по закону этики снималось с неудобных ракурсов. Правая нога была подвёрнута под неё, руки раскинуты в стороны, лицо направлено от объектива оператора, так что не было видно, что произошло. В общем, типичная для центральных каналов картина. В то же время, голос диктора был не такой дроидно-холодный, какой привыкаешь слышать. Казалось, что человек, вещающий за кадром, чем-то напуган. 
     - … никаких очевидцев вокруг не оказалось. Да и откуда им быть – это чудовищное убийство произошло около двух часов ночи. Правоохранительные органы пока воздерживаются от комментариев, но совершенно ясно одно – подобного преступления наш город не видел уже очень давно. Следственные действия продолжаются. К другим новостям… - как-то неуверенно добавил диктор и продолжил говорить о картофеле, комбайнах и погоде.
     В комнату зашёл Петя.
     - И часто у вас тут так весело? – спросил у него Виктор.
     - Что именно?
     - Вон по телевизору показали, что бабу какую-то завалили.
     Пётр посмотрел на экран телевизора, потом на Витю, затем опять на экран.
     - Ты серьёзно? Убили кого-то?..
     - Ну это ваш канал? Ваши новости? Не Магадана, не Урюпинска?
     - Да, сто процентов. Как раз в это время местные новости.
     - Тогда всё верно.
     Петя аж присел.
     - Что с тобой?
     - Как что?.. Человека убили.
     - Ну и что? Их сотни убивают каждый день. У нас как новости не включишь, сразу несколько трупов.
     - То у вас. А у нас, поверь, даже жизнь самоубийством не заканчивают.
     Как бы странно не прозвучали слова Петра, Витя скептически и несколько привычно относился к смерти незнакомых людей. Был у него в жизни даже случай, когда из канализации доставали закоптившегося насмерть бомжа; в душе ничего не перевернулось. Ну, умер. Сам виноват. Да даже если не виноват. Жизнь и смерть – они ведь неразлучны. Во всяком случае, пока молодой и не думаешь, что конец может быть близок.
     Виктор придвинул рюмку Пете и взял принесённый им лимон.
     - Ладно, давай за встречу. Рад, что вырвался из московской топи и приехал к нормальному парню, чтобы отдохнуть.
     Этот довод, похоже, даже Петра отвлёк от мрачных мыслей. Он взял рюмку и сказал в ответ:
     - Честно говоря, я очень рад, что ты приехал. Ты мне на службе сразу понравился. Независимый был, не шёл за толпой, но и не сидел втихаря в углу, как я порой, или Алёнка. Помнишь Алёнку?
     Виктор прыснул.
     - Ещё бы его не помнить. У меня друзья всегда смеются, узнав, что со мной служил парень с таким прозвищем. Никому даже пояснений не надо, почему его так прозвали. Правда, мне кажется, большинство считает его голубым, а не женоподобной субстанцией. Ну, будем.
Они чокнулись и выпили.

     Народ начал пребывать через полчаса. Первым пришёл высокий, крепкий паренёк, который представился Костей и прям с порога смерил Виктора оценивающим взглядом. Взгляд этот обозначал, что приезжий-то парень неплохой, но мы тут тоже не спичкой деланные, даром что не москвичи. Потом пришла Настя. Виктор сразу подумал, что с ней он очень даже не против был провести ближайшую жночь, хотя он и не относился к разряду способного на это человека. Она была на редкость подтянута, с прекрасной грудью (или бюстгальтер был хорошо подобран), достаточно высока для девушки, одета скромно, но со вкусом. Вкус выражался в умении обозначить все прелести, которыми её наградила природа, а, быть может, и спортивный образ жизни. Она держала осанку, смотрела прямо, хотя и не в глаза, а губы не были вычурно намалёваны, как особенно любят делать жительницы провинций. Носик легко загнут вверх, глаза немного раскосые, брови чуть выгнутые, будто у строгой внешне учительницы, которая, впрочем, всё равно остаётся всегда чувственной и милосердной. Волосы с каштановым оттенком были собраны на макушке в два пучка. В общем, мечта, а не девушка – подумал Виктор. Нет, если у неё нет парня, он обязательно замутит с ней на этот месяц. Только надо узнать у Пети, не будет ли у того неприятностей, если Витя её неожиданно бросит. Не везти же её с собой! Настя, когда зашла, поздоровалась с Виктором и сказала, что ей очень приятно. Молодой человек, расслабленный таким приветствием и пятью выпитыми рюмками коньяка, ответил, что ему знакомство ещё приятнее.
     Потом пришёл какой-то увалень Рудольф (это же надо такое имя придумать), Маша и Даша. Витя подумал, что по закону жанра к концу должен прийти какой-нибудь Паша или Саша. Но пришёл, чёрт его возьми, Олег и испортил всю рифмованную идиллию.
     Ребята не светились интеллектом и культурой, однако были явно простыми, и никто не пришёл с пустыми руками: кто-то нёс водку, кто-то сладкое, кто-то чипсы и сухари на закуску. Сначала пили и знакомились. Уже через час все знали друг друга лет по десять, а Виктор с Петей и вовсе ходили вместе в детский сад. Девчонки, кроме Насти, проявляли к Вите завуалированное внимание, ловя каждое его слово, а он всё больше посматривал на ту, кто заслуживал его внимание, но не проявлял своего. Анастасия тоже частенько смотрела на него, однако всегда отводила взгляд, как только он это замечал.
     Решили сыграть в «Правду или действие». Виктор предложил сделать следующим образом: чтобы каждый написал по пять вещей, о которых он хотел бы спросить  присутствующих, а если же кто-то выберет действие, все решат, что ему выполнить, вместе. Первый вопрос достался Маше; она его как будто только и ждала. Возможно, даже сама написала. Звучал он: «Когда был твой первый раз?»
     - В тринадцать лет, - призналась она, лукаво взглянув на Виктора. – Вполне себе обоюдно. Причём не было ни капли крови. Он сказал мне потом, правда, что кричала я, как опытная звезда.
     «В принципе, эта тоже ничего, если с Настей не выгорит» - подумал Витя.
     Потом какой-то бред отвечала Даша. Вполне откровенно, но совершенно безвкусно.
     «Да и эта, - посмотрел он на Дарью, - в общем, один тут не останусь. Сколько уже без девчонки-то можно. Главное, чтобы после дальнейших рюмок какой-нибудь Костя не понравился».
     Далее была очередь Олега, Рудольфа, Пети и Насти. Именно её ответа он особенно ждал, поскольку никак не мог определить её умственных способностей – она всё больше молчала. Физиогномика, конечно, сильная вещь и она практически чётко показывала, что Анастасия – человек с глубоким содержанием, но мало ли. Вопрос ей достался: «Чего ты боишься?»
     Настя посмотрела на стол и задумалась.
     - Из вещей обычных – боюсь темноты и высоты. Здесь ничего странного нет. А ещё… - она взяла кусок колбасы и медленно засунула в рот. – Ещё я боюсь не закончить то, что начала. У меня даже паника какая-то есть на этот счёт. Верите – нет, а в детстве даже носки когда шила и не было сил и возможности довязать, такая тоска на душе была, будто производство всё загубила, а не паршивые нитки…
     - А что ты большого ещё не завершила? – спросил Витя. – Или речь идёт о чём-то в будущем?
     Настя посмотрела на него удивлённым взглядом – в нём были и какое-то доверие, и попытка проникнуть глубже.
     - Скорее о будущем. Правда, я не уверена, насколько оно далеко.
     Витя понял, что ему ничего не обломится от этого человека. Нет, он бы ей понравился, и они смогли бы продолжить общение, лечь в постель, завести семью и толстых деток, но не за такой короткий срок, не за месяц. Она умная, гордая, недоступная, но от того ещё более желанная…
     - Так, Витёк! – торжественно произнёс Пётр. – Твоя очередь.
     «Как преодолеть себя?» - словно в продолжение темы попалось на глаза Виктору.
     Он посмотрел на Настю, которая тут же отвела взгляд. Витя был уверен, что написала она – уж слишком сложный был вопрос для местного контингента.
     - Знаете, мне, честно говоря, трудно ответить на этот вопрос, поскольку я не сталкивался с какими-то проблемами настолько серьёзными, чтобы остановиться и задуматься, как перешагнуть через себя. О чём судить? Бросить курить я никогда не пытался. Совершенно отказаться от алкоголя тоже. Людей не кидал.… Пожалуй, лучший способ преодолевать себя – не задумываться над тем, что впереди есть какая-то преграда.
     - Лучший способ преодолеть себя – это бухло! – подытожил Рудольф и принялся разливать по стаканам спиртное.
     - Пойдём, покурим, что ли? – предложил Виктор.
     Курили, кроме него двое – Олег и Маша. Вторая на балконе то и дело пыталась прильнуть к нему, один раз даже ухватила за зад. Что там врать, ему это нравилось, и Виктор тоже ухватил Машу а пятую точку. Правда, потом одумался, вспомнив Настю. Только после попытки с ней.
     Когда собравшиеся доходят до нужной кондиции, а настольные игры и мелкие разговоры уже исчерпаны, чем могут заняться три молодых человека и три девушки? На пол перекочевывает бутылка из-под пива, а все ребята весело усаживаются вокруг нее.
     - Пусть первым крутит гость из столицы, - предложи Петя. – Гость у нас существо почётное. Первый ход – поцелуй в щёчку.
     Виктор обвёл всех взглядом, проверяя, нет ли тех, кто против. Не заметив возражений, он крутанул бутылку. Костя. Раздался взрыв хохота.
     - Надеюсь, с пацанами мы жмём друг другу руку?.. – с опаской поинтересовался Виктор. Нет, Россия, конечно, не Франция какая-нибудь, но кто их знает.
     - Ну, давайте рукопожатие, - согласился Костя и протянул руку.
     - Щёчка в силе, - напомнил Петя.
     Даше попалась Маша, и она смачно чмокнула подругу в щёку.
     Прошло минут сорок игры, перецеловались практически все со всеми. Насте посчастливилось участвовать лишь три раза и то, безобидных. Поступило предложение завершительный этап игры провести под эгидой «Страстный засос». Виктор уже, честно говоря, даже не рассчитывал на то, о чём мечтал весь вечер. Кроме того, после «простого» засоса с Машей, который возбудил в нём все самые возвышенные в физиологическом плане чувства, он решил остановиться на достигнутом. Крутила Настя. Крутилась бутылка очень медленно и очень долго. В один момент Вите даже безумно захотелось специально остановить её на себе, но когда он уже было собирался встать, чтобы взять свои сигареты, мутное горлышко остановилось на нём. Фантастика. Будто кто-то свыше захотел, чтобы так оно и было.
     - О-о-о-о-о! – раздалось одобрительное со всех сторон.
     Настя немного покраснела.
     - А что значит «страстный»? – неуверенно уточнила она.
     - А это, Настюх, настолько чувственно, насколько ты можешь, - сказал Петя.
     - И… хочешь, - добавил Виктор.
     Настя медленно поднялась на ноги, за ней последовал Виктор. Они смотрели друга на друга приблизительно с минуту, пока Костя не сказал:
     - Да ладно тебе, Насть, все свои, хлопец гарный, да и согласилась – полезай в кузовок.
     Все будто замерли. Настя подступила к Виктору, а он как-то непроизвольно отступил назад и упёрся в стоящую у окна табуретку. Она мягко усадила Витю на табуретку, села на него и, нежно взяв его лицо в обе руки припала своими губами к его. Оставшиеся заокали и зааплодировали, а они целовались, будто первый раз в жизни. Виктор даже представить себе не мог, что сможет вот так, при сборище незнакомых и не очень приятных ему людей целовать женщину, но ему в тот момент было всё равно. Он обнял её за талию и продолжал целовать, ощущая приятное напряжение во всём теле. Неужели сбылось?! Или это так, для игры…. Нет, она не такая. Не хотела бы – не сделал бы.
     Вроде бы там даже кричали, что пора заканчивать, но пока их взаимная шкала сладострастия не достигла самого высокого уровня, они не успокаивались. Потом Настя отстранила от него голову и посмотрела в глаза. Прекрасный зелёный взгляд… И лёгкая улыбка. Офигенная, просто офигенная, как бы пошло не звучало это слово. Всю жизнь Виктор мечтал встретить такую потрясающую девушку, с которой всё получилось бы быстро. Уж он не бросил бы её, уж он бы не оставил, уж он бы… в Москве.
     Настя встала с Виктор и, кокетливо поправив причёску, направилась на своё место. Витя схватил сигареты и чуть ли не выскочил на балкон. Курить было тяжело – каждая затяжка неприятно сдавливала грудь, будто он не поцеловался, а сексом занимался, причём минут так сорок. Через минуту на балкон проскользнула Маша.
     - Я так понимаю, - сказала она, прикуривая от предложенной Витей зажигалки, - что мне ничего уже не обломится.
     - С чего ты взяла?
     - Я тебя умоляю, - произнесла она голосом уничтожающим, будто общалась с мужем, который ей изменил. – Не надо быть семь пядей во лбу, чтобы не понять ваши с Настькой взгляды.
     Витя молчал.
     - Ну, ничего, я за тебя замуж и не собиралась. Но имей в виду. Если что, я не против.
     - Чего это вдруг? – усмехнулся Виктор.
     - Красивый ты. Да и москвича трахнуть хочется.
     - Ты одна живёшь?
     - С родителями. Но сейчас родители всей нашей молодёжи на даче. У них там свой город.
     - Думаю, я к тебе как-нибудь загляну, - Виктор потушил бычок и, выходя с балкона, хлопнул Машу по попе.
     - Козёл, - подытожила она, оставшись одна, и облокотилась на перила балкона.
Время приближалось к трём ночи. Виктор аккуратно узнал у Пети, далеко ли живёт Настя и, получив отрицательный ответ, предложил проводить её до дома.


                5

     На улице было очень свежо. Небо под напором ночи прочистилось, открыв вниманию припозднившихся прохожих яркие звёздочки, пестреющие где-то в недосягаемости. Они шли очень медленно, на пионерском расстоянии друг от друга и оба, будто договорившись, смотрели под ноги.
     - Ты не подумай, - заговорила первая Настя, - что я такая всегда. Просто…
     - Захотелось? – улыбнулся Виктор.
     Витя не увидел, но, скорее всего, она махнула головой, поскольку ничего не ответила.
     - Главное, я хочу, чтобы ты знала, Насть. Ты мне очень нравишься, прям… до глубины души, как бы это ни прозвучало. Меня аж прям передёргивало сегодня периодически при взгляде на тебя или когда ты что-то говорила.
     Она посмотрела на него и тихо рассмеялась.
     - Да, я знаю, что ты сейчас подумала: «Напился и несёт всякую чушь. Забавный такой…». Может, и несу, но я даже когда выпью, всегда отдаю отчёт в том, что говорю. Даже больше того – становлюсь более искренним. Так что лучше скажу сейчас, чем завтра проснусь и уже не буду столь решительным.
     - Думаю, ты понял, что я в тебе тоже нечто заметила. Только… что смысла? Даже если представить, что у нас сейчас разгорится бурный роман, - она остановилась и повернулась к нему, - что дальше?
     Виктор потупился. Да ничего дальше, этого он и боялся.
     - Просто я хочу, чтобы ты знала, - он посмотрел Насте прямо в глаза. – Я не из тех, кто будет давить на девушку. Всё будет зависеть от тебя.
     - Смешно так… - она отвернулась от Виктора и пошла дальше. – Разговор у нас какой-то елейно-откровенный. Вроде как ничего непристойного не звучит, а сквозит в разговоре: «Ну, короче, если ты меня хочешь, то дай знать».
     Теперь настала очередь Виктора краснеть. Чтобы как-то перевести разговор в другое русло он спросил, не подумав:
     - У тебя тоже все на дачу уехали?
     Настя взглянула на него.
     - Нет, нет, Насть! – он аж взвизгнул. – Я не в том смысле, без задней мысли! Просто трое мне сегодня уже сказали, что у них родители на даче, мол, все туда уезжают летом.
     - Нет у меня родителей. Отец где-то есть, но там пусть лучше и остаётся. А мать умерла три года назад. Я одна живу.
     - Извини…
     - Не понимаю, почему люди в таких случаях извиняются. Ты же в этом не виноват.
     - Извиняются, потому что невольно напоминают. Ты же когда случайно на ногу наступаешь, тоже извиняешь.
     - Ах, да ладно.
     Всего они шли минут пятнадцать. Путь оказался длиннее, чем предполагал Виктор, но двигались они, в основном, вдоль дороги, поэтому он не боялся заблудиться. Когда они уже подходили к дому Насти, вдалеке раздался пронзительный крик, который стремительно приближался к ним. Витя повернулся к Насте спиной, как бы огораживая от приближающейся опасности, а она вцепился сзади в его рубашку.
     - Помогите! – истошно вопил мужской голос. – Отвали, уродина-а-а!
     Виктор напрягся, и начал судорожно соображать, что делать: кусты, подъезд, лавка, окно, жердь, урна…. Что делать? Куда бежать или чем отбиваться, как поступить с Настей? Грубо втолкнуть в подъезд или вооружившись палкой прикрывать её отступление? Что за бред? Что за рыцарство? Какого чёрта вообще там происходит!
     - Убивают! – заорал мужик и пробежал мимо, даже не заметив ребят.
Витя с Настей, как по команде повернули головы в ту сторону, откуда должен был показаться преследователь. Оттуда доносилось размеренное шлёпанье, будто руки били по упругой ляжке, и тяжёлое дыхание. Виктор немного присел, собираясь схватить валявшуюся у лавки жердь. Сердце бешено колотилось. Он был уверен, что этот тот самый маньяк, который убил показанную в телевизоре женщину. Точно, ведь у них тут маньяк! Что ещё может довести здорового мужика до такого панического ужаса?
     Дёрнулся куст, совсем уже у подъездной дорожки, и на свет тусклого фонаря вышло некое округлое существо с чем-то увесистым и большим в руках, вроде ракетки. Оно остановилось и повернуло голову на ребят. Существо оказалось женщиной лет пятидесяти, чьи необъятные телеса были затянуты дешёвым тонким халатом, а на ногах виднелись заштопанные домашние тапочки. Она подняла правую руку, в которой находилась сковородка, погрозила в сторону беглецу и, произнеся с отдышкой «Алкаш проклятый», снова поковыляла за мужиком.
     Настя звонко расхохоталась, а Виктор с глупой улыбкой на лице выпрямился и громко выдохнул.
     - Это у вас тут частенько?
     - Бывает, - Настя никак не могла успокоиться.
     - Мда, а Петя сказал ещё, что у вас тут скучно, ничего не происходит. Я уже кол осиновый в округе искал…
     Успокоившись, Настя сказала:
     - Мне понравилось, что ты не побежал никуда или в обморок не упал, хотя понятно, что ты ожидал увидеть тут зомби.
     - Есть такое. Знаешь, когда не видишь простой, скажем, натуральной жизни, готов встретиться в ней, с чем угодно. Ты не боишься одна жить?
     - А чего тут бояться? У нас тихий городок. Вот так периодически баба за пьяным мужем пробежится, да сам муж погорланит под окнами. И всё.
     Виктор снова вспомнил новости, но не стал говорить. Если она не в курсе, пусть спит спокойно.
     - Ты молодец. Сильная. Да и не только.
     - Не хочешь подняться? – неожиданно спросила она.
     - Хочу, - честно ответил Виктор. – Но не буду. Во-первых, впервые чувствую себя на месте большинства девушек – боюсь вспугнуть ситуацию быстрым прогрессом событий.
     - Вот это вывернул. А чем чай может повредить им? – лукаво поинтересовалась Настя.
     Виктор посмотрел на неё, не понимая, иронизирует она или нет.
     - Нет, Насть, хватит на сегодня чаёв. Я поднимусь к тебе, конечно, если ты боишься, например, одна оставаться. Но, думаю, это не так.
     - Не так, - согласилась Настя. – Тогда спокойной ночи.
     Витя потянулся к ней, беря влево, чтобы поцеловать в щёчку. Как будто и не было того поцелуя во время бутылочки. Настя остановила его лицо, быстро поцеловала в губы и пошла домой. Открыв дверь, на пороге подъезда она сказала:
     - Я работаю до пяти. Знаю в городе кучу мест, о которых Петя вряд ли догадывается. Зовите меня, если что.
     «Ещё бы мы тебя не позвали» - подумал Виктор.
     После того, как мужик убежал, преследуемый свой женой, на улице установилась прямо-таки гробовая тишина. На время он потерял ориентир, забыв, в какую сторону двигаться. Витя поднял голову и увидел, как на третьем этаже зажглось окно – наверняка Настино. Он посмотрел в сторону и увидел дорожный знак, который они совершенно точно видели, когда шли к дому. Виктор направился туда.
     Город был мёртвый. Ни единого окна не горело в округе. Странно, ведь не деревня и не посёлок, работает же тут кто-то по ночам. Даже ветер спал. Виктор услышал какой-то шорох в траве справа и поёжился. Он присмотрелся и увидел ежа, который, недовольно пыхтя, направлялся куда-то по своим делам.
     «Ещё корову тут не хватало встретить».
     Тихо. Так тихо, что аж челюсть сводит. Даже какого-нибудь отдалённого звука шоссе не слыхать. Кажется, что вот сейчас он остановится и услышит стук собственного сердца. На противоположной улице он разглядел в отблеске фонаря что-то белёсое. Виктор пересёк дорогу и подошёл к деревьям, которые были огорожены бело-красной ленточкой. Он залез под неё и вышел на пятачок – метров десять в квадрате. На земле, вперемешку с травой, валялись разноцветные листья, будто сейчас была осень, а не середина лета. Сделав несколько шагов, Витя заметил, что в одном месте, на этой листве, виднелась уже присохшая, но довольно большая лужа крови. Господи, её было столько, будто человека выжали, как фрукт. Он огляделся и понял, что это то место. Мурашки пробежали по телу. Совсем близко от того места, где он живёт, где живёт Настя, да вообще все они! Он огляделся по сторонам. И почему он вбил себе в голову, что это повторится? Мало ли какие совпадения случаются. Ведь всегда есть кто-то, кого первого или впервые убьют в каком-то месте. Почему бы этому не произойти именно в его приезд? Потом мысль полезла в голову, что это его ищут. Да кому он нужен? Зачем?
     За спиной раздалось рычание. Виктор сделал вид, что не услышал его, но ловким движением перемахнул через ленточку и пошёл дальше. За ним кто-то следовал. Зверь. И его он пытался обмануть безразличием? Вперёд, идти вперёд, не оглядываясь. Что обычно он делал в таких случаях, когда сзади шли отморозки и подначивали его? Делал вид, что не замечает, а если сзади кто трогает, разворачиваться и бить, прямо в лицо. Рычание за спиной сменилось тяжёлым дыханием. Опять, что ли, тот алкаш?.. Так, о чём это он? Бить в лицо. Отморозка. А ЭТО куда бить? А если там волк?
     Виктор наращивал шаги, хотя с детства его и учили, что животные реагируют на скорость и адреналин. Но что оставалось делать, когда холодный пот уже начал застилать глаза? Несколько раз Витя пытался обернуться, но одёргивал себя. Надо было остаться у Насти. Что за позерство, что за принципы? Что за город, чёрт возьми?!
     Раздался ещё один рык, а потом всё стихло.
     Виктор почти бегом добежал до Петиного подъезда и только на входе обернулся. Никого. И ничего. Там никого и не было. Но что случилось с его головой? Никогда раньше галлюцинаций он за собой не замечал, а алкоголь в этом плане вообще никогда на него не действовал. Теперь начал. Всё когда-нибудь бывает впервые.
     - Ну, Петрух, - сказал Виктор, заходя в квартиру, - ты сказал, что город у вас неинтересный. Суток не прошло, как я тут, а уже три раза чуть не обосрался.
     - Что случилось?
     - Да ничего. У тебя ружьё есть? 

                6

     Виктора разбудило солнышко, которое пробилось сквозь пыльные занавески и вылилось на лакированный стол и книжные полки. Было до невозможности хорошо: мало того Виктор замечательно выспался, так ещё и голова была чиста, как горный ручей, словно вчера вовсе не было какой-то гулянки. Он взял с табуретки, которая служила ему тумбочкой, наручные часы и посмотрел на время. Половина двенадцатого. Говорят, что жители вдали от крупных городов встают рано, но Петю он не слышал. Витя уже представил, как его приятель лежит с взлохмаченными волосами, разинутым ртом и выпускает слюну на подушку.
     Виктор встал, натянул на себя джинсы и вышел в большую комнату. Там всё было чисто, последствия вчерашней вечеринки исчезли без следа. Петя уже проснулся и что-то делал на кухне. Впрочем, пробуждение его совершилось недавно – волосы торчали в разные стороны.
     - Доброе утро, - прохрипел он.
     - Бодрое! Можно полотенце? Я душ хочу принять. 
     - Конечно.
     - Какие планы на сегодня? – спросил Витя, пока Пётр капался в шкафу.
     - Да какие скажешь. На речку, думаю, завтра пойдём, последние два дня было не очень жарко, думаю, завтра вода прогреется более или менее. А сегодня можем прогуляться по центру.
     - Ты не работаешь?
     - Работаю, конечно. Я взял отпуск специально для твоего приезда. Одну недельку тебе придётся, конечно, побыть одному, извини. Но, думаю, за этот период ты тут вполне освоишься.
     - Тогда я предлагаю после завтрака пройтись по городу, заскочить кое в какие магазинчики, поскольку я поставил перед собой цель оставить у вас несколько тысяч рубликов. А после пяти, когда Настя вернётся с работы, мы продолжим наше путешествие.
     - Подсел на девку, да? – улыбнулся Пётр.
     - Есть такое.
     - Яичницу будешь?
     - Давай.

     Вот сегодня город ему понравился. Оказалось, что он очень зелёный и достаточно многолюдный – во всяком случае, учитывая тот факт, что был разгар рабочего дня. Они прошлись по центральной части, мимо парка, где беззаботно резвились детишки, мимо яркой голубой церкви, золотые маковки которой ярко били по глазам, мимо старых домов, которые теперь выглядели вполне дружелюбными и симпатичными. Виктор слышал, что вплоть до середины XX века в удалённых российских деревнях жили люди, которые думали, что правит ещё царь-батюшка. В этом городе, пожалуй, до сих пор уповали на Генсека, жизнь тут замерла и в её безмятежный быт разве что вмешивались тарелки спутникового телевидения и крайне редкие приличные иномарки – скорее всего, отдыхающих из крупных городов.
     Пётр что-то без умолку рассказывал. Он говорил про историю города, вполне типичное для малых городов России: несколько столетий жило себе село, а потом в XVIII веке Екатерина возьми да образуй его в город. Церковь была деревянная, потом каменная, раз четыреста горела, двести раз перестраивалась… Разумеется, когда-то через город переходили всевозможные Кутузовы, Пугачёвы и Юлии Цезари. Естественно, по легенде, место строительства другого храма указал один из архангелов. В стену одного из домов плюнул Ленин, и вот уже не одно десятилетие там висит памятная табличка. Памятник вождя, безусловно, тоже где-то был, только пока прятался от презрительного взгляда Виктора. В общем, это был типичный провинциальный городок, где местные жители пытались хоть как-то выделить себя из серого круга посредственности. Странно ещё, что памятника какому-нибудь мадагаскарскому еноту здесь не поставили, обычно администрации малых селений любят такие пиар-ходы. Как бы там ни было, Виктору было легко и свободно. Здесь дышалось даже по-другому. Не сказать, что лица у людей были какие-то особенно приветливые, но, во всяком случае, не навязчивые: никто не орал и не рассматривал его, как пришельца или барчука, приехавшего осматривать свои владения, хотя их одежда серьезно отличалась. Это был главный стереотип, который, к удивлению Виктора, проявился, за время его пребывания в гостях у Петра. Молодые девушки старались одеваться, как говорится, «по моде», и выявить их провинциальность мог только взгляд, намыленный московским пафосом. А вот все остальные, начиная от зрелых, пожилых людей и заканчивая молодыми парнями, были одеты фантастически просто. Все одинаковые, будто действительно, из Советского Союза.
     Они зашли практически во все магазины города – продуктовые, одежные, винные, закупили еды и питья как минимум на пятнадцать лет вперёд, забежали в магазин для развлечений, где Витя выбрал несколько настольных игр, с которыми когда-то сталкивался. Надо сказать, что игры были, по сути все те же, в какие он играл с коллегами и друзьями дома, только они были адаптированы, по всей видимостью, местной фабрикой под финансовую реальность аборигенов.
     Виктор с Петром запихнули последние пакеты в «восьмёрку», захлопнули багажник и облокотились на неё, чтобы передохнуть, а Вите покурить.
     - Петрух, я ещё кое-что хотел купить.
     - Что?
     - У вас тут травматику где-нибудь можно приобрести?
     - Пистолет, что ли? Есть у нас охотничий магазинчик, - Пётр начал осматриваться по сторонам, вспоминая, где именно. – А тебе зачем? По банкам пострелять?
     Виктор немного задумался, быстро прогоняя в голове ночные волнения.
     - Ага, именно по банкам.
     - Ну, это можно. Кстати, ты будешь удивлён, но у нас Машка хорошо стреляет.
     - Мне казалось, разве что глазами.
     - Нет, у неё отец охотник, они частенько наведываются в тир.
     Виктор призадумался. Придётся с ней того, а то ещё пристрелит.
     - А продадут? – спросил он Петю. – А то у нас какой-то идиотский закон – купить вроде можно, а использовать и носить – нет.
     - Откуда же я знаю? Я не юрист.
     - Ладно, поехали, проверим.

     Оружие им не продали. Пневматику покупать было бессмысленно, а что касается травматики, паренек за стойкой недвусмысленно намекнул, что вопрос можно решить за денежку. Однако Виктор решил, что названная им сумма превышает все мыслимые рамки, даже по местным нормам. Ограничились выкидным ножом.
     Время стремительно клонилось к пяти. Посиделку решили повторить, а до того времени встретиться с Настей. Впрочем, Петя решил оставить их двоих на время прогулки, сославшись на то, что пойдёт, приготовит что-нибудь «вкусненькое».
     Настя решила начать свою экскурсию где-то на окраине города. Через полчаса ходьбы вдоль шоссе, она вязала Витю за руку и повела за собой в чащу леса. Там она замедлила шаг и, не отпуская его руки, шла вперед, прислушиваясь и наслаждаясь лесом. Виктор же все больше поглядывал на Настю сзади, думал об удачно выбранных ею джинсах и женской красоте. Нет, лес-то он тоже любил. Но этот лес ничем не отличался от московских.
     Не прошло и десяти минут, как она его привела к огромному камню, который уперся в здоровенный дуб и словно изнывал от покрывшего его моха.
     - Что это? – спросил Виктор.
     - Это первое, что я хочу тебе показать.
     Витя не стал ничего спрашивать, чтобы не показаться глупым и с умным видом принялся рассматривать камень. Настя поняла ситуацию и, хихикнув, пояснила:
     - Я не на камень привела тебя любоваться. На то, что за ним. Хотя, честно говоря, не знаю, как ты относишься к таким вещам.
     Они обошли валун. За ним, уходя в густые заросли, на земле, где-то открыто, где-то чуть скрытые травой, валялось огромное количество камней. Было очевидно, что некогда здесь проходила стройка, но, по всей видимости, она не закончилась. Виктор присел на корточки, чтобы сделать хоть какое-нибудь предположение.
     - По закону жанра, ты должна сказать, что некогда тут стоял средневековый замок, где проживал доблестный Айвенго.
     - Ну, - скривив гримасу, ответила Настя, - Айвенго у нас никогда не жил, а вот прочих персонажей было много. По официальной версии тут в XVII веке были построены конюшни какого-то князя. Так родители и рассказывают детям, а ребята друзьям. Но лично я склоняюсь к другой версии. Дело в том, что если конюшни были построены четыреста лет назад, то, думаю, простояли они тут как минимум полторы сотни лет, никем не тронутые. Тогда не имели обыкновения быстро сносить добротные сооружения. Если же ты обратил внимание, то у нас лес преимущественно состоит из огромных лип и дубов – самых долговечных деревьев в России. Согласись, странно строить конюшню среди леса.
     - Допустим, - сказал Виктор, прокручивая в голове только что проведенные уроки истории и ботаники. – Что тогда?
     - Есть также версия, что здесь жили отшельники, причем не данного уезда, а приезжавшие с других концов страны. И староверцы, и аскеты, и травники и… -      Настя немного смутилась, ожидая реакции собеседника, - колдуны.
     - Ты как-то выделила это слово. Надо понимать, ты в колдунов веришь?
     - А ты нет?
     - Знаешь, я привык верить тому, что вижу. Магов мне встречать ещё не доводилось, поэтому не верю. Возможно, пока.
     Настя задумалась, взглянув на руины.
     - Хорошо, Вить, тогда не будем развивать эту тему. У меня лишь к тебе небольшая просьба…
     Она залезла в карман и вытащила оттуда небольшую цепочку с каким-то жетоном на ней. Настя сжала его в кулак и серьезно посмотрела Виктору в глаза.
     - Я никаких иллюзий насчёт тебя не питаю, уже не девочка. Знаю, что ты приехал не надолго и вряд ли у нас с тобой будет роман, который продлится всю жизнь. Но, как я уже сказала, ты мне очень понравился. Ты отличаешься от всех, кого я когда-либо встречала. Возможно, причина в том, что ты не здешний. А, возможно, ты просто другой. Поэтому я хочу тебе подарить один талисман, который обережет тебя от всех бед, как мнимых, так и реальных. Он одевается на руку, но ты можешь носить его в любом удобном тебе месте, это совсем не сложно.
     Настя протянула Вите цепочку, и он увидел, что на золотистом медальоне изображена свастика. Он в недоумении посмотрел на девушку.
     - Настюх, знаешь, спасибо, конечно, но лично в моей семье такие вещи ассоциируется совсем с неприятными событиями. Меня не поймут, если я буду это носить.
     - Я предполагала, что ты так отнесёшься. Но свастика – это прекрасный знак, опороченный фашистами. С санскрита его значение переводится как «связанное с благом», то есть пожелание удачи. Этот знак моя семья выбрала себе в проводники задолго до Второй мировой. Кстати, последняя русская императрица имела кольцо со свастикой. И у меня есть.
     Настя протянула Виктору левую руку, и он взял ее кулачок своей ладонью, с одной стороны, чтобы посмотреть кольцо, с другой стороны, чтобы дотронуться до той, к кому тяга его начала достигать неожиданной силы. Кольцо было явно старое, какие выкладывают в экспозициях века так девятнадцатого. Это был серебряный перстень с изображением свастики, выложенной миниатюрными красными камнями на белой овальной основе. Настя молча протянула ему другую руку, с цепочкой.
     - И потом, я же говорю, не обязательно носить её на теле. Спрячь в кошелёк, карман, куда угодно, главное, чтобы она всегда была с тобой.
Виктор молчал.
     - Ну, Витюш, - она сказала так непривычно ласково, что Виктор вздрогнул. – Поноси её хотя бы здесь, у нас в городе. Уверяю, никто тебе слова не скажет.
     Виктора удивляла эта настойчивость в ношении какой-то безделушки. Настя не создавала впечатление помешанного человека, какого-нибудь фанатика, не вылезающего из церквей или всевозможных сект. При этом верила в какую-то ерунду. С другой стороны, его здорово тронуло её участие в жизни человека, которого она совершенно не знала. Да и действительно, что ему стоило. Он взял цепочку и с помощью Насти надел её на правое запястье. Девушка захлопала в ладоши и, выдохнув, облокотилась на валун.
     Витя встал напротив неё, скрыл рубашкой свой амулет, чтобы он не торчал наружу и посмотрел на Настю.
     - Можно… я тебя поцелую? – спросил он.
     Настя рассмеялась.
     - Странный вопрос такой. Обычно в наши дни целуют без разрешения и либо получают по физиономии, либо получают взаимность.
     - Есть девушки, будто созданные только для того, чтобы ими любоваться. Помышлять о чём-то большем кажется тогда преступлением. Даже в наши дни.
     Вместо ответа Настя притянула Виктора к себе и припала к его губам.
     Целовались они минут двадцать, а до дороги шли за руки. Виктор был в приподнятом настроении. Он целовался с самой красивой девушкой на этой земле, надеялся, что поцелуем всё в ближайшее время не ограничится. Вечером их ждёт весёлая компания, игры, выпивка – в общем, весь мир внезапно стал как-то ярче и позитивней. Он был твёрдо убеждён, что сегодня займётся ночью Машкой. Но после похода с Настей в лес, он понял, что ему это не нужно, что есть вещи чище и важнее, и он готов будет ждать столько, сколько нужно.
     Вечер и правда выдался на славу. В ход шёл алкоголь, все, купленные ими с Петей игры, а разговоры становились душевней и интересней. Виктор уже представил, как его провожают на поезд, Костя с Рудольфом рыдают, обнявшись, а Олег машет белым платком, утирая скупую мужскую слезу.
     Надо сказать, вечер был несколько омрачён для Виктора. Когда он провожал Настю домой, она повела себя очень странно – попрощалась, чмокнула его в щёку и убежала домой, не сказав ни слова. Он был обескуражен. Нет, Витя не собирался завалить её сегодня же в постель, но вот так, без объяснений, без нормального поцелуя, без планов на следующий день… Вернулся к Пете он угрюмый и с удивлением заметил, что Маша только собиралась домой, одеваясь в коридоре. Он предложил ей посидеть ещё немного, они выпили, и в завершении посиделки Витя её увёл в свою комнату. Да-да, он обещал. Но против природы ведь не пойдёшь.
 
                7

     Секс был изумительный, что ни говори. Мария демонстрировала такие чудеса гибкости, что Витя даже предположить не мог, что простые люди так умеют. Заснул он, как убитый, однако ночью внезапно проснулся и как ни ворочался, снова уснуть не мог. Губы потрескались, а в горле пересохло от вчерашней пьянки. Кроме того, болели мышцы на ногах, поскольку с Машей он не жалел сил часа полтора.
     Виктор аккуратно поднялся с кровати, чтобы не разбудить девушку, натянул трусы и пошёл в большую комнату, где ещё стоял стол со вчерашней снедью. Он взял пакет сока и жадно припал к нему губами. Хотя там было больше половины, он приговорил сок полностью и, удовлетворённо обтёр губы рукой. Он твёрдо решил, что надо покурить, иначе сон обратно не вернётся. Сквозь тусклый лунный свет, сочащийся из окон, Витя отыскал на столе пачку сигарет и направился на балкон. Вечер был чудесный. В такую погоду здорово сидеть где-нибудь в лесу, вокруг костра, есть шашлычок, запивать его коньячком и болтать со своими любимыми друзьями. Было тепло, совершенно безветренно, а луна светила так ярко, что на улице можно было играть в карты. Виктор затянулся и, бегая глазами по улице, наткнулся на лавку возле Петиного дома. Там сидел человек, слегка раскачивавшийся из стороны в сторону. Прислушавшись, Витя услышал, что от него доносится какое-то тихое, равномерное шипение. Витя случайно задел поручень балкона цепочкой, которую ему подарила Настя, и человек слегка повернул голову на шум. Виктор сначала обмер. Потом начал припоминать историю про местного «шутника», о котором ему рассказывал Петя. У человека внизу на голову была напялена маска, изображающее какую-то большую кошку – не то барса, не то рысь. Виктор не мог понять, чего он сюда явился – ночью, когда пугать совершенно некого. Витя докурил сигарету и зачем-то стрельнул ею в сторону сидящего. Окурок упал прямо у ног человека. Тот резко обернулся, как-то сразу напружинившись, и сверкнул в сторону Вити красными глазами. Виктор вздрогнул. Человек непонятно выругался, при помощи водостока залез на козырёк подъезда и лихо прыгнул на балкон Пети. Витя обмер. Он понял, что сейчас будет не до шуток. Сколько раз ему говорила мама, не связывайся с незнакомцами, не показывай понты, даже если считаешь себя сильнее. Зачем он не слушался? В голове стали роиться мысли, что сейчас с ним могут сделать и самое неприятное, что все варианты развития событий были исключительно мучительны. Однако, человек ни с того, ни с сего успокоился, повернулся к нему задом, спрыгнул со второго этажа прямо на землю и быстро побежал прочь от дома. Витя почти описался. А ведь морда, как живая, ей-богу. Если бы он пасть открыл и оттуда показались слюнявые клыки, Виктор твердо уверовал бы в то, что это действительно зверь, а не человек. Но человеческое тело, какая-никакая речь перед нападением и плотно закрытый рот выдали «шутника» полностью.
     Витя закурил ещё раз. Сердце всё ещё бешено колотилось. Покончив с сигаретой, он неуверенной походкой вернулся в свою комнату, лёг на постель, обнял Машу и, как ни странно, начала стремительно погружаться в сон.

     Наутро Мария начала будить его, чтобы повторить ночные игры. Виктор был не против, к тому же, спросонья он напрочь забыл о том, что с ним произошло. Однако когда процесс любви близился к завершению, Виктору внезапно в голову ударил кулак воспоминаний, связанных с «шутником», и он с большим трудом смог закончить начатое с Машей.
     За завтраком Витя долго не мог начать разговор с опухшим Петром. Он судорожно рассуждал, как поступить и что сказать. Первая мысль, пришедшая в голову – разумеется, уехать из города как можно скорее. Но зачем? Ведь, по сути, ничего не произошло. Да, убили женщину. Так в Москве как ни купишь газету и ни включишь телевизор, постоянно кого-то убивают. При этом в домах никто не запирается. Да, какое-то чудо на него вчера чуть не напало. Но этот алкаш, а Виктор был уверен, что это именно он, ничего ему не сделал. Он также задавался вопросом, каково ему было бы ночью, если бы Пётр по пути из аэропорта не предупредил его о том, что такое в их городе возможно. Он бы, пожалуй, выпал с балкона. Но ничего не произошло, ничего не произошло…. Ничего не произошло! Кроме того, Настя. Какая же он свинья, что изменил ей. Хотя, что значит изменил? Они не муж и жена. Они даже не встречаются. Где гарантии, что и она этой ночью была одна? Хотя нет, она-то была одна, Виктор был уверен.
     - Ты чего, Вить? – спросил Петя, увидевший нездоровью задумчивость друга.
     - Петрух, ты мне, помнишь, говорил про какого-то дурака, который маски напяливает?
     - И?
     - Я сегодня ночью видел его с балкона. Что о нём вообще говорят?
     - Ого, уже у дома моего тусуется… - Петя покачал головой, ни то демонстративно, ни то действительно удивившись. – А что тебя именно интересует? В газетах о нём не пишут.
     - Ну, например, как давно он появился, когда его обычно видят, за каким занятием?
     - Впервые мне о нём мама сказала. У неё подруга с работы видело это чучело, когда домой возвращалась. Он просто прошёл мимо, что-то себе под нос бурча. Она подумала, что напился парень какой-то и прикалывается. Это было где-то с месяц назад. Потом ребята стали его на улице встречать периодически. Теперь вот ты увидел. В общем, ничего страшного. У нас тут многие пьют и постоянно какие-то курьёзы происходят. В том году вон школьник напился и всё порывался с водонапорной башни с пакетом прыгнуть, как с парашютом. Хорошо, что участковый незаметно успел залезть наверх. Сняли.
     - Ясно.
     - Да ты чего, испугался, что ли? Я тебе серьёзно говорю, это нормально. Вернее, не нормально, но у нас к таким выходкам привыкли. Кстати, я слышал, что в нашей прекрасной столице фриков ещё больше. Почему-то люди с розовыми волосами тебя не пугают, а дурак, ходящий в масках, вызывает ужас.
     - Знаешь, Петь, странно он себя очень ведёт, как будто выжидает чего-то. Ей-богу, ладно бы из-за угла выпрыгивал и пугал. Так нет, то, ты говоришь, мимо пройдёт, то, как вчера со мной, тупо на лавке сидел.
     - Да может, секта какая-то. Никого не убивают и хорошо.
     Виктор посмотрел на приятеля так, что тот даже поперхнулся.
     - Дружище, - продолжил Петя, - я тебя прошу, ты не уезжай. Ну, ерунда какая-то, честное слово. Хочешь, мы с тобой будем везде ходить, телохранителями заделаемся на этот период. Все в восторге от тебя, я очень рад, что ты приехал. Сейчас уедешь, и мы с собой покончим, честное слово!
     Виктор улыбнулся. Ему понравился такой неприкрытый приём лести от Пети.
     - Я не собирался уезжать. Просто, скажу честно, как-то жутковато и, может быть, в своем разыгравшемся воображении, я всё то, что происходит вокруг, соединяю в одну линию.
     Петя подождал, пока Маша выйдет из комнаты, и негромко сказал Виктору:
     - Настька прислала мне сообщение, что ждёт тебя у себя вечером. Я решил, что при Маше лучше этого не говорить.
     - Ах ты, старый плут, - заулыбался Витя, до безумия вдохновлённый таким поворотом событий. Действительно, они ведь даже не обменялись телефонами во время своих коротких встреч. – Когда?
     - Вечером. Она сказала, часов в семь.
     - Петь, а Маша… она это… как с ней быть теперь?
     - Да никак. Она за тебя замуж не собиралась. Если понадобится ещё раз, дай просто знать. А нет – забей.
     - Вот это нравы.
     - Она, кстати, не проститутка.
     - Я так и понял…
     - Но своего не упустит. 
    
                8

     Виктор шёл, как на первое свидание. Жаль, не взял с собой в отпуск рабочий костюм, а то, безусловно, облачился бы в брюки и пиджак. Он купил огромный букет цветов – розы вперемешку с какими-то специальными хризантемами, которые «он не нашёл бы ни в одном магазине, кроме того, в котором их нашёл» - и отправился к Насте. Она, видимо, почувствовала его настроение, поскольку встретила гостя в вечернем платье, отливающем зелёным серебром. Витя оценил причёску, над которой явно кто-то долго трудился, внушительную зону декольте и вырез с правой стороны платья, в котором видна была ножка, кокетливо отставленная Настей в сторону.
     - Значит… - замялся он несколько на пороге, – всё-таки свидание. А я, как дурак, думал – покупать цветы или нет…
     - Конечно, свидание, - сказала Настя, приглашая его войти. – Нормальная женщина просто так не пригласит мужчину к себе домой. Нужен хотя бы формальный повод.
     Виктор неуверенно шагнул внутрь. Настя взяла букет, вдохнула его аромат и закрыла от удовольствия глаза.
     - Мне давно не дарили цветов.
     - Странно. И неправильно. В одиночестве цветок частенько погибает, поэтому его всегда нужно держать среди себе подобных.
     - Я стойкая, - сказала Настя. – Проходи, а то чего мы всё в проходе.
     Она провела гостя в большую комнату, где по середине был накрыт стол, с двумя горящими на нём свечами.
     - Вот сейчас мне уже точно становится неловко, - с трудом произнёс Виктор. – Мужчина должен проводить подобные мероприятия.
     - Перестань, - отмахнулась Настя. – Ты здесь гость. Если бы я приехала в Москву, а ты меня встретил там, уверена, ты бы тоже был хорошим хозяином. Лучше садись, пока не остыло. Надеюсь, ты любишь рыбу. И вот тебе ещё, сделай мужское действие, - Настя протянула ему бутылку вина и штопор. – Сухое красное. Надеюсь, выбор я сделал правильный.
     - Абсолютно, - ответил Виктор, открывая бутылку. – Сухое красное вино считается самым натуральным. Другого в винных странах ты практически не найдёшь.
     Витя разлил вино по бокалам и сел за стол. Настя приготовила форель в сливочном соусе – это было главное блюдо. Кроме того, стол ломился от всевозможных салатов, закусок и овощей.
     - За знакомство? – предложил Виктор и поднял бокал.
     - Я предлагаю за понимание. Извини, что убежала вчера, просто мне стало нехорошо. Ну, знаешь, женские дела…
     - Понимаю, - сказал Виктор и улыбнулся, хотя настроение несколько испортилось. Он прекрасно осознавал, что значат «женские дела» для мужиков. – Ну, тогда и за примирение.
     Они чокнулись. Настя пригубила лишь треть бокала, а Виктор, по привычке, медленно, но весь. Разговаривали обо всём, начиная от увлечений каждого из них, заканчивая политической обстановкой, спортивными достижениями. Витя с удивлением для себя обнаружил, что среди тех, кого они цинично привыкли называть «лимита» есть люди, гораздо более стоящие, нежели те городские штучки, которые просто кичатся местом своего рождения, а за душой, ровно как и за черепной коробкой, у них ничего нет. Настя разбиралась во всём – в писателях, не только классических, но и современных. В музыке – начиная от времён Амати, заканчивая таким прославленным композитором, как Игорь Крутой. Они, конечно, не говорили о физике и биологии, но Виктор был просто уверен в том, что она смогла бы поддержать разговор и в этом направлении.
     Настя включила старенький музыкальный центр, из которого зазвучали мелодии классиков в современной обработке. На этом фоне их ужин приобрел ещё больший оттенок романтизма. Самое же главное было то, что форель, приготовленная Настей, была просто бесподобной, вкуснее, чем в ресторане, разве что порция была невелика. Выпив бутылку вина и откупорив следующую, они, взяв наполненные бокалы, проследовали в Настину комнату. Как только зажёгся свет, Виктор замер на пороге. Вдоль всей правой стены стоял огромный книжный шкаф, полки которого упирались в потолок. Книг было настолько много, что некоторые из них были засунуты в оставшиеся свободные щели. Какие-то лежали прямо на полу. Напротив входа располагалось большое пластиковое окно, а под ним педантично убранная кровать. Левую же стену, если не считать маленького трюмо и журнального столика, полностью занимали картины, нарисованные на чём и чем попало – карандашом, краской, ручкой, на простой бумаге, тетрадных листах или ватмане. Ни одной картины в общепринятом смысле этого слова не было – красиво оформленной, в рамке. Но они настолько гармонично смотрелись и нарисованы были столь искусно, что не возникало ни малейшего впечатления неразберихи или какого-то ощущения хаоса.
     Виктор хотел провести здесь столько времени, сколько нужно, чтобы внимательно рассмотреть каждый рисунок. При взгляде только на первый из них стало ясно, что это целая философия, а не простое изображение домов, цветов, растений, фруктов и так далее. Но было бы неприлично сейчас повернуться к Насте спиной и начать любоваться галереей, хотя он и понимал, что девушка не просто так завела его в комнату. Витя посмотрел в самый центр, где висело, ровно друг за другом, семь листов бумаги стандартного формата. Он подошёл к ним вплотную и, глотнув вина, принялся рассматривать. Рисунки были сделаны, по всей видимости, простым карандашом. На первом листе был изображён ликующий всадник, который восседал на белом коне, держа в левой руке огромный, инкрустированный камнями лук. Его конь стоял на дыбах, а во взгляде сквозило какое-то злое удовлетворение. На втором листе появился всадник на огненном коне, который запустил два копья вниз, на охваченную огнем от его коня, землю. Третий всадник был на чёрном коне. Он держал в руках гнилое яблоко, из которого вылезал отвратительный толстый червь; два таких же было в его пустых глазницах. На четвёртом листе ещё один белый конь, с каким-то нездоровым серым оттенком, держал на своем крупе совершенно исхудалого всадника, внушающего не ужас, как его собратья, а какое-то отвращение. Он ничего не делал, он словно бы просто ждал. Хотя Виктор знал, что это была сама Смерть, и у неё-то как раз глаз быть не должно, пронзительные зрачки заглядывали прямо в душу смотрящему, как будто всадник ждал событий не с той, а с этой стороны картины.
     Далее шли ещё три листа, не столько захватывающих, но также красиво нарисованных. На первом толпы людей, голых и окровавленных, проходя некоторую линию, изображённую перепадом тонов, облачались в белоснежные тоги и шли вперёд, беспрестанно молясь. Шестая зарисовка изображала какой-то кровавый звездопад, сметающий всё на своём пути. Этакая «Гибель Помпеи», только мистическая и более кровавая. Рушатся здания, люди в панике мечутся в разные стороны, да и само небо начинает медленно сворачиваться в трубочку. Седьмой рисунок, завершающий ряд, показывал абсолютное спокойствие и безмятежность в уничтоженном городе: будто атомная бомба упала на несчастный населенный пункт, и художник зафиксировал первые мгновения после этой трагедии.
     - Потрясающе… - произнёс Виктор, зачарованный. – Это всё твоё?
     Настя робко кивнула.
     - Ну, вот это четыре всадника Апокалипсиса, я понял. А вот эти три картинки к чему относятся? Тоже к концу света?
     - Да. Это Видение Иоанна Богослова, снятие семи печатей с книги тайн. После этого трубят точно также семь ангелов. Их зарисовки у меня тоже есть, но эти мне нравятся больше.
     - Это же фантастика, Настенька. Я просто поражён. Но почему именно эта тематика?
     - Своеобразный благостный мазохизм. Когда каждый день видишь то, что нас ждёт, хочется жизнь прожить иначе и других научить, как это грамотно сделать. Но вокруг слишком много подлецов, глупцов и жестокости. Поэтому я стараюсь хотя бы свою жизнь сделать лучше.
     Виктор задумался.
     - Ты участвовала в каких-нибудь выставках? Нельзя же, чтобы это вот так пропадало!
     - Никому это не нужно. Во всяком случае, здесь. Мать была жива, я мечтала вырваться в центр, устроиться там дизайнером каким-нибудь, высылать ей деньги в помощь. Однако мамы больше нет и никого у меня нет. Здесь жизнь хотя бы немного устаканилась, рисковать и ехать куда-то далеко я боюсь. Нет ничьей поддержки. Даже моральной.
     Настя допила свой бокал и села на краешек кровати. Виктор последовал её пример и взял за руку.
     - Я не хочу тебе врать насчёт нас с тобой. Но одно обещание я могу дать тебе наверняка. Если главная причина в том, что ты не рискуешь начать новую жизнь, заключается в том, что тебе нужна поддержка, хотя бы на первое время, я могу тебе её обеспечить. Я помогу тебе и с жильём, и с трудоустройством, и с твоими работами. Ты не будешь моей любовницей, или как там это называется. Просто я хочу тебе помочь и, к тому же, у меня есть эгоистичные интересы в этом деле. В Москве у меня практически нет друзей, с кем бы хотелось вот так запросто поговорить ни о чём и помолчать обо всём. Я… - Витя задумался, размышляя, не прозвучит ли его фраза слишком резко. – Чтобы ты просто была рядом.
     - Ты меня почти что замуж позвал, - рассмеялась Настя.
     - Кто знает, как сложится жизнь, - Петя крепко сжал в руке бокал и уставился в пол.
     - Не переживай ты, я тебя хомутать не собираюсь. Хотя, откровенно говоря, непонятны наши с тобой разговоры. Вроде как нравимся друг другу, родственные души, всё такое, но быть друг с другом не хотим? Я-то свои причины назвала и нескольких дней знакомства недостаточно, чтобы я поверила тебе настолько, чтобы доверить свою жизнь. У тебя-то какие причины? Может быть, ты женат?
     - Нет. Просто… я в жизни стараюсь не брать на себя обязательств, чтобы не было опасности не справиться.
     - Глупыш, - Настя подсела ближе к нему. – Есть, впрочем, один момент, которого, мне кажется, мы хотим оба. Только, прошу тебя, будь смелее. Женщинам это нравится.
     Виктор поставил бокал на книжный столик, забрал бокал у Насти и повернулся к ней.
     - Не могу привыкнуть, что и вам не всегда важна исключительно ласка.
     Он очень медленно приблизился к ней, постепенно укладывая на кровать. Настя внезапно перестала улыбаться, будто даже побледнев, но беспрекословно следовала повелению его рук и губ.
      
                9

     Виктор проснулся первым. Всё тело болело, но это была приятная истома, и он, как только проснулся, сразу же начал прогонять в голове картины минувшей ночи. Сначала он догадывался, но потом был полностью уверен, что был первый у Насти. Тем не менее, их страсть была настолько велика, что долго приучать Настю не пришлось. Он сделал так, чтобы эта ночь была также незабываема и в её жизни.
     Он покрепче обнял Настю, которая, не проснувшись, сильнее прижалась к нему, и принялся рассматривать художественную стену. Было слегка неловко, поскольку значительную часть экспозиции составляли портреты, которые будто сверлили Виктора своим взглядом. Он уже было собирался перевести взгляд в другое место, как заметил один листок, висящий прямо напротив их кровати. Это был он, Виктор. Рисунок был сделан карандашом, причём настолько чётко, будто Витя сам позировал. Он сидел за столом и, улыбаясь, смотрел на художника, несколько склонив голову. И когда она только успела?
     Витя посмотрел на спящую Настю и не стал её будить, а сам закрыл глаза и вскоре снова уснул.

     Наступил долгожданный выходной. Компания, наконец, сдалась под натиском Пети, который уже не первый раз предлагал сходить на речку, собрав всех. Погодка была, как на заказ – жаркой, с щадящим ветерком, а, главное, солнечной. Виктор расстался с Настей буквально на два часа, чтобы они оба смогли переодеться, купить кое-какие продукты и встретиться у Петиного дома. Подтянулись ещё Маша, Рудольф и Олег, остальные были в делах.
     Место для купания у ребят было своё – они обустроили его ещё несколько лет назад, причём чтобы добраться до него, нужно было пройти сквозь небольшую чащу, поэтому больше никто облюбовать берег не мог. Ребята вырубили кусты, деревца, расчистили площадку, привезли даже на мопедах несколько мешков песка, купленного в строительном магазине. С краю поставили небольшой столик. С учётом того, что с обеих сторон пляжик был закрыт ивами и ветлами, а на противоположной стороне никто не купался, то их территория находилось спокойной и нетронутой. Помимо купальных принадлежностей, в тот день они прихватили с собой шашлык с пивом и всяческую закуску. Более крепкие напитки решили не брать – река всё-таки – как-никак место повышенной опасности.
     Не хватало лишь тарзанки для прыжков в воду, но молодые строители решили, что этим атрибутом можно пожертвовать в угоду хорошему месту. Дно у берега, конечно, было илистое, зато лежать на песочке можно было без проблем – его периодически обновляли. Ответственное дело приготовления шашлыков взял на себя Рудольф, обозначив, что он потомственный грузин. Никто не мог понять, в каком колене, если внешне он напоминал скорее чистокровного арийца, но спорить никто не стал. Пока он попивал пиво и переворачивал мясо (делая старательный упор на первое), остальные резвились в воде. Девушки забирались парням на спину и прыгали в воду, Олег то и дело пытался ущипнуть Машу под водой за бедро, а Витя больше времени проводил с Настей, давая понять окружающим, что у них всё серьёзно. Они обнимались, целовались и ласкались в воде, не обращая внимания даже на периодические оклики.
     - Ты, смотрю, в браслетике, - сказала Настя. – Спасибо тебе большое!
     - Для тебя мне не жалко. Да и ты с кольцом. Не боишься, что оно у тебя с руки соскочит в воду?
     - Нет, я его никогда не снимаю.
     - Ну, тогда догоняй! – крикнул Витя, брызнул Насте в лицо водой и на всех порах поплыл от неё.
     Спустя пару часов веселья, Виктору приспичило ненадолго покинуть друзей, поскольку сделать это в воде ему не позволяло воспитание. Он проплыл несколько метров вниз по течению и, заметив небольшую тропинку на берегу, вылез и направился вверх по ней. Как только он закончил свои дела, то услышал странные всхлипывания и шорох недалеко от себя. Он осторожно, насколько позволяли голые ноги, дошёл до конца тропинки и спрятался за деревом со стороны, противоположной той, откуда доносился звук. Сначала ему показалось, что молодёжь просто решила развлечься в экзотическом месте. Но затем, по звукам, исходящим от женщины, он понял, что они явно не отображают удовольствие.
     Виктор высунулся из-за дерева немного смелее и сквозь кусты еле увидел, что какой-то человек тащит, как пушинку, женщину, которая обмякла на его руках и, не имея уже сил сопротивляться, что-то жалобно пищала. Кусты закончились, и Виктор присел от ужаса. Человек был одет в старинные шаровары, сапоги и какие-то кожаные доспехи, рукава которых были выполнены в виде кольчуги. Ничего удивительного, если бы Виктор не поднял глаз на его лицо. На лысой макушке красовался узкий жёлтый рог, который заканчивался пучком чёрных волос. Глаза были огромного размера, занимая пространство от бровей до верхних губ обычного человека. Носа не было вообще, рот представлял собой узенькую серую дырку, из которой торчало по четыре острых клыка – два сверху, два снизу. В руке у него был короткий меч. Чудовище кинуло свою жертву на землю и вытащило кляп из её рта.
     - Боже мой, - взмолилась женщина, - уйди, уйди от меня! Чего тебе надо? Насилуй, если хочешь, я не буду кричать, только, пожалуйста, не бей меня, не бей! Не убивай!
     Монстру, видимо, понравилось предложение, и он, приспустив свои штаны, сел на колени и принялся лапать ноги девушки, торчащие из-под сарафана. Она всхлипывала, но, как и обещала, хранила молчание. Виктор собирался встать и нестись к ребятам. Что это была за хрень он не понимал, но был убеждён, что четыре здоровых парня смогут с этим справиться. Внезапно чудовище схватило меч и, лихо размахнувшись, всадило его в живот несчастной жертве. Девушка не успела даже вскрикнуть. Тяжёлое чувство появилось у Виктора внутри живота от страха, он еле сумел удержать в себе шашлык. Монстр лёг на уже мёртвую девушку и принялся её насиловать. Витя на непослушных ногах, по-гусиному двинулся обратно по тропинке, живо прыгнул в воду и кролем, на всех порах поплыл обратно к ребятам. Лишь один раз он обернулся и увидел в том месте, откуда прыгнул, монстра, который в какой-то нерешительности наблюдал за его удалением.
     Виктор доплыл до их «базы» в считанные минуты и, выбравшись на берег, сел на песок, пытаясь перевести дыхание. Его глаза были до сих пор широко раскрыты и ужас, царящий в них, был настолько очевиден, что ни у кого из присутствующих не появилось сомнения, что что-то стряслось. Первая рядом с ним села Настя.
     - Витюш, что такое?
     - Я… я… - ему не хватало воздуха. Виктор вообще не представлял, что в жизни бывает страх больший, чем вызов к начальству или, максимум, прыжок с парашюта.
     Настя обняла его, и пару минут никто не проронил ни слова. Потом Витя снова попытался.
     - Там… человека убили. Женщину. Убили и изнасиловали. На моих глазах. Херь какая-то, не человек… я вообще…. Слов нет.
     - Вить, ты уверен? – тихо поинтересовался Петя.
     Виктор в бешенстве повернулся на него.
     - Нет, у меня шизофрения! Я похож на наркомана? Похож, мать твою? Какая-то средневековая сука просто заколола женщину мечом и принялась её, уже дохлую, насиловать! Что тут может показаться? Я минут пять за ним смотрел, он её волок, а потом просто в мгновение всё произошло.
     - Надо посмотреть, и если это не толкиенисты какие-нибудь с идиотскими своими обрядами, вызвать полицию, - рассуждал Олег.
     - Чёрта с два! – закричал Виктор.
     - Тише, зай, - сказала Настя, - могут услышать.
     - И что? Чёрта с два! – повторил Витя, впрочем, понизив голос. – Я туда больше не пойду. Считаете себя Брюсами Уиллисами – идите, вверх от реки и налево.
     Он показал жестом приблизительное положение трупа.
     - И полиция… - Витя перевёл дыхание. – Какая полиция? Я ЭТО не смогу описать. Вернее, смогу, там примет хоть отбавляй, но мне никто не поверит, никто, понимаете? Это хренов единорог с глазами вместо носа и клыками размером с зубочистку. Я так скажу?
     Все, кроме Насти, рассмеялись. Казалось, что она верит ему. Во всяком случае, старалась изо всех сил. Виктор, вскочил взбешённый, и смех тут же прекратился. Ближе всех стоял Петя, поэтому основной удар пришёлся на него.
     - Смешно тебе, дура очкастая? Я что, веду себя, как клоун? Разве такие глаза, как у меня, бывают у клоунов? Я чуть не наблевал там от страха. Иди, проверь, давай же, - Виктор начал толкать их с Рудольфом к чаще, через которую можно было выйти на тропу. – Вы её узнаете по ярко-красному сарафану. У вас конченый город, я не знаю, что тут происходит: звери-убийцы, наёмники-насильники, это что, бред? Я завтра же сваливаю.
     Виктор взял полотенце и начал обтирать себя нервными движениями. Петя, Олег и Рудольф одновременно повернулись в сторону чащи, и собирались было пойти туда, но внезапно Виктор сказал им:
     - Не вздумайте идти все. Если оно там, нам нужен здесь хотя бы один человек на тот случай, если вы не вернётесь, - понимая, что они сейчас начнут спорить, чтобы не прослыть трусами, Витя ткнул пальцем в Олега. – Ты останься.
     По-хорошему, надо было оставить Петю, как самого щуплого, но Виктор был почему-то на него крайне зол. Эти смеялись – дьявол с ними, но он-то товарищ, как-никак. Олег послушно шагнул назад. Маша стояла у столика с шашлыком и заметно тряслась. Витя натянул на себя джинсы и снова сел на песок. Настя села рядом с ним.
     - Вить, пожалуйста, проведи сегодняшний вечер со мной. Я тебя умоляю.
     Он молча махнул головой.
     Петя с Рудольфом вернулись через десять минут и сели за столик. Пётр молчал, а Рудольф внимательно посмотрев на Витю, спросил:
     - Что делать будем? Там действительно лежит девчонка с распоротым животом.
     Маша взвизгнула, а Настя больно вцепилась в Виктора.
     - Надо в полицию сообщить, - сказал Петя, не отрывая глаз от земли.
     - Нет, и ещё раз нет! – снова закричал Виктор, подскакивая. – Я вам ещё раз говорю, меня попросят описать нападавшего. Я не знаю, в маске он был, пиво меня так накрыло или оно действительно пришло откуда-то из ада, но лицо у него не-чело-ве-чес-кое! Меня первого обвинят в убийстве. Может, оправдают, через месяц-второй следствия, но такого счастья от вашего чудесного городка мне не нужно, я домой хочу.
     - Ну, давай я скажу… - предложил Петя.
     - Ага, ты вообще ничего не видел. Начнёшь путаться в показаниях, на тебя сразу это повесят. Приезжай потом к тебе из Москвы, подачки носить. Ребят, давайте договоримся, что ничего не видели и не знали. Я соврать ментам смогу, если что, мне не привыкать, а вы действительно ничего не видели. Больше вам скажу – здесь происходит что-то ненормальное, я уже не первый день это говорю, скоро всё всплывёт и тогда, может быть, я пойду в полицию. Но не сейчас.
     - Давайте уйдём отсюда, пожалуйста, - почти шёпотом сказала Настя.
     Они быстро собрались и ушли, не проронив по пути ни слова. Договорились собраться у Пети вечером, чтобы забыться и поговорить. Поскольку Даша с Костей не были с ними во время происшествия, то их сегодня решили не звать. Витя начал пить ещё до прихода гостей и как Петя ни пытался его успокоить, наливал себе бокал за бокалом, расхаживая по комнате. Он немного расслабился и устал только после бутылки, употреблённой в одно горло.
     Когда все ребята собрались за столом, Витя поинтересовался, нет ли в их городе какой-нибудь легенды, как это обычно водится. В потусторонний мир он никогда раньше не верил, но то, что происходящее здесь – штука явно нездоровая, он отрицать не мог. Теперь Виктор был практически уверен, что снежный барс, который в ту ночь побывал у них на балконе – это не маска, а настоящее животное.
     - Есть, - сказала тихо Настя, и все устремили взгляд на неё.
     - Да ладно, - усмехнулся Петя. – Почему мы все не знаем, если живём тут всю жизнь?
     - Я не рассказывала, а между тем, истории этой лет двести.
     - Ну, так жги, - подытожил Рудольф.
     - Там, где руины, которые вам всем известны, как конюшни, по некоторым сведениям был скит, где обитали всякие отшельники. Бабушка рассказывала мне…
     - И почему в этих историях всегда фигурируют бабушки?.. – поделился мыслями вслух Петя.
     - … что в конце девятнадцатого века пришла туда женщина откуда-то из Москвы.
     - Занесла нелёгкая, - сказал Виктор.
     - Инокиня – не инокиня, я не помню. Может, юродивая. Давно историю слышала, да, может, бабушка этого и не касалась. Она казалась благовоспитанной скиталицей, разумеется, обладала какими-то целительными способностями и многие к ней приходили за помощью и просто пообщаться. Однако как только она появилась в деревне, коей тогда был наш город, здесь начали пропадать люди. Всё больше пьяницы и какие-то забулдыги, иначе говоря, непорядочный народ, но всё же радости это мало кому доставляло. За женщиной стали следить, и какой-то изворотливый тип понял, что дама-то ведьма. У неё была тяжёлая книга в кожаном переплёте, что-то вроде дополнения к «Молоту ведьм».
     - К кому? – спросил Рудольф.
     - Известная книга времён охоты на ведьм, - ответил Виктор. – Там описывались опасности, исходящие от нечисти, и методы борьбы с ней. Написана, по-моему, в шестнадцатом веке.
     - Пятнадцатом, если быть точным, - поправила его Настя. – В общем, в этой книги были нарисованы всякие чудовища, которых она и насылала на местных жителей, который вели неправедный образ жизни. Главным образом, фантазии у авторов книги хватало на людей со звериными головами. Узнав об этом, разумеется, в ту же ночь собралось всё местное население и пошло к ведьме, чтобы заживо сжечь её в собственных апартаментах. Об истории книги ничего неизвестно, может…
     - Что? Не хочешь ли ты сказать, что её кто-то нашёл? – спросил Виктор. – И вообще, почему ты мне об этом сразу не рассказала?
     - Чтобы ты испугался ещё больше? Ты и так много думал о происходящем здесь, хотя до сегодняшнего дня ничего особенного не случилось.
     - Отлично, - Петя встал из-за стола. – Предлагаю тост. Чтобы все ведьмы существовали только в виде наших жён и не представляли опасности!
     Несколько расслабленные выпивкой, ребята стали спокойнее и поддержали чоканьем и возгласами произнесённый спич. Спустя время кто-то предположил, что, быть может, ничего накануне и не было, просто они отравились пивом или шашлыком, вот и почудилось. Впрочем, проверять никто не решился.

     В эту ночь Витя остался снова у Насти, как и обещал. Они лежали в постели, когда Настя спросила:
     - Ты правда завтра уедешь?
     - Прям завтра, боюсь, не получится, нужно билеты поменять. Но послезавтра, максимум – через два дня, я уеду. Вам я тут ничем помочь не могу, а самому себе не враг, я отдыхать приехал, а не от маньяков бегать.
     Настя немного помолчала.
     - Не хочу, чтобы ты уезжал. У меня только в жизни что-то меняться начало… Послушай, - Настя повернулась на бок, чтобы увидеть его глаза, - если я пообещаю, что уеду с тобой в Москву, ты останешься ещё хотя бы на чуть-чуть? Ты не бойся, у меня есть сбережения, мне бы первую ночь где-нибудь переночевать, на следующий же день я найду квартиру для съёма. С работой же ты поможешь? Ты обещал.
     Витя молчал. Да, обещал и сейчас не против. Но что-то его смущало. Быстро всё как-то. Он представил, как привозит Настю в Москву, она себя проявляет с какой-то неприятной стороны или просто надоедает ему, и что тогда? Он не сможет её бросить. Мы в ответе за тех, кого пригласили.
     - Подумай, прошу, - продолжала Настя. – Я всё для тебя сделаю, только забери меня отсюда и дай несколько дней разобраться с моей работой. Пожалуйста, Вить.
     - Судьба решит, - ответил Виктор, поворачиваясь к ней спиной. – Прости, отлежал бок. Посмотрим, когда будут первые билеты обратно, до тех пор я отсюда не уеду ни пешком, ни на велосипеде. Обещаю.
     Настя сзади обняла его и поцеловала в плечо.

                10

     На вокзал Виктор отправился практически сразу, как проснулся. Его туда повёз Петя. В машине они то активно обсуждали сложившуюся ситуацию, то замолкали, словно дуясь друг на друга.
     - Знаешь, Вить, ты извини, но это своего рода предательство. Мы все в опасности и было бы неплохо как-то объединить усилия, хотя бы, чтобы просто держаться и ходить вместе. А ты… убегаешь просто.
     - Петь, ты понимаешь, что говоришь? Какие усилия? Я приехал отдыхать. Если бы я мог хоть что-нибудь сделать, я бы постарался. А так что? Пойти ловить вашего маньяка? Это глупо. Запереться в квартире и так проводить свой отпуск? Так это вы и без меня можете. Ты меня обвиняешь в трусости, а это просто адекватное поведение. Между прочим, если бы ты приехал ко мне, а произошла такая ситуация, я бы лично посадил тебя на первый же самолет или поезд и отправил домой.
     - Я бы не уехал… - пробурчал Пётр.
     - Ну да. Мне жаль, но ты в безвыходной ситуации, это твой город, ты не можешь уехать.
     - Хорошо, а как же Настя?
     - Не сыпь мне соль на рану. Я сказала ей, повторю и тебе – останусь тут ровно настолько, насколько смогут перенести мой поезд – не больше, не меньше.
     - А если на две недели?
     Виктор замолчал, размышляя над тем, что этот способ развития событий нельзя исключать.
     - Значит, на две недели.
     Они подъехали к вокзалу, Виктор схватил свою сумку с паспортом и кошельком и отправился к зданию.
Петя остался его ждать. Он думал над тем, как всё-таки непорядочно поступает Виктор, бросая их тут. Особенно нелюдимую Настю, которую он чем-то умудрился увлечь, а теперь вот так кидает. С другой стороны, Пётр напряжённо пытался поставить себя на место друга и понимал, что, наверное, поступил бы точно также. Когда мы видим по телевизору, что упал самолёт, разбился поезд или случилась страшная автокатастрофа, нам вроде бы искренне жаль этих людей. Но мы не понимаем, насколько действительно больно терять родных и собственную жизнь. В то же время, те, кто имеет отношение к несчастью, с момента его появления живут в собственном мире, волей-неволей сжигая изнутри себя и тех, кто находится вокруг. «Я тебе сочувствую» - говорим мы часто, но, на самом деле, не можем представить даже сотую долю чувств того, кому пытаемся помочь. Трагедия у них, а не у Вити. Зачем ему добровольно обрекать себя на муки?
     Виктор вернулся через пятнадцать минут с довольно кислым выражением лица. Петя вопросительно посмотрел на него.
     - Через четыре дня только. Обменяли с потерей денег. Забавно так, - Виктор облокотился на машину и закурил. – Смотрю вокруг и что-то неестественное тут. Люди ходят туда-сюда, улыбаются, что-то желают друг другу, обсуждают, что будут есть на ужин. Как будто ничего не происходит.
     Петя вылез из машина и встал рядом с Витей.
     - Потому что ничего и не происходит. Посуди сам. Ты здесь уже неделю. Убили женщину в день твоего приезда, да. Я сказал, что для нас это редкость. Ты мне что ответил? У вас каждый день сотнями убивают. Что потом? Какой-то болван на балкон к нам прыгнул? Эка невидаль! Я тебе покажу фотографии с Хэллоуина, который в нашем ДК отмечался в том году, так ты обалдеешь. Рудику вон отец из Испании три маски привёз, их когда одеваешь – они как влитые. Мы девчонок пугали до потери сознания. Одна даже в больницу угодила. Кто-то из роли ещё не вышел, вот и всё. Вчера при тебе человека убили. Ужас, разумеется. Я свидетелем такого не был ни разу в жизни. Ну, в плохой период ты к нам пожаловал, совпадение на совпадении. Но посуди сам: не пачками же тут на улицах людей кладут. Видишь, люди улыбаются, никто даже не знает, что произошло нечто плохое.
     - Самое поганое, - задумчиво произнёс Витя, - что девчонка так до сих пор и лежит там… 
     - Ну давай позвоним из таксофона. Анонимно, как говорится.
     - Да вычислить могут. К тому же, как мы объясним конкретное место? Да и начнут осматривать место преступления, дойдут до бережка, где мы сидели… Нет, пусть будет так. Какими бы сволочами мы после этого не были.
     - Мне кажется, - протянул Пётр, ты переоцениваешь местные органы.
     Раздался звонок от Насти. Она предлагала погулять, пока не слишком поздно. Виктор согласился, хотя в глубине души очень злился: знает, что ему сейчас некомфортно в их городе и тянет куда-то гулять.
     - Возьми деньги, - сказал Витя. – Купи что-нибудь на вечер. Мы придём с Настей и, если ты не против, теперь она останется у нас.
     - Нет, конечно. Не против. Денег не надо, у меня есть. Коньяк?
     - Водки.
     - Ты же не пьёшь водку…
     - Бывает, в жизни наступают моменты, когда не до элегантности.

     Настя вновь повела Виктора в лес, и они пришли к речке, в нескольких километрах от того места, где они накануне купались. Они сели на бревно недалеко от берега и взялись за руки.   
     - Насть, я вот тут думал насчёт работы, которой ты хотела бы заниматься. Ты сейчас кем работаешь?
     - Продавцом в продуктовом.
     - Ох, как…
     - Да, согласна, нелирично. Но что поделаешь.
     - Хорошо, а кем бы, в идеале, хотела работать?
     - Даже не знаю. Наверное, в Москве и продавцы зарабатывают в разы больше, чем у нас.
     - В Москве и жизнь гораздо дороже, чем у вас. Негоже человеку с твоими мозгами торговать.
     - Тогда… хотела бы людям помогать, но… как бы это сказать…. При этом, контактировать с ними как можно меньше.
     - Это как? Почему?
     - Знаешь, ведь понятно, что люди есть хорошие, а есть плохие. Но определить навскидку это невозможно. Хотелось бы помогать всем, а если бы выяснялось, что человек плохой – не мучиться от его хамства и поведения.
     - Настюш, но все контакты рано или поздно натыкаются на агрессию и непонимание.
     - То-то и оно. Тогда я не знаю. Так ты возьмёшь меня с собой?
     Виктор улыбнулся и достал из сумки два билета на поезд.
     - Если только через четыре дня.
     Настя завизжала от радости и крепко обняла Виктора. Затем она взяла его лицо в свои руки, внимательно посмотрела в глаза и произнесла:
     - Я люблю тебя.
     - Оу, не надо так быстро, прошу тебя. Ты не знаешь, может, у меня планы какие-то мерзкие насчёт тебя в Москве.
     - Какая разница? Что я не могу испытывать чувство любви, не задумываясь о последствиях? Или ты думаешь, что я говорю это каждому встречному?
     Настя поднялась с бревна и подошла ближе к речке. Виктор подошёл сзади и обнял её.
     - Знаешь, спустя несколько дней знакомства лечь в постель – это не быстро. А признание в любви…
     - Не обижайся. Просто я очень серьёзно отношусь к любым словам. Я не могу так быстро полюбить человека.
     - От любви любви не ищут. Между прочим, я вообще не думала, что когда-нибудь смогу полюбить человека.
     - Почему?
     - Потому что он того недостоин.
     - Ты о ком-то конкретно?
     - И да, и нет. Прости, но я сюда прихожу регулярно не потому, что здесь красиво. Я сказала тебе, что мама умерла три года назад. Не умерла, её убили. На этом самом месте. Изнасиловали, а потом убили, труп сбросили в воду. Она была красавица… - Настя задумалась, глядя на лёгкую рябь. – Всего несколько лет назад нас считали сёстрами, путали. Представляешь?
     Настя вцепилась в руку Кости, как будто на её глазах происходили события того вечера.
     - Не знаю, что она тут делала… Может быть, просто гуляла. В милиции сказали, что на берегу валялись деньги, она, наверное, пыталась откупиться от нападавшего. Но тщетно. Этому ублюдку было мало надругаться над ней. Он убил… - Настя заплакала, но тихо, так, что Витя только почувствовал горячие слёзы, падающие на его руку. – Представляешь, привели на опознание, а от её божественной красоты не осталось и следа. Иссиня-зелёная какая-то, глаза на выкате, кровоподтёки… Отец у меня мразь, а теперь этот. Я вообще мужиков ненавидела!
     Настя повернулась к Вите лицом. Теперь она по-настоящему рыдала.
     - А потом ты пришёл, понимаешь! Меня как ножом полоснуло. О тебе я мечтала, понимаешь? Всегда. Тебе смешно, наверное, мол дура несёт какую-то чушь. А бывает такое, понимаешь? Бывает! Нет, ты не понимаешь… Хотя бы поверь. Пойми, что мне от тебя ничего не нужно. У меня есть триста тысяч. Знаю, по меркам столицы – это небольшие деньги. Но уж полгода квартиру я снимать смогу. За месяц хоть какую подработку найду. Буду висеть у тебя на шее – вернусь сюда, не проблема. Чем я тебе смогу навредить там, без друзей, связей? Пожалуйста!
     Она схватила Витю за шиворот, как будто он собирался вот-вот куда-то бежать.
     - Настён, ты чего? Я же показал тебе билеты, мы едем, всё хорошо. Ты чего истеришь? – Витя успокаивал и гладил её по щеке.
     Настя ещё немного повсхлипывала и начала приходить в себя, ослабляя хватку.
     - Я боюсь это потерять. Просто это будто всё не со мной. Я не люблю этот город, он тяжёлый, он давит, здесь вечно что-то не так. Я на всё готова, чтобы уехать. Одна боялась, безумно. Каждый день лишь думала о том, что придёт мой принц, который заберёт меня отсюда. И ты пришёл. И ты заберёшь. Ведь правда?
     Виктор обнял её и поцеловал в макушку. У Виктора снова зазвонил телефон.
     - Извини, Петя чего-то хочет. 
     Положив трубку, Витя взял Настю за руку и потянул за собой.
     - Пойдём скорее из леса, Петруха сказал. Скорее к нему.

     У Пети сидел Костя, и оба были явно чем-то озабочены. Пётр даже как-то испуганно покосился на Виктора, когда тот вошёл в комнату.
     - Что случилось?
     Вместо Пети заговорил Костя.
     - Я не знаю, упоминал или нет, но у меня отец работает в участке. Петро рассказал про труп, который ты нашёл.
     Витя кинул укоризненный взгляд на Петю. Тот махнул рукой, мол, слушай дальше.
     - Вы зря не пошли в полицию, потому что никто бы не вздумал вас обвинять. Дело в том, что это не первое и даже не второе убийство в городе. За последние две недели нашли порядка восьми трупов. Поскольку двое из них без определённого места жительства, а трупы находили, в основном, в лесополосе и в воде, то есть вероятность, что их ещё больше, просто кого-то не нашли.
     - Твою ж мать! – воскликнул Виктор и плюхнулся на диван. – Ну что? – он злобно посмотрел на Петю. – Теперь всё ещё в городе «ничего не происходит»?
     - На самом деле, - продолжил Костя, - как бы странно это ни прозвучало, паниковать пока не стоит.
     - Да ну?! – снова начал выходить из себя Костя.
     - Успокойся, - жёстко сказал Костя, - дай договорить. Во-первых, никому ни слова. Город спокоен, потому что убийства скрываются и не надо наводить панику. Во всяком случае, пока полиция не решит предать происходящее огласке. Вам я тоже мог ничего не говорить. Во-вторых, людей убивают исключительно у реки и в лесу, который к ней прилегает. Поэтому первое, чего не надо делать – ходить туда гулять ни днём, ни тем более, ночью. В-третьих, так получилось, что все жертвы – и это единственное, в чём уверено следствие, - хоть как-то светились в криминальных хрониках города. Проститутки, алкаши, наркоманы и так далее. Самому молодому из них – 34. Так что, мне кажется, нашей жизни ничего не угрожает.
     - Ты уверен? - спросила у него Настя и как-то недоверчиво посмотрела на него.
     - Что ты имеешь в виду? – Костя пытался быть спокойным, однако Витя заметил едва заметное волнение на лице юноши.
     - Ты знаешь, что я имею в виду.
     Костя побледнел и шагнул к ней. Витя вскочил с дивана, а Настя спряталась за ним.
     - Не смей говорить об этом, слышишь? Не смей! Я не убийца. Это была просто драка, ты усвоила?!
     - Не смей орать на меня. Ты прекрасно знаешь, что если бы не твой отец, ты бы тоже «засветился» в хронике. Не знаю, как остальные девчонки, а я ещё год боялась с тобой просто рядом находиться.
     Костя сел туда, где минуту назад находился Виктор.
     - Настён, скажи, зачем ты так? Я что-то плохое тебе сделал? Из-за меня действительно погиб человек, но нет тут моей вины, нет! Я сам боюсь. У меня волосы дыбом стояли, когда отец мне утром рассказывал об этом. Да, я передал его слова вам, что нам конкретно нечего опасаться. Но не зря же он этот разговор завёл. И… оружие дал.
     - Что? – Настя аж вздрогнула. – Ты теперь и с оружием?
     - Да, Макарова дал мне. Боевой.
     - Насть, да перестань ты, ей-богу! – Виктор впервые немного рассердился на неё. – Костя не похож на убийцу, уж тем более хладнокровного. Не знаю, что у вас там произошло, но уверен, это было жестокое недоразумение.
     - Да он просто начал орать на нас, - вмешался Костя, - я его ударил в глаз. Просто в глаз!
     - Не знаю, - не унималась Настя, - как можно «по недоразумению» убить человека...
     - Так, ребят, хватит, - заговорил, вдруг, Пётр. – Главное – не терять головы. Тебе, Насть, могу напомнить поговорку: «Кто старое помянет – тому глаз вон». А к тебе, Костик, у меня только один вопрос: тебе зачем пистолет? Тебе отец что-нибудь попроще дать не мог?
     - Не знаю…. Что дал – то дал. Ему виднее. Я чего-то особенного не просил. Наверное, считает, что всё очень серьёзно.
     Виктор аккуратно высвободился от Настиных объятий и прошёлся до окна.
     - Ладно, у меня лично две мысли. Во-первых, как в вашем, относительно небольшом городе, смогли убить десять человек, но никто ничего не знает?
     - А откуда узнать? – искренне удивился Пётр. – У нас тут полторы газеты и один канал. Семей, как ни странно, мало. Всё больше живут поодиночке.
     - К тому же, - перебил Костя, - я же перечислил контингент: бомжи, путаны, алкаши, откуда у них семьи?
     - Так, хорошо. Тогда второй вопрос, более, так сказать, животрепещущий. Что будем делать?
Костя какое-то время смотрел на окружающих его, а потом решился спросить.
     - А может, найдём его?
     - Ты… дурак? – спросила Настя.
     - А что? У нас есть оружие. На нас охотиться никто не будет. Найдём в лесу его с жертвой и грохнем.
     - Ой больной… - Настя взялась за голову и ушла из комнаты.
     - Да, Кость, у тебя реально что-то с головой, - подтвердил Петя. – Супермен хренов. Давайте лучше съездим в магазин, купим чего-нибудь. И опять зависнем ночью у меня.
     Костя вздёрнул бровями и едва заметно кивнул.
     - Покурим? – предложил он Виктору.
     Они пошли на балкон.

                11

     После очередного бурного веселья, на котором вновь собралась вся компания, которая присутствовала в первый день приезда Виктора, гости разошлись по комнатам. Виктор с Настей пошли к нему. В большой зале расположились Олег, Рудольф, Костик и Петя. В третьей – Маша и Даша.
     Витя с Настей не спали, а лежали и шёпотом разговаривали, боясь потревожить мирный храп Олега.
     - Не пойму, Насть, - зачем ты так к нему? Костя и так не в себе. К тому же, оказалось, что он в группе риска. А ты ещё добиваешь…
     - Витюш, дело тут в другом. Его действительно жаль. Но… находясь рядом с ним, мы же тоже тогда в опасности.
     - Вот что тебя гложет. Глупо это. Никто не заставляет идти с ним на речку. Да и у него, надеюсь, такого желания не возникнет. Ты спи.
     Настя, успокоенная, казалось бы, таким доводом, легла к Виктору на плечо и уснула.
     Он же никак не мог уснуть, а всё думал о происходящем. О словах Кости, Насти, вообще окружающем их мире. В голове почему-то проносились картины жизни не только его, но и всех, кого он знал. Правда, мелькали эти картинки в одной плоскости – какие-то споры, дрязги, боль. Вот он бьёт кулаком по столу, ругаясь с одной из своих девушек. Потом машина сбивает на его глазах человека, хотя минуты три до того Виктор орал мужчине, переходящему шоссе, что этого делать не стоит. Потом самолёт приземляется так жёстко, что шасси отлетает в сторону, и Витя отчётливо видит это в иллюминатор. Всё трясёт – салон, пассажиров, все внутренности. Кого-то рвёт, кто-то, не пристёгнутый, вываливается в центральный проход. Последнее, что приходит в голову – труп женщины, стоящий на берегу реки. Но он не грустный, как бывает в таких ситуациях. Он какой-то зловещий и словно манит идти за собой.
     Виктор крепко зажмурил глаза и начал думать об отвлечённых вещах. Сначала вспомнил всех своих родных и друзей, оставшихся в Москве. Их праздники, веселье и знаменательные встречи. Затем все его мысли упёрлись в Настю. Вот уж действительно новая жизнь. И хорошо, что он отложил встречу со Светкой из Строгино на конец отпуска. Теперь он свободен и может делать всё, что хочет. Привезёт прекрасную девушку домой. Просто фантастическую – стройную, умную, красивую! Нет, попадались ему, конечно, в жизни красавицы. Но чтобы они соединяли всё! Права Настя, такого не бывает! К тому же, кажется, боготворит его. Сама сказала – сделает всё. Послушная будет жена. Не-не. Об этом пока рано.
     Витя прислушался и услышал какие-то звуки в соседней комнате. Когда живёшь в постоянном ожидании ужаса, первыми в голову приходит все самые страшные и немыслимые предположения. Не сразу он понял, что кто-то просто ходит. Наверное, захотели попить. Однако по шуму стало ясно, что этот кто-то одевается. Витя очень аккуратно вылез из-под Насти, стараясь её не разбудить. Когда он натянул джинсы и рубашку, то услышал, как щёлкнула входная дверь.
     - Ой дурак! Ой идиот! – тихо проговорил Виктор и, натянув носки, побежал в коридор, застёгивая на ходу рубашку. Он, не обуваясь, выскочил на лестничную клетку и, слегка прикрыв дверь, крикнул:
     - Костя, стой!
     Внизу только хлопнула дверь в подъезд.
     - Чёрт!
     Виктор обул кроссовки и побежал в большую комнату, где начал тормошить Рудольфа. Но тот был настолько пьян, что пробурчал что-то невнятное и повернулся на другой бок. Олег даже не шелохнулся, продолжая настойчиво храпеть. Про Петю он и вовсе забыл.
     Витя громко выдохнул и, наспех обувшись, побежал вслед за Костей. На улице уже никого не было. Но он знал, куда отправился бравый воин. Как дойти до леса, Виктор уже выучил. Он лишь ненадолго задумался, с какой стороны Константин будет в него заходить.
На город снова опустилась гробовая тишина. Витя то бежал, то замедлял шаг, прислушиваясь, не следует ли кто-нибудь за ним. Лес тоже молчал. Пройдя несколько метров, Витя остановился и прислушался. Костю он услышал достаточно быстро. Тот активно пробирался сквозь ветки и кусты, даже не пытаясь скрыть своё присутствие. Виктор думал, что ему делать. Попытаться остановить пьяного человека с пистолетом – это не просто глупость. Это бессмысленно. Вырубить его? Чем? В фильмах вроде по загривку бьют, и там падают замертво. Подойти к человеку в состоянии Кости сзади тихо проблем не составит. Но потом что? Тащить его на себе из этого гиблого места? Обоих кончат. Витя решил подойти к нему, обозначив своё присутствие, и оставаться просто рядом в надежде, что беда обойдёт стороной. Господи, что он делает? Вечно смотрел фильмы ужасов и каждый раз думал: «Ну, куда? Куда ты прёшь? Смелый до нельзя?». А теперь сам пёр. Хотя, какой у него был выбор? Лежать там, в кровати рядом с Настей и думать, что этого кретина режут тут, в лесу? Не лучшая альтернатива. Да и вообще, с чего он взял, что что-то произойдёт? Сейчас походят тут пять минут, а потом пойдут обратно, к Пете. Всё обойдётся.
     Он приблизился к Косте на почтительное расстояние, чтобы тут с испугу не выстрелил. Но страхи его были напрасны: Костя шёл, качаясь, как берёза на ветру и держал пистолет перед собой, бубня под нос какие-то проклятья. Витя окликнул его, и тот с трудом повернулся.
     - О, Витёк! – воскликнул он совершенно заплетающимся языком. – Я знал, что хоть один мужик-то среди них найдётся. Ща найдём суку и порешим. Всё очень просто.
     - Хорошо, - согласился Витя, приближаясь к Косте. – Только ты не кричи, мы же не хотим вспугнуть никого.
     - Точно, ш-ш-ш, - Костя приложил дуло пистолета к губам, показывая знак тишины.
     - Знаешь что, - предложил Витя. – Давай мы тут сядем. В засаде. Здесь очень тихо, и если что-то будет происходить, обязательно услышим.
     - Нет! – опять закричал Костя, продолжая ковылять к речке. – Чего тут ждать у моря погоды? Найдём сами.
     Виктор остановил его у огромного дерева, склоняющего свои ветви над самой водой.
     - Кость, смотри, вот отличное место для наблюдательного пункта. Сзади речка – опасность услышим. Спереди всё просматривается, а нас не видно.
     Костя сдался под такими неопровержимыми фактами и сел на корточки за деревом, облокотившись на него. Виктор пристроился рядом и начал отсчитывать пять минут. В лесу было достаточно тихо, но лёгкий ветер всё-таки гулял по листве, поэтому приходилось всматриваться  в темноту, чтобы ничего не упустить. Внезапно Виктор услышал позади них едва уловимый плеск. Костя не отреагировал, а Витя обернулся и увидел при свете луны, что из воды выходит человек в джинсах и тёмной клетчатой рубахе. Из-под воротника у него торчала огромная рыбья голова. Витя понял, что это то самое существо, которое он видел по дороге из аэропорта. Цвет головы он разобрать не смог, а вот широко расставленные глаза и острые зубы, как у щуки, он сразу заметил.
     - Костя… - с комом в горле проговорил Витя.
     - Чё-то видишь? – спросил тот.
     Рыба приближалась.
     - Стреляй! – завопил Виктор, и Костя резко обернулся.
     - А-а-а-а! – заорал он и, направив дуло в сторону чудовища, стал нажимать на курок, но ничего не происходило.
     Монстр одним гигантским прыжком очутился около них двоих. Виктор только успел отпрыгнуть в сторону. Человек схватил Костю за горло, от всей души стукнул о дерево так, что затрещала не то кора, не то его кости. Пистолет выпал из рук парня, а сам он сдавленно захрипел. Чудовище открыло огромную пасть и на глазах у Виктора засунуло в неё буквально пол головы несчастного Кости. Тот успел заорать, но звуки его голоса заглохли где-то в чреве монстра. Раздался безумный треск, Костя задёргался в конвульсиях и через несколько секунд замер. Рыбья голова продолжала жевать.
     Виктора прошиб озноб. Собравшись с духом, он сделал резкий выпад, схватил пистолет и вернулся на место. Чудовище, занятое трапезой, не заметило этого. Витя посмотрел на пистолет. Проверил сначала обойму – она была полна. Потом заметил, что оружие не снято с предохранителя.
     - Ох, Костя, Костя… - проговорил он, снял пистолет с предохранителя и тут же выстрелил в чудовище.
     Оно покачнулось, выронив парня из рук и своего рта, и повернулось к Вите. Виктор сделал ещё два выстрела прямо в грудь монстра. Тот вскинул руки и упал в воду. Витя шагнул аккуратно к нему, посмотреть, живо ли существо. Тело поплыло дальше по течению. Виктор развернулся, облегчённо вздохнув, но тут же получил чёткий удар кулаком в нос. Он отступил несколько шагов назад и выстрелил вслепую вперёд. В глазах всё поплыло и не успело его сознание придти в порядок, как он получил снова удар, на этот раз в грудь и, выронив пистолет, упал на землю.
     Виктор приподнялся на локтях и встряхнул головой, чтобы перед глазами исчезли пёстрые круги. Он поднял взгляд и увидел, что перед ним стоит снова двуногое с головой не то собаки, не то волка, с огромной мордой, наверное, с метр от макушки до подбородка. Оно широко раскрыло пасть, обнажив два огромных клыка, торчащих из верхней челюсти, и двинулось на Виктора. Тот оглянулся по сторонам, но пистолет, видимо, спрятался в траве. Витя механически поднял правую руку, чтобы защититься. Когда его браслет блеснул на лунном свете, чудовище фыркнуло, как настоящий пёс, и отступило назад. Потом развернулось и побрело прочь. Витя заметил, как из травы он взял за ногу свою очередную жертву и поволок куда-то в чащу. Виктор вскочил на ноги, отплёвываясь от крови, и принялся искать пистолет. Оружие оказалось метрах в двух от него, юноша схватил его, направил в сторону чудовища и дважды выстрелил. Промах. Он и в армии не мог в мишень попасть, что в 25 метрах от него стояла. Монстр остановился, бросил ногу жертвы и обернулся. В этот самый момент чудовище начало в буквальном смысле ломать и сворачивать по частям. Даже хруст костей был отчётливо слышен, эхом разносясь по всему лесу.
     Витя не мог понять, что происходит и начал медленно приближаться к чудовищу. Когда до бесформенной массы оставалось метров пять, а скуление измученного существа всё лучше воспринималось Витиным ухом, эта куча вспыхнула и стремительно начала гореть. Не дожидаясь окончания предсмертных воплей, Виктор оглянулся по сторонам и увидел, как вдалеке, чуть видный сквозь деревья, горел огонёк. Он кинулся в сторону пламени. Тот, кто держал его в руках, стремительно бросил догорающий листок и кинулся бежать. Витя поднажал, несясь так, как никогда раньше не бегал, но много усилий не понадобилось – убегающий явно не обладал спринтерскими способностями. Настигнув беглеца, Витя сделал ему подсечку и всем весом навалился на него.
     - Пусти, Вить, больно! – проговорил тихий голос.
     - Настя? – воскликнул Виктор, тут же слезая с девушки. – Как так? Как?! Ты?!
     Настя не отвечала. Она села на землю и начала отряхиваться.
     Виктор заметил рядом с Настей папку, которую она, видимо, выронила во время падения. Он резким движением схватил её.
     - Вить, не надо! – Настя хотела подняться, но Виктор грубым движением усадил её обратно на землю.
     В папке лежало два листка, стандартного формата. На первом был изображён человек с рыбьей головой – точно такой же, как тот, с кем столкнулся Виктор. На изображении были три, слегка опалённые дырки – на шее и две на груди. На втором было изображено существо в латах и бычьей головой – как у Минотавра. В руках у него было копьё. В углу листка была надпись от руки «Похоть – проституция».
     - Так это всё ты… - Витя сел на землю, не веря своим глазам. Его будто обухом по голове огрело. Всё начало сходиться в одной точке. Он видел достаточно Настиных рисунков, чтобы узнать её почерк и здесь.
     - Витюш, умоляю тебя… - с трудом выговорила Настя, на коленях подползая к Вите. – Дай я всё объясню. Не оставляй меня, прошу тебя…
     - Что тут объяснять? – Виктор с ужасом посмотрел на девушку. – Ты убийца, Насть! Просто убийца. Ещё и больная к тому же. Как можно было это всё нарисовать? Ты в своём уме? «Рядом с Костей нам всем грозит опасность»! С тобой грозит опасность!
     - Витенька, дорогой, прошу, выслушай меня, - она продолжала ползти на коленях к нему в то время как парень всё дальше отходил от Насти. – Это разве люди? Они все грешные, я же даже жертв не выбирала! Выбирали они! Я просто в углу писала грех, а они искали того, кто подходит под критерий!
     - Да не ползи ты ко мне! – закричал Виктор, снова отступая. – Какие грехи? Если бы не браслет твой проклятый, меня бы твоя пума сожрала прямо на балконе у Кости.
     - Ирбис, - поправила Настя, остановившись и вытирая слёзы. – Это случайность. Наверное, ты ему что-то сделал, поэтому он так себя повёл. Но, слава Богу, я успела дать тебе оберег! Я внимательно следила за всем – ни один невиновный не пострадал, ни единый!
     - Так ты ещё и следила! Спокойно смотрел на распотрошённые тела?
     - Чудовищ, Витюш, чудовищ!
     - Это ты чудовище!
     Виктор ходил взад-вперёд напротив Насти, крепко сжимая пистолет в руке.
     - А в Москву! В Москву, чёрт возьми, ты собиралась ехать тоже, чтобы от скверны избавить род человеческий?   
     - Если бы это была моя основная цель, я бы давно уехала. Я хочу быть с тобой. Впрочем, разве гнили у вас там мало? Разве мы не сделаем одолжение людям?
     Настя снова принялась на коленях подбираться к Вите. Он уже не реагировал. Он просто не мог поверить в происходящее. Его потенциальное счастье рушилось на глазах. Мозг, казалось, тоже раскалывался под напором обстоятельств. Несколько минут он вообще ни о чём не думал – голова отказывалась слушаться. Настя к тому времени подползла к нему вплотную и обняла колени.
     - Витенька, прошу, прости меня. Пусть я что-то делала не так…
     - Да ты не «не так» делала, Насть, ты реально нездорова!
     - Пусть так. Я не зло, пойми! Я люблю тебя! Правда, люблю. Не покидай меня, я хочу уехать с тобой. Я не могу так больше. Всё, что я делала – это для людей. Вокруг я встречала так много подлецов, земля стонет от их присутствия. Ну, разве у тебя никогда не возникало идеи, что как было бы здорово, если бы можно было избавить мир от черноты? Сам же мне говорил буквально на днях, что стал бы президентом – перестрелял бы треть населения.
     - Да, но поэтому я и не стремлюсь им стать. А ты кем себя возомнила? Богом?
     - Что ты! – Настя перекрестилась. – Нет, я лишь помощник и ни в коем случае не Его. Это всё мелочь. Главное, что мы нашли друг друга. Мы что-нибудь придумаем. Ты главное не оставляй меня. Я тебя умоляю.
     - А Костя?
     - Он убийца! Он забил насмерть мальчишку. Он не один раз его ударил, он врал!
     Настя принялась целовать его ноги.
     - Послушай, - Витя тоже сел на колени, напротив Насти. – Скажи мне честно. Если мы забудем весь этот кошмар, я тебя заберу в Москву, и мы начнём новую жизнь, ты перестанешь это делать? Ты перестанешь убивать людей?
     Настя посмотрела ему в глаза.
     - Я скажу тебе честно, так, как всю жизнь буду искренней с тобой. Люди продолжат убивать друг друга. Я же смогу уничтожить тех, на чьих руках окажется не одна человеческая жизнь. Разве это не справедливо?
     - Хорошо, Насть, я всё понял.
     Виктор поднялся на ноги и потянул её за собой.
     - У тебя остался один рисунок, у меня, кажется, два патрона. Надо найти это чудовище и подойти поближе, чтобы я попал в голову.
Настя даже засияла.
     - А зачем его искать? Я могу вызвать!
     Она взяла листок из рук Виктора и прошуршала им обеими руками. Не прошло и минуты, как раздалось неуверенное мычание и чудовище, лязгая доспехами, появилось метрах в пятнадцати от них. Виктор внезапно повернул к себе Настю и страстно поцеловал. Он целовал её губы, щёки, нос, перешёл на руки и начал целовать нежную кожу её ладоней.
     - Да, целуй меня! – Настя была в блаженнейшем состоянии духа и в ответ целовала его в голову. – Я твоя, я вся твоя! Будет так, как ты захочешь. Я сейчас счастлива, счастлива, как никогда!
     Витя отшагнул от неё и выстрелил в сторону чудовища. То громко замычало и кинулось на них, выдвинув вперёд своё копьё. Виктор отпрыгнул в сторону. Настя сначала не поняла, что произошло, но когда заметила, что бык несётся прямо на неё, выдвинула вперёд левую руку. Однако монстр не остановился, а всадил копьё ей в живот. Девушка взвизгнула и упала на колени, схватившись обеими руками за копьё. Тут же Виктор поднял пистолет и практически в упор выстрелил чудовищу в голову. Бык пошатнулся, но не упал, а лишь схватился человеческими руками за голову. Витя схватил листок, упавший на траву рядом с Настей и, пока монстр не очухался, начал искать в кармане свою зажигалку, но понял, что забыл её дома. Чудовище повернулось к парню и с бешеным рёвом кинулось на него. Витя упал ему под ноги, и бык, перевернувшись через себя, упал на землю. Парень нервно осматривался по сторонам, пытаясь найти какую-нибудь небольшую палку. Он подбежал к молодому орешнику, росшему неподалёку, сломал небольшую ветку и, прежде чем воткнуть её в изображение, повернулся. Чудовище, вынув копьё из Насти, уже на всех порах неслось к Вите; он посмотрел на своё запястье и понял, что браслет-оберег порвался и где-то упал. Виктор положил листок на ладонь и воткнул палку в район сердца быка. Сук резво вошёл в бумагу, пройдя с другой стороны между пальцами Вити. Чудовище резко остановилось и выронило копьё. Оно смотрело на победителя совершенно человеческим взглядом, в котором читалось непонимание, за что он с ним так. Бык фыркнул, упал сначала на колени, а потом и ничком на землю.
     Виктор подбежал к Насте. Она дышала, но с трудом – кровь пульсировала из раны, которую ей нанёс монстр.
     - Витенька, возьми меня за руку, пожалуйста.
     Виктор послушался. Впервые в жизни слёзы наворачивались ему на глаза.
     - Кольцо… не защитило… оно, наверное, упало с пальца, когда я бежала…
     - Оно не упало с пальца, Насть, - Виктор раскачивался из стороны в сторону и, протянув ближе к её лицу дрожащую руку, открыл ладонь, где лежало кольцо со свастикой.
     Настя хотела рассмеяться, но из горла лишь вырвался хрип.
     - Вот как ты со мной… Ничего, наверное, ты поступил правильно. Я благодарна тебе и за то кратковременное счастье, что ты мне подарил.
     Она перевела дыхание. Виктор плакал, не находя в себе силы остановиться.
     - Ну, ты чего, не плачь. Всё в руках Бога. Значит, так было нужно.
     - Да ты о чём, Настён? Мы отнесём тебя в больницу.
     Виктор попытался поднять её на руки, но девушка закричала от боли.
     - Витя, оставь, пожалуйста. Не для того ты снял меня кольцо, чтобы спасти. Мне больно даже немного пошевелиться. Хорошо ещё, что я умру, вспоминая твои поцелуи.
     - Книга, - спросил Виктор, - про которую ты рассказывала в легенде. Она… существовала?
     - Да, от бабушки мне перешла. Только чудищ там никаких нет. Просто альбом, на листах которого я и рисовала пришельцев. А знаешь, я уже начала фантазировать, какие у нас будут детишки. Мальчик такой, знаешь, голубоглазый брюнет. А девочка русая и с зелёными глазками.
     Виктор посмотрел на небо, надеясь, что оттуда придёт какой-то знак или спасение. Но звёзды молча взирали на его горе свысока. Снова мёртвая тишина воцарилась в лесу. Лишь какой-то одинокий ворон уже приземлился возле тела Кости и пока неуверенно присматривался к нему, издавая непонятные звуки.
     - А знаешь, - улыбнулась Настя, - умирать, оказывается, не страшно. Просто тело холодеет, начиная от пальцев ног и постепенно поднимаясь выше. Теперь где-то возле колен. Мне надо тебе кое-что сказать.
     Виктор очень бережно положил её голову себе на колени и посмотрел в её зелёные глаза.
     - У меня в комнате, над кроватью, висит твой портрет. Возьми у меня ключи в кармане джинсов, пройди в квартиру и забери его себе, береги, как зеницу ока. Если с ним что-то случится, думаю, ты понимаешь, что это случится и с тобой.
     - Но как? – спросил Виктор. – Разве такое происходит не только с вымышленными тобой персонажами?
Настя улыбнулась.
     - Только, - сказала она. – Поцелуй меня, пожалуйста.
     Виктор с трудом нашёл в себе силы наклониться к ней и начал целовать. Настя вцепился ему в губы, страстно отвечая на поцелуй, но, спустя несколько мгновений, она открыла рот и откинула голову назад.
     - Настенька… - проговорил Виктор, целуя её лицо, голову, уши, шею, как будто мог вернуть этим человека с того света. Настя не закрыла глаз, а продолжала смотреть на Виктора так, что ему стало жутко и безумно горько. Он хотел упасть здесь и умереть рядом с ней. Несколько дней, проведённых Виктором в этом городке, перевернуло всю его жизнь. Было такое ощущение, что он всегда жил здесь, и смысл этого существования сводился к Насте, а теперь этого смысла просто не было.
     Он положил голову девушки на землю и отсел немного подальше. Потом снова вернулся к ней, погладил её каштановые волосы и опять поцеловал. Слёзы продолжали течь из его глаз, но он держался, чтобы не издавать никаких звуков. Ненадолго. Спустя минуту он застонал и зарыдал во всю силу.
     Виктор просидел рядом с телом девушки не меньше получаса. Затем он нащупал ключи в кармане её джинсов. Он почувствовал, что тело девушки ещё тёплое. Это вызвало новый поток рыданий с его стороны, но Витя заставил себя встать и побрести прочь из леса, не оглядываясь.

     - Ты с войны, что ли? – спросил его сонный Петя, когда Виктор вернулся в квартиру.
     Витя посмотрел на себя и понял, что он весь в грязи и крови – очевидные обстоятельства, о которых он до Петиного замечания даже не догадывался. Хорошо ещё, что по пути никто не встретился.
     - Дай мне перчатки какие-нибудь, - попросил Виктор.
     - Зачем?
     - Слушай, Петь, не доводи до греха, я тебя попросил перчатки, дай мне их и не задавай тупых вопросов.
     Пётр не понял реакции друга, но всё же пошёл выполнять его просьбу. Виктор в это время сменил рубашку и умылся. Он надеялся, что случайные прохожие не заметят его жуткие джинсы. Хотя и ночных гуляк в этом городе не так много.
     Петя, не задавая лишних вопросов, протянул Вите кожаные перчатки, тот взял их и направился на выход.
     - Я скоро приду, - кинул он на ходу. – Жди, поговорим.
     Виктор добежал до дома Насти. Перед дверью он одел перчатки, без труда открыл дверь и зашёл внутрь. Он сразу же направился в её комнату. Включил свет, уже не опасаясь последствий. Витя старался не смотреть на картины, висящие на стене, а направился сразу к шкафу; ему нужно было найти папку, либо большую книгу, чтобы надёжно убрать туда портрет. Ему в руки попала «Война и мир» Толстого – самая большая книга не только в коллекции Насти, но и всех, наверное, российских людей. Он схватил книгу и подошёл к своему портрету. Витя понял, что имела в виду Настя, но не понял, как это возможно, ведь он помнил себя с детства. Во всяком случае, с момента аварии, в которую попал с отцом в 8 лет. В 8 лет…
     Потрясающее сходство. Так кто из них больше похож: потрет на него или он на портрет? Виктор придвинулся к картине и увидел в углу в правом нижнем углу небольшую подпись от руки: «Любовь». Он бережно снял картину и положил её в книгу, которую аккуратно закрыл. Витя пробежался глазами по комнате. Он хотел забрать что-нибудь на память о Насте, но потом вспомнил про кольцо, которое до сих пор лежало в джинсах. Рисковать и оставлять свои следы не стоит. Выключив свет, Виктор вышел из комнаты, а потом и из квартиры.
 
                12

     Витя ехал в поезде и смотрел в окно, высматривая в пейзажах всевозможные деревья и маленькие сарайчики, прячущиеся в чащобе.
     Он пытался не думать о том, что произошло, но не получалось. Чудища его вовсе не занимали. Виктор пытался оправдать свой поступок по отношении к Насте и проигрывал в голове возможные варианты событий, если бы она не погибла. Даже то, как можно было использовать её дар в другом русле. Ведь, если вдуматься, этим способом можно было покарать кого угодно. Права была Настя, потенциальный убийца, который может убить несколько десятков человек, может быть повержен и невинные жертвы спасутся! Но как узнать, что это преступник? Настя бы просто выпустила чудовище в город, и оно начало бы класть всех подряд. Представить только, сколько жизней могло быть потеряно, если бы такой бык спустился в метро средь бела дня!
     Витя налил себе ещё коньяка и выпил. В купе он ехал один.
     Но как было бы здорово жить с ней. Это сказка. Неужели он не отговорил бы её? Если любила, сделала бы всё! Но насколько нужно быть фанатичным, чтобы не соврать и признаться, что продолжишь убивать?
     Витя налил следующую рюмку и опустошил её, не закусывая.
     Или… насколько нужно любить?
     Виктор достал из рюкзака «Войну и мир» и положил её на стол, перед собой. Сверху на книгу он аккуратно водрузил перстень.
     «Вот и всё, - подумал он, - что осталось от моей бедной девочки». Подумать только, никому в жизни он не говорил, что любит. А ей собирался сказать. Прямо здесь, в этом купе, которое он выкупил специально для них двоих. Кто-то был с ним рядом всю жизнь, но не было её – той, кому он скажет, что любит.
     Убрав кольцо, он раскрыл книгу там, где был его портрет. Посмотрев на него несколько минут, он пролистал страницы книги, чтобы посмотреть интересные зарисовки событий эпопеи. Тут он заметил, что в книгу вложено несколько пустых листов. Вытащив их из книги, Витя понял, что они такие же, как те, на каком был сделан его портрет.

                13

     Пётр волновался, как школьник, пока на такси добирался из Домодедово до Витиного дома. Друг не смог встретить его и вызвал Петру такси, за которое обещал заплатить по приезду.
     Петя озирался по сторонам, смотря на небоскрёбы и яркие неоновые вывески, которые раньше видел только по телевизору. Москва казалась ему настолько живым и активным городом, что его маленькая родина на фоне её выглядела как дряхлеющий старик, склонившийся над собственной могилой.
     Они не виделись семь лет. Петя уже обзавёлся семьёй, у него подрастал маленький сынок. От Виктора он слышал, что у того и вовсе двое, и ему не терпелось увидеть старого друга. К тому же, он планировал перевести семью в столицу, Витя обещал помочь.
     Виктор жил в самом центре города, в навороченной высотке с зеркальными окнами. Жизнь у него явно удалась и Петя, несклонный от природы к зависти, был очень рад за друга. Они встретились очень бойко, крепко обнялись и так долго стояли в проходе, обмениваясь взаимными любезностями. В коридор выскочили дети Виктора – маленькая светлая девочка и тёмненький озорной мальчишка, которые, улыбаясь, смотрели на гостя. Витя проводил друга в огромную гостиную и усадил на диван.
     - Сейчас, Петрух, жена ужин доделает и будем есть.
     - Ты хоть познакомь.
     Витя улыбнулся.
     - Сейчас познакомлю. Милая!
     - Да, Витюш.
     В комнату зашла красивая женщина, от которой Петя не смог оторвать глаз.
     - Настя?.. – спросил он.
     - Настя? – звонко рассмеялась она. – Нет, Петь, меня зовут Лена.
     - Не может быть… - пробормотал он.
     - Может, - ответил Виктор и, обняв жену, подмигнул другу. – Иди, зай, есть хотим, как черти.
     - Похожа, как две капли воды, честное слово.
     - Петь, подними челюсть, - сказал Виктор и подошёл к стене, на которой висели два портрета, сделанные карандашом – его, а рядом жены. У обоих внизу была сделана одна и та же надпись. Витя нежно провёл рукой по портрету жены.
     - Это всё любовь, Петрух. А остальное приложится.

                Москва, 21 ноября 2013 года