Железное кольцо! Круговорот! Часть десятая!

   Ночь прошла для меня очень волнительно. Я часто просыпалась в холодном поту, и было такое ощущение, что я заболела. Но, Слава Богу, всё обошлось. Вероятно, на меня подействовали слова Екатерины Сергеевны, сильно ударив меня по психике. Я очень сильно переживала за отца, и очень сильно за мать. Кому из них в это время было тяжелее, это вопрос, но я переживала за обоих, да ещё за Полинку.
   
   С Екатериной Сергеевной я договорилась, что после встречи с Анастасией, поговорим о моём отъезде домой.
   
   На работу я пришла около восьми утра и всё время, до появления девчонок, я проходила по пустым помещениям, не находя себе места. Поболтав с новыми подругами и, попив кофе, я ушла к себе и занялась костюмом для Полинки, но у меня всё валилось из рук, и я бросила это безнадёжное дело.
   
   Анастасия пришла сразу после десяти утра. Её я услышала, сидя в кресле в своём белом, брючном костюме, но без жилетки, которую я сняла, едва зайдя в офис. Она явно пришла с хозяйкой салона, потому что, через минуту, её голос угас, скрывшись за дверью кабинета Екатерины Сергеевны.
   
   Я, в бесконечном волнении, стала ходить по своему кабинету, переживая о том, что в настоящее время происходит там, за стеной моего кабинета.
   
   Минут через сорок Анастасия, в сопровождении Екатерины Сергеевны, наконец-то, появилась в дверях, как всегда, с шумом, распахнув их.
   
   Ну, что супер модельер! Что ты мне приготовила? – прямо с порога провозгласила Анастасия. – Я вся прямо в волнении!
   
   Я так и не поняла, куда делось моё волнение, но у меня что-то переключилось в мозгу и, улыбнувшись в ответ, я весело произнесла. – Прошу, уважаемая Анастасия, в кабинку! Всё там и с радостью желает почувствовать ваше тело.
   
   О! Изящно! Я не ожидала таких слов! – удивлённо посмотрев на меня, произнесла она и, позвав за собой Екатерину Сергеевну, вошла в довольно обширную кабинку, обвешанную огромными зеркалами.
   
   Минут семь я только слышала какие-то возгласы и смех, а потом шторки раскрылись, и моему взору предстала Анастасия в чёрном, сверкающем платье, почти до самого пола.
   
   В этом платье она была восхитительна и, чувствуя своё великолепие, она даже зарделась от удовольствия. Белоснежная, с небольшим, южным загаром, левая рука, подчёркивала сияние платья, в то время, как правая, до самой кисти, находилась в плену шикарной материи. Изумительный разрез от бедра, очень чётко проявлял такую же, как и рука, левую ногу, придавая ей очень сексуальный вид.
   
   Лариса! – наконец сказала Анастасия. – Я не буду допытываться, где ты этому научилась, но это что-то! Я в восторге! Катя! Не надумайся такой клад потерять! Её же могут и украсть у тебя!
   
   Ну, что вы, Анастасия! – произнесла я в волнении, слегка улыбаясь. – Я от неё и сама никуда не уйду, если только не прогонят! Уже было такое!
   
   Так! Не порти мне картинку! – недовольно прервала меня Анастасия. – Никуда мы тебя не отпустим! Так и знай!
   
   Потом она снова кивнула Екатерине Сергеевне головой, и они скрылись в кабинке. Снова, но теперь уже минут десять я слышала возгласы и смех. Второе платье было просто блеск. Если чёрное было как бы строгое, то это было какое-то волнительное и притягивающее к себе, независимо от того, кто внутри этого платья.
   
   От волнения Анастасия вся раскраснелась и, покрасовавшись минут десять в нём, она быстро переоделась и, не сказав ни слова, покинула кабинет в сопровождении хозяйки.
   
   Я стояла, как ошарашенная, чувствуя, что пол стал шататься под моими ногами и, чтобы не упасть, я села в кресло и заревела.
   
   Ну, что ты, дурочка, плачешь? – спросила, вдруг, меня Екатерина Сергеевна, незаметно появившись в кабинете. – Да она до сих пор не может слов нормальных подобрать, одни только матерные сыплет на меня и всё! Она в шоке! Всё! Ну, теперь ты точно пропала!
   
   Потом, подняв меня, она протянула мне кусок чёрной материи, оставшейся от платья, и продолжила. – В общем, ты это всё упакуй в хорошие пакеты, их возьми у Ирины, и принеси ко мне в кабинет, а это тебе чаевые от Анастасии. Здесь пять тысяч долларов, столько же она отдала и мне, то есть фирме. Завтра можешь ехать домой, отпускаю тебя на неделю. И ещё! Если возникнут, какие трудности, то позвони, и мы с Анастасией приедем в Брянск, поняла?
   
   Посмотрев на меня, она широко улыбнулась и добавила. – Она мне сказала только что, если тебя кто обидит, сама тому глотку перегрызёт! Она такая! В общем, дерзай, девочка! И никого не бойся, мы тебя в обиду никому не дадим!
   
   Всё это было, как во сне! Мне вообще, порой, казалось, что всё, что происходит со мной в Москве, это сон. Хороший, добрый, приятный, но сон, и я всё время боялась проснуться, чтобы не оказаться в той действительности жизни, в которой мне довелось прожить почти всё своё детство.
   
   Попрощавшись со всеми сотрудницами, я, около двенадцати часов дня, покинула офис, забрав с собой все детали для белого костюма Полинки, решив пошить его дома в спокойной обстановке.
   
   Около часа дня я уже была дома и, раздевшись догола, юркнула в санузел, и включила почти холодную воду, чтобы охладить своё тело от перевозбуждения.
   
   Домой решила не звонить и, перекусив на дорогу, я закрыла квартиру, отключив все электроприборы и, проверив все краны, отправилась на Киевский вокзал.
   
   Решила взять такси, и уже через час я была на месте. Взяв билет на поезд Москва-Киев, я в шесть часов вечера тронулась в сторону Брянска.
   
   В Брянск, конечно же, лучше ездить на ночных поездах, потому что прибываешь туда из Москвы утром, когда уже никто не спит. Но мне так хотелось быстрее попасть туда, что я не смогла усидеть в квартире.
   
   В Брянск я прибыла в три часа ночи и, походив немного по привокзальной площади, плюнула на всё, и взяла такси. До электрички было ещё далеко, автобус тоже, поэтому и поехала домой на такси, благо деньги у меня были.
   
   Водитель, уже в возрасте, мужчина, оказался на редкость разговорчивым человеком. Он без конца рассказывал мне какие-то смешные истории, я смеялась в ответ и не заметила, как приехали в Дятьково. К дому подъехали в пять часов. Я заплатила водителю сто долларов, он поблагодарил меня, и умчался в сторону Брянска, оставив меня у ворот нашего дома.
   
   Делать было нечего, раз приехала, то пришлось звонить матери по телефону, которая почти сразу же ответила мне.
   
   Ларочка! Милая! Я как чувствовала, что ты мне должна позвонить, вот и лежу уже почти час! Ты где сейчас? – услышала я родной голос матери и заволновалась.
   
   Мамочка! Миленькая! – чуть не плача, ответила я. – Да я возле калитки стою. Открывай!
   
   Когда мать открыла мне, прибежав босиком в одной шёлковой ночной рубашке, я бросилась к ней на шею и заплакала от нахлынувшего на меня счастья. В таком виде мы простояли с открытой калиткой минут пять, обливаясь слезами от радости.
   
   Господи! – наконец-то, опомнившись, воскликнула мать и, быстро, закрыв калитку, потащила меня в дом вместе со спортивной сумкой.
   
   О сне никто не помышлял! Мы уселись с ней в зале на диван и, прижавшись, друг к другу, то плакали, то смеялись, разговаривая сразу обо всём.
   
   Только через пару часов мы, наконец-то, пришли в себя, и пошли на кухню попить кофе, продолжая болтать.
   
   Я держала в руках чашку с кофе, и стояла возле стола, рассказывая матери о том, как работаю и где живу, когда в кухню прибежала Полинка и, радостно, бросилась ко мне на шею. В одно мгновение я почувствовала тепло от кофе, которое дошло до моего тела через белый костюм, включая даже брюки. Чашка выпала из руки, но Полинка уже висела на моей шее, целуя меня неистово и без остановки, плача от радости. От радости заплакала и я, забыв мгновенно про костюм. Заплакала и мама, радуясь нашему счастью.
   
   Ну, вот, сестрёнка! – произнесла я смеясь, показывая ей на свой костюм, который от грудей, и до самых колен, превратился в коричневое пятно. – Да Бог с ним! Всё равно я хотела принять душ с дороги.
   
   Потом я достала из сумочки мобильный телефон и подарила его Полине, не забыв чмокнуть в лобик.
   
   Вот теперь будем с тобой чаще разговаривать! – сказала я и обняла её, а затем и мать, которая подошла к нам, чтобы посмотреть на подарок.
   
   Ладно! – наконец, переведя дух, произнесла я. – Я в душ, а затем снова поговорим.
   
   На сей раз я не стала раздеваться, а стала прямо в костюме под тёплые струи воды и, взяв мыло, стала прямо на себе, застирывать это место. Пришлось повозиться довольно долго, пока все эти пятна не исчезли, и костюм не принял свой первоначальный вид. Постояв ещё несколько минут в кабинке под тёплой водой в одежде, я сняла аккуратно костюм и, прополоскав его, повесила на плечики, чтобы не помялся, а уже после этого занялась собой.
   
   Через полчаса я вышла из санузла в шёлковом халате, который прихватила с собой, и отнесла костюм во двор, чтобы быстрее подсыхал. После этого я вернулась к своим любимым матери и сестрёнке, которая уже пробовала набирать номер телефона мамы, чтобы проверить его.
   
   День прошёл в суете, но я всё-таки успела дошить костюм Полинке и, уже вечером, она бегала в нём по дому.
   
   Ну вот! – сказала, улыбаясь, мать. – В понедельник в нём и поедешь к папе!
   
   А что, суд в понедельник? – зная, что он должен был начаться несколько позже, но никак не в понедельник.
   
   Ну, да! В понедельник, в десять часов утра начинаются первые слушания по его делу, а сколько дней будут тянуть, не знаю! – ответила мать и, грустно улыбнувшись, тяжело вздохнула.
   
   Ладно! – чуть помолчав, продолжила она. – Хватит о грустном, всё ещё впереди! Чего заранее теребить душу и так там всё уже разорвано! Давайте спать!
   
   Уснула я сразу, так как прошедшую ночь я, практически, не спала.
   
   Воскресенье пролетело быстро! Мы с Полинкой часа четыре побродили в парке, где она каталась на разных аттракционах, ела мороженое, пирожное и вообще веселилась, а я старалась хоть как-то развеяться от всех этих плохих мыслей. Нам с матерью надо было как-то выстоять в этой борьбе нервов.
   
   В понедельник мы поднялись около семи утра, а Полинку подняли в восемь часов, чтобы она успела привести себя в порядок, да позавтракать. В половине десятого утра мы уже были в зале суда, куда нас впустили вместе с другими приглашёнными. Прибыли туда и Соня со своим мужем, Анатолием Ивановичем, замом губернатора. Он присутствовал здесь в качестве свидетеля по делу отца, и разместились они с другой стороны зала заседаний.
   
   Ровно в десять начался суд, а отца привели за пять минут до его начала. Он пытался даже улыбаться нам, но выглядел паршиво, очень похудел и осунулся. Он даже постарел за то время, как оказался в СИЗО.
   
   Мать держалась уверенно, и это меня настораживало, а Полинка, без конца, порывалась бежать к отцу, но я её удерживала. Из всего того, что происходило в зале суда, я поняла, что отца обвиняют в том, что он, якобы, заставил какого-то бизнесмена дать ему взятку в довольно-таки крупном размере, хотя таковой никто не мог доказать. Всё основывалось только на том заявлении от этого бизнесмена, да непонятно каких свидетелей. Так же показания против отца дал и его друг, заместитель губернатора Анатолий Иванович, являющийся и мужем ненавистной Сони. Отец не признал свою вину, но суд всё равно остался при своём мнении, опираясь на данные прокуратуры. Повторное заседание было назначено на завтра, на это же самое время.
   
   После того, как отца увели, возле нас остановилась Соня, бывшая подруга мамы и, зло, улыбнувшись, процедила сквозь свои блестящие зубы.
   
   Теперь посмотрим, как вы будете красоваться, а то пришли все в белом, как на свадьбу! – сказала она и, ехидно засмеявшись, направилась к выходу, вслед за уходящим мужем.
   
   Как ни странно, но на меня это подействовало отрезвляюще и я, улыбнувшись, взяла Полинку за руку, и вышла вместе с матерью на улицу.
   
   Устроившись на скамейке в небольшом сквере, недалеко от суда, я взяла телефон и позвонила Анастасии.
   
   Через несколько секунд я услышала весёлый голос своей клиентки.
   
   Анастасия! – произнесла я, сильно волнуясь. – Вы мне сказали, чтобы я позвонила вам, если у меня будут проблемы, так вот они очень даже реальные, и завтра, в десять утра, будет решена судьба моего отца, а может и всех нас. Что мне делать?
   
   Ничего не делай, детка! – услышала я в ответ. – Езжайте домой, и отдыхайте, а завтра ты одна приезжай в администрацию области к девяти утра. Поняла? Только одна, мать с сестрёнкой пусть остаются дома!
   
   После этого она положила трубку. Я посмотрела на свой телефон и, улыбнувшись, положила его в сумочку.
   
   Ну, что! Домой, или в кафе заглянем? – произнесла я весело, обращаясь к матери и Полине, отчего мать даже как-то испуганно посмотрела на меня.
   
   А с чего это ты, дочка, такая весёлая? – спросила она в недоумении. – Что есть какие-то новости, про которые я не знаю?
   
   Да всё нормально, мама! – ответила я и обняла её за плечи. – Завтра всё будет известно! Ну, так что, куда идём?
   
   Да никуда! – воскликнула мать. – Домой и всё! Какое кафе? Что у нас дома есть нечего?
   
   Ну и хорошо! – воскликнула я в свою очередь и, подхватив Полинку за руку, побежала с ней к стоянке такси.
   
   Через полчаса мы уже были дома. По дороге домой, Полинка умудрилась вымазаться сама шоколадным мороженым, а также вымазать и меня, отчего мне стало только веселей, и мы стали с ней дурачиться, вымазывая друг друга этим мороженым, которое не успели доесть. Водитель с мамой, которая села на переднее сидение, только смеялись, посматривая на нас.
   
   Весёлые у вас детки, мамаша! – произнёс он, когда мы остановились у ворот нашего дома. – Впервые таких весёлых пассажиров везу!
   
   Да! Они такие! – улыбнувшись, ответила мать и, взяв Полинку за руку, ушла с ней во двор, а я, рассчитавшись с водителем, последовала следом за ними.
   
   Про то, что нас ожидает завтра, я старалась не думать. Придя в дом, я взяла Полинку и потащила её в душ. Поставив её под тёплые струи воды, вошла к ней в кабинку тоже в одежде, и стала с ней дурачиться, намыливая друг друга мылом. После мороженого мне пришлось снова повозиться, но теперь уже с двумя костюмами, но это меня радовало, потому что я убивала время, которое начинало давить на нас.

                26.02.2015 год.


Продолжение! http://www.proza.ru/2015/02/27/767!