Mirages or Snt. M. Astine 007

Миражи или Святая дева Астина...
(любителям мистики не рекомендуется)
==================================

Зачем она живет? Ладно ради Родди, а зачем живут другие? Ну кончатся все эти раскопки руин, и если даже что-то и останется, оно уже разложится от времени в бесполезную рухлядь, что и так ныне встречается все больше и больше. История конечно нужна, ибо без прошлого нет и будущего. Но что у нее было в истории? Да почти что ничего, кроме юной ветренности. Но Астина отгоняла от себя эти мысли и пыталась представить что это и есть смысл нормальной жизни, а это она все ищет чего-то особенного. Тем паче ныне на кантри молились все «призраки прошлого» из горожан. Все-таки им прозвище «призраки» подходит более всего, ибо они сами как мираж. Астина не кокетничала как местные девы, ибо не чувствовала уже никакой страсти к амурам...
...Как бы то ни было, клад ей найти таки удалось, но само событие породило неожиданный поворот. Там рассматривать было даже особо нечего, ибо золото настолько позеленело от окислов и времени и даже почернело местами, что и камни были столь блеклыми, что едва удалось рассмотреть их ценность. И все это в грудах сгнивших ящиков и сундуков и какого-то хламья от истлевшей материи. Само место располагалось на одной из окраин села, и ей запретили там лазать одной, ибо там стояло немало ловушек и ям, как от дикого мутанта зверя, так и от мутантов дикарей, что порой появлялись в окрестностях. Охотиться на них было бесполезно, но отогнать можно было запросто, попалив в воздух. Дикари могли похитить только какую девку, видно для продления своего потомства. Тут была целая сеть рвов и оврагов, холмов и впадин, что не было похоже на систему, но казалось что тут когда была линия фронта из рвов и окопов, но так давно, что все заросло не только кустарником, но и отчасти завалено буреломом старых упавших деревьев. Дух стоял таков, что это место нечистой силы или проклятое место, что поневоле напрягало и настораживало Астину. Клад раскопали в небольшом холме, но только разгребли завалы полой пещеры или шахты как вдруг с другого конца появились дикари мутанты и похоже они даже с большим риском стремились схватить Астину. То ли они ее выследили уже ранее с окраин села, то ли они ее чуяли по ментальному духу, как звери. Саму Астину как парализовало при виде сих чудовищ, во что обратились бывшие подобия людей, и она словно провалилась в какой-то транс, ничего реально не слыша, не видя и не соображая. Единственное, что заметили сопровождающие ее кантри, что дикари отскакивали от нее как от удара током, когда кому удавалось ее коснуться. И тут вдруг Астина очнулась, и обнаружила что у нее открылся новые дар, она увидела ауру вещей, что у одних была положительная или полезная, у других отрицательная, словно вещи прокаженные или зараженные злым духом и в основном это были те древние сокровища и она не соображая стала их хватать как камни и бросать в нападавших дикарей, и те, словно получали оттого удар большой силы и с тем и дрогнули в своей страсти и убрались восвояси. Потом предполагали, что сия пещера была связана с целой серией подобных «катакомб», где находилось их логово. Астина настрого запретила более прикасаться к сим сокровищам ибо они все были прокаженными и заряженными негативным духом скверны. Вероятно это с того, что они долго были в руках каких злодеев или убийц, что грабили и убивали людей за эти «сокровища». Никто из кантри ее решения оспаривать не стал, а вход в пещеру опять наглухо зарыли. Да и что там было брать из сего мусора почерневшего от времени хлама, пусть и когда-то драгоценного. Так впервые Астина научилась определять дух вещей, в хороших они были руках или в скверных. И скверные вещи она советовала даже сжигать или хоронить, закапывая поглубже в землю. А вещи заряженные добрым духом были даже отчасти как целебны и могли быть в роли оберегов, с особо «сильной энергией» зарядки от духа. Такие вещи стали обладать особой ценностью, и обладание ими исцеляло от всех недугов и сильно поднимало жизненный статус. Позже Астина предположила, что вещи обрели такие свойства в новую эру не сами по себе или случайно, а именно от ментальной энергии ныне живых и живущих людей, то есть данная энергия словно усиливала «духовную энергию» вещей. И по ее же совету и решению, склады для таких ценных вещей, обрели статус как святой кельи души, где каждый мог прийти и наедине с вещами излечить свои недуги, поднять жизненный тонус и позитивную энергию. Попытка похитить такую вещь в личное владение или ради сбыта, стало расцениваться как самое высшее святотатство. Так появились и избранные всем обществом «ключники», что хранили вход в «кельи души» или хранилища вещей доброго духа. Ибо простого прохода в них не было и  было сделано много ловушек и обманок, чтобы «посторонний» туда проникнуть не смог, а только «свой» в сопровождении ключника. Редкие люди (опять в основном из женщин), что открыли в себе дар определения духа вещей, обрели статус «санта» то есть условно «святой». Этот новый дар открыл у Астины еще одну способность – это «чтение» образов людей обладавших ценной вещью до катастрофы, что и зарядили вещи добрым духом. То есть по определенной вещи, Астина могла погружаясь в транс, увидеть в своем воображении образ, дух и характер ее бывшего владельца. И этот опыт стал очень ценным для построения нового типа и образа человека будущего. Были так же еще и «сырые вещи», это те которые были толком не заряжены никаким духом, ибо, или вещи с магазинных полок, что не успели обрести своего постоянного владельца, или частные вещи, к которым видно не проявляли никакой души, внимания и не трогали вообще. Духом вещи естественно заряжались не сразу, а в течении многих и многих лет «страстного» пользования. «Зарядить» сырую вещь духом мог только живой человек. А вот как показали эксперименты одна вещь «дурного духа», могла «поразить или заразить» негативной энергией и все вещи доброго духа. И как полагали дело не в силе «нечистого духа» а именно в тонком балансе и гармонии духа в «добрых вещах» который сбить или расстроить было относительно легко и не требовало каких особых усилий или энергии. С явлением «святых вещей» заочно стали считать начало эры подготовки зарождения нового мира. И качественно нового мира, ибо и Астина много раз всем повторяла, что прежний мир уже никогда ни вернется и попытка возрождения подобия прежнего мира, это равноценно как воскрешение покойника из могилы, то бишь сотворение - зомби. И ее слова теперь ценили...


...Она не бежала а буквально летела, не чувствуя под голыми ступнями острых камней или битого стекла, находясь в состоянии какого-то фантастического транса детства, словно сама была натуральным малым дитем. Она летела на какой-то зов то ли души, то ли интуиции, что прямо звало и манило ее к себе, как звезда мечты сияющая впереди и так, словно звезда рядом-рядом, только протяни руку... Ей хотелось одновременно и рыдать и смеяться от безумного великого счастья. Она была на грани Рая!
И вот она на месте и усердно разгребает под собой старые завалы, уже отчасти усыпанные принесенной степными ветрами с запада землей и поросшей на ней молодой зеленью и цветами. И вот она ее находит – звезду своего безумного счастья, - свою детскую большую поролоновую куклу, которую она любила все свое «прежнее» детство. А кукла лежала и спала годами-десятилетиями, как спящая принцесса из сказки и все это время ждала, когда за ней придет ее милая Астина и разбудит ее от чар забвения поцелуем. Астина как дитя малое прижимала к себе и ласкала свою куклу детства и помнила как ее звала – Лолита! И Не могла оторвать глаз и налюбоваться на свою Лолиту, как от счастья встречи после долгой и тяжкой разлуки. Все краски и цвета вокруг, в глазах Астины, сейчас обретали сказочный яркий оттенок. И когда она наконец оторвала глаза от куклы и осмотрелась вокруг, в страсти хоть с кем поделиться своим безраздельным счастьем такой встречи, то увидела вокруг свой родной город, не то что целым, новым живым и блистающим. Она сидела на ровной плитке тротуара около большой витрины какого-то магазина и видела вокруг людей, прохожих, влюбленные парочки, носящихся малых мальчишек и девчонок и она все это рассматривала с такой любовью или вернее жадностью любви, словно силилась впитать в себя этот дух и этот мир до последней едва заметной пылинки, до последней крошки и капельки. И тогда она вдруг заметила что прохожие кругом люди ее словно не видят, а она их видит хоть отчетливо и ясно, но словно в отражении витрины магазина. И ей так хотелось чтобы ее увидели, и увидели все, даже кошки и собаки и она просто ждала этого мига, словно свято уверовав, что сей миг вот-вот наступит, и дождалась.... Одна, чем-то отдаленно знакомая дева, заметила ее и подошла к Астине, -   
– «Все в куклы играешь, дитя!? Посмотрела бы ты сейчас на себя со стороны? Хорошо тут никого нету и тебя никто такой не видит! Что с тобой Астина? Ты сошла с ума или впала в паранойю...»;
Смысл этих слов никак не вписывался в представления и ощущения что сейчас испытывала Астина и потому их смысл дошел до нее не сразу, а как бы пришел из далека-далека и это привело ее в чувства, -
– «А, это ты, соперница! Не завидуешь сейчас мне и не ревнуешь? Но Джулия, как ты то тут очутилась? Это совсем не твой мир, и ты так в него не вписываешься, что прямо как какая марсианка!»;