Охотник из серии рассказы о животных

Иван Сергеевич давно проснулся. Голуби на чердаке еще с четырех утра тревожили его своим любовным воркованием. Ему давно хотелось отделаться от этих пернатых, но какая-то детская нежность просыпалась внутри, и он забывал свои агрессивные намерения , когда видел их парами. Хорошо спать помогали ватные тампоны, вставленные в уши, они заглушали все внешние раздражители; тогда не голуби, а только лучи яркого весеннего солнца могли разбудить. Вот и сейчас они растревожили сон, и Иван Сергеевич долго вертелся на своей кровати. Надо было давно встать, но теплая постель никак не отпускала своего владельца.

Хорошо жить на даче. Тишина обволакивает и полностью окружает отдыхающего; ее нарушают  только воркование голубей, и далекий крик петуха, да, изредка, проснувшаяся муха начнет бешено рваться через стеклянные оковы. А чистый воздух! – это не городской смог, от которого задыхаешься по утрам; деревенский воздух не просто вдыхаешь, а пьешь всеми легкими. Особенно, это чувствуется в первые дни после приезда. Да! Хорошо жить в этом деревянном  доме: тихо, спокойно, так бы лежал и смотрел в потолок, мечтал о чем-нибудь приятном или вспоминал давно прошедшие радостные дни. Так лениво, сквозь сон, думал Иван Сергеевич.

Он недавно вышел на пенсию и сразу уехал на постоянное жительство в деревню, где раньше жила его тетка, которая оставила племяннику домик с участком земли. Муж тетки был родом из этих мест; после войны постоянно проживал здесь, работал в совхозе механизатором. Совхоз помог ему построить этот дом; он женился на местной красавице, но брак оказался неудачным – жена любила «погулять» на стороне. Промучившись с ней пару лет, он развелся. С теткой он познакомился в санатории, где отдыхал. Три года она к нему ездила из города, потом осталась жить в деревне постоянно. Как любила говорить она сама: «Любовь – не картошка, ее не выкинешь в окошко!» Тридцать лет они прожили в мире и согласии. После его смерти она не захотела возвращаться в город, где у нее была небольшая отдельная квартира, а безвыездно жила в своей деревне.

Вот уже три года как нет его любимой тетки; дом сначала пустовал… Иван Сергеевич появлялся там только летом; сейчас, когда государство назначило ему пенсию, он нашел себе «новую забаву» – жить на природе в собственном доме, заниматься сельским хозяйством.

Спрятав лицо от слепящих лучей солнца, пробивающихся сквозь пыльные стекла окон, Иван Сергеевич попытался еще хоть немного поспать, но воспоминания окончательно нарушили сон. Он лежал с закрытыми глазами и вспоминал, как в детстве, родители привозили маленького Ваню в этот дом, и он весело проводил летние каникулы с соседскими мальчишками: в июльские жаркие дни все вместе ходили купаться на небольшую речку, которая протекала рядом с деревней. Речка пряталась в зарослях деревьев, и ее трудно было сразу заметить с дороги; ширина речушки всего три метра, глубина – не более метра; горячий мелкий песок; теплая, прозрачная вода привлекала всех отдыхающих, от детей до стариков. С каждым годом растительность отвоевывала у песчаного берега новую территорию, пока не оставила только узкую полоску пляжа, которая тоже постепенно покрывалась  жесткой травой и колючим кустарником. Раньше с удочкой он просиживал на берегу много часов и редко приходил без улова окуньков и пескарей. Крупной рыбы в речке не было, но и этой мелочи вполне хватало на уху.
Нежась в постели, Иван Сергеевич вспоминал о своих домашних друзьях: кошке Муське, коте Ваське и собаке Бобике. Вся эта животная братия жила в одном дворе и никогда не ссорилась. Корову тетка не держала, слишком хлопотное занятие; один раз завела козу, но так намучилась с кормами, что продала это рогатое чудо. Куры у нее водились, но редко, то какая-нибудь болезнь приставала к ним, то лисы и коршуны подчищали хохлушек. Маленький Ваня пытался играть с ними, но грозный петух всегда был «на чеку» и отгонял боязливого ребенка от своих подруг. Войти в сарай, где жили пернатые, боялась даже хозяйка: петух специально забирался на жердь у входа и атаковал сверху любого входящего. Тетке приходилось хитрить. Она звала куриц на улицу и предлагала им вкусных зерен, петух следовал за ними. Хозяйка быстро входила в помещение и собирала яйца. Этот петух жил у них года два. Потом он повредил глаз любимой кошке хозяйки и… задиру отправили в суп. Лишившись своего предводителя, куры стали болеть и их постепенно вывели. Тетка пыталась еще несколько раз заводить пернатых, но все неудачно: то яйца не несли, то болезни их одолевали, то хищники уничтожали.
Когда маленький Ваня приезжал из деревни в город, то долго скучал по своим друзьям: кошкам и собаке. Часто просил родителей привести в дом собаку, но те отказывали. Мать очень любила свои напольные и настенные ковры, отец, которому в детстве тоже отказывали иметь такого друга, считал, что без собаки жить спокойнее.

В школе Ваня учился довольно посредственно, кое-как «перелезал» из класса в класс. Его дневник редко посещали другие оценки, кроме троек и двоек. Правда, по поведению всегда стояла «пятерка».

Однажды, когда родители были в хорошем настроении и отец, как всегда, стал рассказывать о своих успехах в школьной жизни, маленький Ваня сказал, что будет учиться хорошо, если ему разрешат завести собаку. Отец с матерью значительно посмотрели друг на друга и в один голос сказали: «Согласны!» С этого дня ребенка было не узнать! Все гулянки и просмотры телевизора были забыты, появилась цель, к которой он стремился всем телом и душой. В конце четверти, его дневник уже украшали «четверки»; они стояли красивым частоколом в оценочном ряду, преграждая дорогу надоевшим тройкам. Родители были поражены успехами сына и даже стали опасаться за его здоровье. Ваня почти не гулял, а все время проводил за чтением книг. Посовещавшись, они опрометчиво разрешили привести домой его любимого дворового пса Мишку – большую, кудлатую, черную собаку неопределенной породы. «Дворовой» она стала года два назад, до этого жила у одного мальчика в квартире и считалась «домашней». Эта семья переехала в другой город, а собаку пристроить не смогли, и она оказалась на улице. Сначала Мишка жил в одной из песочниц в деревянном игрушечном домике, но однажды напугал какого-то малыша, и его выселили в угол двора, где дворник из фанерного ящика сделал ему небольшое жилище; там пес жил в теплое время года, а в холодное -  в подъездах и подвалах. Кормили Мишку все жители дома, кому не было жалко куска хлеба.

Ваня и Мишка дружили всегда; собака отличала его от всех мальчишек; он каждый день угощал пса каким-нибудь лакомством: куском колбасы, котлетой. Особенно нравилось маленькому Ване, когда огромная собака лежала у его ног, и он сразу представлял себя охотником на привале в дремучем лесу или пограничником охраняющим рубежи нашей Родины. Вот этого пса и притащил на веревке к себе в квартиру маленький Ваня. Заперев его в комнате, он пошел на кухню готовить своему кудлатому приятелю еду, а там услышал по радио интересную передачу и забыл на время про своего питомца. Вспомнил о собаке в тот момент, когда услышал дикий крик матери, переполошивший весь подъезд. Бросив свои занятия на кухне Ваня прибежал в комнату, где увидел, как мама за веревку пыталась стащить с дивана его дворового друга, который упирался всеми четырьмя лапами, скалил на его родительницу огромными белыми зубами. Его мамочка, которая всегда боялась собак, и даже кошек, бесстрашно вступила в борьбу с этим черным чудовищем, спасая свой новый белый ковер, который украшал диван и был ее гордостью. Усилиями матери и подоспевшего ей на помощь отца, под громкий рев сына, Мишку отправили на улицу в его конуру. Плачевным для родителей было посещение дворового пса их квартиры: ковер на полу – красный с белыми цветами был разукрашен мочевыми выделениями собаки, а в центре красовалась большая куча Мишкиных отбросов; он так интересно ее расположил, что по форме и цвету она подходила к живописному рисунку ковра. Самое страшное хозяева заметили позже: угол нового белого диванного ковра был разодран зубами пришельца, видимо, он решил почистить пасть перед предстоящим обедом.

После этого трагического случая, о всяких живых существах в этой квартире больше не говорили! Мама Вани за один день съела месячный запас успокоительных таблеток, и вся квартира надолго пропахла запахом валидола, которым оба родителя успокаивали друг друга. Отношение Вани к собаке не изменилось; он так же подкармливал своего друга остатками пищи, принесенными из дома; все также сидел на скамейке рядом с лежащим приятелем, предавался своим детским мечтам, навеянными прочитанными книгами о животных. К школьным занятиям он немного поостыл, опять появились «тройки», но иногда  были и «четверки».

Иван Сергеевич открыл еще раз глаза, приятно потянулся и посмотрел на часы, было около одиннадцати. Но как не хотелось вылезать из-под теплого одеяла! Воспоминания о прошлом постепенно исчезли, и он, с сожалением, отбросил матерчатый полог, опустил ноги на пол и сразу почувствовал холод. Надев на ноги подрезанные валенки, медленно подошел к умывальнику, сунул туда  ладошку… холод отбросил прежнюю сонливость!  Сняв со стены электрический кипятильник, быстро нагрел воду. Не спеша умылся, обтерся мокрым горячим полотенцем и почувствовал себя бодрым и крепким человеком. Зарядкой он никогда не занимался, предпочитая ей чашку горячего кофе или крепкого индийского чая. Посмотрев на будильник, стал быстро одеваться. Через десять минут должна приехать машина с продуктами, а ему еще надо идти метров пятьсот до старого магазина.

Автофургон приезжал два раза в неделю и привозил самые необходимые продукты: хлеб, крупы, консервы, масло и прочее. Раньше, года два назад, работал постоянно сельский магазин, но деревенское хулиганье, несколько раз обворовывало  его. Хозяин, понеся большие убытки, прикрыл свое предприятие и стал взамен присылать машину с продуктами. Кому надо было купить серьезные вещи, ездил на автобусе в соседнее село, где работали почти круглосуточно четыре магазина. Автобус ездил три раза в сутки, можно было доехать и на велосипеде или дойти пешком – расстояние небольшое,  всего четыре километра.
Иван Сергеевич в автолавке покупал только хлеб, масло и кое-что по мелочам; основные продукты привозила по субботам его жена из города. Она тоже была на пенсии, но просидев год на такие копейки и поскучав в городской квартире, снова вернулась на прежнюю работу в строительную контору, экономистом. Эта нудная, однообразная работа по подсчетам строительных материалов, составлением всякого рода планов и отчетов могла ввести в уныние любого человека, но не ее. В отдельном кабинете она чувствовала свою значимость и всегда была в курсе всех событий.

По субботам Иван Сергеевич всегда дежурил на автобусной остановке, дожидаясь свою супругу с большим рюкзаком или с двумя холщовыми сумками. Он помогал донести до дачи привезенный груз и четыре дня жил только на городских продуктах, а потом, приходилось по утрам спешно занимать очередь в автолавке.
 Надев на себя теплый спортивный костюм, грубую непромокаемую куртку и сунув ноги в большие резиновые сапоги, он поспешил в сторону машины. Дорога после дождей была грязная, вся в рытвинах; до революции жители этого селения обложили ее камнем, и это отличное покрытие могло прожить тысячу лет, но новая  власть решила, что камень лучше использовать на строительстве. Теперь, в сухую, ветреную погоду по ней мечутся столбы пыли, а при дождях, она становится непроходимым болотом. Правда, иногда особо глубокие ямы присыпали песком, который  мало помогал, проезжающий транспорт разбрасывал его по сторонам. Все местные жители привыкли ходить по краю дороги, где хилая трава как-то удерживала зыбкую почву. Так и Иван Сергеевич рассекал тяжелыми сапогами молодую травку, пробираясь к заветной цели, осторожно обходя повалившиеся гнилые заборы и строения.

А когда-то здесь было большое богатое село: более трехсот домов, несколько магазинов и питейных заведений, каменная белая церковь украшала центр селения. Еще в двадцатых годах коммунисты извели зажиточных жителей;  село превратилось в деревеньку. В шестидесятых годах насчитывалось всего сорок жилых домов. Большую красивую церковь коммунисты разломали, а кирпичи пустили на строительство свинарника. Строили его лет пять, и не достроили… (часть строительного материала куда-то пропала). В недостроенный свинарник завезли животных, а через три месяца – то ли от молнии или кто-то поджег, все это предприятие сгорело. Так в деревне и стоят обугленные кирпичные стены, как памятник советской власти. В центре селения, недалеко от бывшего магазина, возвышается зеленый холм (остатки заросшего травой фундамента разрушенной церкви). На это место приезжает автолавка; она только что подъехала, и ее уже окружили плотным, монолитным кольцом десять старух, к  ним пристроились вновь пришедшие жители деревни, так что подошедший Иван Сергеевич оказался в конце второго десятка. Заняв свое место в очереди, он стал рассматривать впереди стоящих людей, нескольких узнал и поздоровался. Другие незнакомые жители на него не обратили никакого внимания, видимо, это были приезжие дачники.
Шофер открыл борт машины, показал весь привезенный товар, торговля началась…
Очередь двигалась медленно, каждый старался прикупить как можно больше нужных вещей. Иван Сергеевич – скучал, за ним встали еще человек десять покупателей; все громкими голосами делились свежими новостями о деревенской жизни и мировой. Два мужика, стоящих за его спиной, вели разговор о какой-то собаке: один пытался пристроить на жительство к другому породистого пса; ему надо было срочно уезжать, а бросать собаку жалко и передать не кому. Второй мужик отнекивался, ссылаясь на то, что у него уже есть свой пес во дворе, а в доме держать нельзя – не разрешит жена! Иван Сергеевич сначала с безразличием слушал болтовню покупателей, а потом, его как молнией ударило! Надо попросить собаку себе! Он нерешительно повернул голову к говорившему, и попытался что-то сказать, тот быстро сообразил, что появилась возможность пристроить собаку в надежные  руки. После покупки необходимых товаров они направились к дому, где должно было произойти удивительное событие – знакомство с мечтой всей его жизни – породистой собакой, да еще совсем бесплатно!

Пока они шли, мужчина рассказал, что это редкая порода охотничьих собак, что они смелые, охраняют хозяина и свой дом, охотятся на крыс и мышей и вообще это не собака, а целый кладезь достоинств. Небольшой домишко встретил их покосившимися воротами, сломанным забором и каким-то запустением во всем. Мужчина, заметив взгляд Ивана Сергеевича, быстро, скороговоркой заговорил: «Вот – продаю! Надо срочно уезжать!» В доме их встретила такая же неустроенность: вещи в беспорядке валялись повсюду, часть стульев была сломана, старый буфет хранил грязную посуду. Чувствовалось, что в этом доме любили весело пожить. Мужчина посмотрел в сторону стола и ласковым голосом произнес:

- Луша! Моя красавица! Покажись новому хозяину! Не стесняйся!

В его голосе было столько тепла и любви, что Иван Сергеевич с любопытством посмотрел на нового знакомого. В углу под столом  зашевелилась тряпка, зашуршала газета и из темноты показалась длинная мордочка, два блестящих, красивых глаза внимательно смотрели на пришедших.

- Иди сюда, моя хорошая! Пропел хозяин.

Постепенно перед посетителями стала появляться молодая такса. Ее длинное тело постепенно выплывало из-за лохмотьев. Иван Сергеевич, с первого взгляда,  влюбился в эту «собачью красоту». Кривые передние ножки грациозно выступали по грязному полу, светло-коричневая шкурка красиво блестела, хвостик тонким прутиком весело вилял, большие уши не портили, а наоборот, подчеркивали тонкие черты ее мордочки. Собака подошла к хозяину и доверчиво посмотрела влажными глазами в его умиляющееся лицо. Иван Сергеевич даже засомневался – зачем он пришел? Между собакой и хозяином были полное согласие и любовь. Хозяин предугадал его мысли и сказал, что никогда бы не отдал такую красавицу, но… нужно ехать, и нет возможности взять с собой собаку.

- Так жаль отдавать ее в другие руки! - Привык к ней! – Собака добрая, не кусается, мало лает, любит полежать в тепле, ест все. Если будете дрессировать, может стать хорошим охотником.  Она у меня два года, здоровая, ни когда  не болела.

Он взял собаку на руки, стал демонстрировать влажный нос, здоровые, блестящие глаза, отсутствие гноя в ушах.

- Собака - «девочка», около трех лет, щенков не было.

Он смахнул с глаз набежавшую слезу и передал собаку Ивану Сергеевичу. Ему было жаль расставаться с таким сокровищем.

Со своей драгоценной ношей, Иван Сергеевич осторожно шел к своему дому. Луша почувствовав тепло его тела, доверчиво прижалась и не изъявляла никакого желания вернуться к старому хозяину.

Дом Ивана Сергеевича был немного больше и чище прежнего жилища Луши, но плохо отапливался. Иван Сергеевич поспешил включить обогреватель. Похлопав собаку по спинке, ободряюще сказал: «Сейчас будет тепло! Я приготовлю завтрак, и мы с тобой вкусно поедим!» Луша повиляла хвостом и пошла, знакомиться с новым помещением. Обойдя все углы и закоулки комнаты, обнюхала все интересующие ее предметы. Остановилась у небольшой дырки в полу, около печки, и внимательно стала что-то изучать. Видимо, почувствовала крысу или мышь, решил Иван Сергеевич, наблюдавший за поведением собаки. Наконец, изучив новое жилье, она подошла к новому хозяину, села и задрав голову, посмотрела ему в глаза.

- Ну, что все изучила? А теперь поесть хочешь! Сейчас приготовим!

Заглянув в холодильник и не найдя ничего интересного для собаки , Иван Сергеевич пошел в кладовку и вернулся с банкой мясных консервов. Быстро сварил  суп с макаронами и картошкой. Налил вкусную, пахучую жидкость в металлическую миску и поставил в холодильник, чтобы быстрее остыла. Все это время Луша сидела в углу и наблюдала за действиями хозяина. Остывший суп был поставлен к печке.
- Кушать подано! Прошу! Попробуй моего варева!

Луша не торопясь проковыляла на своих кривых лапках, обнюхала и стала, не спеша есть. Иван Сергеевич поставил рядом табуретку и наблюдал за собакой. Никакой жадности к мясной пищи не было, во всем ее поведении чувствовалось достоинство собаки благородных кровей. Когда трапеза была закончена, Луша стала искать место, где удобней устроиться на отдых. Так как в комнате было холодно, Иван Сергеевич принес старое одеяло из верблюжьей шерсти, аккуратно свернул и положил под печкой. Луше сразу понравилось это теплое одеяло и, свернувшись калачиком, она тихо засопела.

Первое время Иван Сергеевич был сильно возбужден присутствием нового члена семьи. Он даже печь стал топить каждый день, укрыл теплыми половиками  холодный пол.

В субботу, он с опозданием прибежал  на остановку встречать жену. Та недовольно посмотрела на него и стала сразу выговаривать все, что она о нем думает. Иван Сергеевич пытался чмокнуть рассерженную супругу в щечку, но она отвернулась и продолжала начатую тему. Когда она наговорилась и замолчала, Иван Сергеевич буркнул: «А мне подарили собаку…» Жена  не спеша осмыслила услышанное и властным голосом произнесла: «Вот и будешь с ней жить в деревне, а в город я вас не пущу! У меня в квартире новая полированная мебель, ковры на полу! Грязи мне не надо!» Точно такую же фразу он в детстве слышал от матери, и ему стало обидно, что все, о чем он мечтал, отвергали его близкие люди. Супруги молча, дошли до дома.

Иван Сергеевич открыл дверь, им на встречу вышло нежное коричневое создание. Лицо жены тут же озарилось восхищением.

- Какая красавица! Я никогда не видела такой  шикарной собаки!

Луша почувствовав, что она понравилась, негромко тявкнула и села около сумок.
- Это она с тобой поздоровалась… - заметил Иван Сергеевич.

С этого момента разговоры в доме были только о собаке. Ее кормили лучшими кусками, по улице носили только на руках, ласково трепали ее бархатную шкурку.
Жизнь Ивана Сергеевича изменилась. Он превратился в энергичного улыбающегося человека. Распорядок его дня стал «спартанским»: в шесть утра прогулка с собакой, приготовление пищи себе и собаке, чистка квартиры и занятия со своей любимицей, в одиннадцать часов  вечера - отбой.

Жена привезла из города книгу «Охотничьи собаки». Из книги он узнал, что Луша является охотничьей, норовой собакой. Эту породу специально вывели для добычи пушных зверей живущих в норах, таких как лисы и еноты. Он узнал, как тренировать собаку для охоты. Он никогда не представлял себя охотником, но сейчас загорелся этим видом спорта и даже подумывал о приобретении ружья. Один из его знакомых весной и осенью ходил на озера и постреливал уток. Иван Сергеевич попросил его взять с собой на озера. Они долго ходили по камням и проваливались в вонючую трясину, но не встретили ни одной птицы. Охотники несколько раз подзывали птиц манком, но безуспешно. Грязные и уставшие они еле плелись с неудавшейся охоты. Недалеко от дома сосед предложил подстрелить мелкую птаху, щебетавшую на дереве.

Птичка радостно порхала, нежилась в лучах раннего солнца.
Надо сказать, что Иван Сергеевич ни разу не стрелял из ружья. В армии не служил из-за болезни сердца. Поэтому он с опаской прижал приклад к плечу и подумал: «А вдруг патрон окажется бракованным!? Рванет и убьет его, а не дичь!»

Видя его замешательство, сосед подтолкнул его:

- Стреляй скорей! А то улетит!

Иван Сергеевич навел ружье и выстрелил!

Страшный грохот оглушил его. Ничего не понимая, он посмотрел на соседа. Тот небрежно забрал ружье и пошел в кусты. Вскоре вернулся, держа в руках изуродованное, кровавое тельце маленькой птички.
 
- Поздравляю с первым трофеем!

Иван Сергеевич взял в руки страшный подарок, но вместо охотничьей радости испытал острое чувство сожаления. Он отнял жизнь ради глупой забавы. Ему стало неприятно, стыдно и горько!

Охотники  молча дошли до деревни и разошлись по домам.

Когда Иван Сергеевич открыл дверь, Луша не встретила его, как обычно. Она лежала на своем коврике и наблюдала за ним. Она наверно почувствовала, что я убил ни в чем не повинную птицу – решил Иван Сергеевич. Сказав собаке пару добрых слов, он переоделся в сухую одежду и долго скоблил испачканные в крови руки. Глухота от выстрела уже прошла, но неприятный осадок в душе еще остался. Нет – решил он ружье покупать не буду! Лучше буду тренировать Лушу для охоты на лис. Он не особенно верил в свое предприятие, но вырыл во дворе подобие норы и пытался заманить туда собаку. Его природная смекалка подсказала -  насадить на удилище кусок копченой колбасы, которую любила Луша, и засунуть в нору; попытаться таким образом заманить туда собаку.  Но этот вариант не подошел. Луша не полезла в земляную дыру, а сидела рядом и выжидала, наблюдая за удочкой. Иван Сергеевич не выдержал  и вытащил лакомство. Луша, проворно вскочила, и ухватила зубами колбасу. И так целых два дня, Луша ловко срывала колбасу и убегала.

Пришлось звать соседа-охотника. Тот одобрил метод тренировки. Потом внимательно осмотрел собаку со всех сторон: посмотрел зубы, горло, потрогал нос, заглянул в уши, задрал хвост, сел за стол, залпом выпил стакан водки, понюхал кусочек хлеба, закусил соленым огурцом и задумался… Через пять минут он выпил еще пол стакана и твердым голосом сказал: « Слушай, Сергеич, оставь псину в покое. Охотник из нее не получится. Нет в ней той жилки, которая заставляет собаку брать зверя. Я тебе советую научить ее приносить тапки, и пусть рожает каждый год щенят. Будешь продавать, и получать не плохие деньги. Она -  породистая собака, только найди ей хорошего кобеля».

Сосед ушел. Иван Сергеевич сел в кресло и стал обдумывать его слова. На следующий день он привязал к ошейнику собаки свои тапки и заставлял Лушу подходить к себе, награждая ее маленьким кусочком колбасы. Применял метод -  «пряника». За две недели он достиг желаемого – собака по его приказу быстро находила нужную вещь. Учить встречать хозяина, ее было не нужно, она и так. как верный друг, дожидалась своего кормильца у входной двери. Луша была добродушной собакой:  крысы,  мыши, кошки – ее не интересовали. Единственное, что она любила – это хватать зубами резиновый мячик. Здесь она сразу превращалась в кровожадного зверя, рыча и потявкивая, носилась со своей добычей.

Иван Сергеевич ставил для Луши две миски – на улице и около печки. Пища в доме иногда оставалась, а вот на улице собака съедала все. Удивляясь ее аппетиту, хозяин добавлял еду в уличную миску и думал, что на свежем воздухе сухой хлеб вкуснее мяса. Но оказалось, что к уличной миске приходит кто-то другой.
Иван Сергеевич как-то тихо сидел в кресле на улице и увидел, что к миске подкрались один за другим непрошенные гости: старый, облезлый кот, здоровая, серая крыса и сзади, дожидался своей очереди крупный серо-коричневый ежик. Когда все насытились, подошла Луша и облизала пустую миску. С этого дня хозяин поставил глубокую тарелку и стал накладывать больше еды. Делал вид, что спит в кресле, а сам наблюдал, как Лушины друзья набивают свои желудки. Еды Ивану Сергеевичу  было не жаль, всегда оставался суп после обеда.

Незаметно лето сменилось холодной осенью. Соседи стали разъезжаться и Иван Сергеевич собрал свой вещи и вместе с собакой в начале октября приехал в город. Жена убрала с пола свой богатый ковер и Луше была предоставлена полная свобода действий. Она бегала, играла в мячик, грызла ножки мебели и обсасывала искусственную кость. Иван Сергеевич сводил ее в ветеринарную клинику, сделали всевозможные прививки и поставили на учет в клубе собаководов. Потратил много денег, но как было приятно одеть на ошейник своей любимицы полученную или, вернее, купленную, медаль с какого-то конкурса. К ним стали поступать предложения от хозяев кобелей. Иван Сергеевич был не прочь получить щенков от Луши, поэтому стал присматривать ей жениха. Первый претендент жил в соседнем доме, он был помладше, но смотрелся рядом с ней, как родной брат - близнец. Луша играла с ним, но женихом не признавала. Свадьба расстроилась. Другой жених появился через месяц; немного староват, крупный, с благородной сединой. Он без всякого заигрывания хотел завладеть красавицей, но та устроила истерику, они подрались, и хозяева их с трудом  разняли. Третий претендент появился случайно. Они познакомились на прогулке в парке. Луша была в восторге от своего жениха: он был молод, породист, в меру вежлив.

Свадьба состоялась!

Через некоторое время в клинике сообщили, что Луша должна скоро ощениться.
Роды принимала жена. Иван Сергеевич, как очень впечатлительная натура ходил из угла в угол, жевал сердечные таблетки и слабым голосом спрашивал:

- Скоро?!

Наконец он услышал взволнованный голос жены:

- Первый… второй… третий… четвертый!

Потом долгая пауза, которая для Ивана Сергеевича показалась вечностью. Неуверенный голос жены донесся далеким эхом:

- Вроде… пятый!

Через десять минут его пригласили в комнату, где на чистой подстилке лежала Луша и вылизывала новорожденных. Четыре крупных щенка, чем-то похожих на сардельки, прижавшись к животу матери, пытались высосать живительную влагу. Пятый щенок был похож на недоразвитого мышонка. Он слабо двигал ножками, как бы прощаясь с наступившей жизнью.

- Вот родила урода! С отвращением сказала жена. – Давай его утопим. Иначе будет мучиться!

Иван Сергеевич нервно дернулся, испугано посмотрел на нее и вымолвил:

- Может, оклемается? Все маленькие живучие!

Через неделю пригласили ветеринара. Он остался доволен здоровьем матери и щенков. Про пятого щенка просто сказал: «Зря оставили!»

Щенки росли не по дням, а по часам. Луша, как заботливая мать старалась собрать их в кучу и держать около себя, но это не получалось и она перестала обращать на них внимание. У нее была особая забота – пятый щенок, который старался больше греться у ее живота.

Жене Ивана Сергеевича нравилось быть второй матерью щенячьему потомству. Она истратила уйму денег на лекарства и витамины для малышей. Но иногда она раздраженно говорила мужу, что никаких денег не хватит на эту голодную ораву. Через два месяца четверых щенков она продала через клуб собаководов, и  этим возместила материальные затраты. Пятый щенок никому не был нужен, и даже Луша отвернулась от него, стараясь не замечать своего неудавшегося творения.

Щенок был маленький, кривой и тощенький. На третьем месяце жизни, у него появилась тяга все кусать, грызть и рвать, любил ловить маленький мячик. Из медлительного щенка он постепенно превратился в цепкого охотника. Обувь пришлось прятать подальше от него, ножки мебели закручивать жестью. А однажды Гоша (так назвали щенка) принес свой первый охотничий трофей – большую, толстую мышь. Откуда он ее взял никто не знал. В квартире мышей никогда не было. Правда, по ночам слышались какие-то шорохи на кухне. Гошу стали хвалить и ласково трепать по шкурке. Ему это было приятно.

Пришла весна. Иван Сергеевич заторопился в деревню, но подвело здоровье: немного приболел – давление, сердце…  Не смотря на это, в середине мая, он уже был на даче со своими питомцами.

Луша сразу заняла свой угол и никак не хотела пустить туда свое дитя.

Гоша обиженный побегал по комнате, потявкал и наконец, устроился в другом углу подальше от входной двери. Хозяин постелил ему старую телогрейку и тот улегся, в тепле и довольствии.

Миски у собак тоже были разные: у Луши синяя, у Гоши красная. Сначала Гоша лез в обе тарелки, но получив подряд три трепки от своей мамаши, понял, что ему принадлежит только -  красная и поэтому, при матери,  никогда не лез  на ее территорию. Другое дело, когда она гуляла на улице, тогда он хозяйничал в ее тарелке и на ее коврике.

Луша хорошо помнила прошлогоднюю жизнь, поэтому обегав и обнюхав все закоулки, она успокоилась, и тихо лежала на своей постельке или грелась на солнышке.
Гоша был пес другого характера, ему необходимо было постоянно бегать, что-то искать, вынюхивать, за кем-то гоняться и пробовать все зубами. За первую неделю пребывания в деревне, он нашел все гнезда мышей и крыс, и начал за ними настоящую охоту. Почти каждый день он приносил хозяину очередную жертву. Сначала это были домашние мыши и крысы, а потом очередь дошла  до полевых мышей и кротов. За три недели он вычистил всю дачную территорию от серой и черной нечисти.

Сосед охотник, наблюдавший за стараниями Гоши, предложил взять его в лес и там попробовать потренировать его охотится на лис. В этой местности лисы часто попадались в капканы, их отстреливали охотники, но их количество не уменьшалось. Зимой у лисы богатая рыжая шубка, а летом она становится жидкой с серыми подпалинами. Поэтому летом на лис стараются не охотиться, только в крайнем случае, если лиса приносит вред и разоряет куриное  хозяйство.

Гоша стал уже почти взрослым, очень подвижным и худым. Фигурой и движениями напоминал таракана. Кривые ноги, при беге, разлетались по сторонам, хвост болтался то влево, то вправо, большие уши прыгали вверх – вниз. Но он был прирожденный охотник. Если учует зверя, то будет преследовать  до тех пор, пока не добудет его. Или пока хозяин не оттащит его от норы.

На охоту вышли рано утром. Впереди шел сосед – охотник, за ним плелся Иван Сергеевич и в большой спортивной сумке нес Гошу. Через час пришли к месту охоты. Сосед прижал палец к губам и сказал: «Тихо!»

Около упавшего дерева была небольшая песчаная площадка, охотник нагнулся и стал внимательно изучать следы на песке. Тихо подошел к Гоше, достал его из сумки и поставил перед отверстием норы. Такса несколько раз потянула воздух носом и быстро устремилась в нору. Потом послышался лай.  Определив место, откуда он раздается, охотники стали рыть песчаный грунт, прорыв около метра увидели рыжую шкуру лисы. Сосед быстро схватил ее за хвост, приподнял и ударил обухом топора по основанию черепа. Сунув лису в мешок стал дальше раскапывать нору, пока не нашел Гошу. Аккуратно достал собаку, смазал раны нанесенные зубами лисы йодом и передал собаку хозяину. Но Гоша никак не мог успокоиться, тогда на него надели ошейник и пустили бежать рядом. Почуяв тело лисы в мешке, Гоша стал рваться к ней, злобно сверкая маленькими глазками, и нарушал тишину леса отрывистым хриплым лаем.

Так Гоша стал настоящим охотником. Иван Сергеевич наоборот, увидев кровавую расправу с лисой и изуродованную мордочку своего любимца, наотрез отказался ходить на охоту. Ему было жаль собаку, которой приходилось драться на смерть и лису, живущую в лесу и никому не приносящую вреда. На последующие предложения поохотиться, он всегда отказывался, ссылаясь на плохое самочувствие свое и собаки. А Гоша чувствовал себя отлично, у него даже появилась какой-то новый азарт в уничтожении домашних грызунов и всяких четвероногих.

Еще месяц назад компания орущих кошек устраивала ночные концерты перед домом, а теперь Гоша начал их планомерный отлов. Поздним вечером Гоша подбирался к ним тихо и незаметно. Сначала кошки на него не обращали внимания, но когда он выскакивал из укрытия и хватал свою жертву, то той ничего не оставалось, как молиться своему кошачьему Богу. Свои трофеи он не бросал где попало, а тащил своему хозяину. Увидев в первый раз такой подарок, Иван Сергеевич съел сразу весь  запас  своих лекарств, и быстро зарыл останки кошки  в дальнем углу огорода. Так повторялось каждую неделю. Он пытался перевоспитать собаку, вел с ней нравоучительные беседы, даже пытался шлепать, но все безрезультатно! Собака осталась охотником! Советовался с соседом-охотником, а тот только разводил руками и говорил: «Против природы не попрешь!»

Соседи по деревне часто жаловались Ивану Сергеевичу о пропаже кошек -  он деликатно отмалчивался. Пока никто не догадывался, что у него за забором живет пожиратель их любимцев.

Все раскрылось в один теплый сентябрьский вечер. К одному из соседей приехали гости и привезли с собой хорошенькую пушистую кошечку. Та сначала робко сидела на коленях у своей хозяйки, но потом пошла, прогуляться по двору.

Гоша, давно учуявший ее, уже сидел в кустах и поджидал свою жертву. Трагедия случилась прямо на крыльце. Собака схватила кошку у дверей, та издала свой прощальный писк и издохла в зубах охотника. Хозяйка стрелой вылетела на помощь своей любимице, но было поздно; Гоша, недружелюбно ворча, тащил зверька к своему дому. Схватив лопату, хозяйка побежала следом, с попыткой отбить кошку;  Гоша яростно защищал свой трофей. Наконец, получив лезвием лопаты по голове, он вынужден был отступить.

Для Ивана Сергеевича наступила тяжелая жизнь. Соседи требовали смерти его питомца.

Чувствуя, что сердце не выдержит таких нервных нагрузок, он решил уехать в город. Перед отъездом Иван Сергеевич захотел накопать картошки; Гошу привязал на длинную веревку к крыльцу. К сожалению,  это не спасло от очередной трагедии. Увидев соседского кота на своей территории, Гоша сумел сбросить веревку и устремился к нему. На крики кота прибежали его хозяева и Иван Сергеевич, который пытался остановить собаку. Но… опоздал!  Кот был мертв!
Сосед бросился в дом и скоро выскочил с ружьем. Иван Сергеевич хотел что-то объяснить, но два громких выстрела разорвали у его  ног тело Гоши. Не выдержав такого потрясения,  Иван Сергеевич рухнул рядом…

Соседи вызвали скорую помощь. Врачи приехали быстро и только развели руками – Иван Сергеевич умер! Слабое сердце, этого доброго человека, не выдержало  жестокого удара судьбы!

Через два дня его похоронили на сельском кладбище недалеко от деревни. Останки Гоши закопали в углу участка, около его жертв.

Жена Ивана Сергеевича, постаревшая и притихшая, забрала Лушку и уехала в город.
Теперь в этой части деревни была тишина. Местные жители старались обходить стороной место трагедии.  Богатые урожаи яблок и рябины, на брошенном участке, никого не интересовали.

Весной следующего года к дому подъехала белая легковая машина, из нее вышли двое: вдова во всем черном и молодой мужчина. Вдова открыла двери дома и, молча, встала у крыльца. Мужчина долго осматривал все строения, потом они тихо о чем-то поговорили и уехали.

Через десять дней новые хозяева: муж, жена и ребенок, чистили участок, копали землю под грядки, жгли ненужный хлам.

Костер  пожирал остатки чужой жизни.

Ребенок поднял с земли измятую фотографию и громко крикнул матери:

- Мама смотри! Какие красивые собачки!

Мать взяла двумя пальцами фото, на котором был изображен счастливый Иван Сергеевич с Лушей и Гошей, мельком посмотрела, и брезгливо бросила  картинку  в огонь.

- Не подбирай ничего с земли! Испачкаешься!

В жарком пламени исчезла последняя память о прошлых жильцах!