Ильти. Всё как всегда

Объем 14,8 тыс.зн.


 ***

Олег приехал к матери на такси. Зашёл в квартиру, крепко прижал к себе седую и такую родную женщину. Его глаза наполнились слезами. Мама встревожено посмотрела на сына:
— Что случилось? — она всегда чувствовала настроение Олега. И хотя сын никогда не грубил, был приветлив и не приносил свои тревоги в родительский дом, мама догадывалась сразу, если что-то происходило с ним.
Олег старался помогать матери по хозяйству и откликался на её просьбы, но выполнял обещания не всегда. Как у любого мужчины за тридцать, у него находились свои срочные дела или непредвиденные события меняли планы. Вдруг оказывалось, что у кума юбилей или тёща сломала ногу, в неподходящий момент застучал двигатель или потёк кран на кухне. Да и просто хотелось иногда отдохнуть.
Олегу нравилось приглашать к себе гостей, неторопливо попивать с ними пиво, травить анекдоты и жарить на углях мясо. Ему доставляло огромное удовольствие посидеть у тихой заводи со своими сыновьями и натаскать рыбёшки для ухи или поплескаться с женой и мальчишками в аквапарке по выходным.
Неожиданно для него самого вдруг проснулся интерес к садоводству. Олег соорудил альпийскую горку, насажал редких и диковинных растений, сделал фонтанчики, прудик и запустил в него золотых рыбок. Рядом своими руками построил беседку с деревянными опорами и коваными узорами. Разукрасил подсветкой. Получился уютный уголок, где любили собираться семья и приятели.
О маме вспоминал по вечерам или по пути с работы. Торопливо отзванивался, сообщая, что всё в порядке и, быстро отключался, не желая выслушивать нудные рассказы об опухших коленях и скачках давления.
Но тем вечером Олег, взрослый мужчина казался растерянным подростком. Видя встревоженное лицо мамы, опять понимал, что дрожат руки, что к горлу подступает комок, то ли тревоги, то ли счастья…
Работал Олег на таможенном посту, довольно далеко от дома. На службу добирался не спеша. Привык, и тридцатикилометровая дорога не казалась дальней. Сутки через трое, всегда, когда не было тренировок по стрельбе и физподготовке, и так всё время после института. Рано умерший отец хотел, чтобы сын «служил», да и маме нравилась форма. Со временем и сам втянулся, а вскоре уже не представлял себя на другом месте.
Трудности случались. Особенно когда начальник-самодур, находясь не в духе, увольнял по три раза на день. Но хорошо, что это время прошло – командира сменили. Рядом с Олегом остались работать обычные парни, такие же, как он. Не было у сослуживцев ни богатств, ни дворцов, как это любят представлять обыватели. Зарплата, да «пайковые», но для провинции выходило нормально.
В последнее время работы прибавилось – рядом, на Донбассе, было беспокойно, и пересекающих границу стало в разы больше. Кто-то ехал к родным, кто-то эмигрировал навсегда, кто-то работал «челноком», невзирая на опасность. Автобусы всё ещё ходили по расписанию, но люди не только сидели на вещах между сидениями, но и стояли, тесно прижавшись, друг к дружке. Тщательный досмотр никто не отменял, как и не увеличивали время на эту процедуру – пятнадцать минут на единицу транспорта. Просмотришь на аппарате и вдруг тёмное пятно. Пойди разберись, бомба это или что другое. Вот и приходилось бежать к автобусу, и смотреть «глазами» на затемнённое место. А там оказывались: аккумулятор, ящик с болтами и инструментом или запасные части.
А люди? Люди разные пересекали границу. Те, кто попал под обстрел и бомбёжку ждали на пропускном пункте с обречённостью и отчаяньем в глазах. Те, кто ехал на непродолжительное время – со злостью. Словно виноваты все русские – мирно живут, а у них…неразбериха. Тяжело это – там стреляют, привычный мир изменился, а у нас всё как обычно. Всё как всегда.
Девочки – таможенницы, молоденькие, после института, не успевали формуляры заполнять. И всё улыбались – требования. А нужна ли улыбка? Лицемерие одно выходило.
Волновали ли Олега события за границей? И – да, и – нет. Устроен, наверное, так человек: пока лично не коснётся – всё побоку. Жалость ощущалась к детишкам, пересекающим границу, особенно к тем, чьи родители были без транспорта. Идти им предстояло немало до пункта приёма беженцев или до ближайшего города. Олег подвозил семьи с ребятишками, когда ехал со службы.
Злили люди в камуфляже без знаков отличия. Предлагали работу – ополченцем в Донецке. Знали к кому подходить, видимо, списки имели тех, кто с оружием на «ты». Находились такие, кто подписывал контракт: ради денег, по убеждению или ища приключений. Олег вербовщиков послал. Один раз, но весомо. И почему-то его фамилия перебралась вверх списка для сокращения штатов. Возможно – совпадение.
Канонада слышалась отчётливо из-за «бугра»: то ближе, то дальше. Не часто, но украинские мины перелетали границу и взрывались в полях. Тут же приезжали люди из особого отдела, оцепляли район, засыпали, зачищали и никого не пускали. В новостях о таких случаях ни слова. Тяжелей всё же было погранцам. Работы больше, а вместо кордонов видеокамеры. Усиление состава не намечалось – не военное положение.
Утром страшных событий Олег задержался на посту чуть дольше – рассказал об удачной рыбалке сменщикам и пошёл к машине. Звуки канонады усилились, становились всё более громкими, раздались автоматные очереди и одиночные выстрелы. Такое уже случалось по ту сторону границы, но сегодня отчего-то стало невыносимо тревожно. Возникло желание бежать, и Олег заторопился к машине. Первая мина разорвалась прямо в центре стоянки, в шагах пятидесяти от его «Нивы Шевроле»
От неожиданности он присел и услышал, как осколки зачиркали по металлу.
Получалось, что автомобиль спас ему жизнь.
Чёрт! Взрыв на территории таможенного пункта!
Такого ёще никогда не случалось!
Раздумывать и удивляться долго не пришлось – раздались ещё взрывы.
Один совсем рядом.
Олега оглушило, в ушах зазвенело.
Он отчётливо понял, что открыть дверцу, завести мотор и выехать со стоянки не получится.
Мины ложились всё кучнее.
Время растянулось в ожидании и как бы остановилось…
Вжимаясь в металл, Олег чувствовал резкие удары пульса в горле, которые отдавались в теле мелким противным ознобом.
Ступни оледенели и одеревенели.
Резкая боль за грудиной перехватила дыхание, и он делал один вздох за другим и не мог втянуть в себя воздух.
Вдруг обстрел прекратился, и неожиданная тишина сдавила голову обручем, затылок больно заныл.
Впервые Олег ощущал себя, будто во сне, когда стараешься идти, бежать, ползти, но руки и ноги словно набиты ватой и двигаешься очень-очень медленно. Невероятным усилием вдохнул пыльную взвесь, оторвал себя от автомобиля и, перевалившись через бордюр, скатился с насыпи, на которой недавно сделали автостоянку.
Над головой просвистела пуля.
Одна.
За ней другая.
Олег, распластался на траве, а потом пополз к лесополосе, которая зеленела совсем рядом.
И тут земля вновь содрогнулась.
На этот раз взрыв раздался впереди и Олег замер.
Мир раздвоился. Растроился. Размылся огромными нереальными мазками.
Низкое, незнакомое солнце грязно-жёлтым пятном маячило среди серых странных облаков.
В глазах плыло, воздух стал осязаемо-плотным, качался пепельным маревом, и тут Олега позвали. Слова долетали до него, словно он находился под водой:
— Сюда, хлопчик, сюда!
Человек в камуфляже, говоривший по-украински, схватил Олега за руку и потащил в небольшой овраг, пересекавший посадку.
На дне ложбины уже сидели девочки-таможенницы, уткнувшись друг в друга, и рыдали. Рядом, обняв внучат, примостился беженец-пенсионер и двое сослуживцев: Мишка держал голову Володи и зажимал на ней рану у виска, из которой текла кровь.
Густо текла.
И у Олега текла.
Из ушей.
Он понял это, когда увидел капли на форменной рубашке и почувствовал боль.
Но Мишке было совсем худо.
Ясно одно – нужна перевязка.
Бинты можно достать лишь из аптечек машин на автостоянке.
Люди в камуфляже негромко переговаривались, выглядывая из оврага, изредка посылая очереди из «калаша».
Олега по-прежнему трясло и хотелось, чтобы эта кошмарная явь оказалась действительно сном, чтобы зазвенел будильник, чтобы жена разбудила, пусть не поцелуем, а грубым словом. Пусть! Только очутиться бы за десятки километров от этого места!
— Володька сознание потерял, — взволнованно прокричал Мишка и оторвал от раны ладонь, с которой капала кровь. Всем, находящимся на дне оврага вдруг стало понятно, что Володьке не вернуться сегодня со смены.
«А если бы я? А если бы меня осколок зацепил возле машины? И никто не шевельнулся, вот как сейчас? – пронеслось рваной мыслью в голове у Олега, — Так нельзя! Нельзя… Нужно что-то сделать… Нужно достать бинты…»
Он взглянул в сторону стоянки, и вновь ощутил нехватку воздуха. Что-то противное шевельнулось в солнечном сплетении. И вновь стало до омерзения холодно.
Стуча зубами, он опёрся коленями о сырую землю оврага, подтянулся на руках, вытащил своё тело на зелень травы и затаился.
Его тянуло назад в яму, в её спасительную глубину, к другим, пусть и напуганным людям. Там ощущалось призрачное единство, дающее ощущение безопасности.
Но Олег рванул к стоянке, стараясь не думать, не прислушиваясь к своему «я», которое, то замолкало, то вновь упиралось, услышав свист пули.
Казалось, снайперы развлекались. Они легко могли прекратить движение, но посылали пули не в цель, а просто не давали поднять голову. Хотя, возможно, никто не видел Олега, и это его напуганное воображение рисовало отвратительные картины. Одно было очевидно, пули чиркали по коре деревьев немного выше головы.
Наконец, он дополз до бордюров. И всё повторилось вновь – тошнота, онемение ступней, шум в ушах. Олег вновь дрожал, обливаясь противным липким потом. И мысль, спасительная мысль о том, как же пробраться в машину на глазах у снайперов не приходила…
И тут среди взрывов мин и свиста пуль, Олег услышал совсем другой звук и не сразу понял, что это шум работающего двигателя. Высунувшись из-за бордюра, Олег увидел дымок из выхлопной трубы синей «Тойоты» – автомобиля начальника поста и закричал, привлекая внимание. Его услышали. Открылась ближайшая к нему дверь:
— Залезай! Быстро!
Олег приподнялся на локтях и коленях – один бросок и он в автомобиле, быстро и легко уйти из-под обстрела. А там свои! Спасение…
Но в душе резануло болью – Володька!
Если сейчас рывком в машину, то как же он?
И прижавши себя к щебню, с трудом проговорил:
— Кинь аптечку. Володька ранен… Там в посадке наши… и гражданские…
Машина начальника взвизгнула колесами и, не притормаживая на поворотах, унеслась к городу. Ей вдогонку полетела мина, но разорвалась метрах в десяти позади.
Дотягиваясь до выброшенной аптечки, Олег увидел, что людей, оказавшихся в недобрый час на досмотре, завели в подсобное помещение – хлипкий гипсокартонный домик, не защищающий от осколков и мин. Таможенники – сослуживцы, хотя и отрабатывали на учениях нечто подобное, сейчас поступили вопреки инструкции. До сегодняшнего дня в налёты никто не верил, и в реальности столкнулись с обстрелом впервые.
И тут опять мины.
На этот раз в пропускной пункт.
Прицельно.
Через несколько минут только развалины…
И одинокостоящий домик, набитый людьми.
Уцелевший!
Олег застыл на месте.
Оцепенел.
Был работа – остались руины.
В состоянии шока Олег не сразу увидел два подошедшие БТРа. Погранцы стали выводить людей под прикрытием техники в сторону ближайшего города.
Олег очнулся от слов:
— Ты как, хлопчик? Уводят? И твоим пора.
Олег кивнул и не удержался от вопроса:
— Вы-то, кто?
— Я из бывших особистов Донецка. Дошла информация о провокации. Думали туфта. Всё-таки российский таможенный пункт! Не успели мы…
Перевязав Володю, решили выбираться из оврага и двигаться по лесопосадке к городу. Вперед отправили девушек – таможенниц. Следом Мишка потащил за собой Володю. Олег объяснил девочкам-дошколятам, как надо ползти не поднимая головы, и вскоре нагнал Мишку, вцепился в Володю, который бредил и становился всё бледнее и бледнее. Вдвоём тащить друга было легче, но всё равно приходилось поторапливаться.
Друг за дружкой то останавливались, переводя дыхание, то вновь продирались сквозь кустарник и сушняк. Пули пролетали реже, но головы было всё ещё не поднять. Примерно метров через пятьсот от оврага Олег решил выглянуть из посадки и увидел, что впереди, оцепление – со стороны города к границе никого не пропускали.
И тут знакомая «Тойота»!
Грозясь задавить всех, кто стал на пути, начальник поста, на скорости попёр через кордон.
Он спешил к ним на помощь!
Олег успел вывалиться из-за деревьев, размахивая руками.
И тут же снова засвистели пули, противно чиркая об стволы.
Вдвоём с Мишкой они поволокли Володю к машине.
Вода в придорожной канаве и высокая трава вначале прикрывали их.
Зажав страх внизу живота и, стараясь забыть о снайперах, приподнялись, и умудрились-таки втиснуть раненого на заднее сидение.
В машину проскользнули девушки – таможенницы и девчушки беженки, следуя приказу Олега.
Начальник поста, немедля нажал газ, резко развернулся и понёсся к оцеплению, куда пули не доставали.
Теперь уже втроём: Олег, Мишка и старичок пенсионер по-пластунски пропахивали посадку в направлении города. Начальник смены вернулся и за ними, как только сдал раненного Мишку врачам. Вывез к заграждению, где они тут же попали к людям из особого отдела и в руки докторов.
Закутанный в плед, Олег смотрел на своего начальника и понимал, что вот он настоящий мужик – привести БТРы, организовать эвакуацию и не забыть про их группу!
И с досадой поморщился от своих душевных метаний – размазня. Решил закурить и пошарил по карманам. Нашёл телефон, деньги. Сигарет и ключей от машины не было. Когда потерял, не помнил.
А нужны ли теперь ключи – вопрос. Что стало с его «Нивой Шевроле», на которую он копил деньги несколько лет, отказывая себе и семье? Задал вопросы скорей по инерции, поскольку в душе, наконец, ощутил ликование – жив!
Через несколько часов вырвавшись от дознавателей, и выслушав советы по «неразглашению событий», он добрался до своего города на попутке. А там, поймав такси, впервые после свадьбы не рванул к жене, а поехал к маме. Так захотелось увидеть её глаза… и прижаться к ней, как в детстве…
А у мамы по телевизору шли новости. Диктор скупо сказал о разгромленном таможенном пропускном пункте, разрушенном случайными единичными снарядами. И о единственном раненом, которого уже доставили в госпиталь.
Олег не смог сдержать ухмылку. Единичные! Он не смог сосчитать эти единичные!
И случайно залетевшие мины на десятки метров видел!
Прицельный велся огонь и массовый. Видимо, власти сопредельного государства решали, таким образом, какой-то свой вопрос…
 — Сынок, ты едешь на стрельбы завтра? — спросила мама.
— Да, поеду. Обязательно, — ответил Олег, размышляя о том, что же его ожидает завтра. Потом ещё раз прижал маму к себе. Поцеловал в седой висок и сказал, что поедет домой к своим, мол, тоже, наверное, заждались…
А по ночному городу носилась молодежь на байках, из окон клубов вырывалась музыка, неоновая реклама светилась бегущей строкой, а на остановке не обращая внимания на других, целовалась молодая пара.
Было всё как обычно…
Всё как всегда…



© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2015
Свидетельство о публикации №215021402177 


Обсуждение здесь http://proza.ru/comments.html?2015/02/14/2177


Рецензии