Эволюция обоняния

Как показал Такуси Кисида из Киотского университета,обоняние наземных позвоночных имеет не менее увлекательную эволюционную историю, чем зрение. Уменьшение числа опсинов, оказывается, сопровождалось увеличением числа обонятельных рецепторов, и наоборот (Kishida, 2008).
Млекопитающие отличаются от других тетрапод не только проблемами с цветным зрением, но и гораздо более тонким обонянием. Например, у крысы насчитывается до 1600 генов обонятельных рецепторов, тогда как у курицы их всего около
80. В отличие от цветов спектра для различения многочисленных запахов тремя-четырьмя генами не обойтись: для разных летучих молекул нужны разные рецепторы. Многочисленные гены обонятельных рецепторов млекопитающих возникли в результате множественных дупликаций из исходного не большого набора, унаследованного от предков. Естественно предположить, что развитие обоняния у млекопитающих, как и утрата цветного зрения, было связано с переходом к ночному образу жизни. В этом случае большинство дупликаций обонятельных генов должно было произойти примерно в то же время, что и утрата двух опсиновых генов.
Чтобы проверить эту гипотезу, Кисида сравнил гены обонятельных рецепторов в геномах шести тетрапод: лягушки, курицы, утконоса, опоссума, собаки и мыши. Анализ этих шести видов позволяет реконструировать ситуацию в главных точках ветвления эволюционного дерева наземных позвоночных. Сравнение лягушки с другими видами проливает свет на общего предка современных амфибий и амниот (= рептилии + птицы + млекопитающие), жившего около 340 млн лет назад (начало каменноугольного периода). Курица, как представитель архозавров, помогает составить представление об общем предке синапсидных и диапсидных тетрапод, жившем около 310 млн лет назад (вторая половина каменноугольного периода). Утконос расскажет об общем предке млекопитающих (180 млн лет назад, ранняя юра), опоссум — об общем предке сумчатых и плацентарных (140 млн лет назад, ранний мел). Эволюционные пути предков собаки и мыши разошлись около 85 млн лет назад (поздний мел). Что касается нас с вами, то мы на этом упрощенном эволюционном дереве ближе всего к мыши.
Результаты, полученные Кисидой, говорят о том, что у общего предка амфибий и амниот было 100–110 генов обонятельных рецепторов. У общего предка синапсидных и диапсидных их число осталось прежним. Зато у общего предка однопроходных и териевых их было уже 330, у общего предка плацентарных и сумчатых — 670, а общий предок мышей и собак имел 740 генов обонятельных рецепторов. Главный результат состоит в том, что почти все дупликации обонятельных генов были приурочены к отрезку эволюционного дерева, заключенному между общими предками диапсидных и синапсидных (310 млн лет назад) и плацентарных и сумчатых (140 млн лет назад).
Таким образом, период массовых дупликаций обонятельных генов совпадает с периодом утраты опсиновых генов. Первый опсиновый ген был потерян на отрезке между общим предком диапсидных и синапсидных и общим предком однопроходных и териевых, т. е. на ранних этапах становления млекопитающих. Второй опсиновый ген был потерян на отрезке между общим предком однопроходных и териевых и общим предком сумчатых и плацентарных.
Любопытно, что восстановление цветного зрения у обезьян Старого Света сопровождалось утратой многих обонятельных генов (или превращением их в неработающие псевдогены). Как видим, развитие зрения и обоняния происходило в противофазе. Когда древние млекопитающие перешли к ночному образу жизни, роль зрения уменьшилась, а обоняния — возросла. Когда обезьяны снова стали полагаться в основном на зрение, их обоняние ослабло.
Еще одна любопытная деталь состоит в том, что одно из семейств обонятельных генов (известное как семейство № 7; у приматов это самое многочисленное семейство обонятельных генов) подвергалось усиленной дупликации уже после разделения плацентарных и сумчатых. О некоторых рецепторах этого семейства известно, что они реагируют на половые феромоны. Есть вещи в мире запахов, которые никаким зрением не заменишь.
У читателей может возникнуть резонный вопрос: неужели для улучшения зрения или обоняния достаточно добавить новый рецептор? А откуда возьмутся новые мозговые структуры,которые будут обрабатывать сигналы от нового рецептора? Так вот, похоже на то, что новых мозговых структур для этого не требуется, потому что имеющиеся структуры используют для интерпретации сигналов самообучающиеся алгоритмы. В процессе развития мозг автоматически обучается различать сигналы, приходящие от разных рецепторов, и интерпретировать их именно как разные сигналы. Ничего не меняя в структуре мозга, можно добавить в сетчатку новый опсин, и мозг сам разберется, что делать с новым типом сигналов. На это указывают результаты опытов с трансгенными мышами, которым пересадили ген третьего, человеческого опсина (ничего не меняя в мозгу). Судя по результатам тестов, такие мыши лучше отличают красный цвет от зеленого, чем их дикие сородичи (Jacobs et al., 2007).

Марков, Наймарк, 2014