Приключения Валеры или Странная ночь

Глава 1. Ночной гость.

       Вечер был долгим и грустным и, когда мама подошла к Валерику и, поцеловав в щёчку, сказала, что пора спать, он не сопротивлялся.
      Сегодня ему в доме всё казалось немного странным: три раза за вечер почему-то гас свет, зубная паста оказалась колючей и пахла не мятой, как обычно, а чем-то загадочно-пряным, а вода из крана журчала странную мелодию.
       Мальчик улёгся в постель, когда за окном уже сгустились сумерки, хотя летом темнеет поздно.
       «Спокойной ночи», – сказала мама, войдя в комнату, и, погладив сына по голове, улыбнулась светло и загадочно.
       Сегодня, перед отъездом папы в командировку, Валера попросил его передвинуть кровать чуть ближе к окну, чтобы ночью сквозь приоткрытые шторы были видны звёзды. Он собирался стать  астрономом или космонавтом и хотел знать о небесных светилах всё.
        В их 2-Б все ребята очень полюбили звёзды и космос, потому что они  вместе с родителями ходили в обсерваторию и рассматривали звёзды или, как говорила учительница, небесные тела. А ещё к ним в класс приходил Алёнкин папа, лётчик-космонавт. Он рассказывал так интересно, что все мальчики решили выучиться и стать, как он, космонавтами.  И то, и другое было так здорово, что Валера растерялся и пока не решил, кем же ему быть. 
      Ещё, уходя, Алёнкин папа сказал, чтобы они не забывали о спорте.  «В здоровом теле – здоровый дух!» – улыбнулся он на прощанье и пообещал зайти ещё и проверить, как они выросли и возмужали.
       Обо всём этом Валера думал уже лёжа в кровати и, когда совсем засобирался спать, услышал лёгкий стук.  Прислушался. Через несколько секунд стук повторился.  Валера понял, что стучат в окно.  Сердце странно затрепетало.  Вот теперь-то Валера точно знал, что у него есть сердце, потому что в этом месте именно оно и должно было находиться, а то бабушка Аня, мамина мама, иногда говорила, что у Валеры нет сердца.                Настойчивый стук повторился.
       Валера вскочил и, испугавшись своих резких движений, притаился и прислушался. Было тихо, но за шторой, подсвеченной звёздами и луной, угадывался силуэт странной формы.  Медленно спустив с кровати ноги, Валера сразу попал в тапочки.  Он всегда ставил их так, чтобы утром не искать. Нет.  Он не стал их надевать. Босиком тихонько  сделал пару шагов и приблизился к окошку.  Силуэт не шевелился.  Отведя штору, Валера ойкнул от неожиданности.
     За окном, прижавшись к стеклу, словно всматриваясь во мрак комнаты, сидела огромная птица, чёрная, как ночь.
       Увидев испуганное лицо мальчика, птица прижала краешек крыла к клюву, будто призывала его к молчанию, и вдруг защелкала, словно что-то произнося.
      Отойдя от испуга, Валера нащупал стул и чуть подвинул его к окну. Открыл нижний шпингалет, встал на стул, дотянулся до верхнего. Он призадумался буквально на несколько секунд прежде, чем открыть его, но птица взмахнула крыльями и исчезла. Теперь, уже без страха, Валера открыл окно.  Всмотрелся в темноту ночи и увидел на дереве в стороне от окна, что-то похожее на громадный, чуть изогнутый огурец.
                Почувствовав лёгкое прикосновение сзади, Валера обернулся. На краю подоконника, уже в комнате, он увидел эту же птицу, похожую на огромного, по птичьим меркам, ворона. Словно вспорхнув с табуретки, Валера оказался на полу.  Он сам удивился лёгкости, которую ощутил во всём теле.
       «Лер-р-ра, Лер-р-ра», – услышал он своё имя. Птица делала упор на «р», как будто знала, как мучительно долго Валера не мог произносить этот звук, когда был маленьким. Как страдал от этого и боялся, что его будут дразнить во дворе.  Его не дразнили – и он научился. / Вопрос./
       «Лер-р-ра, я прилетел за тобой, – прорычал, а не прокаркал, как было положено, Ворон. – Др-р-рузья ждут. Др-р-рагоценные минуты теряем».
       «А как же мама?» – Валера спросил первое, что пришло на ум.
Он знал, что маму огорчать нельзя.  Она собирается родить ему сестрёнку, и папа велел оберегать её от всяких волнений и неприятностей.
       «Она знает», – сказал Ворон.
      Немного успокоенный Валера легко, как будто взлетел, запрыгнул на подоконник и, шагнув в темноту ночи, сразу оказался на дереве рядом с огурцом.
      Чувствуя легкую тревогу от происходящих странностей, Валера огляделся.  Вокруг – ни огонька, словно не было ни пятиэтажного дома, ни тополя.  И только, совсем рядом, светились звёзды.  Яркие, крупные, близкие. Одна из них, как ему показалось, смотрела особенно пристально и подмигивала.
    «Наверное, это моя звезда, – подумал он. – Бабушка Аня говорила,
что у каждого человека есть своя звезда.  Она оберегает его и не даёт совершаться плохому.  Только любовь её надо заслужить».
   «Жить, жить, жить… – эхом отозвалось где-то в его голве. – Жить,
чтобы заслужить».  Звезда замигала, как будто одобрила его мысли.
«Точно, она – моя!» – решил мальчик.
       Ворон, находящийся рядом, но забытый, от нетерпения защелкал клювом: «Пор-р-а! Пор-р-а! Дотронься крылом до двери!»
       Огорчённый, что у него нет крыла, Валера протянул руки в темноту.
       В это самое мгновение какая-то неведомая сила втолкнула его в образовавшееся небольшое овальное отверстие. Сделав шаг, он остановился и огляделся.
       За спиной была темнота. Под ногами что-то дрогнуло, и он ощутил движение, словно это был эскалатор в метро. Лента под ногами набирала скорость.  Валера стал частицей этого сумасшедшего движения, и чувство страха заполнило его сознание. Тело стало невесомым, а в ушах образовались пробки, как будто он летел в самолёте.  Он сделал глоток, но это не помогло.  Впереди показалась светлая точка. По мере продвижения она увеличивалась, и через мгновение эскалатор остановился.  Огромный светлый зал, открывшийся взгляду, был пуст.
       «Ну, вот и пр-рибыли»,– вдруг услышал он сзади знакомый голос.  Радость захлестнула душу!  Это был он, его Ворон!  Какое счастье! Он здесь не один! Мальчик обернулся и, наконец, увидел эту огромную птицу.  Да, это действительно был Ворон, но только с удивительно голубыми глазами. /Вопрос/.
       «Таких птиц не бывает», – подумал он.
       «Бывает, бывает, – сказал Ворон, прищёлкнув клювом, и чуть-чуть подтолкнул Валеру крылом вперёд. – Пойдём, тебя уже ждут».
       Валера огляделся.  Чувство страха ушло, сменившись необычайным любопытством.  Только теперь он заметил, что зал освещён гирляндами огоньков, висевших и шевелившихся так, словно эта огненная лента куда-то текла.
        Здесь стоял аромат розового масла. «Пахнет так, как у бабушки в палисаднике», – подумал он и сразу вспомнил, как не хотел помогать ей
на грядках.  Он почувствовал, что в нём обострилось чувство, которое все называют совестью. Её угрызения стали преследовать его, как только он оказался в зале.
       Может, он здесь потому, что неправильно вёл себя дома?
      «Пр-р-равильно, пр-р-равильно,– как будто читая мысли, отозвался Ворон.
      Было непонятно, что именно правильно.  И вообще было странным,
что Ворон знает, как он жил. То ли Ворон утверждал, что мальчик жил правильно, то ли соглашался с выводом о том, что он неправильно вёл
себя дома.
          «Впер-р-рёд! Впер-р-рёд!» – скорее прорычал, а не прокаркал Ворон и устремился по довольно узкому лабиринту. На его стенах были такие же ползущие светильники, напоминающие скопища светлячков из одной упряжки.
          Зал, в который они вошли, был полон народу. Мальчики и девочки, старше и моложе его, попавшие сюда, видно, как и он, недавно, оглядывались по сторонам, Валера сразу почувствовал себя лучше.  Всё же был со сверстниками, хотя холодный пот выступил на лбу. 
    Только тут он обратил внимание, что Ворона уже нет рядом.  Чуть поодаль стоял паренёк.
          Они встретились взглядом, и мальчик, опасливо озираясь, подошёл к нему.
          «Ты откуда?» – спросил он тихонько, прикрывая рот рукой.
          «А ты?» – не ответив, спросил Валера, хотя знал, что вопросом на вопрос отвечать нехорошо.  Взявшись за руки, они отошли на несколько шагов от остальных и стали за колонной, которая напоминала полупрозрачное желе и была тёплой.  Прижавшись к колонне спинами, они стали понемногу согреваться.
          «Говори! Как ты оказался здесь?» – Валера повернул к мальчику голову и, поглядывая по сторонам, словно пытаясь чего-то не пропустить, стал слушать.



Глава 2.    История  Артура или сообразительный внук.

       Мальчика, к  которому обратился Валера, звали Артуром.  Был он года на два младше.  Коренастый и круглолицый, он производил впечатление человека, только что вытащенного из курятника, так как и одежда, и его светлые всклоченные волосы были в перьях.  Он выглядел странным, растерянным  и смешным, хотя было не до смеха. Чувствуя рядом с ним себя совсем взрослым, Валера пытался быть внимательным, чтобы не упустить чего-то важного.
        Его сбивчивый рассказ сводился к тому, что в субботу бабушка Артура забрала его к себе на выходные. Впрочем, делала она это часто, чтобы  мама немного отдохнула от любопытного и не в меру озорного старшенького.  В семье их было еще двое мальчишек-близняшек, а папа его, как говорила бабушка, был в «автономке». Артур, вместо того, чтобы помогать, маму и приходящую няню –  тётю Нину, одолевал вопросами и устраивал в доме, как говорил он сам, аттракционы. Мама, провожая сына, очень просила его слушаться бабулю.      
       Целую субботу и всё воскресенье Артур вёл себя очень хорошо, но к вечеру ему это надоело.  Он решил пойти к бабушке, которая в это время обычно доила корову, чтобы напоить парным молочком внука.
       По дороге он заглянул в будку к большущей  и добродушной овчарке – Мухтару.  Будка была пуста.  Он залез в неё и стал ждать, когда прибежит его друг, вспоминая, как однажды нашел у бабушки в огороде  двух маленьких щенков и пошёл их продавать к находящемуся неподалёку магазину. Щенки скулили и вылезали из-за пазухи, а Артур стоял и выкрикивал: «Купите! Купите  малышей!»
    Некоторые прохожие останавливались, расспрашивали, гладили щенков и отходили.  Потом к  нему подошла старушка и стала выпытывать, что и как, а потом взяла за руку и отвела к бабушке.  Как оказалось, это была её подружка.  То обстоятельство, что у бабуль тоже бывают подружки, его очень удивило. 
           Сидя вечером за чаем, бабуля рассказывала всем о сообразительном внуке, который на вопросы прохожих: что это за порода, отвечал: гавкучая, а на вопрос: кто их мать, говорил: Мухтар. Им было смешно, а  ему – обидно.
         «Почему со мной случаются всякие истории»,  –  думал он.
         В будке было тепло, и он чуть было не заснул, но тут услышал, что кто-то тянет его за рукав рубашки.  Да так настойчиво, что не вырваться и не отмахнуться.  Поддавшись неведомой силе, он выглянул из будки.  Этот кто-то был похож на огромного Ворона с удивительно зелёными глазами.  Дальше история Артура была точь-в-точь похожа на историю Валеры.
       Валера Артура уже почти не слушал, а растерянный Артур стоял и думал о том, что с ним происходят невероятные вещи, наверное, потому, что он часто делает всё не так, как ему говорят старшие. «Я всегда теперь буду послушным, – думал он. – Только бы поскорее вернуться домой».
       Пока они разговаривали,  зал всё больше наполнялся детьми.  Девочка в ярком платье с оторванным карманом стояла почти рядом и вытирала ладошками слёзы.  «Не реви!» – сказал Артур, готовый сам расплакаться от беспомощности. Стараясь успокоить девочку, хотя  и его душа просто разрывалась от тоски по дому, от сожаления, что он не всегда делал то, о чём его просили, стараясь улизнуть от своих обязанностей.   Почему-то ему вспоминалось всё самое плохое, что когда-либо происходило с ним.
       То, что это – плохое, он раньше не считал.  Ну, подумаешь, просил милостыню под  «Детским миром».  У мамы денег на игрушки не было. Это он знал точно, потому о них и не заикался. Как-то, пока она стояла в очереди в кассу, он тихонько выскользнул за дверь, сделал несчастный вид и стал просить: «Подайте денежек мне на машинку! Подайте денежек мне на машинку»!  Вдруг к нему подскочила возмущенная женщина, схватила за руку и потащила в магазин. «Женщины, чей ребёнок побирается под магазином?» – закричала она во весь голос.
          Все стали оглядываться, а мама подбежала, схватила за руку и вместе с ним выскочила из магазина, даже не заплатив за покупку.  Потом за ними выбежал охранник, и ту началось такое, что до сих пор ему страшно об этом вспоминать. Мама так огорчилась и разнервничалась, что, когда папа пришёл со службы, она заплакала.  «У других дети, как дети, – говорила она, всхлипывая, – а у нас  ужас, а не ребёнок.  Целый день он ищет себе приключений.  Не посидит, не порисует. Всё у него есть и конструкторы, и книжки, и карандаши с красками.  Так всё равно не посидит на месте».
     Папа её поддерживал, но говорил, что это всё – проходяще, что скоро сын подрастёт и будет ей помощником.
      Да, с сожалением думал Артур о случившемся, жаль, с Мухтаром не повидался, да и бабуля, наверное, меня уже ищет.
      Девочка, о которой он уже позабыл, тронула его за рукав и спросила: «Ты знаешь, куда мы попали?»
      Артур хотел соврать для солидности, но тут подошёл Валера и подал знак рукой, как будто бы приглашая следовать за ним.  Вместе они свернули за колонну и  оказались в длинной комнате, больше даже похожей на широкий длинный коридор.  Вдоль стен стояли кабины, точь-в-точь как телефонные.   Стенки их были прозрачными, а пол – ярко-красного цвета. Сверху над ними в одну длинную строку алела надпись: «Связь с домом». 
      Ребят охватила радость. Не сговариваясь, одновременно они ринулись к кабинкам, но первым на яркий квадрат успел стал Валера.    Артур заметил, что он  будто растворился, и тоже сделал шаг в неизвестность.


 
Глава 3.  Правда и только, правда.


       Войдя в кабинку, Валера огляделся. На уровне глаз виднелась табличка с правилами пользования. Он прочёл первую строчку:
«Подумайте и точно произнесите свой земной адрес». Он выпалил адрес на одном дыхании. Сразу же на дисплее появился текст: Говорить только правду. Начинайте. «Мамочка, мамочка! – взволнованно заговорил мальчик. –  Не волнуйся, я скоро вернусь!»  Вслед за произнесением, слова появлялись на экране.  Валера продолжал: «Мамочка, я люблю тебя!  Буду всегда слушаться!»  Валера сразу прочитывал, что произносил, но последние три слова не высветились. Он повторил. Опять – ничего. Одновременно с этим замигало табло: Говорите правду!
       Валера понял, что его слова не принимаются. Он сразу подумал о том, что всегда старался улизнуть от какого-то ни было дела, порученного ему мамой. Откуда же всё это знали здесь, далеко от его дома?  Так неловко он давно себя не чувствовал.  Вот тебе и машина! Всё знает, всё понимает. Она уверена была  даже в том, в чём сам он сомневался. Валера оглянулся. Вокруг – никого! Он остался один на один с собой, своими мыслями, своей совестью. Окружающий мир перестал существовать, как только он вошёл в эту кабинку.
          Сделав шаг из кабинки, Валера  тут же увидел Артура и девочку с большими голубыми бантами. Выражение   глаз ребят были наполнены отчаянием. Он понял – их попытки поговорить со своими родными тоже не увенчались успехом.                Пока Валера раздумывал, не сделать ли ему вторую попытку, девочка исчезла вместе с кабинкой. На этом месте теперь стоял просто красивый цветок в огромном горшке.
      Буквально через минуту опять появилась девочка, и сразу возникла пустая кабинка, словно приглашая  на очередную попытку. «Ну и ну!» – только и подумал Валера. И сразу один за другим, одновременно с кабинками, здесь же стали появляться всё новые и новые мальчики и девочки.  «Видно, и у них туго с правдой», – подумал он, и в ту же секунду, его за рукав, шмыгая носом, потянула голубобантая незнакомка. Глаза её были наполнены слезами.
       – Тебе, наверное, тоже не удалось передать сообщение? –
спросил он.
       – Да, да, – всхлипнула девочка. – Я начинаю говорить, а слова передаются не все.
       –   А ты правду говорила? – Валера всё понял, но всё же спросил.
       –  Да, я обещала, что буду вести себя хорошо, а оно не передаётся.  Несколько раз повторила и – ничего.
       – И тебе, выходит, машина не поверила.
       Валера вздохнул и вспомнил, как в детстве, а сейчас он считал себя взрослым, у него была книжка, которая называлась «Откуда чудо». Помимо стихов и рисунков для раскраски, там  на каждой страничке были прочерчены строчки для дневника хороших дел.
       Валера, сделав что-то хорошее, просил маму записать в неё его хорошие дела: вымытую посуду, работу в палисаднике, выученное стихотворение.  Он старался сделать хоть что-нибудь, чтобы заполнить строчку.  Когда все строчки были заполнены, книжка куда-то пропала.  А жаль! Там про него было написано много хорошей правды.
      Отвлёкшись от своих мыслей, он поискал глазами Артура, но его не было рядом, тогда он снова взглянул на девочку и спросил:
       – Тебя как зовут?
       – Дашей, а тебя?
Он не ответил, взял Дашу за руку и повёл к кабинке.
      – Попробуй ещё раз. Только правду говори.
      – Я боюсь одна, пойдём вместе.
Даша потянула его за руку, и они шагнули одновременно на красный квадрат.
       Ничего не произошло! Кабина не закрылась! Не исчезла!
Никакого табло в ней не было.
       Валера понял: человек должен быть здесь один. Только один на один со своей совестью.  Он должен быть совершенно искренним даже перед собой.  Даша тоже всё поняла, и они, не сговариваясь, сделали шаг назад.  Откуда-то сразу возник Артур.
      «Да, здесь нужна правда и только правда», – сказал он,  заметно повеселев, и подмигнул Дашутке. – Пошли что-то покажу.

      


Глава 4.  Всесильная мысль или  трансформерские штучки.

       Валере показалось, что они возвращаются в зал, из которого пришли.  Шли не торопясь, вежливо уступая девочке дорогу, но только рядом, словно боясь неожиданностей и сюрпризов. Они как будто даже сроднились за время, проведённое здесь.  «Надо же, – подумал Валера, – сюда как будто бы шли совсем не долго, а назад… Где же всё-таки тот зал?»  В то же мгновение он оказался в зале, о котором подумал.
          – Ну и ну! Вот так чудеса! – удивился он. –  А где же ребята?
И сразу же появились Артур и Даша.
          – Ты исчез, а мы одновременно воскликнули: Валера! И сразу оказались здесь! Представляешь, наше желание быть с тобой, сразу исполнилось! – на одном дыхании выпалил Артур.
          – Это было и моё желание, – признался Валера.
Они оглянулись.  Здесь всё было по-прежнему: те же светящиеся гирлянды и желеобразные колонны, только вокруг – никого.
          Даша подошла к колонне, дотронулась до неё рукой.  Она уже не тёплая, – произнесла и заплакала. Валера взял её за руку.
          – Слезами горю не поможешь.
          – Поможешь! Когда я дома плакала, мне всегда помогало! –всхлипывала девочка.
          – Вот и плохо, что тебя баловали.  Привыкла слёзы проливать! Здесь это не пройдёт.
          – Я отдохнуть хочу! Посидеть!
          В это самое мгновение колонна как будто бы закачалась. Даша отдёрнула руку.  На глазах изумлённых ребят она стала принимать форму дивана.
          – Вот это да! Ну и чудеса! – завопил  Артур!
          – Ой! – только и произнесла Даша.
         А Валера от неожиданности смотрел на диван как заворожённый и лихорадочно думал о том, можно ли использовать это замечательное явление.  Сделать самолёт и возвратиться домой – это, пожалуй, было бы самое правильное решение, но здесь так много всего удивительного, совершенно немыслимого, чего в жизни никогда и нигде больше не увидеть.  Значит, эта штука может трансформироваться во всё, что пожелаешь.  Она, читая мысли, сразу же превращается в названный объект.   
          – Интересно! – сказал он. – А если два человека пожелают одновременно? Подойдём к другой колонне.  Кивнул он Артуру. 
          – Мне с вами? – спросила Даша.
          – Нет! – Артур и Валера воскликнули одновременно. – Ты садись! Отдыхай!
          Даша было захныкала, но, сообразив, что это бесполезно, что мальчики всё равно её не слышат, осторожно примостилась на край чудо-дивана.
          Уже отойдя несколько шагов, Валера оглянулся. Даша, глядя им в след, махнула рукой.
          –  Что это она с нами прощается? – сказал он Артуру, а сам подумал вдруг о том, что присела Даша как-то уж больно осторожно.
          – Вернёмся? – Артур тут же сделал шаг в сторону Даши.
          – Ей там спокойнее, – ответил Валера, а сам подумал. – При – пре! Неполнота действия.  При – присела.  Странным было то, что он думал о правиле, которое ещё не учил. 
          Здесь всё было странным, особенно обострённое чувство совести, которое ну просто не давало ему покоя.  Мысленно он периодически возвращался к каким-то делам, недоделанным, недодуманным,  не  деланным вообще, но которые должен был делать.  Их набралось немало за Валериных одиннадцать лет.
          Они всё ёщё стояли, в нерешительности глядя на Дашу, которая поняла их остановку, как приглашение. Радостно вскочив, она  устремилась к ним.
          Мальчики увидели, что как только Даша поднялась с дивана, он тот час принял прежнюю форму.  Он стал колонной.
          Подойдя к мальчикам, Даша сразу ухватилась за Валерину руку.  Даже не ухватилась, а просто вцепилась. 
          Даша почти никогда не бывала одна.  И вовсе не потому, что любила компанию, она просто была жуткая трусиха.  Вот и сейчас её сердце разрывалось от страха.
          – Боишься? – спросил Валера.
          – Нет! – соврала Даша, ещё крепче сжав руку.
          – Так тебе и поверили, – усмехнулся Артур. – Ты-то как сюда попала?  Хотя он уже догадывался, кто и как сюда попадает.
          – Я потом рас-ска-жу! – Даша опять зашмыгала носом.   
          Они остановились у колонны в центре зала.  В этом месте на высоком своде потолка, подняв голову, Артур увидел квадратное, как у бабушки  в сарае, отверстие, через которое он забирался на чердак.  Заметив его взгляд, ребята взглянули туда же.  Они очень хорошо понимали друг друга.
           Валера предложил одновременно притронуться к колонне и задумать каждому своё желание. Тогда можно будет  посмотреть, как поведёт себя колонна.  Даша наотрез отказалась от этой идеи из боязни остаться в одиночестве.
          Посоветовавшись, решили, что Даша закажет стул, а мальчики – лестницу.  Оставшись здесь, она отдохнёт и дождётся их возвращения. 
          – Раз, два, три! – произнёс Валера. В то же самое мгновение возле них появилось три вещи: небольшой стул и две лестницы. Одна – на трёх ногах, вторая – обычная, которую ставят к стене. Колонна исчезла.
          – Хорошо, что одна – трёхножка. А то, как бы мы её поставили? – порадовался Артур и тут же посетовал, что эта лестница – не его.
         Было такое впечатление, что они всё время находились под чьим-то неустанным наблюдением, и Валера подумал, что это, наверное, и неплохо. По крайней мере, не брошены на произвол судьбы, и есть надежда, что эти неожиданности когда-то кончатся.
    Дашутка уже сидела на стульчике.  Удобно откинувшись на спинку, она отдыхала и думала о чём-то своём.

Глава 5. Дом под оранжевой крышей или Дашуткина обида.

          Дашутка вспоминала свой дом.  Дом под оранжевой крышей.  В округе такой красоты ни у кого не было. Все дома на их улице были покрыты серым шифером. Она точно знала, как называются такие волнистые листы, потому что дедушка такой штукой накрыл во дворе кроличий домик.  Пусть только цветом крыши их дом отличался от других, но  отличался.  Даша сама выбирала этот цвет, когда дедушка решил перекрыть прохудившуюся крышу, и они поехали всей семьёй на какой-то склад. Тогда было много споров, но она настояла на оранжевом, и мама её поддержала.
          Ах, как ей, оказывается, было хорошо дома!  Она поняла это лишь сейчас.
          Недаром говорят: что имеем, не храним, потерявши – плачем. Эту пословицу, в свою очередь сказанную бабулей по поводу ухода соседкиного мужа из дома, она неоднократно слышала от своей младшей сестрёнки, которая повторяла её к месту и не к месту, картинно вздыхая и складывая руки на груди, как это делала мама.
      При этом Настёна не проговаривала «ч» и «р» и потому выглядело это очень смешно. Вместо «что» у сестры получалось «сто». Даша её передразнивала и всегда говорила: «Не сто, а двести».  «Нет, сто», – не сдавалась сестра.  Вот тут-то и начиналась перепалка. Настёна пускалась в слёзы, а Дашутке попадало.
         Даше всегда казалось, что в семье все относились к Насте лучше, чем к ней.  Вот и в тот злополучный день, когда она по странному совпадению случайностей попала сюда, всё началось с такой же чепухи. Придя из школы, она переоделась и стала искать свою заколку для волос. Она всегда снимала с головы банты и закалывала волосы, как мама, большим узлом на затылке.
     – Насть, а Насть, где заколка моя, не видела? – на всякий случай спросила она.
     – А какую? Белую или сёлную? – Настя хитро прищурила глаза.
     – Сёлную, – ответила Даша.
    Этого было вполне достаточно, чтобы Настёна заревела и с криком: «Бабуля, Даска длазнится, Даска длазнится», побежала плакаться бабушке в подол, хотя, наверняка заколки были у неё.
     Даша уже пожалела, что спросила. Надо было просто посмотреть в игрушках и найти свои заколки, пристёгнутые к волосам кукол, да и забрать их молча.
      Пока Даша была в школе, а училась она во вторую смену, Настёна копалась в её вещах, примеряла всё подряд, перекладывала с места на место,
а иногда вообще прятала.  А однажды, когда Даша оставила свой дневник специально дома, чтобы ей не записали отсутствие на уроке физкультуры, Настёна поставила ей пятёрки по всем предметам, а вместо подписи учителя поставила крестики, так как расписываться не умела. Давно однажды они слышали бабушкин рассказ о том, что, когда её, то есть бабушкина мама была молодой, то вместо подписи ставила крестики. Тогда почти все были неграмотными, а Настёна была неграмотной сейчас.
     Нельзя сказать, что Даша не обрадовалась такому повороту дела.
Дневник ей купили новый.
       Когда Настёна возвратилась с печеньем в руках и без бабушки, Даша поняла, что на этот раз жалобщица не получила поддержки.
      Протянув к сестре руку с печеньем, Настя вздохнула и спросила так серьёзно, что это выглядело смешно: «Ты долго будес над лебёнком издеваться?»
       Дашутке надоели пререкания и пустые разговоры. Она взяла лежащую на столе книжку стихов «Начинаем день с улыбки» и пошла в ванную комнату. Закрылась и включила воду, но тут пришли родители.
      Даше даже не хотелось вспоминать, что было. А были и перепалка с бабушкой, и нравоучения мамы, как всегда вставшей на защиту маленьких и слабых.  Она, даже не снимая бантов, спряталась в угол за диваном и  закрыла глаза.  Сидела там  затаившись, чтобы появиться лишь, когда придёт папа, позовёт, и станет говорить ей хорошие слова, растолковывая при этом, что такое – хорошо, что такое – плохо.
     Даша сидела и вспоминала свою несчастную, несуразную, как она считала, жизнь.
     Потом она чётко услышала папины шаги, но за диван заглянул не папа. О, ужас!  Это было огромное чудовище с голубыми глазами.
    Так она и оказалась в этом непонятном мире, где и повстречала мальчиков.
    Пока Даша думала о своём, ребята, взяв лестницы, пошли к прямоугольному отверстию в потолке. 
Я лезу первым, Дашутка – за мной. Ты – за ней, – распорядился Валера. Никто и не возражал. 
Ноги его были тяжелы и непослушны, а лестница пружинила и обещала свалиться. Валера всё же делал шаг за шагом, преодолевая неимоверные усилия.  По мере подъёма лестница удлинялась и, когда мальчик казалось бы достигал цели и должен был шагнуть на площадку в конце пути, появлялись новые перекладины и путь надо было продолжать. Обессиленный в конец, он опустил глаза на ребят, но никого не увидел, только на одной из перекладин болтался Дашуткин бант.

Продолжение следует.