Глава 55. Переговоры

Начало: http://www.proza.ru/2014/12/07/542


Глава пятьдесят пятая. Переговоры

Адольф Кегресс хмуро вслушивался в звуки «Марсельезы», доносившиеся из толпы, которая темной массой колыхалась у ограды Александровского парка. Песню написал более ста лет назад Клод де Лиль, его соотечественник и «коллега» (поскольку тоже являлся инженером). Мог ли автор представить, что его военный марш станет государственным гимном Франции и революционным призывом на все времена?! И хотя русский текст не был точным переводом с французского, печальная суть не менялась – именно под гимн его страны русские солдаты в эту самую минуту поворачивали оружие против тех, к кому лично он относился с глубокой симпатией и уважением, – против Николая Александровича Романова и его семьи. Людей в высшей степени порядочных и благородных…

Телефоны по-прежнему молчали, а флигель-адъютант Ее Величества, уехавший еще днем в Петроград к министру внутренних дел за новостями, до сих пор не вернулся, и происходящее за окном наводило на мрачную мысль, что ждать его уже не имело смысла.

Начальник императорской технической службы посверлил глазами то место, где раньше стоял автомобиль, увезший посланника Государыни, словно надеялся силой желания водрузить его обратно вместе с водителем и пассажиром. Потом взгляд привычно скользнул по шеренге ухоженных железных красавцев и уперся в длинную полоску бинтов на плиточном полу, берущую начало в том углу, где он обустроил лежанку для дворняги, спасшей жизнь его приятелю. Теперь она пустовала – не иначе, серо-белый «гость» увел раненого с собой. Даже кашу не доели…


...От неожиданности солдат выронил винтовку и сам упал, тут же вдавленный в сугроб тяжестью мощного пса, навалившегося на него всем телом. Нос, рот и уши забились снегом, правая кисть осталась в плену острых клыков, левую саднило от полученных царапин, и в голове задергалась трусливая мыслишка, что и без всякого фронта можно сделаться инвалидом.

Холод вытеснил остатки винных паров, и думы вдруг приняли иное направление – он, вчерашний крестьянин из Тульской губернии, чуть было не убил человека... Причем целился в своего же… Только за то, что тот находится по другую сторону черно-золотой ограды…

Дышать сразу стало легче – пес будто почувствовал перемену в его сознании: выпустил «трофей» и поднялся.

Солдат осторожно повернулся на бок и перекрестился левой рукой (правая онемела от пребывания в крепких собачьих челюстях). Потом вгляделся в большую вислоухую морду, прошептал:

- Спасибо, брат! Уберег от греха!

Мартин облизал поверженному лицо, извиняясь за жесткость мер, которые пришлось применить, и радуясь, что человек оказался не совсем пропащий. Снег под ними окрасился в красный цвет, и пес испугался, что повредил мужичка в шинели больше, чем хотел.

- У тебя раны открылись! – раздался озабоченный голос Брыся. И Мартин вздохнул с облегчением – уж лучше его кровь, чем солдатика, тем более что он смотрит на него с благодарностью и зла не держит.

- Парламентер! Парламентер! – внезапно заволновалась толпа, и первые ряды прильнули к решетке, а задние напирали и громко требовали подробностей.

К воротам приближалась одинокая темная фигура с широкой белой повязкой на рукаве. Если бы не яркая половинка луны и ослепительный снег, разглядеть ее было бы невозможно.

- Атос! – одновременно воскликнули Брысь и Мартин и удивленно уставились друг на друга. Однако выяснять, почему каждый назвал штабс-капитана именем из славного мушкетерского прошлого, было некогда – следовало пробиться к месту встречи переговорщиков и попасть наконец на территорию царской резиденции, а то приятели их наверняка заждались.

Чтобы проторить путь длиною всего-то с десяток метров, от Мартина потребовались все оставшиеся силы и на площадку перед воротами он уже не вышел, а выполз. Брысь от переживаний за друга позабыл, что сам легко мог бы протиснуться сквозь прутья, и все десять метров подталкивал Мартина сзади, как будто его шестикилограммовые усилия могли оказать существенную поддержку псу, весом в полцентнера.

На появление кота и дворняги никто не обратил внимания – взоры устремились на двоих офицеров, остановившихся в шаге от черной с золотом решетки, каждый – со своей стороны.

- С кем имею честь? – сухо поинтересовался «Атос».

- Штабс-капитан Аксюта! – небрежно козырнул представитель мятежников. – Предлагаю открыть ворота и добровольно сдаться революционным массам! – под одобрительные выкрики заявил он, не делая паузы.

- Предлагаю революционным массам отойти от периметра ограды на безопасное расстояние во избежание ненужного кровопролития, - спокойно парировал «Атос». – Могу пообещать, что в этом случае войска охраны не начнут стрелять первыми. Однако также могу обещать решительный отпор в случае нарушения означенной границы. Надеюсь, Вы не сомневаетесь в доблести тех, кто сохранил верность Царю и Отечеству?

Восставшие колебались. Развернутые в боевом порядке плотные шеренги защитников Дворца являли достаточно грозную силу, а умирать в самом начале революции, когда в городе осталось еще столько нетронутых складов, магазинов и лавок, хотелось не многим, пожалуй, лишь тем, кто держал красные знамена. Чтобы сохранить «лицо», бунтовщики объявили, что берут царскую резиденцию в осаду, поскольку их цель - помешать бегству главных злодеев - императорской семье. И пообещали разнести Дворец тяжелой артиллерией, если в них полетит хоть одна пуля.

«Атос» коснулся рукой краешка папахи, давая понять, что считает переговоры завершенными, и уже почти развернулся, когда взгляд его упал на пса, лежащего в снегу чуть поодаль от ворот. В это же мгновение грохнул минометный залп…


Комментарии в Главе для любознательных: http://www.proza.ru/2015/04/04/1918
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/02/28/81