Один день из жизни балерины

Многим ошибочно может показаться, что жизнь любого артиста перенасыщена множеством ярких и красочных событий. Но это не так, к сожалению. Жизнь балетного артиста перенасыщена в первую очередь многочасовыми репетициями, трудом и усталостью, изнеможением, зачастую, голодом даже. Я не думаю, что читателям будет интересно вникать во все это, да и сама я, если честно, не хочу вновь погружаться в старые воспоминания и обиды. Поэтому я решила рассказать обо дном из самых ярких дней в жизни моей.
Это произошло в Италии. В солнечной стране, где, кажется, царит вечное лето. Мы с группой наше приехали в небольшой средневековый городок Сполето, затесанный где-то высоко в горах. Приехали на конкурс. Жуть, до чего же я раньше любила конкурсы! Любила показать себя, любила посмотреть на других, но показать себя все-таки любила куда намного больше. Со мной ехала Маша, и еще несколько девочек, ненамного младше. Вобщем, компания веселая была. Италия встретила нас прекрасной погодой, ландшафтами и людьми. Стоял апрель, и вместе с ним деревья в горах стояли в цвету. Природа преображалась, а вместе с ней преображалась и я. Мне только-только исполнилось восемнадцать. Я чувствовала себя очень и очень взрослой, была чересчур самоуверенна и амбициозна, но сцена в старинной капитолии Сполето доказала мне обратное.
Утро перед конкурсом началось для нас рано. Но мы не чувствовали какого-либо недомогания по этому поводу, мы просто не должны были его чувствовать, мы в ту минуть вообще ничего не должны были чувствовать. Около семи утра мы были уже в той самой старинной капитолии. (Дело в том, что театр в Сполетто в то время был на реставрации, и конкурс перенесли именно туда). Когда мы шли, на городе лежал еще полумрак, в горах было еще достаточно холодно и туманно. Мне показалось это каким-то зловещим тогда.
Конкурс шел очень долго. Огромной количество конкурсантов, и все толпятся в одной крохотной комнатке за сценой. Я была самой младшей в моей самой старшей категории. Маша была немного младше меня, и ей повезло больше – ждала она меньше.
- Да я тебя подожду, Алин! Когда оттанцую, обязательно подожду, чтобы не так страшно одной-то было!
Но мне казалось, что я причиняю Маше ужасные неудобства, поэтому я отказалась. Потм, оттанцевав, Машуля побежала переодеваться, а меня даже не пустили за кулисы посмотреть на нее. Я все также оставалась в этой злосчастной комнате. Народу уже было значительно меньше, дышалось легче и спокойнее.
-Ну как там, не очень страшно? – спросила я у Маши, когда она вышла.
-Да не переживай, Алин! Совсем не страшно, правда, все отлично у тебя будет! Мне тебя ждать?
-Не надо, я была бы рада, если бы ты увидела меня из зала.
-Хорошо. Я мигом переоденусь и в зал!
Маша ушла. Теперь я осталась одна с совершенно незнакомыми людьми, но страшно мне не было, перед этим я наглоталась успокоительных, поэтому страх сдавал свои позиции. По иронии судьбы в моей группе оказались почти все русскими (где же еще можно встретить своих-то!) По-моему, они приняли меня за иностранку. Со мной никто не разговаривал. Мне это даже нравилось.
Много людей толпилось у списков выступающих, узнавали, под какими номерами будут танцевать. Я тоже подошла к этим спискам, начала искать свое имя, и вдруг услышала русскую речь: «Я после Алины какой-то, надо бы найти мне ее. Фамилия-то русская!» Я оглянулась и увидела молодого человека очень приятной наружности, который разговаривал, видимо обо мне, с другом. Я выдавать себя не хотела, поэтому просто улыбнулась сама себе, страх от этой улыбки, кажется, ушел.
Но тут случилось непредвиденное. В комнату забежала Людмила Анатольевна – мой педагог.
- Алиша! Ты где там? Ну что, не переживаешь? Ну все-все, все отлично будет! Мы с Машкой на тебя из зала смотрим. Давай!
Она принесла с собой теплый ветерок с улицы и запах духов. Чем-то родным и близким повеяло тогда от нее. Они будут смотреть из зала. А больше, кажется, ничего и не надо.
Вопреки ожиданиям Маши и Людмилы Анатольевны я провалилась на первом же туре. Сказать, что расстроилась я – ничего не сказать. Я пребывала в исступленном бешенстве. Я не виню себя за эту истерику. Так дало о себе знать мое успокоительное и мои эмоции, которые я подавляла в себе целый год, а еще давали знать о себе несколько месяцев репетиций. Мне было жаль себя, хотя жалеть себя не стоит никому и никогда, а я вот дала тогда слабину. Сейчас я просто попрошу прощения у педагогов, да и у самой Маши, которые многого тогда натерпелись и без меня. Из-за этих истерик, мне совершенно не запомнилась остальная  Италия,  кроме той сцены, той капитоли и того дня. Их я запомнила навсегда.

Посвящено лауреату III степени хореографического конкурса в г. Сполето (Италия)
Нечаевой Марии