Я и Рыжий Фред спасаем Вселенную

— Фред, я тебя люблю!
Я не услышал его ответ: нас обоих опрокинуло эхом взрывной волны. Фред вскочил, начал рьяно отряхивать от пыли рыжий ершик волос и прокричал, повторяя:
— Совсем сдурел?
Ещё одна слепящая вспышка — ещё один взрыв.

Рыжий Фред был моим соседом по лестничной клетке. Рыжий Фред — это прозвище, но прилипло оно намертво, уже и не вспомнить сейчас, как там его по паспорту. В первый раз мы встретились в конце сентября, когда я только-только въезжал в квартиру. Как сейчас помню: обычный подъезд старой шестиэтажки, подоконник между пролетами и рыжий парень в серой майке, расковыривающий электрощиток. Если бы я знал, что этот пирсингованный парень — местный аналог Эмметта Брауна, Доктора Кто и инспектора Гаджета в одном флаконе, я бы тут же переехал. Честно. Он не просто доставил мне много хлопот, не просто стал моим ночным кошмаром, не просто отравил мне существование. Даже то, что он едва ли не свел меня с ума, просто меркнет перед главной его «заслугой».
Рыжий Фред едва не уничтожил Вселенную.

Началось всё довольно безобидно: вскоре после моего переезда, третьего октября, во всём доме вылетели пробки. Случилось это вечером, и поэтому довольно скоро я услышал за своей дверью шум. Выглянув на лестничную клетку, я обомлел: почти всё население подъезда столпилось у двери моего соседа, недовольно ворча.
— Спокойно, — вещал тем временем Рыжий Фред. Его волосы стояли торчком, левый глаз периодически дёргался, но держался он бодро: — ничего опасного не произошло!
— Ирод, ты когда прекратишь дурью маяться? — выкрикнул дед, живущий этажом ниже, помахивая клюкой.
— У меня, может, сериал... — начала было Мария Ивановна из семьдесят четвёртой, однажды просившая меня подсобить ей с мебелью.
— У меня доклад по биологии! — перебил её пятиклассник с первого этажа, чей велосипед я как-то помогал таскать до ремонта. — Я почти доделал, а вы...
По хитрому лицу мальчишки было видно, что за доклад он и не брался. Гул людского недовольства возрастал, и тогда Фред взмахнул руками:
— Ладно! — заявил он. — Значит, завтра я подключу отопление, хорошо?
Возмущение сменилось одобрительными заверениями в дружбе. Уже похолодало, а в ЖКХ то снова проводили какие-то опрессовки, то опять были аварии... В общем, этим жестом Рыжий купил расположение всего дома. Когда все разошлись, я поинтересовался:
— И часто такое случается?
Интерес у меня был деловой: я готовился сдать курсовую. Внеплановые отключения электричества меня вовсе не прельщали.
— Ну, где-то раз в неделю, — пожал плечами Фред.
— Раз в неделю?! — ахнул я. — Да как тебя ещё соседи не прибили?
— Ну, — самодовольно прищурился Рыжий, — периодически устраивают попытки поиграть в испанскую инквизицию, но смысл? Куда уж они без меня.
Увидев недоумение на моём лице, он хмыкнул:
— Счета придут — увидишь. У нас тут интернет, свет и горячая вода бесплатные, спасибо мне. Кстати, студент, тебе аккумулятор прокачать, чтобы не парился за пробки?
Так я узнал, что Рыжий Фред — сумасшедший изобретатель.

Он честно выполнил обещание и зашел ко мне с каким-то невероятным прибором, в который можно было спокойно втыкать вилку в любое время. Откуда в этом кубике с розеткой бралось электричество, я понятия не имел, но с удивлением обнаружил себя мирно распивающим «у-лун» с Рыжим Фредом на моей же кухне. Мой же «у-лун», между прочим! Фред беззаботно хрустел печеньем.
— Ты вообще откуда в наших краях? — с искренним интересом спросил он.
Я назвал город, из которого приехал. Рыжий присвистнул:
— И зачем ты здесь? Учишься?
— Учусь, — подтвердил я, — ухватил стипендию, уже пятый курс на врача учусь.
— Респе-е-е-ект, — протянул Фред, прихлебывая чай. — Из медиков у нас в подъезде только Вера Петровна, а она уж еле ходит, не охота напрягать бабку.
Тогда я не придал этим словам значения.

Я сам не заметил, как привык к визитам Рыжего Фреда. Мы вместе пили чай, Рыжий периодически чинил или модернизировал что-то из техники в квартире. Мне нравилось болтать с ним, обсуждать всё: книги, фильмы, историю, даже политику и новости, о которых от кого-либо другого я и слышать не мог. Фред говорил обо всем с легкой насмешкой, но я видел, что он честен и искренен, что в его словах — его настоящие мысли. А ещё Рыжий Фред знал очень много, чего я не мог потом найти ни в интернете, ни в библиотеках. Он рассказывал о машине времени, о преобразователе материи, об огромных механических колоссах на орбите будущей Земли, о первом наскальном рисунке; о чем угодно он мог поведать множество интересных историй, и он делился ими с удовольствием, не забывая грызть печенье. Рыжий Фред был похож на уличного кота: приходил, когда вздумается, но всегда оказывался вовремя.

Кроме одного раза, когда он начал барабанить в мою дверь в два часа ночи. Я был вне себя: мне надо было писать диплом, я не успевал, и, как назло, надо было переделывать всё оформление. А сдавать черновик уже завтра, руководитель и так меня тихо ненавидел, мечтая выпнуть из универа. Поэтому на стук в дверь и окрик Рыжего я проорал:
— Проваливай, Фред! Совсем охренел?! Я занят! Приходи завтра вечером, а сейчас отвали!
Стук в дверь тут же прекратился, и я решил, что блажь Рыжего прошла. Доделав свой злосчастный черновик, я упал спать, краем уха слыша утренние трели птиц и тихо ненавидя голосистых пернатых.
Через два часа пришлось вскакивать и бежать в универ, к руководителю, демонстрировать торопливо распечатанный черновик диплома и изображать крайнюю заинтересованность перед холодным скептическим взглядом. Дождавшись желанного «Продолжайте работать в этом же направлении, Иван», я помчался домой, надеясь наконец-то отоспаться. Я буквально падал с ног, всё валилось из рук — даже ключ, которым я пытался открыть дверь квартиры, с громким звяканьем упал на плитку коридора. Наклонившись, я заметил засохшие бурые пятна, которые не успела отмыть уборщица. Предчувствие чего-то нехорошего холодком пробежало по коже, но я слишком устал. Я уснул, едва голова коснулась подушки.

Когда я проснулся, за окном уже начинало темнеть. Я заварил себе чай, пожарил картошки на ужин и, честно признаться, уже совсем было выбросил из головы странные пятна под дверью и ночной визит Рыжего, как вдруг раздался стук в дверь. Едва не опрокинув чашку, я помчался открывать.
На пороге стоял Фред, опираясь на дверной косяк.
— Ну, Ван, теперь я вовремя? — хрипло спросил он, криво улыбаясь.
Я не нашелся с ответом, я смотрел на неумело замотанный бок Фреда. Сквозь повязку сочилась кровь, капая на плитку пола.
— Заходи, быстро! — наконец опомнился я, затаскивая Рыжего в квартиру. — Где ты так?
Тот послушно дал себя уложить на кровать и поморщился:
— Да это Ланс, зараза... Стрелой исподтишка, а ещё рыцарь хренов.
Я мысленно чертыхнулся. Я тут ради него разыскиваю новокаин в аптечке, панически вспоминаю практику, а он свои байки травит! Дело тёмное, небось, потому в больницу и не пошел, там бы без ментов не отпустили. Фред тем временем продолжал объяснять, разматывая самодельную повязку:
— Я древко-то выдрал, а наконечник засел крепко. Да не бледней ты так, студент! — фыркнул он. — Ранение не проникающее, только разрезать, вытащить да зашить!
— Сам знаю, — огрызнулся я, набирая препарат в шприц, — а ты-то откуда в курсе, что не...
— У меня трикодер дома, сам собрал. Работает.
— Да-да, а теперь заткнись.
Дальше всё было будто не со мной, хотя я отчетливо помнил, как обколол рану анестетиком, сделал надрез... Пришел в себя я уже после того, как сделал последний стежок и вытер пот салфеткой со стола. Фред ухитрился заснуть в процессе, но оно и к лучшему. Выглядел он не очень: круги под глазами, лицо в пыли, похудевший... Будто и вправду провел несколько дней с рыцарями короля Артура.
На столе валялся окровавленный наконечник стрелы, причинивший столько неприятностей. Он выглядел, как кусок подлинного древнего оружия, но мне не всё ещё не верилось...
Я пошел на кухню, нагрел остывший чай. Вытащил из буфета пачку крекеров, съел немного, затем вернулся к спящему Фреду, взял случайную книгу со стола, где лежал ворох томиков на прочтение, и сел в кресло рядом. Рядом с окном был огромный фонарь, часто мешавший мне спать, но сейчас его оранжевый свет был очень кстати, даже не пришлось зажигать люстру. Я не хотел беспокоить Фреда.

Ждать пришлось недолго, я как раз дочитывал первый в издании роман, когда Рыжий зашевелился, что-то пробормотал и приоткрыл глаза.
— Как себя чувствуешь? — поинтересовался я, закрывая книгу.
Фред ненадолго задумался, потом ответил:
— Жрать хочу. У тебя картошкой пахло, не осталось?

Разогретую картошку Фред уминал за обе щеки. Вроде бы обычный соседский парень: растрёпанный, загорелый, жилистый, рыжий...
— Фред...
— Мг-ммфх?
Я решился:
— А ты правда путешествуешь во времени?
Он подавился, возмущенно уставился на меня, и, прокашлявшись, выпалил:
— Ты что, всё ещё сомневаешься?!
Я замялся, не зная, что ответить, но Фред решил всё за меня:
— Идём, покажу.

Я переступил порог с некоторой опаской. Я раньше не был у Рыжего дома, он предпочитал заваливаться ко мне. Теперь же я понял, почему никто никогда не допускался в святая святых Рыжего Фреда: лично я бы постеснялся звать людей в этот бардак.
Да, в квартире у него была настоящая свалка: куча каких-то деталей и механизмов вперемешку с вещицами из самых разных эпох, будто в случайном порядке украденных из краеведческого музея. Дух захватывало, и я бы с интересом ознакомился с этими трофеями поближе, но Фред не дал мне времени.
— Пойдем, — он потянул меня за собой к непонятной капсуле, похожей на саркофаг, но уместиться в ней могло человека три.
Я даже не возмущался, настолько был ошеломлен. Рыжий быстро ввёл что-то на клавиатуре, подключил пару проводов к странной махине и затолкнул меня внутрь.
— Выбирай, когда!
Опешивший, я едва сообразил пролепетать одну дату из далеких воспоминаний. Фред ухмыльнулся:
— Отлично, поехали! — и, заскочив ко мне в «саркофаг», щелкнул тумблером.

Я ожидал потока искр, или яркой вспышки, ну или хотя бы туннеля, как в «Стар Треке», но несколько секунд ничего не происходило, а потом Фред сообщил:
— Мы на месте.
— И всё?! — я не сумел сдержать разочарования.
— Ты за дверь-то выгляни, — обиделся Рыжий.
Последовав совету, я осторожно приоткрыл створку «саркофага».
Меня ослепило солнечным светом июньского лета. Проморгавшись, я сделал шаг вперёд — и тут же оказался по колено в суховатой траве. Лёгкие наполнил жаркий воздух, полный аромата трав и цветов. Вокруг, насколько хватало глаз, было поле, лишь на самом горизонте темнела полоса леса, едва скрывая голубоватые очертания гор. Трещали кузнечики. Мимо меня пролетел басовито жужжащий шмель, покружил немного и грузно опустился на сочное соцветие клевера.
— Что это за время? — негромко поинтересовался Фред, заставив меня вздрогнуть: я уже и забыл, что он тоже здесь.
— Подожди. Сейчас появится.
Рыжий пожал плечами, но спрашивать не стал. Прошло несколько минут, прежде чем далеко от нас замелькало в небе едва различимое красное пятно.
— Воздушный змей! — удивился Фред.
Я наблюдал за змеем во все глаза. Красное пятно кувыркалось, ловя воздушные потоки, и хотя я не мог слышать того, кто был так далеко, я знал, что мальчишка, держащий в руках бечеву змея, радостно хохочет. Здесь и сейчас, он ещё не знает, что вот-вот верёвка оборвется, и...
После особо резкого порыва ветра красное пятно стремительно взлетело ввысь — и прочь, да так быстро, что не догонишь.
— Я потерял его, — пояснил я Фреду, — и так и не нашел.
Тот хмыкнул, пощелкал застёжкой на перчатке, а потом протянул руку к парившему вдалеке змею — и через мгновение уже сжимал в руках оборвавшуюся бечеву.
— Затормозил его во времени и немного поколдовал с силой тяжести. Держи крепко, Ван.
С этими словами он протянул мне змея.
— А теперь давай обратно, пока мелкий ты не встретился с нами.
— Может, лучше вернуть...
Фред уставился на меня, как на идиота:
— Ты же так и не нашел его! Тащи с собой, время уже залаталось.
Я кивнул, осторожно прижимая к себе вновь обретенную игрушку. Позади меня жарило полуденное солнце.
Змея мы повесили над шкафом с книгами.

Жить по соседству с Рыжим Фредом было потрясающе. Невозможно было не привязаться к этому сумасшедшему гению, но не столько из-за его одаренности, сколько из-за отзывчивости и легкого характера. Однако, безоблачному существованию было суждено скоро закончиться.

Я не сразу заметил, что что-то не так. Неуловимые изменения на то и неуловимые: краем глаза, едва слышимые, неразборчивые намеки от окружающего мира.
Поздним февральским вечером я поделился с Фредом за уже традиционной чашкой чая новостью про найденную подработку.
— Представляешь, у них поздняя рекламная акция! — увлеченно рассказывал я. — Сидеть целый день возле лотка с мороженым и угощать им каждого ребенка, который расскажет стишок или песенку споёт! Я прямо как Дед Мороз, только молодой и красивый!
— Бывает, — отмахнулся Фред, прихлебывая «у-лун».
Рыжий и так был сегодня непривычно мрачный, и мне захотелось его чем-то ободрить:
— Знаешь, а сегодня мы с сокурсницей ухитрились два часа прождать друг друга в разных местах, причем она твердо уверена, что не ошиблась, но и я отчетливо помню, как она называла перекресток улиц!
Фред промолчал, глядя в пространство перед собой. Я едва не рассердился, но затем вспомнил, что мой сосед — путешественник во времени и безумный изобретатель. Может, у него что-то случилось? Или не получился какой-то прибор?
— Фред, что-то не так? — спросил я.
Тот будто только что очнулся и бросил на меня немного недоуменный взгляд:
— Да, там поломка одна... Не знаю, что делать.
— Я бы подсказал, но не мой профиль, — пожал печами я.
— Пожалуй, свалю к себе, может, соображу чего-нибудь, — поднялся из-за стола Фред и направился к двери. — Бывай, Ван.

Только заперев дверь в квартиру, я подумал о том, что это всё означало.
Поломка одного из изобретений Рыжего Фреда — но какого? А если это какой-нибудь взрывоопасный прибор? Или хитрый компьютерный вирус? А может, его пресолвутый саркофаг для путешествий во времени?
От таких мыслей становилось только страшнее. Я попытался успокоиться и решил почитать что-нибудь. Вытащил случайную книгу из стопки — и это оказалась «Машина времени» Уэллса. Да сговорились все, что ли? Стерильно-белый свет от фонаря заливал комнату, и из-за этого всё казалось как будто бы нереальным. Почему-то сейчас всё, даже этот проклятый фонарь, казалось неправильным.
Ладно, к черту всё, подумал я. Завтра мне ещё бежать в универ, отчитываться научруку. Заснуть сразу не удалось, но спал я, слава богу, без сновидений.

Утром я почувствовал себя лучше. Может оттого, что выспался, может из-за того, что наутро вчерашние страхи казались бредовыми. Сбегая по лестнице, я встретил Марию Ивановну. Она неодобрительно просматривала квитанции, которые только что достала из почтового ящика.
— Совсем с ума сошли с этими тарифами, — вздохнула она вместо приветствия. — И как ты, Ваня, на стипендию-то живешь?
Я ответил ей что-то неразборчивое и помчался дальше, выкинув её жалобы из головы. В конце-то концов, разве мы не на генераторе Фреда живем, какая ей разница?

В универе меня ждал сюрприз: научрук встретил меня в коридоре и радостно воскликнул:
— Иван! А я-то вас жду, думал, вы уже и не придете!
Пока я стоял столбом, он добавил:
— Знаете, я порекомендовал вашу работу на конкурс от...
Я слушал, не слыша слов. Это точно тот человек, который неделю назад кричал на меня и требовал немедленно забрать свои бумажки и отчислиться, дабы не позорить университет? Вроде, он. Но сейчас смотрел он на меня по-доброму, словно я — его лучший ученик.
Тут до меня дошло, что он уже закончил говорить, и теперь с ожиданием смотрит на меня.
— К-конечно, Владимир Федотович, я... — я замялся, не зная, чего он от меня ждет. — Знаете, что-то себя нехорошо чувствую... Простыл, наверное.
Научрук посмотрел на меня и похлопал по плечу:
— Молодец, Иван! — ободряюще проскрипел он. — Я всегда вас поощрял, и, вижу, не зря! Стараетесь даже под гнетом болезни! Вот это студент! Идите домой, отдохните.
Сказать, что я был изумлен, значит, не сказать ничего. Кое-как я выдавил из себя ответное «Спасибо», пулей вылетел из корпуса и помчался домой, перепрыгивая через едва заметные в сумерках сугробы. Что происходит? Мир сошел с ума, или я сам ?

Дома ничего не изменилось. Белый свет фонаря, книга на столе. Надпись на обложке гласила: Г. Уэллс «Аргонавты времени». Дьявол!
Все эти шутки мог объяснить только один человек, и этот рыжий подлец жил напротив меня.

— Фред! — я пнул дверь ногой. Звонок, кажется, не работал.
На стук откликнулся кто-то снизу, злобно проорав:
— Совсем обнаглели, сволочи? Сейчас вызову участкового, будете знать, как по ночам шуметь!
Не помню никого, кто бы мог так браниться. Да что же происходит?!
— Фред! — я ещё раз пнул дверь, уже не надеясь ни на что, но та внезапно распахнулась.
Рыжий Фред выглядел ещё безумнее, чем обычно. Его глаза лихорадочно блестели, волосы были в большем беспорядке, чем когда он примчался из Средневековья, одежда явно не менялась с нашей последней встречи. Взглянув на меня, Фред схватил меня за плечо и затащил вглубь квартиры.
Вокруг царил тот же бардак, но было гораздо меньше целых приборов и больше — деталей или обломков. В углу валялся потрепанный плащ с подпалинами, рядом со столом грудились коробки от лапши быстрого приготовления.
— Фред, что происходит?
Он смотрел на меня, как на чужого, потом взмахнул рукой и указал на стул: садись, мол, слушай.
— У меня ЧП, Ван, — серьёзно начал он. — Кажется, я уничтожил Вселенную.

Надо сказать, я почти не удивился. С этими безумствами вокруг меня я готов был услышать что угодно, поэтому в ответ я лишь нервно рассмеялся:
— Но мы же вроде ещё живы?
— Реальность уже сминается и деформируется. Если ты здесь, Ван, — Фред встал и подошел к какой-то машине, начав крутить какие-то рычажки и регуляторы, — то ты заметил, что что-то не так, верно?
— Да, — так вот что это было! — Но если никто ничего не замечает, почему я...
— Ты был со мной в машине времени, — Рыжий изобразил улыбку, — а значит, теперь ты, как и я, имеешь иную точку проекции относительно пространственно-временного континуума с расположением в...
— Ничего не понял, — признался я.
— Подожди секунду, — откликнулся Фред. — Сейчас настрою и объясню.
Пока он возился с прибором, я оглядывался. В прошлый раз внимательно рассмотреть квартиру не удалось, и сейчас взгляд выхватывал множество интересных и даже забавных механизмов. Проволока, которая сгибалась под разными углами, закручивалась и выдувала мыльные пузыри. Механическая кошка, сидевшая на подоконнике и пристально смотрящая на меня фотоэлементами. Её суставчатый гибкий хвост метался из стороны в сторону. Какие-то склянки, лампочки, кнопки — как в «Звёздных войнах» или ещё какой-нибудь фантастике, — множество мелочей, которыми была захламлена квартира. И везде были приклеены бумажки-напоминалки с неразборчивыми надписями.
— А это что? — я пригляделся к помятой бумажке на уже знакомом «саркофаге», в прошлый раз не замеченной.
Рыжий Фред оглянулся в мою сторону:
— Да так, памятка. Путешественнику во времени надо быть неприметным.
Я изобразил на лице иронию и посмотрел на его рыжие волосы и многочисленный пирсинг. Фред пожал плечами.
— Вон там берет, — указал на полку «путешественник», — а металл снимаю и складываю туда же.
— И из-за вот этой твоей машины времени...
— Да ни при чем она, — поморщился Фред. — Это изменитель реальности... преобразователь вероятностей... короче, когда-нибудь назову эту штуку нормально. Из-за него всё.
— Изменил или преобразовал?
— Нет, орехи им колол, — Рыжий махнул на скорлупки, так и не подметенные с момента катастрофы. — А у него изоляция говно оказалась, зря по дешевке брал, там полимерная оболочка для...
— Ты правда думаешь, что я пойму?
Фред изогнул левую бровь:
— Да уж. В общем, Ван, тут такое дело, — Фред взмахнул руками. — Представь себе пространственно-временной континуум в виде воды в раковине. Можно бросить туда что-нибудь, вода поволнуется и успокоится. Да, «круги» деформации реальности не очень приятны, но и они разгладятся. А вот если швырнуть что-то слишком сильно, то оно пробьет дно. Ну, как пробку вытащить. Воронка закрутит всё, и весь континуум — в трубу. Собственно, мой изменитель реальности мог легонько шлёпать по поверхности воды, не вызывая серьёзных колебаний, но один из фрагментов этой штуки рванул. Я бы починил, но детали находятся в разном времени-пространстве. Ясно?
Я кивнул, мол, понял, продолжай.
— Та деталь, которая рванёт... рванула... в общем, она в будущем. Я могу её достать, но сейчас там почти эпицентр нестабильности, — Рыжий почти с отчаянием посмотрел на меня. — Я не вытяну один. Ближайшая точка подвергается деформации реальности каждые две минуты, а то и чаще, но я не знаю, во что она может деформироваться. Это ад.
Я задумался. Я честно пытался вникнуть в слова, но четко уяснил одно: что-то происходит в чужом далеком времени, и Фреду нужна моя помощь, чтобы спасти Вселенную.
— Мне нужно пойти с тобой? В будущее? Чтоб ты починил деталь?
Рыжий кивал, утвердительно отвечая на каждый мой вопрос.
— Сперва надо найти запасные части, потом добраться до неё и починить, — сообщил он. — На это потребуется время, а деформация... Короче, представь, что реальность вокруг тебя каждую пару минут меняется самым невероятным образом.
Я представил. Действительно — ад. Но будто у меня был выбор! Фред ясно сказал: будет уничтожено всё. Оставалось ответить только:
— Я к себе, за аптечкой.

Квартира пока вроде бы не изменилась. На корешки книг на полке я старался не смотреть, но всё-таки одна вещь заставила сердце ёкнуть.
Красный воздушный змей исчез. Маленькому мне его подарил дядя-дальнобойщик, через месяц после этого разбившийся в аварии. Он был неплохим дядькой, всё время рассказывал истории о разных далёких городах, которые мне казались едва ли не другими планетами. Мне становилось радостнее от его добродушной улыбки. Возможно, в этой измененной реальности дяди не существовало. Или он не дарил мне змея.
Или не умер.
Неважно, в этой реальности не существовало Вселенной... или реальности тоже не было?
Я схватил аптечку, взглянул на названия лекарств, убедившись, что они остались прежними, и помчался обратно к Рыжему Фреду.

В этот раз мы оказались не на залитом солнцем океане травы, а прямо посреди ухоженной клумбы. Я стушевался, но Фред спокойно прошелся по ровно подстриженному газону, и я решил, что, пожалуй, спасение мира важнее чьего-то сада. Даже такого красивого.
— Не тормози, Ван, — махнул мне рукой Рыжий. — Время не ждет.
Я поторопился за ним. Двери дома, довольно высокотехнологичного, сами отворились перед нами, явив взору просторный холл в пастельных тонах. Везде царили мягкие линии, никаких острых углов или ярких пятен.
— А хозяева дома... — я вертел головой, пытаясь углядеть владельцев коттеджа. — Они не прибьют нас за вторжение?
— Расслабься, — отмахнулся Фред, прямо в грязных ботинках пройдясь по ковру. — Здесь никого нет, кроме нас.
Он зашел в одну из спален, а я остался в гостиной, осматриваясь. Будущее было уютным, без кислотных красок и полиэтиленовых лохмотьев. Изящный трехногий столик заинтересовал меня: столешница будто парила, не касаясь ножек. Я провёл ладонью между ними, но ничего не почувствовал, а столику хоть бы хны. Осмелев, я ткнул в одну из кнопок на его сенсорной панели, и прямо передо мной возникла трёхмерная фотография счастливой семьи.
Они были похожи на слащавый рекламный идеал: обнимающиеся мать с отцом, рядом сын и дочь; но от изображения веяло каким-то уютным теплом. Они не играли на камеру, не старались улыбнуться для фото, наоборот, фотограф будто поймал их в один из обычных моментов их быта.
— Фред, смотри, — я указал пальцем на мальчика на голограмме, — на тебя похож!
Мальчик был рыжий, кудрявый, весь усыпанный конопушками, солнечно улыбавшийся. Одного зуба не хватало, будто молочный только-только выпал.
Фред заглянул в комнату:
— Так это я и есть, — ровно сообщил он, начав вытаскивать ящики из тумбочки и кидать их на пол.
Я с изумлением смотрел то на Рыжего Фреда, копающегося в вытащенном хламе, то на маленького мальчика на фото. Конечно, сходство имелось, но...
— А веснушки? — глупо спросил я.
— Что — веснушки?
— Куда веснушки делись?
Давило ощущение, будто меня обманули. Конечно, Фред ни разу не говорил, что он из моего времени, но я как-то принял это само собой. Я верил, что я для него — часть его настоящей жизни, а не просто любопытный абориген. Теперь Рыжий Фред представал не чудаковатым гением-изобретателем, а пришельцем из будущего, изучающим, использующим наше время, как площадку для экспериментов.
— Обесцветил. — Я не сразу понял, что это Рыжий ответил на мой вопрос. — Дразнили из-за них в Версусе. Я и так не хотел внимания привлекать, вот и свёл.
Я не стал спрашивать про непонятный Версус. Я был обижен тем, что вся наша дружба оказалась ложью. Как если бы любовь всей жизни вдруг обратилась в курортный роман на один сезон, и уже пора было уезжать.
— Зря свёл. Тебе бы пошло.
Фред бросил на меня удивленный взгляд, затем вернулся к куче металлического барахла. Вот это было ему знакомо и близко. Не мы, жители обычного дома номер одиннадцать переулка Васнецова, а вот этот высокотехнологичный дом, полный новейших устройств.
— Не знаю, зачем я вообще с тобой пошел, — заявил я. — Пока всё тихо и ты отлично справляешься один.
Вздохнув, Рыжий пробормотал недовольно:
— Это мы ещё далеко от точки. Здесь колебания реже.
Я не успел ничего ответить, потому что окружающее нас пространство вдруг изменилось. Стены из бежевых стали ярко-красными, везде яркими кляксами висели оранжевые фонарики, парившие над полом. Голограмма над столиком исчезла, как и сам столик, зато вместо них появился мольберт. Рассыпанные по полу краски, на холсте — изображение какой-то девицы с синим ирокезом. Не изменились только мы с Фредом, да мешок у Рыжего в руках.
— Назад лучше не смотри, — предупредил меня Фред.
— А что там?
— Труп, — серьёзно ответил он.
У меня перехватило дыхание:
— Чей?!
— Мой.
Захотелось оглянуться, но было жутко. Рыжий похлопал меня по плечу.
— Запасная деталь у меня, инструменты — тоже. Пойдем, нам надо поймать поломку до следующей деформации.
С секундной задержкой я последовал за ним.

Обстановка вокруг дома тоже изменилась. Если раньше дом и сад располагались где-то посреди зелёного холма, окруженного редкими усадьбами, утопавшими в деревьях, то теперь мы стояли посреди шумной улицы. Мимо мчались то ли машины, то ли мотоциклы — слишком быстро, чтобы разглядеть что-то кроме серого силуэта.
— Куда дальше? — окликнул я стоящего у дороги Фреда.
— К поврежденной части, — ответил он. — Просто иди за мной.
И хладнокровно шагнул в стремительный поток дороги.

Мы шли недолго, минуты три. Всё вокруг было ярким, выпуклым, кричащим. Какая-то компания футуристических панков в кислотных куртках перебрасывалась светящимися сферами возле угла остроконечного небоскреба. По тротуару улиц спешили люди в одежде сотен оттенков черного и серого, а Рыжий шел сквозь толпу, будто привык к этому с самого рождения. Впрочем, почему бы и нет? Возможно, таков его родной мир. Мир, в котором я уже давно умер.
Эскалатор пронес нас на подземный этаж какого-то закрученного здания, непонятно как держащегося на тонких тросах. Фред повел меня к похожему на подсобку служебному помещению, дверь которого была заперта. Чертыхнувшись, Рыжий начал щелкать кнопками кодового замка, пока на дисплее не загорелся зелёный огонек. Дверь с писком отошла в сторону, и мне пришлось проследовать за моим спутником, намного лучше ориентировавшимся в этом времени. Он уверенно шел по узким коридорам между «законсервированной» техникой, пока не остановился вдруг напротив одного из автоматов.
— Постой на стреме, — приказал мне Фред, начав колупаться в механизме.
— Что?
— Я только что грубо взломал их сеть безопасности, Ван. Вот-вот примчится охрана.
Он говорил довольно холодно: не знаю, раздражала ли его ситуация, или просто необходимость быть дружелюбным со мной отпала.
— Та деталь, она здесь?
— В сердце машины, — кивнул Фред. — Ещё не рванула. Я должен исправить поломку до того, как она произойдет.
Ох уж эти временные парадоксы. Я наконец-то рассмотрел то, в чем копался Рыжий Фред: надо мной темнел слабо освещенный силуэт огромной боевой машины. Несмотря на то, что это было оружие, оно завораживало своей лаконичной функциональностью и мелкими деталями. Со стороны коридора послышались крики, и я осторожно тронул за плечо Фреда. Он кивнул, показав, что понял, и пробормотал себе под нос несколько слов.
— Сейчас... защита крепкая, не поцарапать бы... — разобрал я.
Крики стали громче: похоже, охрана была готова ломиться в дверь.
— Фред! — громко прошептал я, срываясь на высокие ноты.
— Забудь о них, — прошипел сквозь зубы Рыжий. — Версус с ними, нас выбросит в другую временную линию раньше, чем... Поймал!
В руках у Фреда, торжествующе ухмыляющегося, было хитрое устройство с красивым кристаллом, пульсировавшим алым светом.
— Давай руку, — запихнув прибор в свой рюкзак, велел он, — у нас пять, четыре, три, два, один...

Реальность изменилась резко, в этот раз едва не сбив меня с ног. Прямо над нашими головами низко пролетел истребитель без всяких опознавательных знаков и тяжело рухнул, подняв волну пыли. Мы с Фредом оказались у подножия какого-то холма. Чуть дальше земля резко уходила вниз, там открывалась долина, испещренная разрывами, катерами, окопами; доносились звуки выстрелов, взрывы, крики, и всё это — под непрекращающийся рев сирены.
— Что это? — проорал я, перекрикивая шум.
— Война! — Фред быстро толкнул меня на землю.
Выплюнув пыль, которой я от неожиданности в избытке наглотался, я завопил:
— Это я и так понял, но чья!
— Всех подряд! Союзов нет, альянсы распались, Версус...
Рыжий не успел договорить: далеко-далеко слепящая вспышка выбелила небо, землю и всё вокруг. Я отчаянно завертел головой, пока зрение возвращалось ко мне. Сквозь мутные пятна перед глазами пробилось лице Фреда: он яростно ударил кулаком о землю:
— К черту! Мы сдохнем раньше, чем доберемся до «слайсера»! Здесь не пройти из-за этих уродов, а «слайсер» собьется уже вот-вот... Агррх, ненавижу! Ненавижу себя за это, в Версусе были, мать их, правы!
Он продолжал бить кулаками пыль. Лишь прокричавшись, Фред расслабил руки и устало добавил:
— Ты меня, наверное, тоже ненавидишь, Ван.
Он произнес это так тихо, что я едва разобрал слова в нарастающем гуле. Я чувствовал себя немного неловко после посещения его дома, это да. Мне было жутко, когда он взламывал огромную боевую машину, оставив на меня охрану. Мне было страшно вытаскивать из него стрелу средневекового рыцаря. Мне было обидно, когда Фред оказался из другого времени. Мне не хотелось умирать из-за ошибки гения из будущего, не хотелось закончить своё существование здесь, в неведомом времени неведомого варианта реальности: среди громыхающих орудий, полуразрушенных машин войны...
Но ненавидеть? Нет. Точно нет. Я не ненавижу Рыжего Фреда, сейчас валяющегося в пыли и снова бьющего землю кулаком в той самой перчатке, которой он ловил мне воздушного змея. Вовсе не ненавижу.
— Фред, я тебя люблю!
И хочется смеяться от того, как просто, оказывается, найти решение.

— Совсем сдурел?
Ещё одна слепящая вспышка — ещё один взрыв, уже ближе. Рыжий с досадой скривился:
— Финита ля комедия. Не успеем. Волна дойдет до нас через двадцать три секунды, а реальность изменится через двадцать пять.
— И не нужно! — прокричал я. — Моя точка времени, ты сказал, вне этой войны?
— Толку-то? Двадцать секунд! Спрятаться негде!
— Дай сюда!
Я вырвал у Фреда его перчатку, с помощью которой он заарканил мне воздушного змея, и надел на руку. Я запомнил, куда тогда нажимал Рыжий, и теперь воспроизводил его движения с единственным отличием. Сам владелец перчатки смотрел на меня с изумлением, следя за моими действиями.
— Ван, ты... Ты с ума сошел!
— Варианты?!
— Ван, второй вниз ещё на два деления и кнопку сбоку нажми! Ты идиот или гений!
Нацелив ладонь на Рыжего, я крикнул:
— Всё сразу, как и ты! Время до волны!
— Семь! — он понял и продолжил отсчет: — Шесть! Пять! Четыре! Три! Два...
Его голос потонул в воющем шуме, но я видел движения его губ: обветрившихся, с крохотной трещинкой сбоку, еле различимой под слоем пыли и грязи. Повинуясь указаниям, слетающим с этих губ, я нажал на кнопку и сжал пальцы в кулак, запуская изобретение.

Первым, что я услышал, был крик Фреда:
— Черт, мы должны были направить её на тебя! И что мне теперь, блин, делать?!
Радовало одно: правила путешествий во времени я понял верно, и взрыв действительно не мог стереть меня из реальности, т.е. убить. Значит, мне удалось замедлить окружение Рыжего Фреда и его самого, пока сдвиг не вышвырнет нас в более спокойное место с этим самым «слайсером» Фреда.
Остальное не радовало: меня основательно покорежило, руку с перчаткой вообще изогнуло под неестественным углом... Черт возьми, мне было дико больно! А сквозь это всё я четко осознавал: без компетентной медицинской помощи мне наступит конец уже минут через двадцать. В лучшем случае. Если Вселенная не будет уничтожена раньше.
— Чинить, придурок... — просипел я.
Рыжий фыркнул, не переставая чем-то скрежетать:
— Уже! Сейчас откалибруется — и можно домой! Только вот с тобой-то как, если ты, кажется, разваливаешься, а я не могу тебя в моё будущее, там... Кто может подлатать тебя, Ван?!
Думалось не то чтобы очень хорошо, но тут и думать было нечего.
— Нет таких... без вопро...
— Понял, молчи! — оборвал меня Фред.
Я разглядел его лицо: сосредоточенное, напряженное, ещё более бледное, чем когда он ковырялся в огромной машине войны. Брови нахмурены так, что кажутся сжавшимися в одну непрерывную кривую. Он спешно набирал что-то на панели своего «саркофага» — машины времени.
— Ван, — его голос подрагивает, — обещай, что выживешь, получишь свой чертов диплом и станешь первоклассным врачом. И что этим вечером через десять лет ты будешь дома один и наготове.
Я хотел изумиться, но сил на слова уже не было. И сам Фред, и его голос расплывались в тумане, неясным маревом превращаясь во что-то очень далекое. Последние слова, которые я разобрал, были:
— Будем считать, что ты обещал.

— Значит, это был ещё один временной парадокс?
Фред сидел, закинув ногу на ногу. Вся его поза выражала расслабленность, он выглядел умиротворенным. Рыжий скомкано рассказал мне, как вырубил меня средством из моей же аптечки, затем затащил в машину времени и переместил на десять лет вперед относительно той точки моей жизни, откуда он меня вытащил. Он отказался уточнять, как он нашел будущего меня, мол, какие-то временные изгибы и вообще, «спойлеры это, Ван, живи и не забудь». В ответ на мой вопрос изобретатель из будущего задумчиво почесал макушку:
— Можно сказать, что да, ещё один.
Странно мы с ним выглядели: он, рыжий и уже умывшийся, сидящий в старом матерчатом кресле возле моей кровати, и я, каким-то чудом чувствующий себя почти здоровым, не считая ноющей боли на сгибе локтя. Фонарь за окном был оранжевым, на столе я успел разглядеть «Машину времени» Уэллса, а над шкафом висел потрепанный воздушный змей.
— Как жить теперь? — я сам не заметил, как произнёс этот вопрос вслух.
Фред ухмыльнулся:
— Предлагаю для начала догнаться чайком, а там и поболтаем, разберемся.

Это было похоже на безумное чаепитие Кэролла: дверь посреди летнего поля, ведущая в обычную квартиру, где за окнами набирала силу зимняя ночь. Прямо на жестковатой траве был постелен ковер, безжалостно содранный со стены квартиры Фреда, на котором располагались мы с Рыжим, две чашки и чайник с принесенным с моей кухни жасминовым чаем.
— На самом деле, — сообщил Фред, доливая себе чай, — разница в ритме. В разное время и само время течет по-разному. Знаешь, почему я смог изобрести это? — он любовно похлопал ладонью по «саркофагу».
— Потому что ты — безумный гений? — предположил я.
— И это тоже, — фыркнул он. — Просто я с рождения мог чувствовать течение времени. Оно неоднородно. А знаешь, сколько в моём времени таких же, как я?
— Очень мало? — сделал я ещё одно предположение.
— Ни одного, Ван. Ты бы знал, как в Версусе охренели, да они были готовы на всё, чтобы поймать такого виртуоза-изобретателя, как я! — в голосе Рыжего отчетливо слышалась гордость пополам с горечью. — Я не могу жить с моей семьей, Ван, потому что они погибли. Тогда-то я и попробовал впервые создать машину времени — и натолкнулся на единство потока времени.
— Прошлое нельзя изменить? — начал догадываться я.
— Да, — кивнул Фред. — В этой реальности всё так, как есть. Будущее тоже неизменно, хотя там дофига таких, как я, но оно зависит от привязки к точке времени-пространства плюс относительный коэффициент...
— Стоп-стоп, не надо! — я замахал руками. — Я так и не понял, почему ты именно здесь?
Рыжий улыбнулся. Солнечный луч скользнул по его волосам, и я только сейчас заметил, что под слоем пыли и грязи на носу и щеках у него веснушки, но как-то не придал этому значения.
— Я здесь, Ван, по трём причинам. Во-первых, это ритм времени, который мне нравится. Во-вторых, здесь, где никто обо мне ещё даже не догадывается, никто не пытается меня убить.
Фред замолчал, чтобы отпить немного чая. Он пил неторопливо, маленькими глоточками, будто специально разжигая мой интерес.
— Я скитался по прошлому в разных местах, пока не появилась третья причина, Ван, — Фред улыбнулся. — Ты.
Я ошарашенно заморгал. Оправившись от знакомства с родным временем Рыжего, я смирился с тем, что мы все для него — тени ушедшего в небытие. И было неожиданно тепло и приятно слышать, что я для него что-то большее, чем случайный попутчик.
Фред же, пока я пытался подобрать слова для ответа, понял всё и так, и задорно предложил, сверкая глазами:
— Айда змея запускать?

Ярко-красный, парящий в потоках ветра змей, которого я в этот раз держал крепко, на всякий случай убедившись в прочности верёвки, резко вильнул в сторону, уклоняясь от ветки одинокой сосны. Я с досадой посмотрел на Рыжего, но тот и не думал устыдиться, хотя прекрасно знал, что я хотел сам вывести змея из опасного положения. Он даже не скрывался, протянув руку в своей навороченной «хай-тек»-перчатке вверх.
— Перчатку убери! — возмутился я.
Рыжий Фред нахально рассмеялся:
— Попробуй, отбери!
Его волосы растрепались, и я на мгновение засмотрелся на Фреда: огненно-рыжий, яркий, на залитом золотым светом поле, по лицу бегают лучики солнца, пробивающиеся сквозь крону той самой сосны, на которой едва не повис мой воздушный змей.
— У тебя веснушки! — до меня наконец-то дошло. От удивления я едва не выпустил верёвку. — Это как..?
— Фигня, — отмахнулся Рыжий, — просто восстановил кой-чего, ну и есть у нас, в будущем, своя косметическая... Вверх!
Я, опомнившись, повел змея вверх, избегая всё того же выпирающего сука.
— Слушай, — предложил я, убедившись, что новая траектория полета безопасна, — Фред, айда куда-нибудь далеко?
— Куда это? — заинтересовался тот.
— Не знаю. Мне дядя столько историй про путешествия рассказывал... и про дорогу, и про другие города...
Кивнув, Рыжий хлопнул меня по плечу:
— Понял, понял. Предлагаю сперва навестить Артура и сотоварищей, у меня есть кое-какое дело к Лансу...
— Он же тебя чуть не убил! — возмутился я.
— Да ну, — отмахнулся Фред. — Я тебе покажу, как я умею рубиться, не хуже всех этих рыцарей... Ты знаешь, что я выиграл ножевой турнир, между прочим? С тех пор-то Ланс локти и грызёт...
Солнце, казалось, замерло в небе, обещая вечный день вечного лета.