Мила

     Мила донна Пиранья очень мила, отзывчива, открыта и по-своему весьма деликатна. В ее присутствии ни в коем случае нельзя выражаться, говорить пошлости, цинично отзываться об окружающих и нести похабщину. В таких случаях она впадает в состояние почти религиозного экстаза, звонко смеется и воспринимает все происходящее как некий праздник жизни. Устремлена к лучшему из всех возможных – как НЛО, не меняя скорости на поворотах 90 градусов, туда, где пьянящая добродетель бьет фонтаном, пенится и продолжается очень долго, где смена декораций происходит быстро, никто не запрещает нравственности в больших количествах и не читает занудных стихов. И пусть у других глаза на лоб, волосы дыбом и мороз по коже от недостатка образованности и духовной бедности. Вот таким-то стихи и посвящаются.
     Однажды Пьяный Шатун, прямой потомок Чингиз-хана по отцовской линии, написал и посвятил Миле поэму, Восточный диван. Там он с глубоким чувством поведал о своей любви и необоримом влечении. Прочитав эту тетрадь, исписанную пьяной рукой, она сказала, что все это скучно, а ей надо прямо говорить приятное и веселое: «Я ведь все-таки женщина». Не тормози, улетай с ветром, отдайся порыву.
     Как-то в порыве откровенности Мила  сказала Веденееву: Я вовсе не люблю ходить на рыбалку, там такая тоска. – Зачем же ты ходишь туда? – Ведь ты же ходишь.
     «Должна же быть у человека зона блаженства и отдыха», - подумал Веденеев и спросил: «А что же ты любишь?» - И тут она выдала: «Только пить».
     Так была раскрыта тайна Милы. Наверное, это мед поэзии.
     Несмотря на все мрачные ожидания, Лаура в свое время сказала проще: Идти по улице и есть мороженое.
     Миле нравится шампанское, но лучше кофейного ликера она ничего не пробовала. Берется полпузыря сивухи, заливается подслащенной водой, на кончике ножа засыпать растворимого кофе, взболтать до появления синей пены. Наливать в низкий широкий стакан, чтобы лучше воспринимать аромат (нос не закрывать), а доза не казалась слишком большой.